Лётчик

В Советском Союзе профессию лётчика чрезвычайно популяризировали. Алёша Пономарь в раннем детстве захотел стать им. Посмотрев в кинотеатре очередной художественный фильм о подвигах авиаторов, мальчик сказал родителям:
- Я буду работать лётчиком и стану героем!
- Может, хочешь водить машины, как папа? - уточнила мать.
- Нет, самолёты… - топнул ножкой ребёнок. - Или вертолёты!
Родители посмеялись над причудами малыша и продолжили тонуть в ежедневной рутине социалистического быта. Они были так же далеки от неба, как и Марианская впадина мирового океана. Но Лёша не забыл детское обещание и начал готовить себя к будущему подвигу.
- Буду заниматься физкультурой, хорошо учиться и разбираться в технике! - решил мальчуган.
Он прилежно выполнял намеченный план, постепенно приближаясь к мечте. Только войдя в подростковый возраст, едва не свернул с намеченной дорожки.
- Доведут тебя бабы до греха! - честно предупредил сына отец.
Младший пономарь вырос красивым, высоким и весёлым. Эта гремучая смесь привлекала повышенное внимание противоположного пола и спровоцировала несколько драк с другими подросшими самцами.
- Учиться на лётчика было твоей мечтой детства... - напомнила мать, зашивая порванные в драке брюки. - Вот и учись!
Гулять с девчонками Алексей не перестал, но школу закончил успешно. Как не парадоксально, его мечта сбылась. Правда, на лётчика самолётов он не прошёл по здоровью, попал в лётное училище, где учили водить большие винтокрылые машины. На каком-то этапе в учебной программе курсанты проходили раздел с пугающим названием:
- «Посадка машины на авторотации».
Пономарь считался хорошим, думающим курсантом, поэтому на его вопрос инструктору, что это такое, он ответил:
- Если вдруг на высоте у вертолёта заглохнет двигатель, то он... нет, не упадёт. При исправной кинематике лопастей винта, от движения вниз по воздуху винт вертолёта начнёт раскручиваться в обратную сторону. Таким образом, образуется тормозящий момент, в результате чего вертолёт не падает с диким грохотом на землю, а опускается со вполне приемлемой скоростью!
- Хотя посадка, должно быть, не очень мягкая... - усмехнулся Алексей.
- Так и есть! - согласился преподаватель. - Но если всё выполнить правильно никто не умрёт…
Пономарь под его руководством попробовал выполнить опасный маневр и у него получилось. Трюк стал фирменным номером курсанта, выступал с ним, словно акробат под куполом цирка неоднократно. Садился он на авторотации и с больших и с малых высот, чем вызывал одобрение со стороны инструкторов.
- Точно станешь героем! - хлопал его по плечу каждый проверяющий училища.
Выпускные экзамены Алексей сдал на «отлично». Пришло время, и бывший курсант стал полноправным пилотом. Начал водить вертолёты где-то на северах. Но посадку на авторотации он не забыл.
- Я покажу эффектный трюк! - иногда он демонстрировал мастерство диспетчерам на аэродроме.
Никакой надобности в экстренной посадке не было, выполнял маневр ради зрелища для публики и восхищения девушек.
- Не одно девичье сердце и тело я покорил таким номером! - хвастался Пономарь коллегам.
Вывозил он как-то из геологической партии в люди группу студентов-геологов. Десять девушек-студенток и две профессорши. Над аэродромом решил подшутить над женской братией. Справедливо рассчитывая, что хоть одно женское сердце дрогнет перед героем, спасшим их от падения.
- Экстренная ситуация! - неожиданно объявил пилот по бортовой связи.
- Что случилось? - встревожилась сидевшая ближе всех к нему пожилая преподавательница.
- Мотор сгорел, - отыгрывал Алексей. - Буду садить вертолёт на авторотации…
Легко представить себе реакцию пассажирок на экстренную ситуацию. Высоко от земли вдруг заглох двигатель вертолёта, и был слышен только шелестящий звук вращающихся лопастей.
