Глава шестьдесят третья

ФЕВРАЛЯ, 24-ГО ДНЯ 1917 ГОДА

ИЗ ДНЕВНИКА ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II:

24-го февраля. Пятница

«В 10 1/2 пошёл к докладу, который окончился в 12 час. Перед завтраком [?] принес мне от имени бельгийского короля военный крест. Погода была неприятная — метель. Погулял недолго в садике. Читал и писал. Вчера Ольга и Алексей заболели корью, а сегодня Татьяна последовала их примеру».

О ЧЕМ ПИСАЛИ ГАЗЕТЫ 24-ГО ФЕВРАЛЯ 1917 ГОДА.

«ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЙ ВЕСТНИК»:

«ВОЙНА.

ОТ ШТАБА ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО.

З а п а д н ы й  ф р о н т.
23-го февраля на Митавском направлении в районе Олай, после артиллерийской подготовки противник повел наступление силами до 2 рот, но нашим огнем был отброшен обратно в свои окопы. На остальном фронте перестрелка и поиски разведчиков.

Р у м ы н с к и й  ф р о н т.
23-го февраля противник атаковал наши позиции северо-западнее Окна и овладел тремя высотами. Наши войска ведут контратаки. Атаки противника западнее Окна отбиты.

К а в к а з с к и й  ф р о н т.
На Сивасском направлении, в 40 верстах северо-западнее Эрамиджана, наши разведывательные части атаковали турок у Мирзонил-Койи и овладели укреплениями. Разрушив последние, взорвав склады патронов и гранат, разведчики возвратились, захватив 33 аскера в плен.
Юго-западнее Эллеу (на Черноморском побережье) незначительные атаки турок отбиты.
Западнее Гюмиш-Хана наши разведывательные части атаковали турок. Разрушив укрепления, взяв пулеметы и телефонное имущество, разведчики возвратились, захватив в плен 4 офицеров и 49 аскер.
На Биджарском направлении наши войска овладели позициями турок у Сенна и названным городом.
На Саккизском направлении к югу от озера Урмия наши разъезды, по глубоким снегам, продвинулись на 25 верст к юго-западу от Саккива.
Действия летчиков. Эскадрилья наших самолетов совершила налет на ст. Солы (западнее Сморгони), сбросив бомбы».

ТЕЛЕГРАММЫ:

«З а п а д н ы й  ф р о н т.
КИЕВ, 23-го февраля. «Армейский Вестник» пишет:
«В районе Свинюхи артиллерийская и минометная перестрелка. Удачным попаданием нашей мины вызван взрыв в неприятельских окопах.
В районе Броды оживленная артиллерийская перестрелка. К югу от железной дороги Тарнополь—Золочев противник выпустил по окопам наших застав несколько мин, начиненных удушливым газом. Благодаря своевременно одетым маскам, лишь несколько человек оказались отравленными и то в такой легкой степени, что остались в строю и через 40 минут после обстрела следы отравления у них прошли.
К югу от Брзежан разведывательная партия противника силою до 100 человек ранним утром 18-го февраля пыталась под прикрытием темноты приблизиться к нашим окопам, но обнаружена нашими охраняющими частями, встречена ружейным и артиллерийским огнем, вследствие чего вынуждена вернуться в свои окопы.
На Днестре наша артиллерия огнем разогнала партию рабочих противника, пытавшихся исправлять окопы.
На правом берегу реки, к югу от села Богородчаны, партия наших разведчиков, высланная на позиции противника, встретилась с разведчиками противника. В результате происшедшего столкновения неприятельская партия разбежалась, начальник ее обер-лейтенант захвачен в плен и приведен в наши окопы.
На Карпатах—обычная перестрелка и поиски разведчиков». (ПТА).

