Салманов

Город Тюмень вплоть до 1923 г. признавался сибирским. В 1923 г. Советская власть сочла целесообразным отнести Тюмень к Уральской области. В течение 10 лет (с 1934 по 1944 г.) он входил и исключался из состава Челябинской, Омской, Курганской, Обско-Иртышской областей, т.е. был то Сибирью, то Уралом. С 2000 г. Тюмень числится по Уральскому федеральному округу. Однако, поскольку рассказ этот о великом сибирском изыскателе, гениальном геологе, фанатике, человеке железной воли и отчаянной решительности, азербайджанце по происхождению Фармане Курбан оглы (Курбановиче) Салманове (1931—2007), для меня Тюменская область остаётся землёю сибирской.

Ещё до Октябрьской революции 17-летний Сулейман Салманов, дед будущего геолога, жестко рассорился с имамом его села, был предан суду и сослан в Сибирь на 20 лет. Там он женился на русской девушке Ольге, был призван на русско-японскую войну, где отличился героическими делами, чем искупил свою вину, и вернулся в Азербайджан. Ольга приняла ислам и получила имя Фируза. Так внук их Фарман оказался кровно связан с Сибирью.

Когда началась Великая Отечественная война, мать его приписала десятилетнему сыну три года и устроила работать на завод — надо было кормить еще 3-х младших детей, отца же семейства репрессировали в 1930-х гг. После войны школу, где учился в 8-ом классе юный Салманов, посетил министр нефтяной промышленности СССР Н.К. Байбаков. Поскольку из всех учеников по-русски свободно говорил только Фарман, его представили гостю. На вопрос Байбакова, кем мальчик хочет стать после школы, зачитывавшийся книгами В.А. Обручева Фарман ответил не задумываясь:

— Нефтяником.

Байбаков был удивлен, но с этого времени Салманов обрёл могущественного покровителя и защитника. Ах, сколь важным это оказалось впоследствии.

Будучи студентом Азербайджанского индустриального института по специальности инженер-геолог, молодой человек трижды побывал на практике в Сибири — в Новосибирске, в Тюмени и в Колпашеве. Тогда-то он и стал убеждённым сторонником гипотезы академика И.М. Губкина, утверждавшего, что в районе Западно-Сибирской низменности наверняка расположены богатейшие нефтяные месторождения. По окончании института по просьбе Фармана Байбаков направил молодого учёного работать на Кузбасс, где в 1955 г. старший геолог Салманов стал начальником нефтеразведки. Впрочем, место оказалось бесперспективным — за 2 года работы на Кузбассе он даже признаков нефти и газа не нашёл.

«В начале августа 1957 г., получив очередной отказ от вышестоящего руководства перебазировать его партию на поиски нефти в Сургут, Салманов, на свой страх и риск, самовольно решил этот затянувшийся вопрос. В течение одной ночи он уговорил 40 семей геологоразведчиков, работавших под его началом, отправиться с ним для дальнейших поисково-разведывательных работ в далёкий Сургут. А чтобы решение это не сорвалось, приказал отключить рацию до прибытия на место...

Около месяца караван из 2-х барж с семьями первопроходцев, с их скарбом и самым необходимым геологоразведочным оборудованием двигался к намеченной цели, в Сургут... Были и тревоги, и переживания людей, но назад никто не повернул.

С приходом геологоразведчиков жизнь в этом неспешном, тихом селе круто изменилась, со временем изменилась жизнь и на тысячи километров вокруг. Прибывшие сразу взялись за работу: строили, возводили, собирали из привезённого с собой... Новую организацию первопроходцы, по предложению Салманова, назвали Юганской в честь первого геологоразведочного отряда, работавшего здесь, в районе Большого Югана в 1934—1935 гг. под руководством В.Г. Васильева и Р.Ф. Гуголя. Тогда нефть найти не удалось, но прогнозы были оптимистичные.

Так 13 сентября 1957 г. появилась Юганская разведка структурно-поискового бурения. Её организатором и первым начальником был Салманов Фарман Курбан-оглы. А до открытия первого месторождения нефти было ещё долгих и очень тяжёлых для всех первопроходцев почти четыре года... Поначалу власть намеревалась возбудить против Салманова уголовное дело, но его отстояли участники экспедиции. Поддержал их и Байбаков. Тогда Юганскую разведку структурно-поискового бурения приказом Министра геологии СССР преобразовали в Сургутскую нефтеразведку глубокого бурения с присоединением к ней двух буровых участков — Пимского и Мысовского.

20 января 1959 г. при морозе -52 °С началась забурка первой глубокой скважины в Сургутском районе. Заданную глубину пройти не удалось, но зафонтанировала минеральная вода — Синоманская. В настоящее время на месте этой скважины стоит макет буровой вышки как памятник героям-первооткрывателям богатейших нефтегазовых кладовых в Среднем Приобье Западной Сибири» (Музей ОАО «Обьнефтегазгеология»).

«Но вот 21 марта 1961 г. (как раз выдался праздник Навруз байрам) зафонтанировала скважина под селением Мегион <…> “Товарищи” в верхах отмахнулись от этой новости — мол, природная аномалия, через пару недель иссякнет. Но когда через полмесяца забил нефтяной фонтан из второй скважины под Усть-Балыком, Салманов уже не сомневался, что открыл месторождение… Вот так и было открыто Усть-Балыкское месторождение, а с ним и вся Тюменская нефтяная и газовая провинция. В середине 1960-х гг. в Средне-Обском нефтяном районе обнаружили целое созвездие месторождений, крупнейшим из которых стало Самотлорское» (В.М. Ломов).

Нефтеразведкой великий геолог занимался всю жизнь. Сегодня каждая вторая тонна нефти, добываемая в Западно-Сибирской провинции, получена из месторождений, открытых при непосредственном участии Ф.К. Салманова. Он, да ещё, пожалуй, А.А. Трофимук, единственные в постсоветской России имели законное и справедливое право стать подлинными нефтяными и газовыми олигархами, но отказались присваивать национальное достояние, созданное общим трудом десятков и сотен тысяч советских людей. Оба навсегда остались гениальными старателями во славу и могущество своего многонационального российского народа.