Чехов сажает розы 34 гл

КРИСТАЛЛ ОРИОНА - ВИРТУАЛЬНАЯ ИГРА В КРЫМУ

… И опять – Ялта. Совсем другой век. На пороге дачи стоит Антон Павлович Чехов – классик мировой литературы, умный интеллигентный человек. 
– Какая отрада! Мирная милая Ялта, где по набережной гуляет чеховская «дама с собачкой», а главное – мы видим самого Антона Павловича у себя на даче! Как хорошо, что в нашей истории были такие люди! – с чувством произнёс Павлик.

Робот Гоша как будто понял, о чём идёт речь. На его дисплее высветились
слова: «Многие деятели литературы Европы, Азии, Америки с уважением говорили о выдающейся роли Чехова — писателя и драматурга для развития художественной культуры XX века». Тут же на экране появился английский писатель Джон Голсуорси: «В течение последних двадцати лет самым могучим магнитом для молодых писателей многих стран был Чехов…», – сказал он. 

Его сменил английский драматург Бернард Шоу: «Моя пьеса «Дом, где разбиваются сердца» написана под прямым воздействием Чехова. Французский критик Шарль Дю Бос: «Чтобы правильно определить положение Чехова, нужно найти термин, равнозначный мудрецу и святому».

А «мудрец и святой» Антон Павлович взял лопату и отправился в сад. К нему с радостью кинулись две собаки.
– Это его знаменитые псы Бром Исаевич и Хина Марковна? – воскликнул Егор.
– Вообще-то те были таксы, а эти дворняги. Разницу чувствуешь? – усмехнулся Мишка. – Но он всех собак любил.

– Славный народ собаки! – подтвердил Антон Павлович и посадил очередной куст своих любимых роз. – До меня здесь был пустырь и нелепые овраги, всё в камнях и чертополохе, – добавил он. – А я вот пришёл и сделал из этой дичи культурное, красивое место. Здесь каждое дерево мною посажено.

– У него и в литературе – своё «культурное место»: размышляющие о жизни люди, – добавил Мишка.
– А ещё вспомним, что он был врачом. В своём имении Мелихово открыл медицинский пункт, где бесплатно принимал больных и снабжал их лекарствами, – заметил Павлик.

– И построил три школы для крестьянских детей! – вспомнил Егор.
– Тысячу вишнёвых деревьев посадили при его участии! – не остался безучастным робот Гоша.
– Через 300-400 лет вся земля обратится в цветущий сад. И жизнь тогда будет необыкновенно легка и удобна, – улыбнулся Чехов.

– Осталось ждать каких-то 200-300 лет, – согласился Павлик. – Кстати, уже сейчас южный берег Крыма напоминает цветущий сад. А вот насчёт лёгкой жизни…
– За тот век, что нас с Вами отделяет, Антон Павлович, не было в России ни одного «лёгкого и удобного» дня: три революции, две мировые войны, перестройки, передрязги… – вступил в разговор Мишка. – Сколько интеллекта страна потеряла, сколько природных богатств из неё выкачано! А ведь жива!

– Ваш современник, Антон Павлович, академик Бехтерев говорил, что мысли материальны. Это особый вид энергии. После революции больше сотни миллионов людей думали, что они строят новую, счастливую жизнь. Может, оттого и выжили в голодной разрушенной стране. А в войну? Снова миллионы людей твёрдо верили, что прогонят нацистов со своей земли! И прогнали! А сейчас… Павлик замолк, потом заговорил с ещё большей горячностью:

– А сейчас в Европе и Америке говорят, что не было у России ни героической истории, ни самобытной культуры. По большому счёту, Вас, Антон Павлович, тоже не было.
– Говорят:  в конце концов, правда восторжествует, – сказал Чехов и добавил, грустно улыбнувшись, – но это неправда!

– Поразительно, но и внутри России мода пошла ругать свою страну! –загорячился скрипач Павлик.– Массированная атака! Как там говорил академик Бехтерев на заре ХХ века? Психическая эпидемия? Гоша, а ну-ка процитируй нам академика!

– Где бы мы ни находились в окружающем нас обществе, мы подвергаемся действию психических микробов. И, следовательно, находимся в опасности быть психически заражёнными… – заговорил робот словами Бехтерева. – Отключается мозг, отключается логика, человек действует "как все"; и ему кажется, что это правильно. Психическая зараза, которая действует везде и всюду, передаётся через слова и жесты окружающих. Через книги, газеты...»  – Бехтерев особенно подчёркивал роль технических средств: граммофона, телеграфа и телефона, – добавил от себя Гоша.

– Он ещё не знал возможностей телевидения и Интернета!
– И вот уже начинают говорить, что народ в России сломлен – он уже не тот, он уже не может уважать свою страну, – поддержал мальчишек робот.
– Может, и не тот – усмехнулся Мишка. – А тут мы подросли, мальчики ХХI века. В 15 лет мы объездили Европу. Вся Европа – красивый музей под открытым небом. Но кто сказал, что жить в музее лучше, чем у себя дома? И мы хотим видеть свой дом сильным и красивым.

– Мы бы с удовольствием посадили свои розы в вашем саду, Антон Павлович! К сожалению, сделать это в виртуальном мире невозможно, – с чувством добавил Павлик.

Мальчики тихонько отошли в сторону, потому что в гости к Чехову пришёл другой классик мировой литературы Иван Алексеевич Бунин. Это потом, уже в эмиграции ему дадут Нобелевскую премию. А сейчас он молод, любит танцевать, ездить верхом и приезжать в Ялту к Чехову (в «милую Чехию» – так называли друзья этот дом).

– На Нобелевскую премию Бунина выдвинул французский писатель Ромен Роллан, – стал рассказывать Гоша. – Чек на 715 тысяч французских франков мог надолго обеспечить Бунину безбедную жизнь и комфортные условия для творчества. Но как истинно русский человек, дворянин Бунин тратил нобелевские деньги,  не задумываясь: щедро раздавал нуждающимся коллегам-эмигрантам, вложил в непроверенное дело и прогорел.

– И с чисто российской отвагой в годы нацизма прятал у себя на вилле трёх евреев, – добавил Мишка.
– Мы вот кристалл ищем, надеясь на его силу, которая может руководить людьми. А, может, эту материально-духовную силу каждый народ веками в себе накапливает. Надо только знать своих героев, великих людей.
Настроиться на их волну! И тогда информационные психические атаки просто захлебнутся на взлёте! – заметил Егор.

– Это точно! – согласился Мишка.
– Я вот как думаю: если Европа – музей европейских ценностей, то Южный берег Крыма – сокровищница русского духа – сколько великих людей России здесь творили: писатели, художники, полководцы, государственные деятели! Калейдоскоп имён российской истории и культуры! – мечтательно произнёс Павлик.
– Калейдоскоп! – почему-то обрадовался робот Гоша новому слову, что-то поискал у себя в памяти и стал пролистывать живые картинки…

................................
 – Не мальчишки, а прелесть что такое! – радостно рассмеялся Ярик. – Теперь я точно знаю – будет у меня кристалл Ориона! Они мне столько соберут духовной энергии! Важно суметь её потом преобразовать!
– И ты знаешь, как? – поинтересовался Стив.
– И зачем бы я всё это затевал?
Продолжение следует.