Дорога на космодром - Драндулет и темные переулки

Когда-то давно слово «металл» пришло в русский язык из немецкого, в котором оно тоже пишется с двумя Л. Но как название музыкального жанра это же слово пришло в русский намного позже – на этот раз из английского и поэтому уже с одной Л. К тому же в свое «второе пришествие» слово не подверглось русификации, поэтому обычно произносится так: мэ'тал. Существует множество направлений метала. Хеви-метал (англ. heavy metal) и блэк-дэт-метал (англ. black death metal / blackened death metal) – одни из них…

====================

Do your demons –
do they ever let you go?
When you’ve tried,
do they hide
deep inside?
Is it someone that you know?

Dio (heavy metal band). “Rainbow in the dark”

Твои бесы –
их никак не отогнать?
Будто спят,
но следят
из засад?
И тебе их не узнать?

Хеви-метал группа Дио. «Радуга во тьме» *

* Здесь и далее – переводы автора.

====================

Регина Вебер – так меня зовут. И у меня есть справка из психиатри-чего-то-там, в которой написано, что я вполне способна о себе заботиться и не представляю опасности ни для себя, ни для окружающих…

+ + + + +

Выступление никому не известной, играющей блэк-дэт-метал андерграундной группы закончилось, и я вышел из клуба – весь такой красивый. А что, нет? Черный верх, черный низ; изображенная на футболке зубастая антропоморфная нечисть выглядывает из-под расстегнутой куртки-безрукавки; и я весь такой в шипах, ремешках и цепях – на поясе, шее, запястьях и сапогах…

Ладно, проехали. Концерт закончился, я вышел из клуба и потопал к машине, которую припарковал в каком-то темном переулке. В самом узком и темном переулке города. В темном-темном городе, на темной-темной улице… стоит, нарушая каноны жанра, моя белая-пребелая машина. А вот и она!

Задрипанный клуб, который я недавно покинул, находился на задворках цивилизации, но стоило мне проехать несколько кварталов, и я оказался в деловом районе города. Темные дворы и узкие заблеванные переулки сменились широкими светлыми улицами; исчезли колдобины на асфальте.

Ночной город весь в огнях. Стекло и бетон небоскребов… Эстакады, мосты, светофоры, переходы и одностороннее движение – заедешь, заблудишься, пропадешь! Не знаю, как вы, а я обожаю гонять на своем драндулете!

Тормози – красный!!!

Зеленый!!! И машина срывается с места.

Еще через несколько светофоров я выехал из города – разогнался и влился в поток машин на трассе. Я живу в пригороде, и на концерты приходится ездить довольно далеко… Но зато есть возможность по дороге полюбоваться огнями промзоны и высоченными трубами электростанции.

Химзаводы впереди справа горят разноцветными огнями. Честное слово, они разноцветные! Если у вас хорошо развито воображение, то, глядя на ночной индустриальный пейзаж, можно погрузиться в выдуманный фантастический мир. Стимпанк или покорение космоса… Да все что угодно! Не знаю, как вы, а я в такие моменты представляю себя водителем гигантского грузовика-вездехода на далекой планете – будто я доставляю грузы с космодрома в горнопромышленную колонию-мегаполис и обратно.

Семьдесят метров в длину, кабина на высоте пятого этажа и двенадцать огромных колес высотой в три человеческих роста. Возможно, я видел такой грузовик в каком-то фантастическом фильме… По моим прикидкам, даже с пустым кузовом он должен весить почти триста тон.

Разметка на асфальте и дорожные знаки, которые я вижу сквозь лобовое стекло, превращаются в навигационные символы на экране. Теперь все эти полосы и значки отображают мой курс между скалистыми обрывами и зыбучими песками. Вся чертова планета – каменистая пустыня. Случись что с навигационным экраном, и мне не добраться до космодрома.

Двигатель толкает тяжеленный вездеход вперед, огромные колеса крошат камни и утрамбовывают песок… Но все это происходит в полной тишине. На планете нет атмосферы, и все звуки за пределами постоянно заполняемой воздухом герметичной кабины умирают даже не родившись. Да и в кабине довольно тихо – только еле слышный шорох подаваемого внутрь воздуха и слабый писк компрессора системы охлаждения и обогрева.

