Первомай и две дурынды

 (Из цикла "Дети Патриарших")

     Было дело так… Мы с Шороховой шли себе по Пресне с дискотеки, никого не трогали… Ну песни пели, ну танцевали. Не ну а чо? Назавтра у всего советского народа должен был состояться праздник Первомая. На дискотеке-то мы наплясались, навеселились, и душа требовала продолжения.

     А Шорохова — такая же безумная фанатка диско, как и я, не остановить! Ну идем мы такие в танце и поем итальянские песни из репертуара «Рики е Повери», которые тогда в моде были. Хотели было исполнить «Римские каникулы» из «Матиа Базар», но там орать больно высоко надо было. Да ночь на дворе уже… А у Шороховой голос вечно хриплый, прокуренный. Если она заголосила бы из «Матиа Базар», то из окон все бы повысунулись и начался бы русский народный базар. Короче, идем скромно, не орем. 

     И тут вдруг видим , ба! - у одного подъезда стоит красный флаг. Настоящий такой, большой. Чего он стоит, изумились мы с Шороховой. Не надо, чтоб стоял без дела. Надо, чтоб развевался на ветру, красиво и гордо! Мы хоть комсомолки и не шибко идейные были, но красотой перспективы воодушевились.

     И вот подняли мы этот флаг! И водрузили мы флаг на высоту наших девичьих рук! И зашагали мы стройными ногами вдоль по улице мимо Зоопарка!

     И так это все нарядно получилось! Прям праздник-праздник! И пролетарская песня сама собой полилась! Мое девчачье сопрано и шороховский сиплый альт упоенно выводили  в терцию песнь  про несокрушимого Орленка, который «взмахни опереньем и взлети выше солнца». От такого воодушевления слеза потекла по моему лицу. А по лицу Шороховой не потекла: она стойко держалась! А то вдруг тушь на ее дискотечных очах размажется...

     И вот на третьем куплете раздался в краснопресненской ночи этакий этнический стон — диджериду или какой-нибудь трембиты! Шорохова выронила сигарету из губ, забыла петь Орленка и просипела вопросительно-восклицательную фразу, которую можно перевести на приличный русский так: «Что за непонятный звук  неожиданно проник в мои уши?!!!»  — «Шорох, не бэ! Это слон трубит, слониху на Первомай в гости зовет. А ему ее не дают сатрапы — смотрители зоопарка. Слон взволнован! Да ладно, мы-то ничем слону не поможем, шире шаг, Шорох! Поем Орленка дальше!»

     Но дальше куплеты в нашей памяти кончились. И мы тогда затянули «Черного ворона». Идем такие, алый флаг на фоне звездного неба вьется, как тот ворон... Из-за забора Зоопарка подпевает слон-трембита-диджериду. И подумала я: какая сцена для кино! Какой сюжет и картинка! Вот вырасту, стану режиссером, вставлю эту сцену в свой гениальный фильм! "Отнеси платок кровавый..."- с чувством пели мы с Шороховой.

     Но вдруг откуда ни возьмись выходит прям на нас группа товарищей в голубой форме с погонами. Три штуки товарищей.
 
-  «Добрый вечер, девушки! Ваши документы! Куда, откуда? Зачем флаг со стены дома сняли?»

-  «Мы не снимали! Он стоял. В уголке»

-  «Государственные флаги повесили для праздника. А вы, значит, сняли. Это хулиганство. 15 суток. Пройдемте в отделение!»
     
      Шорохова в сердцах пыхнула сигареткой в лицо милиционеру и хотела было выдать речь типа «перышко не мое, зря не шей, начальник», но я ее ткнула локтем в бок, чтоб не вздумала начинать. Слегка покашляв для солидности, я заговорила максимально ровным голосом, как на заседаниях комитета комсомола, на которых меня периодически «прорабатывали» за прогулы уроков.

     «Понимаете, товарищ капитан милиции, флаг, по всей видимости, был не совсем корректно закреплен на флагштоке. Предполагаю, что дворник Семен Егорыч, ответственный за своевременную развеску праздничной атрибутики, был не вполне здоров после перенесенного накануне тяжкого отравления организма, которое произошло в дворницкой вверенного ему участка.
В связи с этим данный флаг не выдержал сопротивления материала, (имеется в виду  недостаточная плотность веревки по отношению к массе и плотности древка указанного флага), и оказался на асфальте, где и был замечен и бережно подобран нами, сознательными комсомолками".
Уф...Вот это я выдала!

    Капитан товарищ милиционер посмотрел на меня недоуменно. Потом еще недоуменней —  на Шорохову с уже таки потекшей тушью на глазах.
Возникла зловещая  пауза с приспущенным флагом. Флаг был тяжелым, а руки наши резко ослабли ввиду перспективы провести 15 суток в застенках Кей-Джи-Би.

-  «Фамилия?»

-  «Иванова»

-  «Петрова»

-  «Предсказуемо. А Сидорова, сталбыть, на шухере? За дачу ложных показаний еще добавят. Пройдемте в отделение!»

     И тут нас с Шороховой должны были бы наградить самым что ни на есть Гран-при Каннского фестиваля за лучшую женскую роль! Мы принялись изо всех сил и голоса рыдать и истово умолять товарища милиционера, чтобы... ну вот, пожалуйста, никуда нас не отводить,... фамилию, пожалуйста,  не спрашивать,... родителям, пожалуйста-препожалуйста, не сообщать... И вообще у нас завтра годовая контрольная по математике, а нам еще всю ночь учить косинусы, тангенсы, параболы, гиперболы и таблицу умножения... Шорохова еще про малого братика некормленного и бабушку-революционерку ввернула и ревела громче слона-трембиты, вытирая красным полотнищем флага черные разводья туши на щеках. 

     Капитан минут пять наслаждался этим древненегреческим трагизмом, а потом как рявкнет:
 «А ну-ка идите отсюда быстро бегом шагом марш!» И резко выдрал из наших рук злосчастный флаг, недоповешенный с похмелья дворником Егорычем.

      Со всех каблуков мы дернули по своим дворам.
     
     А на следующий день вся окрестная тусовка пересказывала историю про наше героическое диссидентство с дерзким снятием флага. Это, конечно, с  подачи Шороховой. Уж наплела так наплела. С размахом! 

     Моя же версия выглядела бледновато и конкуренции не выдерживала. Ну кому нужна лирика про Орленка, Рики е Повери и красивые кинокадры ? Народу нужны герои! И мы с Шороховой - две дурынды -  ими стали!