Другие 2 глава

               
                http://proza.ru/2023/09/02/1172

   2 глава.
                АГНЕШКА – РЫЖАЯ ВЕДЬМА. 

 Возле самого леса, вдали от деревни, в тени огромных высоких сосен стоял бревенчатый домик. В этом домике жила старушка, а вместе с ней её маленькая рыжеволосая внучка. Старушка хлопотала по дому, ухаживала за небольшим садиком-огородиком, разбитым возле дома. Внучка ей помогала.
 Почти каждый день они ходили в лес собирать травы и слушать мать-природу. Старушка рассказывала внучке о премудростях, делилась знаниями и опытом. Внучка внимательно и жадно слушала, вникала и училась. Ведь когда-нибудь придёт тот день, когда ей самой придётся занять место бабушки или принять иной выбор. Про иной выбор бабушка говорила неохотно и велела слушать сердце, когда заговорит внутренний голос. Внучка кивала, хоть и не очень понимала о чём толкует бабушка – внутренний голос пока молчал…
 Жители деревни их не любили, сторонились, чурались, как прокажённых. Вот только когда случалась беда у кого, спешили он или она в домик у леса, к старушке-ведунье и просили о помощи. И она помогала: заговаривала исходящих криком младенцев; помогала разродиться молодухам; лечила травами, мечущихся в лихорадке; шептала мертвецам, чтобы не беспокоили живых.
 Так и жили старушка с внучкой тихо и уединённо, пока не постучалась в их домик беда. Умерла старушка, не успев передать все знания внучке.
 Двое суток рыдала, не отходя от постели, внучка. А потом пришли люди в странной одежде с масками на лицах, с ружьями в руках. И тогда внучка впервые услышала голос в голове. Нежный, вкрадчивый голос. Он говорил ей страшные вещи, вещал о том, о чем она никогда не знала и о чём не догадывалась. И свет померк в её глазах, тьма спустилась на землю посреди дня… А потом грянули выстрелы, и яркие искры вспыхнули во тьме…
***
  —Агнешка!
 Окрик Алика-лунатика вернул Агнешку в реальность. Она растерянно посмотрела на него и других ребят. Все застыли с кружками чая в руках и испуганно смотрели на неё. Ещё бы, они заметили, что она «отъехала».
 Маленький костёр уже тлел. Каша была съедена. Утренняя прохлада и лёгкий ветерок приятно ласкали лицо и тело.
— Что с тобой? — тихо спросил Алик-лунатик.
— Всё в порядке… — натянуто улыбнулась Агнешка и помассировала виски. Голова гудела, обрывки воспоминаний кружились перед глазами, а в них – доброе бабушкино лицо, солдаты в камуфляже и масках, стальная клетка, в которой её везут неизвестно куда.
— Голова болит? — поинтересовался Алик-лунатик. В его жёлтых, волчьих глазах отражались деревья и она – Агнешка.
— Немного…
 Жижа покачала головой и тихонько погладила Агнешку по плечу.
— Всё хорошо, Жижа… Я не буду его слушать… — пообещала Агнешка и потрепала девочку по светлым волосам. 
 Жижа доверчиво прижалась к ней – эта маленькая девочка, у которой нет имени последние сутки ластилась к Агнешке, как к старшей сестре.
— ОН часто теперь говорит с тобой? — спросил Алик-лунатик, сощурившись.
— Нет, — соврала Агнешка и потупила взгляд. Ветерок взъерошил редкую выжженную солнцем травку, приподнял крошечные песчинки с земли. Пахло пылью, близостью леса и долгой-долгой дорогой.
— Ты сильная, — сказал Алик-лунатик и поднялся с земли. Подхватил на руки малыша Лёлика, усадил себе на плечи и скомандовал: — Пора двигаться в путь, господа!
 Агнешка затушила костёр, быстро покидала в рюкзак их скудный скарб, и они двинулись в путь.
