Питомник 21

19.

В отделе для отбракованных в чернорабочие вольеров было всего три, но зато все три  представляли собой огромного размера клетки. Здесь уже не было никакой мебели и даже её подобия. Дикари спали, сидели и ели прямо на полу, а испражнялись в обычные емкости с вакуумным отсосом.
Хан, прежде чем пройти в этот сектор, взял у дежурного служителя две прозрачные маски, которые, при поднесении к лицу, словно приклеивались к нему, полностью повторяя все выпуклости и впадины. Легор даже вздрогнул, когда гелеобразная субстанция залепила ему рот и глаза, но уже в следующее мгновение, вдохнув и заморгав, почувствовал как маска именно в этих местах запузырилась и выгнулась. Перед глазами образовались некие подобия линз, через которые можно было смотреть вполне себе нормально, а рот уловил приток чистого воздуха.
Хан успокоительно и довольно деликатно похлопал гостя по плечу. Его глаза за выпуклостями маски стали вдруг похожи на два мутных шара, вроде тех, что в рыбных ресторанах выдают обычно за устричные тефтельки, и это могло бы Легора рассмешить, поскольку кузен Бивень обожал их заказывать, чтобы потом с наслаждением протыкать вилкой, если бы не мысль, что и его глаза, возможно, выглядят так же.
Легор хотел спросить для чего всё это, но быстро сообразил, что вряд ли будет услышан — плотная маска, скорей всего, звук не пропускала. Он совсем уж было собрался прибегнуть к языку жестов, однако Хан опередил гостя, протянул ему ещё и наушники с тонким проводком. Надев свои, проводок этот он подсоединил к маске через специальное отверстие в районе подбородка, после чего жестом показал, что так они смогут общаться.
- Это для безопасности, - услышал Легор, когда проделал те же манипуляции. - В клетках чернорабочих всегда ужасная вонь, хотя раз в неделю мы включаем общий душ и как следует промываем не только дикарей, но и все углы клеток. Однако, они продолжают гадить где попало. Подозреваю, это какой-то протест, но мы не считаем нужным выяснять против чего наши подопечные протестуют. Всё, что можно, мы для них делаем.
«Правильно!», - подумал Легор, проходя за Ханом в массивную железную дверь, которую, судя по её толщине, просто так не открыть было даже нескольким дюжим молодцам. Дверь возвышалась до самого потолка, и, когда створки её разошлись, можно было заметить, что по всей их длине расположены — с одной стороны мощные, глубокие отверстия, а с другой, утопленные в гнёздах штыри, наверняка длинные и такие же мощные. Вероятно, когда дверь смыкалась, штыри входили в отверстия, намертво запечатывая проход.
Вот здесь, внутри, всё было, наконец, так, как и должно было быть по мнению Легора! Тот самый Питомник, который рисовало воображение, как единственно возможный способ существования дикарей в Мире-А! Кто угодно мог их покупать, кормить, поить и демонстрировать знакомым, как неких сообразительных и что-то умеющих тварей, но Легор был убеждён, что единственно подходящее для них место — это клетка!
Человекообразные существа копошились тут в полном соответствии со своим статусом. Кто-то на четвереньках собирал с грязного пола крошки, кто-то просто сидел, тупо раскачиваясь из стороны в сторону. Жирная самка грязно приставала к апатичной особи неопределённого пола прямо у всех на глазах. Увидев, что в вольере посетители, она оголила чудовищных размеров грудь и кинулась на прутья решетки с такой силой и с таким криком, что завибрировало, кажется, ничем не пробиваемое толстое стекло, стоящее перед решёткой, как дополнительное ограждение, а звук истошного крика просочился под непроницаемые наушники.
Легор невольно прижал их плотнее.
- Да, да, - услышал он печальный голос Хана. - Здесь даже те, кто пришёл более-менее адекватным, становятся такими. Ничего нельзя поделать — чтобы они не влияли друг на друга, следовало бы провести индивидуальную работу с каждым и определить, кого к кому подсаживать, однако сортировать этот тип дикарей в наши планы пока не входит. Мы изучаем их поведение, пристрастия, влияние на их психику разных внешних раздражителей, но вывод пока сделали один: особи с более развитым интеллектом никак не влияют на других, зато те, другие, полностью нивелируют даже зародышевые состояния интеллекта, причём дна у подобной деградации нет. Поначалу мы пустили всё здесь на самотёк, но скоро поняли, что с определённого момента этих животных невозможно использовать даже для чёрной работы, поэтому установили предельный уровень деградации, и всех, кто опускается ниже, отлавливаем, отсаживаем, затем утилизируем.
