Непапа

Девчонки поджидали отца с работы на скамейке у калитки.  Когда папка подъезжал на своём стареньком жигулёнке, усталый, чумазый, пропахший машинным маслом, он хватал дочерей в охапку. Младшую, четырёхлетнюю Надюшку, подхватывал на руки, а Лизу (ей уже десять)   обнимал  свободной рукой, целовал в русую, нагретую солнцем макушку. Девчонки смеялись, тоже обнимали отца, висли на нём. А мама уже стояла на пороге летней кухни и звала всех ужинать. Но сначала отец командовал громко: « В одну шеренгу становись!» Девочки  чинно становились рядком. «Подтянуть животы!» Лиза старательно втягивала живот, а Надюшка  наоборот  выпячивала круглый животик и  таращила и без того большие  глаза. Отец кричал: «Вольно!», хохотал и гонялся за девчонками по грядкам. Мама ругалась, но не в серьёз, а так, в шутку.  Потом папка умывался из бочки, нагревшейся за день водой. Лиза лила из ковшика воду ему сначала на руки, потом на загорелую шею, отец мылся, а Надя, держала полотенце,  гордая тем, что ей доверили такое важное и ответственное дело.

Девчонки поджидали отца с работы на скамейке у калитки.  Когда папка подъезжал на своём стареньком жигулёнке, усталый, чумазый, пропахший машинным маслом, он хватал дочерей в охапку. Младшую, четырёхлетнюю Надюшку, подхватывал на руки, а Лизу (ей уже десять)   обнимал  свободной рукой, целовал в русую, нагретую солнцем макушку. Девчонки смеялись, тоже обнимали отца, висли на нём. А мама уже стояла на пороге летней кухни и звала всех ужинать. Но сначала отец командовал громко: « В одну шеренгу становись!» Девочки  чинно становились рядком. «Подтянуть животы!» Лиза старательно втягивала живот, а Надюшка  наоборот  выпячивала круглый животик и  таращила и без того большие  глаза. Отец кричал: «Вольно!», хохотал и гонялся за девчонками по грядкам. Мама ругалась, но не в серьёз, а так, в шутку.  Потом папка умывался из бочки, нагревшейся за день водой. Лиза лила из ковшика воду ему сначала на руки, потом на загорелую шею, отец мылся, а Надя, держала полотенце,  гордая тем, что ей доверили такое важное и ответственное дело.

Как давно это было! А помнится так ясно, будто не тридцать лет прошло с тех давних пор, а было только вчера. Лиза ехала за рулём своей маленькой красной машинки и вспоминала тот тихий летний вечер, отца, маму и их самих, беззаботных малышек. Жизнь  давно поменяла местами детей и родителей. Теперь уже отец сидит на старой скамейке у калитки и смотрит на дорогу. Там в конце деревенской улицы видно трассу, которая ведёт в районный центр. По трассе бегут и бегут машины, а той, которая привезёт его дочек, всё нет. Он сидит с утра. Утром прохладно, поэтому отец набросил на плечи старую телогрейку.

Подъехал молоковоз, бабы потащили сдавать молоко. Они покричали, погалдели, недовольные тем, что цена на молоко опять упала. Машина ушла, хозяйки разошлись по своим делам. И снова всё стихло. А Лиза уже ехала в родную деревню к родителям, оставив все домашние дела на мужа Гришу и сыновей. Ничего, справятся без неё, мальчишки уже взрослые. Старший в этом году кончает школу, а младший на будущий год. Вспомнилось Лизе, как маму однажды положили в больницу на несколько дней с приступом радикулита. Они остались  с папкой одни. Ничего, справлялись. Папка даже косички ей заплетал. Получалось плохо, Лиза просила: «Пап, не плети, не надо, Ольга Николаевна заплетёт на перемене!» Но отец не сдавался и Лиза всё – таки отправлялась в школу с косичками.

А однажды Лиза опрокинула на себя стакан с горячим чаем и сильно обожгла ногу. Мать кричала, называла её недотёпой, а отец  долго успокаивал ревущую дочку, мазал ей ногу гусиным жиром и обещал, что всё заживёт до свадьбы. Мать была повёрнута на чистоте и домочадцев своих чистотой допекала. Окна чтоб блестели, на полу чтоб ни пылинки, в огороде ни соринки! Чтоб коровы были лучше, чем у соседок, свиньи толще, чем у других хозяек. И при этом она ещё и работать успевала. Поэтому мать с дочками не церемонилась, иногда под горячую руку могла и подзатыльник отвесить. А отец был не таким. Говорить красиво он не умел, просто сидел рядом с плачущей  дочкой, вытирал сухой шершавой ладонью слёзы и гладил по головке, как маленькую.