Но то – грузовой вездеход на далекой планете, а вот в салоне моего легкового драндулета звукоизоляция не очень. Нет, не скажу, какой марки мой драндулет. Я ни на что не жалуюсь и вообще обожаю гонять на своем драндулете. Просто хотел сказать, что во время езды до меня доносится много монотонных шумов. Ровный гул двигателя, шорох колес по асфальту… свист встречного потока воздуха – тихий, но все же слышный.

Не спать за рулем! Ну-ка включим музыку. Плейлист «Хеви-метал – старье» – потому что после концерта андерграундного блэк-дэта не может быть ничего лучше старой доброй классики хеви-метала.

Ох, что за… Из зеркала заднего вида на меня таращится какая-то женщина! Но в машине же никого кроме меня нет!

Черт! Чуть не врезался в отбойник! Так перепугался из-за тетки в зеркале, что потерял управление…

Что это за тетка в зеркале? На ней был мой шипастый ошейник. Померещилось? Галлюцинации? Я мужчина или женщина?

Как-то страшно снова смотреть в зеркало.

Смотрим в зеркало… Слава Хаосу! Все в порядке, я – это я, никакой тетки нет.

Колдобина, мать-перемать! На дорогу надо смотреть, на дорогу – а не на теток в зеркале!

Ну и колдобина! Трупак в багажнике не слабо тряхануло!

Да, теперь мое воображение дорисовывает труп в багажнике машины, и я представляю себя серийным убийцей. Отложу пока фантазии о космодроме и грузовом вездеходе. Теперь… «Я – смерть, колесящая по ночному городу в поисках очередной жертвы!» А вы думали я просто так хожу на андерграундные концерты в задрипанных клубах и брожу… крадусь по узким темным переулкам?

О-о-о, как вовремя! Плейлист «Хеви-метал – старье» как раз дошел до “Killers” Айрон мэйден. «Убийцы» из одноименного альбома старой доброй «Железной девы»:

The death call arises, a scream breaks the still of the night
Another tomorrow remember to walk in the light!

Iron maiden. “Killers”

Косу занесла смерть, и ночь разорвал чей-то крик
Не стоило нос свой совать ночью в темный тупик!

+ + + + +

Эй, мистер Колесящая-По-Городу-Смерть, завязывай с лихачеством! Полицейская машина в соседнем ряду. Смотри, остановят, и начнутся вопросы…

«Сэр, вы не заметили, что превысили максимальную разрешенную на этом участке дороги скорость?»

«А вы, офицер, не заметили, что я весь такой красивый и к тому же тороплюсь?»

«Пили перед тем, как сели за руль, сэр?»

«Неужели по мне не видно, офицер? Думали, поймать меня на вождении в трезвом виде?! Да, признаю, первую бутылку я осилил с трудом, но потом-то пошло легче! Но вам все равно стоит немедленно арестовать всех причастных к производству той ежовой мочи, которую мне продали со словами «дешевый, но неплохой скотч». Посадите их в самую тесную и вонючую камеру! Нельзя оставлять на свободе тварей, которые заставляют бедных ежиков мочиться в бутылки».

«Сэр, выйдите из машины и откройте багажник».

«Незачем его открывать – там уже занято. Там уже кто-то лежит, и вы туда не поместитесь».

«Откройте багажник!»

«Офицер, если для вас что-то значит слово человека, одетого во все черное… за исключением хромированных шипов на ошейнике и напульсниках и цепей на поясе… то клянусь вам, что, когда я ее туда запихивал, ей уже было восемнадцать, и она уже была мертва».

Ладно, хватит о трупах и полицейских. Лучше вернусь к грузовику-вездеходу. Тем более что мне уже видны огни космодрома (да, знаю, в действительности – это огни малюсенького городка, в котором я живу).

«Космодром-погрузочная, я транспорт 7-1-12», – вызываю я диспетчерскую погрузочной службы космодрома.

«7-1-12 – погрузочная».

