Шпионские страсти

За ясным красивым и уютным фасадом русской сказки иногда  скрывается сфинкс, загадывающий нам загадки. В сказке «Царевич Нехитёр-Немудёр» в обработке А.Н. Афанасьева Ягишна загадывает загадку: «…А вот есть в чистом поле  баран: на рогах церковь, на хребте озеро, на хвосте баня…». В этой иррациональной загадке таилась вполне рациональное объяснение (разгадку  можно найти на страницах текста).  Загадки побудили во мне желание глубже вникнуть в суть русской сказки. Оказалось, что они изобилуют  сложной иносказательностью, смысловыми и числовыми шифрами. Б.Б. Баландинский в своей  книге «Языческие шифры русских мифов» исследовал «птичий язык», доказывая, что каждая птица имеет своё число. Под птичьими шифрами, якобы, жрецы скрывали свои знания. В подобных исследованиях  важен осторожный, тщательный подход. Мы можем  ошибочно воспринимать загадочные фразы и действия героев как некий жреческий шифр, но это с нашей точки зрения, на основе нашего  образа мышления. Непонятно не значит зашифровано. В первую очередь необходимо постараться  насколько это возможно «расшифровать» древний  способ мышления.
Из ранних сказок можно выделить  обряд, связанный  с демонстрацией действий сил природы.  Наблюдения за взаимодействиями  воды, земли, солнца,  природными явлениями,  обрядом  моделируется  подобный  «спектакль». На этой основе строятся сюжетные линии сказок, где  герой есть часть природы. Иван-царевич – солнечный свет добивается любви от своей суженой царевны – плодородной земли. В других вариантах Иван – месяц  и  Царь-девица Солнце сменяют друг друга в течение суток и  не могут  встретиться,  Иван засыпает, когда к нему приближается Царь-девица.  Яга даёт Ивану-царевичу своего коня, который в мгновение ока (один раз моргнуть) уносит его на другой конец света, где   конь – ветер,  для того кто не догадался – тайна за семью печатями. Сопоставление законов  природы с человеческим образом жизни  развивают  пышную фантазию, сюжет наполняется бытовым содержанием,  развивается и передаётся из уст в уста.
Нам иногда непонятны жреческие иносказательные смыслы и действия, заложенные в сказке, мы всё берём на веру, и обряд  превращается в волшебство. В русских сказках  остались следы  магических знаний, гаданий или шифров, оставшиеся от жрецов.  В одной русской сказке чтобы найти суженую Красу старуха даёт команду Ивану ехать по правой дорожке в левую сторону. Возможно это игра слов, но с другой стороны старуха даёт пищу для ума. Мы можем фонтанировать идеями, но вряд ли расшифруем тайный жреческий смысл, если он здесь присутствует. Следы  тайных знаний  остались и в  иных формах, чаще в  сказочных числовых образах: 29 кораблей, 33 колпицы и т.д.  Вряд ли эти неокруглённые числа случайны, но об этом подробнее много ниже. В каждом семействе сказок есть некий общий набор символов и шифров к раскрытию знаний. Например, в «Сказке про царя и про Михайлу Трунщикова» герой  открыл дверь: «Там лежит змея тридцать сажен длины и двенадцать ширины». В другой сказке «в Вавилонском царстве  ворота отворяются на время. Змей-полоз раздвигается, тогда раздвигаются ворота». В сказке «Звериное молоко» Иван пришёл к мельнице, которая открывала свои двери на короткое время раз в году. Одно и то же действие, указывающее на   новый  годовой цикл, трактуется практически одинаково: двери отворяются. Змея во многих сказках символизирует год. В других семействах сказок, например, о плодородии знаковую систему находим в акте умирания и воскрешения героя. Иван-царевич  отправляется домой после совершённого подвига, подвергается убийству, но оживает, уподобляясь циклу природы. Подобные сказки одновременно могут демонстрировать и годичное склонение Солнца. На протяжении веков сюжеты сказок обогащались бытовыми историями, легендами, новыми научными достижениями. Сказка как бы переиздаётся на старой фольклорной  основе, выдержанной в стиле жреческой сакральной знаковости.