 Что папа ей  не отец, Лиза узнала случайно. Теперь, с высоты своих сорока лет тогдашние её переживания казались совершенной глупостью. И ведь была – то взрослая почти, уж Гришка вовсю провожал её до дома. В один прекрасный весенний день мальчишки пошли на урок военного дела, а девочек отпустили домой.   Лиза аккуратно сложила тетради и учебники в портфель   и  вышла за ворота школы. Сегодня они шли домой с Полиной, они жили по соседству, были подружками ещё с детского сада и часто ходили вместе в школу и из школы. Девочки, смеясь и болтая, дошли до Полининого дома и остановились у калитки. Они ещё долго стояли, смеялись и говорили теперь уже и не припомнить о чём.

 Полинина мать тётка Катерина выглянула в окно и закричала противным пронзительным голосом: - «Палашка, хватит болтать, обедать иди! И подружайку свою зови!». Не хотела ведь Лиза идти, но вот пошла почему – то. Никогда ей не нравилась тётка Катерина, ехидная, крикливая и завистливая баба. И она старалась как можно меньше бывать в гостях у Полины. Чаще девочки собирались у Лизы, в её маленькой девичьей комнатке. Там и уроки вместе учили, и болтали, и  чай пили, и наряды примеряли. А в этот день, такой солнечный и тёплый, она не убежала домой, а пошла вместе с Полиной к ней домой.


 Вся семья Полины была уже в сборе. Отец, мать и братья уже сидели за столом и обедали. Катерина усадила за стол и старшую дочку с подружкой. На обед была  домашняя лапша.  Катерина принесла мясо и поставила тарелку поближе к мужу, дяде Петру. Он стал с аппетитом есть мясо, макая его в горчицу. Мальчики, братья Полины, ушастые, белёсые, похожие друг на друга, молча смотрели, как ест отец, но взять не решались до тех пор, пока отец не наелся. Лизе бы промолчать, но она не выдержала и высказалась: - «Ой, а наш папа всегда мясо  нам  отдаёт, а сам только косточки обсосёт и всё! Но у нас почти всегда мама мяса много варит, на всех хватает.»   Тетке Катерине замечание Лизы пришлось не по вкусу: – «Ой,  вы посмотрите на неё! Папа у неё! Где он папа твой? Ты думаешь Василий твой отец? Как бы не так!  Он твою мать взял, когда тебе уже третий годок шёл! Папа у неё!»  Лицо Катерины покраснело, сделалось злым и некрасивым. Петр метнул на неё свирепый взгляд и гаркнул: - «А ну замолчи, раскудахталась тут!»

 Что было дальше, Лиза уже не слыхала. Она схватила портфель, сунула ноги в туфли и стрелой вылетела за дверь.  Дома была одна Надя. Она уже сидела за столом и делала уроки. « Лизка, ты чего так долго? У вас что, консультация была? А мама телят напоила и ушла на ферму. Нам велела рассаду в парнике полить.» Из глаз Лизы ручьём бежали слёзы. «Мой папа мне не папа, они мне ничего не говорили, они обманывали меня всю жизнь!» Надя, поглядев на Лизу удивилась: «Ты что плачешь, Лизк? Не хочешь поливать рассаду? Ну ладно, я сама полью. Только мне ещё кучу примеров решать. Знаешь, что мы проходим по математике? Вычитание многозначных чисел!» И Надежда, тяжело вздохнув, пошла поливать рассаду.

 Лиза не решилась сказать родителям, что всё знает. Знает, что папа ей не папа. Молчала, но переживала про себя. Пусть будет всё по – прежнему, всё так, как было раньше. Но чувствовала себя так, будто в сердце ей попал осколок кривого зеркала. Эта заполошная клуша в рабочем халате, которая вечно лечит коров и на ферме, и по всей деревне – её мама? Нянчится вечно то с телятами, то с ягнятами. А нарядные красивые платья так и будут висеть в шкафу неизвестно зачем. А эта толстая лупоглазая девочка с рыжими кудряшками, глуповатая для девяти лет - её сестра? А этот человек, который живёт с ними рядом, Василий Петрович,  он же совершенно чужой человек! Зачем он зовёт её дочкой?

 Всё шло наперекосяк, а тут ещё и пара по физике. Учитель физики посмотрел укоризненно и сказал сухо: «Посерьезней, Макарова, ты экзамены сдавать думаешь, или как?» Дикий человек! Одни экзамены у него на уме. А тут еще они смертельно поругались с Гришкой. «Не подходи ко мне больше никогда! И не звони никогда!» Так заявила Лиза, когда буквоед Гриша подступился к ней с этой  самой  двойкой, ты почему физику не учишь, то да се. Гриша надулся и в самом деле перестал провожать её после школы.

 Зато объявился новый ухажёр. Приезжий парень, из рабочих, что на лесопилке работали, недалеко от деревни. Он увидел Лизу в магазине, куда приезжал за продуктами для всей бригады. Слово за слово, так и познакомились и долго болтали о том – о сём, стоя у магазина. Его звали Серёжей. Симпатичный такой, острижен коротко, разговорчивый такой, раскрепощённый, не такой телок, как Гришка. Сразу Лизу за руку взял, сказал, чтоб вечером ждала  и что они поедут кататься на мотоцикле. Сергей умчался, как ветер, а из магазина выглянула Галка, продавщица. Она наблюдала в окно за тем, как Лиза с Серёгой любезничала. - Лизка, смотри, не вяжись с ним! Женатый он говорят, к тому же в тюрьме сидел! И по годам он тебе не пара, ему уж тридцатник поди! Смотри мне, отцу – то скажу какие ты тут знакомства заводишь!


