Падение Вавилонской башни

  Мне приснился дракон. Он раскатисто рычал на выдохе. Отвратительный, мертвенно-холодный, по-змеиному он двигался ко мне. Это было чудовище, которое сильнее меня, бесчувственнее меня, человека – венца природы. Вот тогда я испытала чувство безысходности. Нет, только представь:  ты сидишь, читаешь и вдруг оглядываешься…, я тоже позволила себе оглянуться. Олицетворение отвращения! Он полз ко мне медленно и уверенно. Я убегала. Леденящий душу ужас сковывал мое бесполезное движение – это все, на что был способен мой инстинкт самосохранения, и все-таки ему удалось меня укусить. И тогда меня увлекла пропасть между надеждой и безнадежностью. В полете в эту пропасть я и проснулась.
   Где я, в пропасти? Нет, у себя дома в постели. Слава богу. Сон. Только нога ноет, та самая, укушенная драконом нога. Я посмотрела. Раны от укуса уже не кровоточили, а подернулись коркой. Сколько же я летела в эту пропасть?  И кто мне поверит, что красные звезды на теле – это укусы дракона?
   «А что это у тебя?», – спросит соседка.
   «А это мне приснилось», - отвечу я.
  - Правильно, так и отвечай. В сон поверят быстрее, чем в дракона, – сказала соседка в форточку, - дракон многих уже перекусал. И меня тоже. Он оставляет свои кровавые звезды на телах. Люди их стыдятся, прикрывают. И никто друг другу не признается. Все боятся сумасшедшего дома. Каждый думает, что это случилось только с ним.
- А ты откуда знаешь?
Но ее уже не было. Я пошла на кухню. Оглядываться назад я еще интуитивно боялась, даже когда одеяло сползло с постели на пол. На кухне я стала в безопасное место между столом и буфетом, уставилась в одну точку и равнодушно чесала локоть. Хотелось чаю. Что же означает эта пропасть между надеждой и безнадежностью? Когда я летела в эту пропасть, чувствовала, что лечу туда уже не в первый раз. Мне было знакомо это чувство полета вниз. Если летела вниз, то откуда? Что было там, наверху?  Если верить сну, то  действительно, я сейчас в пропасти с красными отметинами на ноге. Значит, место, где я родилась, где живу, и где прозябает мое существование, называется пропастью?
- Суть материи не есть суть твоей материи, хотя, внешний фактор играет немаловажную роль в твоей внутренней жизни, что доказывают укусы на ноге фантастического животного. Взаимовлияния, взаимоизлияния…, кстати, когда будет чай? – спросил мой внутренний голос.
- Да подожди ты…, - ответила я.
Что же было там, наверху? В моем сознании мелькнула маленькая хижина, именно. хижина, крытая камышом, много детей и хламья. Все это залито солнцем и перемешано его яркими лучами.
Если я уже была, то кто я здесь?
- Парикмахер.
- Всего – то?
-Мне, пожалуйста, полубокс.
«Да, так оно и есть». - Подумала я и посмотрела на себя в зеркало.
- Вы знаете, опять самолет в штопор пошел. Разбился. Я часто вижу, как падают самолеты. Но не могу привыкнуть. Каждый раз переживаю заново.
  Он мне часто говорил о своих снах. Ему иногда снятся падающие самолеты, и он этому всегда рад, хотя по утрам немного переживает, ведь у тебя на глазах падает самолет, действительно, хорошего мало. Но он был счастлив. Он ждал такого сновидения. Я не догадывалась о причинах его радости, но понимала, что это большая удача.
- Твой сон сбудется?
- Он уже сбылся. Пала Вавилонская башня. Люди возомнили из себя Бога, но есть Бог на свете, он не дал…, он не дал. Разве могут быть богами те, которые понимают только себя, даже, если они понимают речь друг друга? Ты послушай, послушай: «Рассеял их Господь оттуда по всей земле, и они перестали строить город…» понимаешь, они стали людьми. Они стали ближе к самой сути творения божьего, а значит, ближе к Богу. Все глупые желания человека быть ближе к Нему по расстоянию, только удаляют от Него. Понимай себя, как часть Его природы и ты приблизишься к Нему без обжигания кирпичей и земляной смолы. В подтверждение того, что мой сон сбылся, у меня исчезла еще одна звезда от укуса дракона. Вот, посмотри, их уже меньше. – Он расстегнул рубашку, и, убедившись, что я увидела, быстро пропустил в петли пуговицы и в завершении прикрыл все широким языком галстука.