К а в к а з с к и й  ф р о н т.
ТЕГЕРАН, 20-го февраля (5-го марта). Персидское правительство получает от своих властей срочные известия, согласно которым наступление русских войск продолжает развиваться.
Наступление ведется, по персидским сведениями, весьма энергично и систематически, как с фронта, так и с обоих флангов, развиваясь широкой дугой, примерно в направлении Биджар—Хамадан—Довлет - Абад, при чем Биджар и Довлет-Абад, то есть крайние пункты правого и левого флангов, уже перешли в наши руки.
В центре же наши войска, овладевшие Хамаданом в пятницу днем после трехдневных боев, ныне уже находятся перед Асад-Абадскими позициями в тридцати пяти верстах к западу от Хамадана в Керманшахском направлении, откуда доносится гул сильнейшего артиллерийского боя.
Персидские власти получили приказ при первой возможности восстановить нормальные сношения, в частности же разрушенные телеграфные линии в местностях, занятых русскими войсками, при чем соответствующие чины уже выехали в Биджар, Мелаир и Хамадан.
ТИФЛИС, 21-го февраля. На главных направлениях кавказского фронта, по сообщению «Кавказа», по персидскому участку боевые действия развиваются. Бои эти являются отголоском сообщений из Месопотамии. С отходом турок положение их усложнилось, наступательная же энергия англичан еще усилилась, преследование турок ведется неотступно, как конницей, так и канонерками.
В настоящее время главные силы турок находятся, по всей вероятности, в районе к северу от Авизие; сомнительно, смогут ли они оказывать серьезное сопротивление; здесь переправа противника через реку у Авизие прошла в большом беспорядке. Отступление турок скорее похоже на паническое бегство. При таких стратегических обстоятельствах начались бои на персидском фронте. Здесь мы занимали линию, прикрывающую пути на Казвин и Тегеран, войска главной нашей группы были расположены на позиции к северо-востоку от Хамадана.
Общность стратегических задач и полная координация действий между союзниками потребовали от нас быстрого перехода в наступление, чтобы взять армию Халил-паши, оперирующую как в Месопотамии, так и в Персии, в клещи и произвести давление непосредственно на пути к Багдаду. Переход Биджарской и Хамаданской групп наших войск в наступление сразу привел к блестящим результатам. Русские заняли, во первых, важное селение Ханакули, на пути к Сенна, во-вторых, город Хамадан—узел путей и торговый центр, занятие коего будет иметь большие политические последствия. Принимая во внимание, что движение наше вперед продолжает развиваться, можно, пожалуй, говорить о новой эре персидско-месопотамской операции. Совместное наступление наших и английских войск, наконец-то, осуществляется. (ПТА).