- Мамочка! - завизжали студентки.
- Спасите! - заблажили седые профессорши.
- Спокойно! - крикнул Пономарь. - За штурвалом асс!
Он мастерски выполнил отработанный маневр, мягко опустив многотонную летающую машину на поле аэродрома. Но благополучное приземление увидели не все. Сидевшая рядом с кабиной пилота женщина упала на пол и умерла.
- Разрыв сердца, - констатировал прибывший врач.
- Доигрался… - побледнел Алексей.
Эго не судили, начальство спустило дело на тормозах. Но из летающих людей ему пришлось уйти.
- Работников у нас мало, - сказал ему начальник, - летать не будешь, но из авиации не уйдёшь…
- А если я не хочу?
- Тогда пойдёшь под суд…
Пономаря перевели дальше на Север, куда кроме вертолётов нет никакого иного транспорта. Чтобы воздушный флот функционировал, имелась сеть топливных баз, где могли заправляться керосином на обратную дорогу.
- Куда я попал?! - застонал бывший лётчик.
Теперь работал в избушке в окружении трёх огромных цистерн, резервной точки заправки. Правда, рядом располагался небольшой посёлок оленеводов, куда Алексей периодически наведывался для праздника. Он начал много пить, постепенно увеличивая градус алкогольных напитков и уменьшая требования к внешности случайных подруг.
- Не жить мне без неба! - кричал Пономарь, перебрав спирта.
Единственной радостью для него были редкие залёты к нему на заправку трудяг вертолётчиков. Однажды незнакомый экипаж заночевал в его избушке. Как часто случается на Крайнем Севере мужикам не хватило водки.
- Придётся бежать второй раз... - пошутил хозяин базы.
До ближайшего магазина около ста километров, за водкой были командированы вертолётчики. Пономарь согласился слетать вместе с ними на МИ-8.
- Дорогу покажешь, - аргументировал пилот.
Бывший лётчик сам мечтал вновь оказаться в небе. Долетели за десяток минут. Зашли на посадку прямо перед торговым заведением. Тут бортмеханик, выглянув вниз, резонно заметил:
- Мужики, полетели в другой ларёк. Тут нам водки не дадут. Мы у магазина крышу сдули…
- Я знаю продавщицу, работающую там… - подумал Алексей. - Она мне теперь точно отомстит!
Пономарь, как в воду глядел. Правда месть женщины, которая потеряла работу, случилась экстремальная. Через месяц тот же МИ-8 опустился перед его избушкой. Едва он притрамбовал сугробы площадки перед цистернами, к двери вертолёта подскочил кладовщик, диспетчер, охранник и начальник базы в одном лице.
- Мужики!! - подскакивая и почесываясь, сказал Алексей. - Привезите мне на обратном пути мазь от мандавошек! Помираю!
- А чего помираешь то? - поинтересовался бортмеханик. - У тебя средства от мандавошек полтораста тонн. Мажешься керосином и все дела.
- Бляяяя! - опешил страдалец, и боком, как краб, ломанулся в направлении цистерн.
Через полчаса, когда гости уже были далеко над тундрой, по радиосвязи раздался перемежающийся повизгиванием многоэтажный мат Пономаря:
- Что вы мне посоветовали?
Прикладывая к покрасневшей промежности пригоршни снега, он грозился вывернуть наизнанку советчика через непредназначенное для этого отверстие.
- Странно, мы в летном училище всегда керосином пользовались… - растерялся бортмех.
- А на календарь ты смотрел, эскулап хренов? - осведомился командир. - Конец декабря! Чтобы зимой горючка не расслаивалась от мороза, в керосин добавляют жутко токсичную гадость, тетрагидрофурфуриловый спирт.
Он ответил на претензии Алексея:
- Любой в авиации знает, что стакан чистой «фурфурки» смертельная доза… Но ты же не лётчик!
Напоминание о потери неба заглушило телесную боль Пономаря, но увеличила душевную. Он выжил, только облысел ниже пояса.
