Коко Брайс, парень из города

     Посвежело к вечерним склянкам. Шклянский, отдернув елпидофорь, неприютным сычом всматривался в загадочно синеющий за увалами Поджуйск, перемигивающийся подслеповатыми огоньками со стоящим на взморье зимовья гипоталамусом, от злых глаз укрытым куском малым того же елпидофоря, как до того хоронился под стылым лоедом, от круля польского сбежавшего в пределы расположений. Расположенный линейно мимо гипоталамуса вестибулярный коридорчий Цогельман, обивая вечерние склянки, нет, нет, а сумняшеся торкался подмышку сладко опочившей в бозе Мнишек, девки, конечно, непотребной, но для взгольства крайне пристойной, взять хоть присущий ей двоемыслием зардец колотушный. Колотились ведь зряшно в противни жарвони, веницейским умом ставленные по положению, так что всякий мнящий себя при Попль - Вухе состоящим уходил крепко сомнительно, сжимая в кулаке свои враз озябшие яйца, пошедшие в нервный перепляс Святого Вильма, молодецки прикрывшего срам Святого Эльма, оставившего разве огоньки суетные, зряшно бегающие по клотикам и реям, на конце коих кто - то непременно висел. Висельный год удался ! Дали как за Рождеством воли вдоволь, так все наперекосяк и пошло. Пришел от пределов Севера человек неведомый, представился дедкой Ореликом рваны ноздри, что всю каторгу насквозь прошел, в самом конце обнаружив стремного видом Гарика Сукачева при обязательном Жаркове, но с недостающим Жегаловым в подразумевании. Разумея общественную пользу, предложил дедка, дабы ресурсом человечины не бросаться зазря, биться на загадках, стариной от дедов известной, а вызвал на бой самих Ефима да Онфима Сестрорецких, коварно тая помыслы опасные : ведомую сестрицу милую коалы именем Кристинка опровергнуть вспять, парочку муз его же смешать до непонятности, сиречь румынку зарыжив, что не столь сложно при технологиях лакокрасочности фирмы  " Дзинтарс " эпохи высокоразвитости в кучах, а рыжую, утитив, в спорт гадский и опрокинуть. Ладно.
     - Вот и обманулся ! - воскликнула нетерпеливая Брюсиха, ударяя китайским веером придремавшего Строганова по плечу. - С опрокидывания надо было бы.
     - Да ты так, матушка, - осклабился рассказчик, нагло подмигивая Екатерине обеими глазами сразу, - и точки грамматицкие в ошибку примешь. Двоеточиями и запятыми пенять учнешь. " Ладно " тута в смыслах перебивки абзацной.
     - Не понимаешь, так мовчи, - шепнул Прасковье гетман Разумовский, разливая душистый кофе по фарфоровым скляночкам, изоляционно употреблявшимся великим затейником адмиралом Шишковым на головном эсминце  " Резвый " с прошлого году, когда утоп сазан, - а ты дли далее.
     Некстати отвлекшийся на вздорную графиню Брюс поморец Блук гулко откашлялся, стараясь горловой очисткой угодить несносной Парашке на еле выглядывающую испуганной утицей серенькой из - под шитого богато стразами подола сарафана туфельку, но сумел лишь запачкать фижмы, упругим китовым усом весьма и преизрядно прелести девицы выпукливающие. Закурил, медленно, словно назло, прошелся по зальце Зеркальной Эрмитажа, отпивая водицы лакричной, ущипывая виноградинку с лоз витых, улыбаясь фрейлинам и грозя пальцем гусарам, вполпьяна покой Империи охранявшим у дверей дворца. Наконец, императрица, устав ожиданием, звонко чихнула, оглядываясь в поисках бабьерожего шпыня, всегда готового услужить побасенкой скудоумной, почерпнутой на постоялых дворах Ржечи да у колодезей Украйны, умудряясь преподнести дичь исторгаемую за разведданные якобы нарочито раскинувшей свои нескончаемые тенета разветвленной сети информаторов и агентуры, каких - то пять десятков лет назад действительно немало смущавшей хрупкие умы лукавых царедворцев Европы, где уже и перднуть без одобрения Екатерины натурально боялись, ходя же посрать, в разуме понимание ошибочной грамматичности хранили, уповая лишь на милосердие императрицы, ведь и сама же она не вовсе чисто по - русски изъясняться умела, куда там набивший оскомину тупой  " дон, дон " !
     - Ухойдакали Нарышкина, - подсказал Екатерине адмирал, бездельно швыркая чистейший боливийский из занятной табакерки эмалевой финифти, - сунулся без очереди, сука рваная, в винный  " Елисеевского ", тута ему карачун и припал.
     - Все по понятиям, короче ! - выкрикнул с мест граф Орлов, зачесывая волосы назад. Императрица, всмотревшись, лишь изумленно ухнула, разглядев под пышными локонами Аннинской моды парика довольное жизнью широченное лицо не Григория опостылевшего, не Алехана ужасающего, не Федьки растратного, даже не скромнейшего умницы Володьки, а лентяя и домоседа Ивана, невесть как и кем уманенного к Эрмитажу. А это постараться требовалось, чтобы вечно предрасположенного дому Старшого ко двору привлечь, ни чины, ни дары велии, ни мужичонки с бабьем трепаным по трактирам и Рогервикам не привлекали затворника ни разу, очень даже благоразумно порешившего после скандаль с отъятием Жидобендер Паниным - младшим взад торчать безвыездно в своей деревеньке, спать ложась с петухами, но вставать предпочитая с курами, на что ниспровергнутая петушня реагировала скоропоспешными интервью холдингу Андрюши Малахова, курино верещащего в угоду интересам развратного Версаля и зарождающейся на дальних берегах САСШ демократии.
     - Бомби дальше, - кратко указала она Блуку, протягивая требовательную руку к табакерке адмирала.
     - Запросто, - пожал плечами поморец, устало падая в кресла.