Неписаные законы

Кажется, что невозможно сохранить  до наших дней в устной форме сказки с  загадками, числами и шифрами, которые в точности донесли бы до нас всё, что они скрывают. В сказках хранилась вера, наука, менталитет – всё,  что копилось и оттачивалось нашими предками в дописьменную эпоху. Как сохранилась наша «сказочная» культура? Народное  изустное творчество  передавалось  от некого первого автора и практически не искажалось, если подавалось в рифмованной форме. Рифма осталась   в русских  былинах, в заговорах и молитвах, где каждое слово поставлено на своё место. Задача   рифмы – передача информации в более точном  варианте.  Устное народное творчество  во многом складно, так лучше запомнить услышанное, как говорят, из песни слов не выкинешь.  Особо в этом отношении  выделялась Аграфена Матвеевна Крюкова. Ей стоило один раз послушать старину – и она запоминала её на всю жизнь. То есть былины и сказки, вероятно, в том числе передавались из уст в уста людьми, наделёнными особыми способностями к запоминанию устных текстов.
  Народная песня доминантой ставит слово, сюжет, поэтому  мелодия не имеет ярко выраженного  сопровождения, а характерные для былин и эпосов повторы  нельзя назвать рифмованным припевом как в привычной для нас песни. В «Слове о полку Игореве» есть повтор фразы: «О, Русская земля!  Уже зашеломянемъ еси!», в былинах можно встретить повтор другого характера, например, в былине «Добрыня и Василий Казимирович»:
Кто бы свёз сорок телег чиста серебра?
Кто бы свёз сорок телег красна золота?
Кто бы свёз сорок телег скатна жемчуга?
  «Наша русская песнь не есть определённое стихотворение и не имеет определённого метра, отличающего её от прозы.  Нет у нас точной границы между стихом и прозою: красноречивое слово, отделяясь от обыденной речи своей гармонической формою, само собой переходит в стих…». (Д. Шеппинг)
Мелодичная речь ощущается в молитвах: «…В чистом поле поклонюсь и помолюсь всем зорям-зоряницам, всем братьям, всем сестрицам, луне-матушке, солнцу-батюшке…». Пренебрежение  рифмой  приводит молитв или заговор  далеко  не в лучший  вид. Малейшая  перестановка или замена слов обращает стих в прозу: «Встану на заре, умоюсь. Белым платочком утрусь, пойду во двор. Со двора на улицу. Стану середи, три раза обернусь. Созову трёх чудищ. Первое чудище – огнище. Второе чудище – водица. Третье чудище – смерть человеческая…». В заговоре нет ритма, скорее, свободный пересказ услышанного.
В сказках можно встретить  мелодичные  прологи, присказки, эпилоги, загадочные слова героев: «Сивка Бурка, Вещая Каурка, встань передо мной, как лист перед травой» или   пролог: «На море, на океане, на острове Буяне есть бык печёный. В одном боку нож точёный, а в другом чеснок толчёный…». Эпилог  сказки часто заканчивается словами: «И я там был, мёд пиво пил...».
Некоторые молитвы и заговоры напоминают фрагменты сказок: «Стоит избушка дровяная, а другая ледяная. В этих избушках в одной живёт собака, в другой – кошка. В одной избе не уживаются, дерутся, щипаются, роток с ротком не смыкаются…». Заговор на возвращение мужа. Трудно сказать, заговор сложился на основе известной русской сказки или сказка сложилась на основе заговора.  Так же свободно от рифмы подаются и сказки. Интересно, как  мелодично звучала речь из уст  сказителей. До нас  дошли  уже письменные обработанные  тексты. И, тем не менее, в  памятниках устного творчества, в былинах, в молитвах и заклинаниях остались фрагменты мелодичного поэтического языка. Передаваясь  из уст в уста, из поколения в поколение русская сказка обогащалась сочным народным языком, яркими фантазийными образами.
Русская сказка до сих пор незаслуженно остаётся на задворках  мировой культуры, уступая место мифам Шумера, Древней Греции, Египта, Индии. Может быть глубинная иносказательность текста, певучесть языка  есть самобытное  явление и  визитная карточка русской сказки. Оттачиваясь в течение долгого времени, она превращалась в гениальное произведение  русской литературы. По своей значимости наша сказка может стать в один ряд с  мифами и сказками высокоразвитых на тот момент цивилизаций.