- Не такие уж лётчики и хорошие ребята! - решил Алексей.
Он постепенно охладевал к исполнению служебных обязанностей, большую часть времени, пропадая в соседнем посёлке.
- А если уволят, - размышлял Пономарь, - то даже и хорошо! Всё равно я от авиации далёк, как Магадан от Москвы.
Он снял койку у местного ветерана в пятиэтажном жилой доме для работников оленеводческого совхоза. Дом в народе окрестили «Большой чум».
- Зимы у нас не приведи Господь! - сказал хозяин, во время застольного знакомства. - Воробьи на лету замерзают, ей-богу, не вру! До войны жили в вагончиках, которые насквозь зимой промерзали, вода в чайнике на плите в лёд превращалась. Соседи дочкам решили рыбок завести, ибо все четвероногие лапы отмораживали на полу. Ночью под минус пятьдесят. Соседи печку раскочегарили, скучковались в комнате и спят в верхней одежде под одеялами... Утро. Я и остальные неженатые контрактники с ними через стенку жили, слышим, дети ревут. Любопытствуем по-соседски, о чём печаль? Молча, сидят со скорбными лицами в сторону аквариума тычут. Рыбки во льду! Как плавали, так и стоят! Поминки справили, чем бог послал. Дочки соседа опять начали животных просить. Завели им рыбок, ведь жрут мало и уют в доме создают. 
Свет тусклой лампочки, наряженной в линялый, красный, матерчатый абажур, с кисточками, бросал на стены и потолок тень, создавая, будто на экране кинозала, причудливые узоры.
- Как-то в аккурат на Новый год у друзей засиделись, ближе к обеду домой возвращаются! - продолжил бывший охранник. - Через пару минут слышим снова вой за стенкой! А сосед накануне хвалился, шо рыбы его больше не замёрзнут. Заходим, картина Репина: стоит аквариум на столе, рядом раскалённая докрасна двухкомфорочная плита. В аквариуме вода кипит, и рыбы кверху брюхом весело булькают! Водоросли колечками... Сосед ржёт сквозь слезы: «Ну, чё, опохмелимся? Ушица поспела!»
Теперь на пятом этаже одинокого дома с ним соседствовал эвен-оленевод Иванушка Зыбин.   
- К настоящему дню дом не раз горел из-за разводимых на паркете костров! - предупредил нового жильца ветеран. - Ибо дети тундры живут в благоустроенных квартирах по тундровым законам...
Летом оленевод позвал Пономаря выпить водки в своей квартире. Начали спорить об авиации. Бывший лётчик стукнул кулаком по столу, а Иванушка перепугался и выпрыгнул в распахнутое по случаю жары окно.
- С пятого этажа… - собутыльник мигом протрезвел и вызвал «скорую». На асфальт!
«Скорая» приехала, никаких внешних повреждений у оленевода не нашла, даже вывихов, но, на всякий случай отвезла его в стационар.
- Может внутренние повреждения всё-таки есть… - предположил врач.
Иванушку поместили в терапевтическое отделение. До утра он никаких признаков беспокойства не проявлял. Но утром на обходе зашли врач с медсестрой. У медсестры был в руках большой шприц. Почему-то решив, что шприц для него, Иванушка испугался…
- Палата, где он находился, была на четвёртом этаже… - рассказал ветеран, когда вернулся после проведывания соседа. - Окно из-за жары распахнуто. Ты, наверное, догадался, что произошло дальше.
- Выпал из окна? – предположил Алексей.
- С четвёртого этажа на асфальт! - заржал он. - Повреждений нет! Даже вывихов!
- Как я его понимаю, - вздохнул Пономарь. - Сам бы хотел, хоть так полетать…
«Разменяв» за два дня девять этажей, летающий оленевод счёл за благо уехать в тундру. В стойбище, где чумы обыкновенные, одноэтажные… Алексея уволили за систематические прогулы и он уехал на «Большую землю».