Вот такой короткий ответ. Означает: «Ваш вызов принят, продолжайте». Сегодня дежурит какой-то немногословный хрен. Жаль, жаль. У них там есть одна говорливая девица, и я надеялся услышать ее голос. Не знаю, какова она на вид, но голос у нее такой…  «Слышу вас хорошо, 7-1-12. Как прошел рейс?» И сразу появляется непреодолимое желание рассказать ей о поездке – о том, как огромные колеса моего вездехода крошат камни и утрамбовывают песок. Но сегодня ее нет, вместо нее – немногословный хрен. Ну и хрен с ней и с немногословным хреном!

«Погрузочная, я в двух километрах от вас. Возвращаюсь пустой. Куда заруливать?»

«7-1-12. Четвертый ангар».

«Это тот, в котором мочой воняет?» – не удерживаюсь я от попытки разговорить немногословного хрена.

«Это тот, на котором пятиметровая цифра четыре».

Ну и хрен с тобой, мистер Хрен!

Я уже вижу вдали погрузочные ангары, но все равно сверяюсь с навигационным экраном: вокруг космодрома есть несколько пятен зыбучих песков.

Я въезжаю на улицу, на которой живу.

Вот он – ангар номер четыре.

Я въезжаю во двор своего дома.

Проезжаю шлюз, первые ворота закрываются за моим вездеходом, вторые ворота открываются впереди. «7-1-12. Атмосфера в норме, девяносто семь процентов, добро пожаловать», – монотонно, без всякого выражения произносит немногословный хрен.

Я паркую машину. С парковки видны окна моей квартиры.

Механическая фиксация грузового вездехода сопровождается металлическим грохотом, как от ударов кузнечного молота. Отключаются системы жизнеобеспечения – прекращается шорох подаваемого в кабину воздуха, затихает писк системы охлаждения и обогрева. К вездеходу походят техники погрузочной службы космодрома и начинают рутинное послерейсовое техобслуживание: у них целый список процедур – проверок, осмотров и «простукиваний».

…Когда я выхожу из машины, что-то шуршит у меня в кармане.

Талон на доставку груза с космодрома в горнопромышленную колонию?

Билет на концерт никому не известной группы?

Не то и не другое. Какая-то справка на бланке психиатри-чего-то-там, выписанная какой-то Регине Вебер. И кто это? И как ее справка попала в мой карман?

Так, так, так… А ну-ка глянем в боковое зеркало моего драндулета.

Ура! Все в порядке: я – это я. Но почему мне вообще пришло в голову посмотреться в зеркало? Откуда эта неуверенность, это беспокойство?

Да ладно! Просто у меня хорошо развито воображение. Очень сильно развито воображение. Вечно выдумываю всякое – космодромы, вездеходы… труп в багажнике. Сейчас еще раз посмотрюсь в зеркало, увижу там себя – всего такого красивого, успокоюсь и поднимусь к себе домой – в квартиру на втором этаже.

Мать-перемать! Теперь в зеркале та тетка, которую я уже видел, когда ехал домой. Прикид вроде мой, шипастый ошейник мой, но… что за тетка?! Я – плотный крупный парень, мне около тридцати… Что значит «около тридцати»?! Я что, не знаю собственный возраст? А как меня зовут?

Я оглядел себя. Никакой я не плотный крупный парень. Я – тетка, та самая, которую только что видел в зеркале. Почему я заметил это только сейчас? Это ж не мелочь какая-то!

Так, так, так… Выходит, я – это не я? Тогда кто я? Я вообще тут живу или просто заехал в какой-то чужой двор в чужом городе? Что мне делать теперь?! Космодромы-вездеходы… Доигрался.

Надо, наверно, в багажник заглянуть, но страшно.

+ + + + +

М-да, космодромы-вездеходы – это, конечно, выдумка. Мечты, плод разыгравшегося воображения… Но труп в багажнике оказался прозой жизни: вот он, лежит. Кое-что по поводу трупа я все же нафантазировала – еще когда ехала и воображала себя парнем, который воображал, что разговаривает с полицейским. «Когда я ее туда запихивал, ей уже было восемнадцать, и она уже была мертва». Так вот – не «она», а «он»: в багажнике лежит плотный крупный парень лет тридцати. Помню, нелегко мне было его туда запихивать. Ух-ты, хорошо – что-то я уже помню!

Давай, девочка, вспоминай!