Ф р а н ц у з с к и й  ф р о н т.
ГАВР, 22-го февраля (7-го марта). Бельгийское официальное сообщение:
«К востоку от Рамскапелле и в направление Диксмюда происходила артиллерийская перестрелка».
ЛОНДОН, 22-го февраля (7-го марта). Официальное сообщение британской главной квартиры во Франции от 22-го февраля:
«В течение минувших суток в общем положении не произошло никаких изменений.
Наши орудия привели к молчанию германские батареи, бомбардировавшие Ипр.
После того мы обстреляли германские траншеи к западу от Мессина.
21-го февраля происходила незначительная деятельность авиации.
Наши летчики совершили целый ряд полезных действий, производя разведки, делая фотографические снимки и корректируя артиллерийскую стрельбу, а также доставили ценные сведения.
Несколько бомб было сброшено на германские воинские расположения и лагери.
Германцы делали решительные, но тщетные, попытки к сопротивлению, посылая большое количество аэропланов, которые должны были препятствовать деятельности наших.
Весь день вдоль всего фронта происходили воздушные бои, во время которых три германских аэроплана были сбиты и, по крайней мере, три других были принуждены снизиться вследствие полученных повреждений. Четыре английских аэроплана сбиты, а семь других вернулись к своим базам». (ПТА).
ПАРИЖ, 22-го февраля (7-го мирта). Официальное сообщение от 22-го февраля, 12 часов дня:
«Между Уазой и Эном мы произвели внезапное нападение на неприятельские окопы в Кенневье.
В Аргоннах, в районе Фур-де-Пари, мы взорвали мину и заняли образовавшуюся воронку. Германцы пытались произвести несколько внезапных нападений к северо-востоку от Флирэ, в лесу Бушо, к северу от Сан-Миэля и в направлении на Аммерцвиллер.
Все эти нападения были остановлены нашим заградительным огнем с потерями для неприятеля.
На остальном протяжении фронта ночь прошла спокойно.
Д е й с т в и я  л е т ч и к о в. Днем 19-го февраля подпрапорщик Казал сбил шестой по счету из сбитых им германских аэропланов, упавший в районе Диеппа-на-Маасе.
Днем 21-го февраля один из наших летчиков атаковал германский аппарат, который упал в пределах нашего расположения». (ПТА).
ПАРИЖ, 22-го февраля (7-го марта). Официальное сообщение от 22-го февраля, 11 часов вечера:
«На верденском фронте наши батареи обстреляли неприятельские отряды у северной опушки Маланкурского леса, а также германские оборонительные укрепления у леса Эпарж.
Довольно сильная артиллерийская перестрелка происходила на участках Мезон-де-Шампань и Амбермениля.
На остальном фронте не произошло ничего существенного.
Д е й с т в и я  л е т ч и к о в. Аппарат Румплера, сбитый 21-го февраля в наших линиях к северу от Лаваля, был принужден снизиться поручиком Пенсаром. До сих пор это первый неприятельский аэроплан, сбитый названным летчиком». (ПТА).

И т а л ь я н с к и й  ф р о н т.
РИМ, 22-го февраля (7-го марта). Официальное сообщение итальянской главной квартиры от 22-го февраля:
«В течение ночи с 20-го на 21-е февраля неприятель пытался предпринимать новые атаки на наши позиции, которые мы недавно заняли на кряже Костабелла в долине Санто-Пеллегрино. Неприятель был повсюду отражен и потерпел значительные потери.
Утром 21-го февраля на плоскогорье Авизио наши отряды проникли в неприятельские линии у Мостага. разрушили их и захватили богатую военную добычу, состоявшую из оружия и боевых припасов.
На участке Монте-Сиф (в верхнем Кордевилле) неприятель в течение некоторого времени сооружал по направлению к нашим позициям длинную галерею. Мы, с своей стороны, приготовили контрмину, которую и взорвали на рассвете, при чем неприятельская галерея оказалась почти совершенно разрушенною, а одна из выдвинутых вперед позиций взлетела на воздух и похоронила под своими развалинами занимавших эту позицию солдат. Несмотря на сильный заградительный огонь неприятеля и артиллерийский обстрел, мы заняли образовавшуюся воронку.
На остальном фронте нашим артиллерийским огнем разрушен важный наблюдательный пункт неприятеля в районе Боскомало (на Карсо)». (ПТА).

Б а л к а н с к и й  ф р о н т.
СОЛУНЬ, 20-го февраля (5-го марта). На солунском фронте не произошло ничего выдающегося, если не считать деятельной воздушной разведки. (ПТА).
СОЛУНЬ, 22-го февраля (7-го марта). Занятие высоты «1050» на Македонском фронте вызвало новое сильнейшее столкновение между итальянскими и германскими войсками.
Позиция «1050» находилась в руках стрелков прусской императорской гвардии.
Итальянской атаке предшествовало подробное обследование позиции, а кроме того, произведена была непрерывная бомбардировка из орудий новейшего типа.
Итальянские альпийские войска пошли затем в штыки, отбросив германцев с большими для них потерями, несмотря на ожесточенное сопротивление.
Позиции, ныне занятые итальянцами по реке Црне, на Македонском фронте, принадлежат к наиболее важным и трудным. Они представляют собою один из ключей на пути продвижения союзников к Прилепу, и потому неприятель воздвиг здесь сильнейшие защитительные укрепления.
Расстояние между германскою линиею и итальянскою колеблется от 150 до 30 метров. Несмотря на это, в самый разгар зимы, при температуре в 20 градусов ниже нуля, итальянцам удалось укрепить свою линию, соорудив целый ряд укреплений, траншей, мостов, дорог, так что итальянское высшее командование полагает, что при данных условиях можно будет противостоять всякой попытке неприятеля к наступлению. (ПТА).

