Почему мои тексты безрадостны и непопулярны

Позитив даёт человеку, как и любой системе, пищу для количественного роста, и его потребление даже в виде низкопробного развлекательного контента вызывает положительные эмоции, эйфорию и мнимое жизнеутверждение. Негатив же в виде описания социальных проблем вызывает неприятие и отторжение: его, даже если это правда, трудно принять, особенно когда текст не содержит решений. Поэтому позитив аудитория предпочитает негативу, которого в жизни избыток.

Однако отрицательная обратная связь, получаемая человеком, на порядок более действенна, чем положительная, поскольку создаёт высокую критичность ситуации и ведёт к поиску решений, развивающих его как информационную систему качественно. У меня наряду с описанием проблем есть и нейтральные в эмоциональном плане тексты, которыми я отражаю свою мировоззренческую специфику. Но и их принять читателю затруднительно, поскольку их понимание требует затрат на осмысление.

Текстов, содержащих позитив, я практически не пишу, источников позитива в моей жизни крайне мало, мне просто нечего сказать хорошего о происходящем, и я готовлюсь к тому, что в ближайшем будущем позитив станет ещё дефицитнее. В моем прошлом позитива было достаточно, гораздо больше, чем у основной массы окружающих людей, однако он меня не заставлял мыслить, а лишь усваивать и функционировать. И случилось так, что серия жизненных катастроф весь мой накопленный позитив уничтожила.

В силу этих обстоятельств мое сознание базируется на глубоком скептицизме по поводу как персональных, так и глобальных улучшений. Я с радостью вернулся бы в свое прошлое, чтобы перенастроить свои жизненные приоритеты, но это невозможно. Поэтому я гляжу с тоской на тех представителей молодежи, кто сегодня полагает всерьез, что обладание выше умения, жизнь дана для удовольствий и развлечений, а расчет и логика не плодят бесплодных иллюзий.

Мой горизонт планирования это одни сутки, больших планов за такой срок не реализовать, поэтому их в моей жизни не существует. Сложно признаться в том, что я счастлив, но могу сказать, что спокоен, и в этом отношении я ближе к буддизму, признающему счастье иллюзией и относя его к разновидности страдания из-за непреодолимой слепоты счастливчика, не способного им пожертвовать ради просветления. Опираться на счастье в жизни слишком рискованно, поскольку оно является слишком шаткой и хрупкой конструкцией.

Счастье и несчастье это не противоположности, а двумерная самоидентичность. А ментальный покой обладает высшей степенью стабильности.