Девочка? Себе-то не ври, дорогуша!

Ладно, не девочка – тетенька. Но очень соблазнительная тетенька! Сейчас главное – не забывать, что я именно тетенька, а не «плотный крупный парень лет тридцати».

Что еще я помню?

Да, я приехала к себе домой. Я действительно тут живу – в этом городке, в этом доме. Вон окна моей квартиры на втором этаже.

И шипастый ошейник – мой, а не того парня, который в багажнике лежит и которым я себя воображала. Я ведь тоже на том концерте была, и тоже вышла оттуда «вся такая красивая» – в шипах, ремнях и цепях.

А драндулет не мой – у меня и прав-то нет. Людям с такими справочками, как та, что у меня в кармане, права не дают. Да, да, угнала я эту машину. Машинку. Драндулет. Ну что ты будешь делать?! Ну обожаю я гонять на драндулетах! Это подстегивает мое воображение – космодромы-вездеходы и все такое.

Так, так, так… Зря я сразу домой поехала – на угнанном драндулете, с трупом в багажнике. Раньше таких ошибок не допускала. Раньше я приходила в себя и все вспоминала еще за рулем, еще по дороге домой – хватало одного взгляда в зеркало. Совсем заигралась в космодромы и в «плотного крупного парня лет тридцати»! Теперь придется всю ночь не спать. Вначале ехать к черту на рога – избавляться от драндулета с трупом. Потом тащиться пешком – следы заметать. И только потом вызывать такси (Мобилу-то не потеряла? Отлично!) и ехать домой.

«Ночной тариф, дамочка».

«И не надейтесь – у меня с собой достаточно денег».

«Вы бы повежливее, дамочка!»

«Не сердитесь пожалуйста, я это не всерьез. Это у меня шутки такие дурацкие. Я вообще довольно колючая… из-за шипов на ошейнике».

Эх, жалко драндулет! Каждый раз приходится новый угонять.

+ + + + +

Регина Вебер – так меня зовут. Иногда я это забываю – когда «думаю чужой головой» и позволяю своему воображению разыграться на всю катушку. Но у меня есть справка из психиатри-чего-то-там, в которой написано, что я вполне способна о себе заботиться и не представляю опасности ни для себя, ни для окружающих. Так что не надо меня бояться! Ха!

Раньше, когда я еще жила в психиатри-чего-то-там, «думать чужой головой» у меня выходило непроизвольно; я не могла контролировать эти приступы. В такие моменты я впадала в ступор и часами сидела в кресле, раскачивалась вперед-назад и смотрела в стену. Когда я избавилась от привычки подолгу смотреть в стену, мне выписали справку и выпустили из психиатри-чего-то-там. Никто не понял, что я не полностью разучилась «думать чужой головой». Прочитав справку, вы ничего о мне не узнаете…

У меня специфическое чувство юмора. Иногда я бываю циничной и колючей. Я часто разговариваю сама с собой, и тогда мой внутренний голос называет меня «дорогушей». Глядя в зеркало, я обычно вижу еще довольно молодую женщину с длинными волосами цвета воронова крыла (они у тебя крашеные, дорогуша). У нее красивое лицо (не зазнавайся, дорогуша!). На лице – обычно еле заметная насмешливая ухмылка. Мне около сорока… Пардон – привычка «думать чужой головой» и ничего о себе не знать. Свой-то возраст я знаю: мне тридцать девять.

Я живу одна (но у тебя есть я, дорогуша!). Я – художник-оформитель и работаю из дома, на удаленке. Компьютеры и интернет – великие вещи!

Да, я очень даже серьезно увлекаюсь классическим хеви-металом и экстремальным блэк-дэт-металом – честно-честно! И мне нравится ходить на концерты, нравится носить на себе шипы, ремешки и цепи и быть «всей такой красивой». Мне нравится мой провокативный наряд. Но не только из-за этого я хожу на андерграундные выступления в задрипанных клубах… и паркую угнанные драндулеты в узких темных переулках.