Т у р е ц к и й   ф р о н т.
ЛОНДОН, 22-го февраля (7-го марта). Генерал майор Мод, командующий британскими войсками в Месопотамии, за последние выдающиеся услуги производится в генерал-лейтенанты. (ПТА).
ЛОНДОН, 22-го февраля (7-го марта). Официальное сообщение о военных действиях в Месопотамии:
«20-го февраля наша кавалерия завязала бой с турецкими арьергардами у Ладжи, в 9 милях к юго-востоку от Ктесифона.
В виду того, что военный материал, брошенный неприятелем, рассеян на пространстве 80 миль, все еще, нет возможности дать полный список нашей военной добычи. Сбор военной добычи и поиски орудий сброшенных в Тигр, продолжаются.
До сих пор захвачено 38 орудий, считая и те, которые находились на речных военных судах. Однако, в это число не входят ни пулеметы, ни траншейные мины». (ПТА) ».

«НОВОЕ ВРЕМЯ»:
 
«С о б ы т и я  д н я.
На хамаданском направлении наши войска заняли Кянгавер.
Вследствие порчи машин прекратили действие американские станции беспроволочного телеграфа в Сейвиле и Токкертоне.
Британская кавалерия завязала бой с турецкими арьергардами у Ладжи, в 9 милях от Ктесифона.
При преследовании Турок Англичанами захвачено 38 орудий.
В Египте под натиском британских передовых сил Турки очистили сильную позицию вблизи Шейх-Курана.
На плоскогорье Азиаго итальянские войска проникли в неприятельские линии, разрушили их и захватили богатую добычу.
Британские орудия привели к молчанию германские батареи, бомбардировавшие Ипр.
Французский контр-миноносец «Cassini» потоплен в Средиземном море неприятельской подводной лодкой. Погибло 6 офицеров и 100 матросов.
Королем Георгом приняты в Букингемском дворце члены комиссии русского правительства.
В английскую палату лордов внесен билль о лишении наследственных прав британских пэров или принцев, которые подняли бы оружие, против короля.
В кобург-готский ландтаг внесен законопроект о лишении прав престолонаследия членов герцогского дома в случае, если их родина ведет войну против Германии.
В английской палате общин оживленные прения были вызнаны внесенной националистами резолюцией о введении гомруля в Ирландии.
На побережье Норвегии открыта германская станция беспроволочного телеграфа, извещавшая подводные лодки о движении судов. (С. т.).
В Сорбонне в присутствии президента Пуанкарэ произошла патриотическая манифестация, во время которой были произнесены речи о продолжении борьбы со всей энергией.
Китайский премьер Дуань-Цзи-Чжуй вернулся к своему посту. Возвращению его предшествовало обещание полного разрыва с Германией со стороны президента».

«ВЕДОМОСТИ МОСКОВСКОГО ГРАДОНАЧАЛЬСТВА И СТОЛИЧНОЙ ПОЛИЦИИ»:

«Карточная система на продажу хлеба и муки в Москве вводится с 14 марта. Карточки уже печатаются, после чего они поступят в руки полиции для раздачи их населению. На карточках напечатано следующее: «Москва, март 1917 год. Хлеб или мука на одно лицо».
1) Купоны хлебных карточек дают предъявителю их право на приобретение указанного в них числа паев хлеба или муки в назначенных для соответствующих полицейских участков местах продаж. 2) Размер паев определяется г. Московским Градоначальником. 3) Без предъявления карточки купоны ее не действительны. 4) Купоны действительны лишь на то число месяца, которое на них обозначено. 5) Карточки выдаются бесплатно. При утрате не возобновляются, наверху с левой стороны имеется печать Градоначальника, а с правой — герб города Москвы.
При обмене мнений выяснилось, что обыватели по этим карточкам будут получать хлеб из булочных и хлебопекарен, расположенных лишь в том участке, в котором проживает обыватель. Хотя с одной стороны, прикрепощение такого рода, на первый взгляд, и кажется неудобным, но другого выхода при введении карточной системы на хлеб не было. «Конечно, для лиц, привыкших брать хлеб в известных булочных, в виде Бартельса, Филиппова и др., — сказал Лузин, — это покажется не совсем удобным, но с изнеженностью вкусов считаться не придется».

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА СВИТЫ ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II  Д.Н. ДУБЕНСКОГО:

«Могилев. Пятница, 24-го февраля.
После утреннего чая государь отправился на доклад генерал-адъютанта Алексеева, который обычно происходил в генерал-квартирмейстерской части, помещавшейся рядом, с здании «Губернских присутственных мест».
На докладе всегда присутствовали только помощник начальника штаба генерал Клембовский и генерал-квартирмейстер генерал-лейтенант Лукомский. Доклад тянулся до завтрака, т. – е. до 12 часов.
К завтраку было много приглашенных: свита государя, великие князья Сергей и Александр Михайловичи, генерал-адъютант Н. И. Иванов, все иностранцы военных миссий. Его величество в защитной рубашке, в погонах одного из пехотных полков, – обошел всех, здороваясь и разговаривая с некоторыми из приглашенных. Государь был в обычном спокойном, приветливом настроении.
Тихо спрашивали друг-друга: «Какие вести из Петрограда»; передавали, что только-что полученные телеграммы сообщили о волнениях в рабочих кварталах; но в общем высочайший завтрак прошел так же, как и всегда.
После 2-х часов государь с Воейковым, дежурным флигель-адъютантом герцогом Лейхтенбергским, князем Долгоруким, графом Граббе и лейб-хирургом Федоровым поехали в автомобиле за город по шоссе для прогулки. Часа через полтора его величество вернулся и прошел к себе в кабинет.
Затем был дневной краткий чай, после которого государь снова ушел в кабинет на обычные занятия и оставался там До обеда. Все шло по внешности давно установленным порядком, – и это внушало какую-то уверенность, что сюда, до Ставки, никакие волнения не докатятся и работа высшего командования будет итти независимо от всяких осложнений в столице.
Генерал-адъютант Алексеев был так близок к царю и его величество так верил Михаилу Васильевичу, они так сроднились в совместной напряженной работе за полтора года, что, казалось, при этих условиях какие могут быть осложнения в царской Ставке. Генерал Алексеев был: деятелен, по целым часам сидел у себя в кабинете, всем распоряжался самостоятельно, встречая всегда полную поддержку со стороны верховного главнокомандующего.
В это время состав Ставки и высшее командование на фронтах были следующие:
Начальник штаба, генерал-адъютант Михаил Васильевич Алексеев.
Его помощник, генерал-от-инфантерии Вячеслав Наполеонович Клембовский.
Генерал-квартирмейстер, генерал-лейтенант Александр Сергеевич Лукомский.
Дежурный генерал, генерал-лейтенант Петр Константинович Кондзеровский.
Начальник военных сообщений, генерал-майор Тихменев Начальник морского отдела, адмирал Русин.
Полевой генерал-инспектор артиллерии, великий князь Сергей Михайлович.
Генерал-инспектор военно-воздушного флота, великий князь Александр Михайлович.
Походный атаман, великий князь Борис Владимирович.
Его начальник штаба, С. Е. В. генерал-майор Африкан Петрович Богаевский.
Полевой интендант, генерал-лейтенант Егорьев.
Протопресвитер военного и морского духовенства Георгий Шавельский.
При особе его величества:
Великий князь Георгий Михайлович.
Генерал-адъютант, Николай Иудович Иванов.
Военные агенты:
Великобритании, генерал Вильяме.
Франции, генерал Манжен.
Бельгии, генерал барон де-Риккель.
Сербии, полковник Леонткевич.
Италии, помощник военного агента, полковник Марсенгс и другие, фамилии которых не припоминаю.
Главнокомандующие фронтами:
Наместник е. и. в. на Кавказе и главнокомандующие Кавказской армией, великий князь Николай Николаевич.
Его помощник и командующий Кавказской армией, генерал Николай Николаевич Юденич.
Главнокомандующие:
Северным фронтом – генерал-адъютант Николай Владимирович Рузский.
Западным – генерал-адъютант Алексей Ермолаевич Эвер Юго-Западным – генерал-адъютант Алексей Алексеевич Брусилов.
Румынским – генерал Владимир Викторович Сахаров.
Начальник главной санитарной и эвакуационной части, его императорское высочество принц Александр Петрович Ольденбургский.
Туркестанский генерал-губернатор, генерал-адъютант Алексей Николаевич Куропаткин.
Генералы: Клембовский, Лукомский, Кондзеровский – ближайшие помощники генерала Алексеева, – все это умные толковые люди, известные генералы генерального штаба, работали свое дело усердно и вообще Ставка была поставлена твердо.
Гарнизон ставки состоял из следующих частей:
1. Георгиевский батальон, сформированный для охраны Ставки во время войны и составленный исключительно из раненых георгиевских кавалеров; это были избранные по своим заслугам люди. Командовал ими генерал-майор Па-жарский, тоже георгиевский кавалер, видный, прекрасный боевой командир. Все офицеры, подобно солдатам – раненые и георгиевские кавалеры. По своему виду, по своей безукоризненной службе, Георгиевский батальон являлся превосходной частью. Люди одеты были в их красивую форму с георгиевскими цветами. Нельзя было не любоваться часовыми, стоявшими у подъезда государя, командами, караулами этого батальона, встречавшимися по городу.
2. Одна очередная сотня конвоя его величества. Казаки-конвойцы несли свою обычную службу внутренних постов во дворце государя. В Ставке постоянно находился командир конвоя с. е. в. генерал-майор, граф Александр Николаевич Граббе, граф Никитин и очередные офицеры дежурной сотни. Внешний вид конвойцев и их выправка обращали на себя внимание в особенности иностранцев, всегда поражавшихся и нарядностью формы и красотою кавказских казаков.
3. Одна (кажется) дежурная рота Сводного Его величества полка. Люди этой части отличались превосходной выправкой и очень внимательной дворцовой службой. Командир полка с. е. в. генерал-майор Ресин находился постоянно в Царском Селе, а в Ставку поочередно командировался один из старших полковых штаб-офицеров и офицеры дежурной роты.
4. Несколько команд Собственного его величества жел. – Дорожного полка, обслуживавших технически императорские поезда во время их движения и в Ставке.
Командир полка генерал-майор Сергей Александрович Цабель держал свою часть в отличном виде.
Затем была противо-аэропланная батарея, и, насколько помнится, строевых частей больше не было, если не считать автомобильной роты, обслуживавшей во время войны огромный гараж Ставки. Командир роты, капитан Вреден, умело вел свое трудное дело.
Гарнизон был невелик, но находился в полном и блестящем порядке.
Писарские и нестроевые команды особенно разрослись, и потребность в писарях значительно возросла и расширилась.
Все части и команды были размещены в казармах и других помещениях, содержались прекрасно и положительно гордились, что они служат в царской Ставке при государе императоре.
А все-таки, при всех этих кажущихся благоприятных условиях жизни и работы Ставки, уже с первых часов приезда туда государя чувствовалась некоторая неуверенность в ближайших событиях, но не в смысле военного порядка в самой Ставке, а в общей государственной жизни России.
Определенно об этом говорили редко, но в полусловах. в замечаниях сказывалось беспокойство.
Вечером, после обеда, который ничем не отличался от предыдущих высочайших обедов, я отправился на телефонную станцию для переговора через Царское с Петроградом. Телефонист мне передал, что только-что окончился разговор государя (из его кабинета) с императрицей в Царском, длившийся около получаса.
По телефону узнал, что сегодня, 24-го февраля, в Петрограде были волнения на Выборгской стороне. Толпы рабочих требовали хлеба и было несколько столкновений с полицией, но все это сравнительно скоро успокоилось. В Петрограде многие не верят в искренность этих требований, выражающую общее недовольство правительством. Передали также, что на завтра ожидаются гораздо большие волнения и беспорядки. Войска получили приказ оставаться в казармах и быть готовыми к немедленному выступлению по требованию властей. Я обещал переговорить на следующий день вечером, чтобы узнать, что произошло в Петрограде за день. В этот вечер я узнал, что поступившие телеграммы также ничего радостного не сообщили. <… >
"Генерал Алексеев пользовался в это время самой широкой популярностью в кругах Государственной Думы с которой находился в полной связи. Он был надеждой России в наших предстоящих военных операциях на фронте. Ему глубоко верил Государь. Высшее командование относилось к нему с большим вниманием. На таком высоком посту редко можно было увидать человека как генерал Алексеев, к которому люди самых разнообразных партий и направлений относились бы с таким доверием. Уже одно то, что его называли, по преимуществу, Михаил Васильевич, когда о нем упоминали, говорит о всеобщем доброжелательном отношении к нему. При таком положении Генерал Алексеев мог и должен был принять ряд необходимых мер, чтобы предотвратить революцию, начавшуюся в разгар войны, да еще в серьезнейший момент, перед нашим весенним наступлением.
У него была вся власть. Государь поддержал бы его распоряжения. Он бы действовал именем Его Величества. Фронт находился в его руках, а Государственная Дума и ее прогрессивный блок, – не решились бы ослушаться директив Ставки. К величайшему удивлению генерал Алексеев не только не рискнул начать борьбу с начавшимся движением, но с первых же часов революции выявилась его преступная бездеятельность и беспомощность. Как это случилось, – понять трудно» (Дубенский Д. Н. Революция, или как произошел переворот в России. АСТ, 2017).