  При внимательном прочтении одной сказки  можно заметить элементы древнейших магических обрядов, рядом – боги-герои,  здесь же  символы, вещи или образы, относящиеся, к более позднему времени. Иван-царевич может перешагнуть  из фантастической старины глубокой в историческую Москву кабацкую,  былинный  князь Владимир переобуться в калоши, а баба Яга в одной украинской сказке уже бьёт москалей. Один и тот же персонаж в разных сказках – неолитический герой, понимающий язык животных, языческий бог с обрядом умирания и воскрешения, солярно-календарное  существо, демонстратор  солнечной эклиптики, жрец и православный христианин. Здесь имена не  требуют разнообразия, здесь   герои, обобщённые до условных знаков служат марионетками в угоду какого-то скрытого смысла.  Сказочные персонажи – носители тайной информации. У них свои условные позывные и мы их знаем: это Иван дурак, Иван-царевич, Василиса Премудрая,  баба-Яга, Кощей Бессмертный… Устное творчество – развёрнутая во времени пёстрая  вязь из древних обрядов, сюжетов, историй и фантазийных вымыслов. Есть  сказки, по характеру текста которых можно угадать век их корректировки. В них на старой сюжетной основе могут  пышно развиваться знания о сутках, космосе, календарных циклах. Сюжеты  астрономического содержания,  заслуживающие достойного для своего века научного уровня, могут вплетаться в семейство сказок, берущих начало в далёкой древности.
О существовании  ещё в средние века искусства  шифрования  может подтвердить следующий исторический факт.  В 11 веке на Руси монахи уже использовали тайнопись. Вот одно из интереснейших исследований, представленное В. Янином, членом-корреспондентом АН СССР в статье «25 мая 1093года», журнал «Знание-сила» №4 1983г.   26 мая 1093 году утонул молодой князь Ростислав Всеволодович. На колоне софийского собора в Киеве было найдено не поддающееся прочтению граффити, расшифровать удалось исследователю С.А. Высоцкому: «Месяца мая 25 утоплен агнос (святой) чудотворец Григорий Ростиславом». В этот день, как свидетельствует монашеская запись,  Григорий шёл к реке по воду его встретил отряд Ростислава. Произошла словесная перепалка, в результате которой Ростислав приказал привязать камень к ногам чудотворца Григория и утопить. Перед смертью Григорий предсказал, что он (Ростислав) скоро сам утонет. Пророчество сбылось на следующий день. По политическим и этическим причинам сообщать правду было нельзя, поэтому была использована тайнопись. В древней Руси существовало много способов тайнописи. Они основывались на том, что согласные буквы взаимозаменяются  например, вместо Б писали Т, вместо Ч – Д и т.д. Исследователю удалось расшифровать граффити, зная эти коды.
Загадочность слов и чисел,  иррациональные действия, волшебные предметы в русской сказке – это ключи к потайной двери, за которыми скрываются сокровища  знаний, здесь собрана уникальная символика передовой мысли. Народ – стихийный неведомый соавтор  бережно передаёт  эти ключи из поколения в поколение. Интригующий шифр  становится визитной карточкой русской сказки. В поздней  сказке «Сосватанные дети» в обработке Н.А Афанасьева киевский и московский купцы решили обвенчать своих детей (мальчика и девочку) с рождения. Киевский купец оплатил сватовство, но если что-то пойдёт не так, он заберёт свои деньги. Через 18 лет киевский купец посылает своего сына в Москву и говорит, что на озере в Москве он поставил пленку (сеть), там должна быть уточка, если её нет, то привези пленку обратно. В Москве на мосту через реку юноша встречается с полковником, за которого просватали купеческую дочь. Юноша рассказал ему о сети и уточке,  что остановится  в доме, где весна с зимой на воротах. Полковник приезжает в дом московского купца, ни о чём не подозревая всё рассказывает. Купеческая дочь догадывается и посылает служанку к своему нареченному жениху. Она приготовила ему кринку молока, ковригу хлеба,  лукошко яиц и говорит служанке: «Из кринки отпей, ковригу почни, яйцо скушай. Потом ступай в тот дом, где трава с сеном привязаны; разыщи там купеческого сына, отдай ему молоко, хлеб и яйца да спроси: в своих ли берегах море или упало? Полон ли месяц или в ущербе? Все ли звёзды на небе или скатились?» На все вопросы купеческий сын ответил утвердительно: «море упало, месяц в ущербе, одна звезда скатилась». Это ещё и излюбленный сказочниками тест на интеллект и некий  «шпионский» пароль или знак, характерный для опознания свой – чужой.
«Неясность, нарочитая туманность, зашифрованность конечных целей движения – обычное дело, когда изучаешь масонские тексты». (Л. Замойский «За фасадом масонского храма»). Цитата уместна и по отношению к русской сказке.
В сказочных подтекстах можно отыскать скрытую идею, замысел и цель сюжета.  «Сказка – это уже продукт народного творчества …с заранее намеченной целью и идеей…» (А. А. Тахо-Годи). В период двоеверия сказка становится в оппозицию по отношению к церкви, поэтому  оставаясь преследуемой,  она приноровилась прятать  народное мнение в небылицу, басенное иносказание, а необходимую мореходам и купцам ориентацию по звёздам в астрономическую загадку и шифр. В сказках существует много кодовых наборов – знаковых  систем, чисел и иносказательной символики, с помощью которых можно  скрыть сакральные жреческие, а вместе с ними и научные знания. Так появляется чудесная мельница, вращающая небосвод,  персонифицируются созвездия, а иллюстрацией к сказкам может послужить  астрономическая  карта, что характерно  для русской сказки.