Да, теперь у меня не бывает неконтролируемых приступов. Теперь я сама решаю, когда мне «думать чужой головой», и при этом уже не впадаю в ступор. И мне нравится «думать чужой головой» – еще больше, чем в шипастом ошейнике ходить на концерты. Это как наркотик. Но… Теперь, после выписки из психиатри-чего-то-там, «думать чужой головой» у меня почему-то выходит, только когда я за рулем драндулета, а в багажнике лежит чей-то труп. Я открыла этот способ, когда через две недели после выписки из психиатри-чего-то-там сходила на концерт. А без трупа и драндулета ничего не получается – никакой «чужой головы» и вообще ничего, ни космодромов, ни вездеходов, ни далеких планет… И поэтому… «Я – смерть, колесящая по ночному городу в поисках очередной жертвы!»

Обычно я заранее угоняю драндулет и после концерта прошу какого-нибудь одиночку проводить меня до машины по темным переулкам ночного города. И предлагаю подвезти. Как сегодня.

На сегодняшнем концерте – без выбора: я заметила только одного подходящего паренька в зале. Все остальные вроде бы пришли не одни. Молоденький паренек. Эх, боюсь, не клюнет он на взрослую тетю…

Еще как клюнет – ты же ходячая провокация! Давай, дорогуша, подойди к нему, попроси проводить до машины.

Ну ладно, давай подойдем. Я всегда прислушиваюсь к советам своего внутреннего голоса… Сейчас, только натяну на лицо маску тетеньки, которая желает продлить этот вечер и ничего не имеет против приключений.

Дорогуша, это же твое обычное выражение лица! Никакую маску натягивать ненужно.

Тогда я готова!

– Прошу прощения, ты не мог бы мне помочь?

Паренек смотрит заинтересованно. Продолжай!

– Уже поздно, а тут район такой… Какие-то темные переулки (и серийные убийцы на угнанных драндулетах!)… Мне одной в таком виде (смотри: я – ходячая провокация!)… В общем, ты не мог бы проводить меня до машины?

+ + + + +

Не знаю, как вы, а я обожаю гонять на угнанных драндулетах по ночному городу! Стекло и бетон небоскребов… Эстакады, мосты, светофоры, переходы и одностороннее движение – заедешь, заблудишься, пропадешь!

Эх, хорошо, что я записала на свой мобильник плейлист того «плотного крупного парня лет тридцати»! Молодец я! Теперь могу и в новом драндулете с новым трупом в багажнике слушать старую добрую классику хеви-метала! Что там у нас – “Killers” «Мэйден»? Сойдет.

You walk through the subway; his eyes burn a hole in your back
A footstep behind you he lunges prepared for attack
Scream
for mercy
He laughs as he's watching you bleed
Killer
behind you
His blood lust defies all his needs

Спускаясь в подземку, ты чувствуешь пристальный взгляд
Он рядом – наносит удар, словно тока разряд
Крикни:
«Не надо!»
И он засмеется в ответ
Жаждет
убийца
Увидеть твоей крови цвет

«Я – смерть, колесящая по ночному городу в поисках очередной жертвы!»

Я – водитель гигантского грузового вездехода, совершающего на далекой планете рейсы между космодромом и горнопромышленной колонией-мегаполисом.

Я – очередной парень, только что вышедший из задрипанного клуба после концерта андерграундной группы.

Я почти всегда уверена, что знаю, кто я. Но иногда ошибаюсь. Меня саму это не пугает, но может сильно не понравиться психологу и психиатру, которых я обязана посещать раз в неделю. Поэтому они ничего и не узна'ют! Я никому не позволю «выключить» мое зашкаливающее в своем буйстве воображение. Надеюсь, что мои фантазии у меня никто никогда не заберет.

+ + + + +

…Каждый раз после рейса я заваливаюсь во вшивый бар при космодроме. Я не теряю надежды встретить там ту говорливую девицу-диспетчера из погрузочной службы. Я точно узна'ю ее по голосу.

+ + + + +

…Запихну ее в багажник своего драндулета и буду гонять по ночному городу!

====================

Если я чешу в затылке –
Не бе-да!
В голове моей опилки,
Да, да, да.
Но хотя там и опилки,
Но кричалки и вопилки…
А также:
Шумелки, пыхтелки, сопелки, –
Сочиняю я неплохо и-ног-да.
Да!!!

Б. Заходер, мультфильм «Винни-Пух»