 Жижа вприпрыжку бежала впереди, сжимая под мышкой медвежонка. За ней шагал рослый Алик с Лёликом на плечах. Лёлик широко улыбался и даже вытащил большой палец изо рта, ехать верхом на лунатике ему нравилось больше, чем сосать палец. Следом шли Агнешка и Гоша. Гоша молчал, Агнешка напевала песню, которую ей часто пела бабушка. Песню про лес, про его могучую, непоколебимую силу. Песню про мать-землю…
 Вскоре дорога вывела их к лесной речке. В воде плескалась рыба. Алик-лунатик не выдержал, спустил на землю Лёлика, стянул с себя синюю лагерную рубаху и сиганул в речку. Фыркая и отплёвываясь, он выныривал, делал глубокий вдох и вновь уходил под воду.
 Агнешка стояла у самой кромки воды и не спускала глаз с Алика. Любовалась его смуглым, сильным телом, восхищалась его ловким движениям. Внутри неё зарождалось доселе незнакомое, волнующее чувство, от которого по телу пробегала нервная дрожь. Хотелось скинуть с себя одежду, тоже лагерную, синюю, доплыть до Алика…
«ИДИ К НЕМУ… ПРИЖМИСЬ К ЕГО ТЕЛУ, ПОЧУВСТВУЙ ЕГО…»
 От нежного вкрадчивого шёпота Агнешка вздрогнула – снова этот голос в голове. Он сводил с ума.
«НЕ БОЙСЯ… ПРИЖМИСЬ К НЕМУ… ЗАБЕРИ ЕГО СИЛУ…»
 Агнешка мысленно отмахнулась от голоса. Вот только он продолжал шептать, теперь на чужом языке, языке древних. Языке, который она почему-то понимала, и от этого становилось страшно.
— Уйди… — просипела она. Её никто не услышал, только Гоша-молчун чуть дёрнулся в её сторону. Его и без того большие серые глаза стали ещё больше и остановились на её лице.
— Всё нормально… — натянуто улыбнулась Агнешка. Но нормально не было, в последние пару-тройку дней голос доставал её всё чаще…
 Из воды вышел Алик. В руках у него были зажата довольно крупная щучка.
— А вот и обед, — объявил он, бросая рыбу на берег. Щучка затрепыхалась, но сильный удар камнем размозжил ей голову.
— Фу… — отвернулась Агнешка.
  Алик вытащил из рюкзака нож и принялся разделывать рыбу.
— И давно ты такая брезгливая стала, рыжая ведьма? — спросил он и усмехнулся.
 Агнешка промолчала, уселась на большой валун и тоскливо уставилась на речку. А потом вдруг скинула с себя всю одежду и прыгнула в воду.
— Дурная девка… — пробормотал Алик-лунатик, и густо покраснев, быстро отвернулся…
***
 Все уже пообедали, а Агнешка всё не вылезала из воды. Плавала, ныряла, пока не выдохлась. Потом перевернулась на спину и уставилась на небо.  Губы у неё посинели, кожа покрылась мурашками, сердце молотом колошматило о грудную клетку.
— Может, хватит уже? — крикнул Алик-лунатик.
 Но Агнешка не услышала. Все посторонние звуки блокировал голос в её голове. Вкрадчивый нежный шёпот. Агнешка заворожённо слушала ЕГО. А он говорил, говорил ей о том, что может быть если… если она послушает его…
 Небо потемнело. И крупные капли забарабанили по воде, по телу Агнешки…
— Вылезай из воды, рыжая ведьма…
 Окрик Алика и дождь отрезвили Агнешку, согнали с неё дурной морок. Она вздрогнула и едва не пошла ко дну, но вовремя забарахталась руками-ногами. Голос замолчал. Вот только надолго ли…
 Агнешка вылезла на берег, стыдливо спряталась за камень и быстро натянула одежду.
— И что на тебя нашло? — спросил Алик-лунатик, когда она присела на корточки возле костра.
 Агнешка пожала плечами, ей неохота было рассказывать про голос – ни к чему тревожить покой остальных. Молча она налила себе ухи в миску и принялась есть.
— Нельзя так долго быть в воде, можно заболеть… — продолжал бубнить Алик-лунатик.
— Не тебе читать мне морали, лунатик… — огрызнулась Агнешка. 
 Алик обиженно засопел и принялся торопливо собирать вещи в рюкзак.