В изустном творчестве как  носителе демократических идей отразилось   народное отношение  к церковной власти и к царю.   Сказку не надлежало сказывать  по религиозным и политическим соображениям. Запрет провоцировал  появление новых сказок,  бытовых анекдотов, направленных не на само православие, но на служителей церкви, что наиболее ярко отразил  А.С. Пушкин в сказке о попе и его работнике Балде. В сюжетах всё чаще карикатурном ключе  изображается безнравственность религиозных служителей, как в полной версии сказки «Курочка Ряба». Устное народное творчество вводит иносказание в коротких поговорках, загадках, сказках басенного характера.  Как правило, их относят к сатирическому жанру.  Хитрая лиса, неповоротливый медведь, заносчивый петух, наивная овца,  волк-дурень… иносказание здесь нравоучительно, а животные – носители человеческих типажей. Например, в сказке о Ерше Ершовиче, сыне Щетинникове (17 век)  ёрш нагло уходит от суда и Пётр-осётр ему не указ. Церковь тщетно пыталась уничтожить сказку – голос народа. Скоморохи и сказочники как носители свободолюбивых идей  особо подвергались  наказаниям и пыткам. Несмотря на тяжёлые времена, русская сказка воскресала как феникс из пепла со своими загадками, народным смехом, прекрасным абсурдом.
На основе более древних сказок  формируются сказки с элементами астрономии, политики, истории, бытовых, свадебных традиций. Сказка становится единственным аналогом библиотеки,  оставаясь жанром  изустного творчества.  Зачастую слово «сказка» использовали в  рукописи и  не по прямому своему назначению.  В середине 16 века царю поступало много проектов  реформ, касающихся государственного устройства. Эти рукописи назывались сказками,  потому  что слов «проект»  или «реформа» ещё не существовало.  Монах Ермолай Эразм пишет такую сказку: «Поскольку земли мало, то хватит раздавать землю детям боярским, надо их сажать на продовольственный паёк». А так как «мы рождены, чтоб сказку сделать былью», то сама идея сбылась, правда, 300 лет спустя, в 1921году. Свободный пересказ лекции  «Россия 16 века. Иван Грозный» учёного-историка Фурсова А.И. Есть  пример, когда сказкой называли техническую документацию на изготовление пушек.
Исторические события, на которые богата русская земля, можно найти в сказках.  Поражение  русских войск от Речи Посполитой в 1610 подмочило репутацию Василия Шуйского. В этот год было создано временное правительство (1610-1612г.), состоящее из семи бояр. Этот период смутного времени отразился в качестве пародии в сказке о семи Семионах, родных братьях из примечаний А.Н. Афанасьева. Сюжет аналогичный  западноевропейским сказкам 16-17 веков об искусных братьях, странствующих по белу свету, в итоге добывают себе красавицу.  Представленный русский  вариант сказки  основан на календарной тематике о семи братьях – семи работничках.  По количеству они соответствуют семёновской недели с 1по 7 сентября. Первый календарный день – Семион столпник,  известно, что Новый год в 16 веке начинался  1 сентября. Братья представляются царю  по своим трудовым навыкам. Последний из семи братьев либо вор, либо молодец  – на дуде игрец  добывает для царя девицу.  Итак, сказка из примечаний: братья  родились в один день от одной матери. Когда им исполнилось 10 лет (мягкий намёк на 1610год) их заметил царь и привлёк себе на службу. Имя царя упоминается в сказке только в дательном падеже: царю Адору, если имя прочитать наоборот, то получится в именительном царь Урода. Имена семи бояр как исторических личностей известны, возглавлял семибоярщину князь Мстиславский. До нас дошла некогда смешная и остроумная пародия на царя и «семичисленных» бояр, но уже, по всей видимости, искажённая и вымаранная цензурой.