- Я стыжусь этих звезд,- продолжал клиент,- мне досадно, что я не смог тогда, во сне от них убежать.
- Но все же, стремление быть богоподобным – это не так уж и плохо!
- Согласен. Только я говорю не о конечной цели, а о средствах ее достижения. Здесь главное именно это. Сравни стремление быть ближе к Богу и древних Греков и Вавилонян. Разве не заслужили последние наказания за свою глупость и духовную лень?
« Да, действительно, - подумала я, - здесь, в пропасти, утрачивается способность осознавать себя. Дракон парализует душу, паразитирует в мозгу. Каждый шаг, каждая мысль отмечена нечистой драконовой печатью. Просто, забываешь, для чего ты живешь».
- Для чего, интересно? – спросила я.
- Для счастливой жизни там, на верху, - ответил клиент.
- Ой, ладно, не городи ерунды, я может, еще проснусь.
  Но, к сожалению, я жила реальной жизнью. Я знала, что я была и есть. Только одна деталь не похожа на реальность: я засыпала, чтобы во сне жить здесь, как там, вернее, хотелось поменять жизнь на сон, а сон на жизнь. Непонятно? Состояние сна сделать реальностью, а реальность – сном. Опять непонятно? Ну, черт-те что! Может оно так и есть.
 Каждый день я была озабочена разной мелкой суетой. Так, сущая безделица. Я тратила себя на глубокие оскорбления в свой адрес, безвыходные положения, мелкие обиды, как обычно, «навсегда», в общем, моя нервная система истощалась неуклонно и планомерно, прямо пропорционально моим способностям реагировать на внешние раздражители. Смешно, если бы все это происходило во сне. Представить только! Из-за какого-то сна разрушена вся нервная система! И дальше утешительные мысли: «Во сне ничего не жалко…» - и ехидно как-то рассмеялись. Они у меня шутить любят. Я посмотрела на укусы. «Нет, это не сон, это реальность».
  На мою шею взвалилась одна штуковина очень яркого, я бы даже сказала, дурного цвета, она мне досталась по наследству. Вообще она была смирная, незаметная, всегда выступала «за». У себя на шее ее терпели мои предки и согнать ее со своей шеи, расценивалось бы уже признаком слабости духа с моей стороны. Да пусть сидит. Мне пока не до нее. Но, честно говоря, она была вредная и жила в значимости. Это, естественно, выше, чем живу я, это на чердаке. Она туда  иногда заезжает, сидя у меня на шее, дать кое-какие распоряжения, пока я вешаю белье.
- А по праздникам работать нельзя. – Сказал дед, который обычно сидел под моим окном и сшивал полиэтиленовые мешки.
-А ты почему работаешь?
-Бог простит. Бог простит, когда я переступлю через суету и пойму, для чего я здесь.
-В этой пропасти?
- На этой вершине! – поправила меня штуковина яркого, я бы даже сказала, дурного цвета.
-Это ей сидя у меня на шее так кажется.
- Какая разница, Бог воздал всем поровну: и тем, кто наверху, и тем, кто в пропасти. Это основной его закон. Это выше вавилонской башни. Люди забыли этот закон, погрязли в суете и мелочах. Скоро они за это расплатятся, они будут посыпать свои головы пеплом.
  Штуковина от возмущения стала прыгать на моей шее и выдавать зияющее за сияющее. Я с детства не любила ни фатализма, ни фанатизма ни в зияющем, ни в сияющем  смысле. Я затащила штуковину на чердак, выключила радио… и сварила картошку.
  Я возвратилась в свое нормальное состояние. Так, в расслабленном состоянии души я и заснула. А в небе летел самолет. Только бы не разбился! Почему-то во сне мне этого не хотелось, но все - таки он пошел в штопор. Я видела его взрыв. Я стояла там, за бугорком. Самолет дымился, и копоть поднималась за роскошными листьями амброзии.
  Я проснулась от ощущения, что сон как целостная композиция уже закончился, и мне ничего не оставалось, как открыть глаза. Солнце осветило запыленную гладь стола, часы показывали время, а тревога за разбитый самолет еще не улеглась.