«Он просто беспокоится…» - Жижа погладила Агнешку по руке.
«Я знаю, Жижа, я знаю…»
— Извини меня, Алик, — сказала вслух Агнешка.
— Принято…
 Алик-лунатик поднялся на ноги, поглядел на небо:
— Надо идти дальше…
***
 Дождь закончился к вечеру следующего дня. И в это же время они вышли к заброшенной деревне. То, что деревня заброшена было видно сразу – покосившиеся избы, упавшие заборы и тишина. Абсолютная, зловещая тишина. Такая тишина бывает только в мёртвом месте.
— Эй! Есть тут кто? — крикнул Алик-лунатик.
 Одинокое эхо прокатилось по пустой деревне – «Кто-ооо…»
— Жутковато здесь… — прошептал Гоша-молчун, боязливо оглядываясь по сторонам.
— Что-то не так, Гоша? — спросила Агнешка.
— Я не знаю… пока не вижу…
Дети остановились у колодца. Ужасно хотелось пить, уже прошло полдня, как у них закончилась вода.
 Алик спустил с плеч Лёлика, кинул в зев колодца ведро. Загремели цепи.
— Ой, да бросьте, нет здесь никого… — сказал Алик-лунатик через минуту, вытаскивая ведро. Он уже достал из рюкзака железную кружку и хотел зачерпнуть воды.
— А если вода отравлена… — схватила его за руку Агнешка.
— Нет, она не отравлена. Уж, можешь мне поверить… — ответил, отмахнувшись от Агнешки, как от надоедливого комара, Алик-лунатик и одним глотком осушил кружку.
 Сердце у Агнешки сжалось от страха, и она не могла отмести взгляд от лица Алика. Жалела, что не выбила кружку из его рук. Но… ничего не произошло – Алик не упал замертво. Он вытер рот рукавом и подмигнул Агнешке:
— Вот видишь – я жив. Всё-то тебе мерещится, рыжая ведьма.
— Но жители деревни… они умерли от чего-то...
— А с чего ты взяла, что они умерли? Ты видишь трупы? Кровь? Кости? Тут ничего нет. А жители могли уйти искать лучшую жизнь.
 Агнешка промолчала. Она не могла объяснить Алику и остальным ребятам, почему была так уверена, что жители деревни умерли. Умерли внезапно, одновременно. От чего? Агнешка поёжилась, гоня прочь туманные, мутные образы, что начали собираться в её голове в странную и страшную мозаику из человеческих черепов…
— Ведь никого тут нет? Да, Гоша? — продолжал разоряться Алик-лунатик.
 Гоша-молчун помотал головой и тихо повторил:
— Жутковато здесь…
— Жутковато не жутковато, а дом для ночлега найти надо… — сказал Алик-лунатик, — идём…
***
 Они устроились на ночлег в доме, который показался им самым крепким и надёжным. Агнешка уснула первой, но посреди ночи вдруг проснулась. Тихонько села, стараясь не потревожить спящую рядом Жижу.
  Кишки в животе Агнешки стянулись в тугой узел от нарастающей, зудящей тревоги. Она уставилась в темноту. Ей казалось, что там, на улицах вымершей деревни, кто-то есть, и этот кто-то ждёт, выжидает, когда она – Агнешка, окончательно поддастся панике и закричит. И тогда этот кто-то нападёт…
  Громко стучало сердце в груди Агнешки, пульсировала венка на виске. Всё её существо обратилось в слух.
  Дождь барабанил по крыше, ветер бил в одно-единственное, чудом уцелевшее, окно. Скрипела дверь, которую Алик-лунатик так и не смог закрыть до конца. Ночь дышала еле уловимыми звуками, присущими только ночам в безлюдных зловещих местах.
 «ВСЁ ХОРОШО, АГНИЯ, ТАК И ДОЛЖНО БЫТЬ…»
 Агнешка едва не подпрыгнула. Голос, знакомый, шепчущий, теперь стал громче, и казалось, что он прозвучал не только в её голове, а прозвучал где-то совсем рядом.
— Кто здесь? — прошептала она чужим, надтреснутым голосом.