В сказках можно обнаружить и исторические личности. Обратимся ещё к одной известной сказке «Иван-царевич и серый волк». В ней присутствуют нестандартные имена царей, которые народ не придумает: Далмат, Афрон, Кусман (Касим). Если ссылаться на  версию В. А. Жуковского  как  на первоисточник, последнего царя в сказке называли Касим, а его дочь, за которой и был отправлен Иван-царевич, Елена Касимовна, она же у А.Н. Афанасьева – Елена  Прекрасная. Нехарактерные для русских сказок имена царей наталкивают на мысль об их исторических прототипах. Сказочный царь Далмат. В 16 веке жил монах Далмат основатель Свято-Успенского  мужского монастыря в Курганской области,  причислен к лику святых. До ухода в монастырь  был казаком, по материнской линии – татарин, принявший христианство.  В сказке у царя Далмата есть жар-птица, которую он с удовольствием бы променял на Златогривого коня как истинный казак. Он посылает Ивана к царю Афрону, у которого есть такой конь.
 Царь Афрон – намек на Афонский мужской монастырь, в котором нельзя находиться женщинам. Афрон соглашается отдать Златогривого коня Ивану в обмен на Елену Прекрасную, которую он должен добыть у царя Кусмана (Касима). Елены Прекрасной в монастыре так и не будет, вместо неё за свадебным столом  окажется волк. Что же касается царя Касима, то это тоже историческая личность. Касим – царевич, первый правитель Касимовского ханства в 1452-1469 гг.,  несколько лет нёс военную службу, после чего великий князь Московский Василий II (Тёмный) пожаловал ему в удел Мещерский городок. Так возникло новое татарское владение, известное в истории под названием Касимовское царство, ныне город  Касимов в Рязанской области.  Он был женат на вдове своего брата хана Махмуда. После смерти Касима вдова вернулась в Казань к своему сыну хану Ибрагиму. Так в сказки вплетались исторические имена. 
Шифр как вынужденная мера послужила и в относительно современном мире.  В 20 веке  советская власть становится в оппозицию по отношению к церкви, а христианство к этому времени уже  глубоко укоренилось в сознании народа. В советский период культовые места  в лучшем случае превратились в музейные объекты, а всё, что связано с  христианскими обрядами – пресекалось. Ещё в советской   Грузии, чтобы не забыть уникальное искусство церковного пения, хор вынужден был пойти на хитрость: вместо слов «Ты еси Матерь Истинная» пели «Ты еси лоза истинная». Цензура не догадалась, и духовное песнопение было записано на грампластинку.
В период двоеверия борьба официальной религии с язычеством строилась на основе вербальности, дуализма, гипертрофированных образов героев: образцовый богатырь и безобразный безбожник.  Былины периода двоеверия рассказывают о героизме и победе Добрыни со змеем, Ильи с идолищем и Соловьём-разбойником.  В. Янин в журнале «Знание- сила» № 3 за 1983 год в статье «День десятого века»  исследует  события  этого сложного периода в истории Руси. Князь Владимир послал в Новгород дружину во главе с Добрыней с целью христианизации населения. Академик М.Н. Тихомиров, сообщает в статье В. Янин, восстановил записанный ещё в 12 веке обширный рассказ Иакимовской летописи, где  записывались в излюбленной манере 12 века имена: жрец Богомил прозванный Соловьём «сладкоречия ради», тысяцкий   Угоняй и посадский Воробей. Возглавил сопротивление Добрыне высший жрец Новгорода Богомил Соловей. Два дня длилось противостояние и закончилось в пользу Добрыни, о Соловье  больше не упоминалось. Вероятно, с остатками дружины он спрятался в лесах. Дальнейшую судьбу  Богомила  жреца (если это именно он) можно увидеть в былине об Илье Муромце и Соловье-разбойнике. Илья смертельно ранит Соловья Одихматьева сына в правый глаз, это позволяет сделать  осторожную отсылку к скандинавскому богу Одину, что подчёркивает его жреческий статус. Илья везёт его к князю Владимиру на показ, затем рубит ему (Соловью) голову. В одном варианте сказок  по мотивам этой былины у Соловья-разбойника кроме трёх дочерей было  ещё 12 сыновей. Когда они хотели защитить отца от  Ильи – мужика  деревенщины, он, будучи ранен в глаз призвал  сложить оружие и принять Илью как дорогого гостя. Соловей, таким образом, проявил христианское «непротивление злу насилием». Читатель былины, принимая Соловья за лютого разбойника и не зная подлинных  событий, связанных с этой исторической личностью, остаётся на стороне Ильи – это  сила поэтической вербальности. Кто на самом деле убил Соловья, неизвестно, в былине вся «слава» достаётся ставшему уже нарицательным богатырю Илье. В другой былине «Илья Муромец и Идолище» Илья сражается с Идолом, который  требует каждый день по одному быку. Понятно, что идолу приносят в жертву быка, а Илья призван разрушить языческие капища и уничтожить самого идола. В былинах присутствует вербальность, направленная  на осуждение язычества, отсюда уродство и карикатурность супостатов.   Таким образом, уже в период двоеверия церковная власть вводит пропаганду христианского  мировоззрения.