«Какой плохой сон» - подумала я,- «да почему же плохой?» я сбросила одеяло и посмотрела на ногу. Звезды от укуса оставались на месте… что-то дышать перехотелось. Я, правда, об этом никогда не думала, а тут, перехотелось. Значит, я никогда не возвращусь в свою хижину? Меня тянуло туда, в залитый солнцем далекий мир. Там спокойно, тихо и недвижимо, как на фотографии.
- Новости! Последние новости! Семя Господне упало в благодатную почву! – кричал мальчишка – разносчик газет.
- Ты слышала новость? – спросила я соседку.
- Нет.
-Ну, только что разносчик газет кричал.
- Я не услышу этого, потому что это услышал тот, кто хотел услышать. Вчера он приходил ко мне.
-Я не слышала.
- Потому что, ко мне.
- Может это галлюцинация?
- У тебя исчезла звездочка от укуса?
Я посмотрела. Звездочка действительно, исчезла.
- Ну вот, если и ты, и я это увидели, значит, никакой слуховой галлюцинации не было. Просто, мы живем каждый в своем мире, как в другом измерении. Ты не можешь пройти в мое, а я в твое. Но в мире бытия мы общаемся. Материальный – самый элементарный из миров, это как площадка для общения.
  Я тупо уставилась в мятую обвертку от конфеты и ничего не могла понять.
- Расскажи все заново,- попросила я.
- Понимай, как поняла это твоя интуиция.
Что она поняла? Я обошла Вавилонскую башню и посмотрела на нее совсем не с той стороны, с которой ее всем показывает Питер Брейгель. Там я не увидела ни одного обожженного кирпича. Там люди не понимали друг друга и были далеки от Бога. Они выполняли долг и уверяли меня, что строят воздушный замок, который находится внутри Вавилонской башни, и что попасть туда можно проломив вначале воздушную стену, а затем, кирпичную кладку башни.
- Да зачем мне туда?
- О! Там такая большая штуковина сидит, такого яркого цвета!
- И кому она нужна?
Ответа я не добилась, потому что все говорили на разных языках. Но моя штуковина любила, когда все говорят на разных языках, она так увереннее и спокойнее себя чувствует. Она тут же проскочила воздушный замок, проломила стену башни и затащила меня.
- Фи, Мопсик, ты совсем нюх потерял!- скривилась большая штуковина.
- Рыбка, не делай «Фи», лучше спроси у нее что-нибудь. – засуетилась моя штуковина.
- Э… скажи, милочка…- закачались щеки большой штуковины, и мне захотелось убежать. Так я и сделала, спасаясь от унижения. Я бежала сквозь воздух замка. Дышать было нечем. Воздух казался тяжелым и пыльным.
- Фи! – сказала я, проломив собой чердачную дверь. Я возвратилась к себе. В прихожей по радио уже говорили «Фи» и все уже говорили «Фи» и при этом чувствовали свое человеческое достоинство. Почему? Ах, да, пала Вавилонская башня. Мне об этом уже говорили.
- Ты видела падение башни? – спросила соседка.
- Откуда ты знаешь?
- Ты ведь видела самолет, летящий в штопор? Взошло семя, взошло…
Она взяла чайник и налила немного кипятка в чашку.
- Я уже вылила весь кипяток.
- Ну, если бы я знала, что чайник пуст, я бы не налила кипяток  в эту чашку…
- Это время на убыль пошло, - догадалась я.
- Да, скоро зима, - подтвердила соседка.
 - Время идет только вперед ! – так говорит наша последняя инстанция, вставила Штуковина дурного цвета, усевшись у меня на шее.
- Штуковина! Ты опять свои догмы пропагандируешь?
- Догма - не догма, а не положено. И вы не имеете права, и я вам подчиняться не обязана и отчитываться тоже!- это ее дежурный ответ на мои возмущения по поводу болезненных ощущений в области шеи по ее милости.
- Я вам лучше процитирую что-нибудь из последней инстанции, продолжала Штуковина, прожевывая докторскую колбасу у меня на шее. – Уважаемые товарищи, - начала она. – Есть только будущее и оно у нас только впереди. А прошлого, товарищи, у нас нет, оно темное, зато будущее очень светлое…
-  Штуковина, а где же твое светлое будущее?
- Не за горами…
- А конкретнее?
- Не знаю. В последней инстанции так сказано.
- И где же твоя последняя инстанция?
- В Вавилонской башне.
- Так она же разрушена!
- А замок остался. Он ведь воздушный.
Я пошла и забила чердачную дверь воздушного замка, предварительно забрав оттуда просохшее белье.