 «ТЫ ЗНАЕШЬ…»
 Агнешка встала. Сквозняк лизнул могильным холодком босые ступни. По телу пробежали мурашки.
«СМЕЛЕЕ…»
 Агнешка, хоть и не хотела, но всё же сделала несколько шагов к двери. Порыв ветра распахнул её настежь. Стало чуть светлее или, быть может, просто её глаза привыкли к темноте. Там, в ночи, её кто-то ждал.
 Агнешка перед тем, как переступить порог и оказаться на улице, обернулась. Окинула быстрым взглядом спящих друзей.
«СМЕЛЕЕ…»
 Агнешка шагнула в темноту и увидела ЕГО.
***
 Она бежала за ним, чувствуя себя лёгкой, почти невесомой.
«Может, это только сон…» - мелькала иногда в голове мысль. Она забылась крепким сном и грезит. Вот только слишком уж реален холод и влага. 
 Иногда он оборачивался. В темноте горели алыми угольками его глаза, блестели сталью длинные изогнутые рога.
«Слушай сердце…» - звучал в эти моменты ласковый бабушкин голос.
 Вот только сердце молчало. Оно будто бы за долгие месяцы в лагере окаменело, уснуло. Агнешка не знала, что делать дальше и чего она хочет. Даже в день, когда Жижа устроила переполох в лагере, она просто сбежала за компанию с Аликом-лунатиком. Куда они шли? Зачем? Иногда Жижа пыталась объяснить, но только никто из них так и не смог понять до конца, а Агнешке было просто всё равно.
«Слушай сердце…»
 Молчало сердце. А вот голос продолжал нашёптывать какой другой может быть жизнь. Нужно-то всего-то идти за ним…
 И Агнешка шла. Вернее, бежала…
 Вот и до обрыва добежала. Рогатый вниз сиганул. Голос громче стал. Звал, манил прыгнуть следом. Уверял, что это безопасно, что нужно всего лишь сигануть вниз и всё жизнь другой станет.
 Остановилась Агнешка у самого края. Чернотой зиял зев пропасти. И только алые угли глаз внутри этой черноты.
«НЕ БОЙСЯ…»
 Легко сказать – не бойся. Поджилки тряслись от ужаса. Сомнения лезли в голову.
«СМЕЛЕЕ…»
«Слушай сердце, внучка…»
«ЖИЗНЬ ДРУГОЙ БУДЕТ. И НИКТО НЕ ПОСМЕЕТ В КЛЕТКУ БРОСИТЬ. БОЯТЬСЯ И УВАЖАТЬ БУДУТ. СМЕЛЕЕ, АГНИЯ. ТЫ ДОСТОЙНА ЛУЧШЕЙ ЖИЗНИ.»
«Слушай сердце…»
 В голове вспыхнула боль. Агнешка упала на колени и сжала виски ладонями, но боль только усиливалась.
«СМЕЛЕЕ… ВСЕГО ОДИН ШАГ…»
 Агнешка закричала. Громом её вопль прокатился по заброшенной деревне. Сердце колотилось в груди и казалось, что вот-вот разорвётся.
«Слушай сердце, внучка…»
«ЖИЗНЬ ДРУГОЙ БУДЕТ…, и ТЫ ДРУГОЙ СТАНЕШЬ… СМЕЛЕЕ, АГНИЯ, СМЕЛЕЕ…»
 Агнешка вскочила на ноги. Глянула вниз. Зажмурилась…
— Нет, рыжая ведьма. Не сегодня…
 Чьи-то сильные руки обхватили плечи Агнешки.
— Нет… — Агнешка попробовала вырваться. Но чем сильнее она извивалась, тем сильнее прижимал её к себе Алик-лунатик.
— Не пущу… не пущу… — шептал он ей на ухо, пока она не обмякла.
***
 В дом Алик-лунатик и Агнешка вернулись только к рассвету. Гоша и Лёлик ещё спали, а Жижа бросилась к Агнешке и обняла её.
— Всё хорошо, — сказал Алик-лунатик, — пора будить ребят и уходить отсюда…




                Продолжение следует...