ИЗ ПИСЬМА ИМПЕРАТРИЦЫ АЛЕКСАНДРЫ ФЕДОРОВНЫ ИМПЕРАТОРУ НИКОЛАЮ II:

«Вчера были беспорядки на Васильевском Острове и на Невском, потому, что бедняки брали приступом булочные. Они вдребезги разнесли Филиппова и против них вызвали казаков. Все это я узнала неофициально».

ИЗ ПИСЬМА ВЕЛИКОЙ КНЯЖНЫ АНАСТАСИИ ИМПЕРАТОРУ НИКОЛАЮ II:

«Мой золотой папа, душка. Сижу я сейчас в полутемной комнате у Ольги и Татьяны. Они очень крепко тебя целуют, лежат и ничего особенного не делают. Температура у них немного сейчас повышена. У Алексея я не была, т.к. он еще спал. Я и Мария мы еще живы и сидим у всех понемногу... Интересно, когда я заболею и кто раньше — Мария или я!
Крепко ужасно тебя целую и люблю! Бог с Тобою! Всего хорошего, любящий тебя Твой верный и преданный Каспиец».

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ МИХАИЛА АЛЕКСАНДРОВИЧА:

«В 12 часов я позавтракал, а в 1 час я поехал верхом в Царскославянский лес, где охотились на волка. Круг был за железной дорогой, влево от дороги, все в тех же местах, где и раньше охотились. Волк прорвался сквозь людей, его поехали обкладывать, но несмотря на то, что его нагоняли верховые, обложить его не пришлось ввиду того, что он не останавливался».