- Как ты могла! Что ты наделала! -  Кричала, всхлипывая от горя Штуковина, подавая мне гвозди.
Штуковина была очень дисциплинирована и послушна. Она наступила на свое горло, испустила дух и превратилась в тонкий листик. Я бережно взяла его и вложила в старый учебник истории.
 Под окном все еще сидел дед со своим скучным занятием. Может оно и глупое – он сшивал целлофановые мешки, и перемножал стежки на пятилетки. А может, что – то в этом и есть. Просто, я так думаю, а у него еще не спрашивала. По-моему это причуда.
- Дед, а у тебя есть драконовы укусы?
- Не знаю. Мне это не интересно. Бог дал – Бог взял. Он кует невидимую цепочку из закономерностей, которые вытекают из случайностей. Это механизм бытия. Он работает не столько с помощью человеческого разума, сколько с помощью интуиции. Разум не главное в механизме бытия.
- Почему?
- Потому что ты сказала «Фи».
- Мне приснился самолет, который разбился на моих глазах.
- Так вот, интуиция первая толкнула твой разум на то, чтобы ты сказала это самое «Фи». К этому подвели тебя не случайные обстоятельства. Ум имеет свои границы и не распространяется за пределами логики. Интуицией мы богаче разума.
- А как же логика?
- Это приобретение человека, это его опыт.
- И ты, конечно, считаешь, что этот опыт идет человеку во вред?
 Под молодыми побегами рябины я заметила одуванчик.  «Недоделанный. Надо же, надумал цвести в конце третьего квартала»,- подумала я.
- Вот видишь, поступил не так, как все – в недоделанные попал. Логика ограничивает человека. Что ты, к примеру, скажешь, какого цвета этот старый, никогда не крашеный забор?
- Серого.
- А небо?
-Голубого.
- А теперь, забудь логику и посмотри: забор голубой, а небо серое. Это и удаляет нас от Бога. Логика подсказывала людям строить Вавилонскую башню, чтобы приблизиться к Богу, и пока они ее строили, существовало стадо, объединенное одной логической идеей. Я не очень-то доверяю логике. Она лишает нас гармонии с природой, а значит и с Богом. Крысы бегут с корабля и спасаются от гибели, благодаря интуиции, а человек терпит бедствие, благодаря своей логике.
- Значит, природа – Бог, и каждое неразумное существо ближе к  природе?  Значит, человек дальше всех от Бога?
- Сейчас в тебе заговорила логика: если есть одно, то нет другого. А я тебе скажу, если есть одно, то должно быть и другое.
  Я положила бревнышко на бок и уселась на него с чашечкой чая. Сквозь ветку вишни, как сквозь сито просеивались солнечные лучи, а в листьях подорожника озабоченно ползала букашка. Может это и есть божество, на котором держится закон природы? Человек думает, что, что Бог слишком велик, чтобы его разглядеть, а на самом деле он слишком мал, чтобы его увидеть. Нет твари лишней на Земле. Но самое интересное, если бы не было человека, в природе ничего бы не нарушилось. Но попробуй, тронь букашку! Зачем надо было строить Вавилонскую башню, когда он здесь, он спрятался под листом подорожника.  Пока я философствовала, меня укусил комар. И это все в биологической цепи?  Господи, да как же меня это устраивает! Ведь я в Раю живу! Я – венец природы!
Я облегченно вытянула перед собой ноги. Что-то было не так. Глядя на них, я увидела себя будто со стороны, как постороннего человека. Как это у меня получилось? А просто, взглянув на собственные ноги, я подумала: «А случись с этим человеком, кому принадлежат эти ноги, какое-нибудь счастье или несчастье, я бы, наверное, с соответствующим видом поздравила или посочувствовала. И все… Боже, как я  бессовестно себя люблю!»
   Я оставалась в настоящем времени. Вечером в моем шкафу зазвонил колокольчик. Я открыла дверцу и увидела совершенно незнакомого мне мужчину.
- Ты из будущего? – Спросила я.
- Какое же оно будущее? Сверим часы.- Он вышел из шкафа. – Не ждала?
- Возможно, и ждала, но не предполагала, что так… почему вы так странно вошли ко мне?
- Видишь ли, когда женщина ждет случайной встречи, то это просто немыслимо и нелогично, чтобы этот ожидаемый случайный мужчина вошел через дверь. Во - первых, откуда ему взяться, правильно? Во- вторых, он просто не знаком с твоей дверью. Логично?