- Ещё одна учительница нашлась, - сердито пробурчала Лиза. - Поеду с Серёжей всем вам на зло. Вечером она уже вертелась у калитки, поджидая новоявленного кавалера. Мать срочно вызвали на ферму и Надька за ней увязалась. Дома был один непапа ( так теперь мысленно его называла Лиза.) Непапа готовил ужин, подвязавшись материным фартуком.  – Елизавета, куда собралась, скоро ужин, - крикнул непапа. Не дождавшись ответа от дочери, Василий не выдержал и вышел за калитку. – Куда собралась? – снова спросил он у Лизы. – Никуда! Не твое дело! Ты мне не отец даже! - И увидела, как неожиданно посерело лицо этого, с недавних пор чужого ей человека. – Ну прости, что не отец я тебе, что так и не стал родным.- Он повернулся и пошёл было в дом, но тут к калитке лихо подкатил Серёжа.

- Поехали, поехали скорей Лизок, - Серёжа снова нежно взял Лизу за руку и повёл к мотоциклу. От него пахнуло алкоголем и туалетной водой. Этот отвратительный запах заставил  Лизу опомниться. Она отшатнулась от Серёжи, но он крепко взял её за локоть, и буквально заставил сесть на заднее сиденье мотоцикла. Теперь рука Серёжи уже не казалась ей нежной. Уже через пятнадцать минут Сережа привёз Лизу к вагончику, в котором жили рабочие лесопилки. По высоким ступеням они поднялись в вагончик и шагнули в открытую дверь. За дощатым столом сидели двое молодых парней и человек с седыми лохматыми волосами и такими же седыми усами. Все они были изрядно навеселе. Они играли в карты, расчистив на столе место от объедков и окурков. При этом громко разговаривали, не стесняясь в выражениях и беспрерывно курили.

 От этой картины, показавшейся ей страшной, Лиза просто оцепенела.  Но Серёжа под  одобрительные возгласы друзей усадил Лизу на кровать.  – Друзья, а давайте выпьем! Смотрите, какую цыпочку я вам привёз, а? Серёжа достал большую бутыль и налил всем в стаканы какую – то мутную жидкость. – Давай, выпей, Лизок. Бледная от страха и от дыма Лиза только головой помотала. Все кроме Лизы выпили. Серёже не понравилось, что Лиза не стала пить и он стал заставлять её выпить. Парни радовались бесплатному концерту, хохотали и отпускали сальные шуточки. И только Седой попытался вяло урезонить Серёжу.  - Серый, кончай, пусти её, слышишь? Совсем перепугали девку оглоеды.  Но Серый и не думал останавливать такое увлекательное развлекалово. Одной рукой он крепко держал Лизу, а второй пытался влить ей в рот отвратительную жидкость.

 Никто и не услышал, как к вагончику подъехала машина, дверь вагончика раскрылась от сильного толчка и на пороге появился высокий крепкий человек с сединой в волосах. В руках он держал топор.  – Папочка! – закричала Лиза, вся в самогонке и слезах она наконец вырвалась из лап Серого. Теперь из её сердца вдруг пропал осколок кривого зеркала. Лицо её вспыхнуло от стыда, когда она вспомнила, как бросала в лицо отцу злые, несправедливые слова. – Лиза, иди в машину,- тихо сказал Василий. И взял топор в правую руку. Веселье в вагончике быстро пошло на спад.  Лиза бросилась из вагончика прочь. Участники веселья заметно струхнули. Серый попытался объяснить, что они просто шутили. Василий слушать не стал, только сказал Серому: - Увижу в деревне – убью.

  Лиза ждала отца у машины, трясясь от холода и страха. Отец вытащил из машины куртку и надел на Лизу. – Ты это, успокойся давай,- сказал он. -- Папочка прости, прости меня папа! – сквозь слёзы бормотала Лиза. У неё зуб на зуб не попадал от пережитого. – Так я же тебе не папа вроде бы? Дурёха ты этакая! – Да папа, папа, самый настоящий папа.- Мамка так и не узнала про это Лизино приключение. И про непапу тоже.  С тех пор прошло немало лет. Теперь взрослая Лиза ехала к своим постаревшим родителям. Высокую сухую фигуру отца она заметила издалека. Он маячил у калитки в наброшенной на плечи старенькой телогрейке. Лиза остановилась у гаража и стала выгружать из багажника сумки с гостинцами. Отец, радостно улыбаясь, уже спешил ей навстречу. Лиза отметила, что отец  ещё больше поседел. Его, когда- то русая голова, стала совсем серебряной.  – Как хорошо, что ты есть, - прошептала Лиза, обнимая отца.