Пока администратор говорил, Легор рассматривал группу самцов, сидящих на корточках вдоль стены. Чем-то они напомнили тех ублюдков со станции... Но Легор тут же сам себя одёрнул — схожесть лишь внешняя, да и та только на первый взгляд! Здесь же, если присмотреться, совершенно тупые лица не наполненые даже стремлением как-то поживиться за чужой счёт! Просто бессмысленно смотрят без единой мысли в голове. Их даже не беспокоит жирная самка, что бьётся о решетку с воем, от которого должно закладывать уши. Ни один мускул не дрогнул на лице, никакого интереса не промелькнуло в глазах, когда служители включили в решётке ток, и самка с обугленными грудями без чувств обтекла жирными складками на пол.
Омерзительно!
- Как же вы этих заставляете работать? - спросил Легор.
- У нас есть отработанные методы, - ответил в наушниках голос Хана.
«Ну да, конечно есть. И мне о них знать не надо. Но я бы не возражал, будь они самыми зверскими. Тут, глядя на всё это, я готов вас даже поощрить»
Легор быстро перешёл к другой клетке, но и там картина мало отличалась от первой. В углу совокуплялась пара животных, ничуть не смущаясь тем, что прямо возле них некто испражнялся в отхожее место. С другой стороны две самки быстрыми частыми движениями скрюченных пальцев выбирали из металлической миски что-то жидкое, что запихивали себе в рот, обсасывали каждый палец, затем снова скребли миску.. Несколько особей дрались в самом центре клетки прямо над развалившейся самкой, которая тупо следила за исходом бойни, явно ожидая победителя. И всё это с безразличием, с тем безнадёжным опустошением, которое, словно неудачная идентификация, уже не отпустит, не подарит надежды на то, что что-то можно изменить.
Легор покосился на Хана, и тот развел руки, словно извиняясь.
«Не извиняйтесь, господин Исумаро, - продолжил внутренний монолог Легор. - Я не из тех, кто не сможет подобное развидеть, но для внутреннего умиротворения это зрелище самое то!»
Он двинулся вдоль решетки, холодно подмечая всё, что возвращало ему веру в собственную правоту. Он даже начал улыбаться. Но вдруг замер и попятился, словно получил крепкий удар по лицу.
Он увидел Синь!
Точнее, не увидел, а скорее почувствовал, потому что узнать её по опухшему от побоев лицу было невозможно. Кровавые дорожки, начинавшиеся откуда-то из-под волос, уже засохли, побурели и частью ссыпались, шея, руки и видимая часть ног стали пятнистыми от многочисленных синяков разного размера. Один глаз Синь заплыл под безобразно огромным фиолетовым веком, другой был закрыт и казался невредимым, если не считать пролегшей под ним чёрной, словно нарисованой углем, полосы. Синь сидела привалясь к стене. В первый момент показалось, что и не дышит, но на шее угадывалось еле заметное биение какой-то жилки, и это успокаивало.
Успокаивало?!!!
Легор резко повернулся к Хану. Тот стоял закрыв глаза, и устричные тефтельки теперь походили на перезрелые каштаны, которые когда-то давно, ещё до тотальных вырубок,  валялись на лужайке дедовых имений.
- Почему она здесь?!
Губы словно деревянные, и, проговорив вопрос Легор даже не был уверен, понял ли его администратор, потому что за прозрачными линзами маски веки у того даже не дрогнули. Но после короткой паузы в наушниках прозвучало:
- Вы сами распорядились отправить её к остальным.
Легор глухо засопел.
- Я не имел в виду сюда!
- А куда же прикажете? О своих талантах эта особь не сообщила, какой профессией овладела в Мире-О тоже... По нашим правилам дикарь, не обладающий полезным умением, попадает к отбракованным.
Легор с минуту смотрел на Синь. Не было никаких сомнений в том, что её зверски избили, возможно, изнасиловали или унизили ещё как-нибудь, и это было плохо, потому что не так, совсем не так хотелось бы ему осуществить свой план! Ведь всё было придумано и продумано! Без каких-либо намёков на жалость или сочувствие! Без слюнявого раскисания, без улыбок и как бы уступок - просто, эффектно и с холодком, как он умеет...
- Я её покупаю.
Он даже не понял, что проговорил это вслух, потому что было уж не так круто, как хотелось, и вообще, похоже будто его накрыло, но сейчас не то - не накрыло, а просто не получится уже так, как придумалось!
- Вы слышите? Я её покупаю!
Кадык Хана дёрнулся.
- Как прикажете, - еле слышно прошелестело в наушниках.- Как прикажете...




http://proza.ru/2023/09/04/994