- Но если ты не знаешь даже моей двери, как ты мог оказаться в моем шкафу?
- Совершенно случайно. Я – случай от его начала и до конца. Закономерность входит через дверь, как положено, а я поступаю так, как не поступает ни одна закономерность, то есть, совершенно случайно.
  … Я чувствовала, что другого случая увидеть его в шкафу больше не будет. Случайность есть случайность. Потом это так и получилось. Я открывала шкаф, но кроме слабого запаха нафталина и одежды ничего не было. Случайность не появляется оттуда, откуда ты ее ждешь.
    Тогда я улеглась на диван, взяла альбом  то ли Модильяни, то ли Кранаха, сверху положила ученическую тетрадь, и начала его рисовать… я ведь знала, что этим все закончится. Просто, вовремя  не смогла сказать себе «стоп». А теперь, мне нужно было время, которое, как известно, лечит и в нем должно быть пустое без тебя пространство. Это обязательное условие. Но когда время отсчитало свои последние часы, даже минуты, появился ты.
- Ты, случайно, обратно в шкаф не хочешь?
- Хорошо, только чаем угости. Этот твой нафталин…
- Ну, уж придется потерпеть. Он там на правах логики.
Из равнодушия меня вытащил сквозняк. Не может быть, чтобы дверцы шкафа закрывались с таким ветром. По-моему, он вышел через дверь. Дверцы шкафа были чуть приоткрыты. Значит, все-таки по старой привычке. Я хотела плотнее прикрыть дверь, но что-то мешало. Оказалось – часы. Огромные песочные часы. Казалось, что они должны отчитывать не минуты и часы, а вечность. В них песок должен вечно переходить из одного отсека в другой. Абсолютно бесполезные часы. Я жила в своем временном отрезке и вечность для меня  - почти мертвое понятие. Видимо, в шкафу они долго лежали на боку и никакого движения в них не происходило. Сколько же времени потеряла вечность? Судя по часом, много, и как язык чисел перевести на песок, чтобы они показывали точную вечность? К часам была привязана записка: «Бог находится выше вечности; ангел находится в вечности целиком. Душа обладает множеством частей и стремлений и измеряется разнообразием своих страстей и развитием своего суждения; но свободна от ограничения места. Марсилио Фичино».
  Я высунулась из окна. Дед сидел за своим скучным занятием.
- Что мне делать с этими часами, как поставить точно на вечность?
- У вечности всегда время точное. Не волнуйся. Поставь их или положи на бок, все равно. Если посмотреть с точки зрения смертных, то у вечности нет времени, а с точки зрения вечности время тоже вечно. И не вздумай переводить время на песок. Не переводи время на песок.
- Понятно. – Это я сообразила быстро и закрыла форточку.
Но, как оказалось, сделать это было трудно, практически, невозможно. То, что в прошлом казалось мне важным, теперь превращалось в напрасную трату времени, иначе говоря, в песок. Я буду меняться, а вместе со мной и образ мысли и в конце я буду совсем другой, чем в начале и совсем не буду похожа на ту, которая жила в хижине. Хорошо. Чтобы не переводить время на песок, я оставлю его в покое, только оно без меня не остановится. Оно будет идти, а вместе с ним и я, подвластно коллективному разуму, опять вверх, на вершину Вавилонской башни. Именно так отказываются от потребности мыслить и жить, именно так переводят время на песок.
   Я тоже, как они, верила, что там, наверху меня ждет Бог и шла к нему с такими же, как у всех кровавыми звездами, я шла подвластно нечеловеческому, сильному массовому гипнозу, а из-за поворота блеснули все те же глаза дракона. Он обернулся к толпе и зарычал, и вздрогнула башня. Я пошатнулась и полетела вниз, в ту пропасть, которая разделяет надежду и безнадежность. Приземление оказалось мягким. Я упала на камышовую крышу своей хижины. Я спустилась вниз, обошла ее. Она была настолько мала, что в ней кроме портрета Эйнштейна, который показывал мне язык, не поместился бы никто. А в небе летел самолет. Он  хотел полететь в штопор, но у него ничего не получалось. Перед хижиной на лугу бегал маленький дракончик. Он еще не кусался. Он мирно питался листьями акации.
       Этот мир был тесен, как понятие обывателя о смысле жизни. Мне стало тяжело. «Ерунда» - подумала я,- «проснусь, расправлю плечи». Но, к сожалению, и это был не сон.