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ПОСЛЕДНЕГО ДВОРЦОВОГО КОМЕНДАНТА ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II  В.Н. ВОЕЙКОВА:

«В пятницу утром Его Величество получил от императрицы телеграмму с извещением, что Алексей Николаевич и две великие княжны заболели корью. Оказалось, что корь была занесена мальчиком Макаровым, воспитанником 1-го кадетского корпуса, которого в воскресенье пустил к цесаревичу директор корпуса генерал Григорьев, не приняв в соображение свирепствовавшей в то время в корпусе эпидемии кори.
В пятницу днем я получил из Петрограда от своего начальника особого отдела известие, что в Петрограде неспокойно и происходят уличные беспорядки, которые могут принять серьезные размеры, но что пока власти справляются.
В это время совет старейшин Государственной думы, ознакомившись с указом о ее роспуске, постановил: 1) Государственной думе не расходиться; 2) всем депутатам оставаться на своих местах.
В это время совет старейшин Государственной думы, ознакомившись с указом о ее роспуске, постановил: 1) Государственной думе не расходиться; 2) всем депутатам оставаться на своих местах.
Полученные сведения навели меня на мысль просить государя, под предлогом болезни наследника, вернуться в Царское Село. Я стал убеждать Его Величество уехать со Ставки. Государь на это возражал, что он должен пробыть дня три-четыре и раньше вторника уезжать не хочет.
<...>

24 февраля петроградские депутаты в Государственной думе внесли в спешном порядке запрос о том, какие меры предполагает правительство принять для устранения продовольственного кризиса в столице?
В ответ председатель Государственной думы сообщил, что сегодня же состоится особое совещание в составе четырех министров, президиумов законодательных учреждений и представителей земских и городских самоуправлений по вопросу о снабжении столицы продовольствием.
В 9 часов вечера в Мариинском дворце состоялось весьма бурное заседание, в результате которого предложено было продовольствие передать городскому общественному управлению, а правительственных агентов в лице полиции от этого дела устранить. С 25 февраля городское общественное управление стало назначать своих представителей для участия в распределении продовольственных продуктов и надзора за выпечкой хлеба. Было выяснено, что в Петрограде в данный момент имеются достаточные запасы муки; на складах Калашниковской биржи было свыше 450 тысяч пудов муки, так что опасения о недостаче хлеба являлись совершенно неосновательными. При этом не упоминалось о 12 так называемых маршрутных поездах, шедших из Таврической губернии в Петроград, из которых первые шесть должны были подойти 25 февраля, а вторые шесть — 2 марта; нагружены они были исключительно зерном, и с их прибытием столица должна была быть обеспечена мукой по май месяц.
Между тем в городе ощущался искусственно вызванный организованной забастовкой пекарей недостаток печеного хлеба; на почве этого недостатка пошла агитация среди рабочих масс, волновавшихся якобы по экономическим, а не по политическим мотивам. Этими волнениями воспользовалась Государственная дума, которая со своим председателем М. В. Родзянко открыто вынесла свою революционную деятельность из стен Таврического дворца, в результате чего государь император принял решение распустить Государственные совет и думу».

ИЗ ДНЕВНИКА ФРАНЦУЗСКОГО ПОСЛА М. ПАЛЕОЛОГА:

«Пятница, 9 [24 февраля] марта 1917 года

Волнения в промышленных районах приняли сегодня утром резкую форму. Много булочных было разгромлено на Выборгской стороне и на Васильевском острове. В нескольких местах казаки атаковали толпу и убили несколько рабочих.
Покровский сообщает мне о своей тревоге: — Я придавал бы этим беспорядкам лишь второстепенное значение, если бы у моего дорогого коллеги по внутренним делам был еще хоть проблеск рассудка. Но чего ждать от человека, который вот уже много недель как потерял всякое чувство действительности и который ежевечерне совещается с тенью Распутина? Этой ночью он снова провел два часа, вызывая призрак старца».