Букет каменьев. Часть 3. Противоборство. Глава 9

        Глава 9. В поисках счастья


        Энты пошли так быстро, что у хоббитов волосы развевались, как флажки на копьях во время стремительной кавалерийской атаки. Невысоклики крепче уцепились за своих «носильщиков», чтобы не свалиться им под ноги. На ходу энты переговаривались межу собой на своём удивительном языке. Голоса пастухов деревьев звучали так мелодично и так гармонировали друг с другом, что хоббитам казалось, будто с ними отправился в путешествие квартет музыкантов, играющих на разных инструментах. Когда впереди блеснула речка Серебрянка, Дубоног открылбыло рот, чтобы спросить, в каком месте Древесник решил перейти водную преграду, а энты, не замедляя шаг, уже вошли в воду. Невысоклики от страха буквально прилипли к выростам на теле пастухов деревьев и облегчённо вздохнули только, когда оказались уже на восточном берегу Андуина. Бешеная скачка на лихих роханских скакунах сейчас им казалась куда более безопасной. Мерное покачивание энтов во время хотьбы ничуть не убаюкивало хоббитов. В пути их не редко посещала мысль: «Скорей бы рассвет». Когда на востоке едва забрезжила заря, невысоклики увидели впереди тёмную полоску Зеленолистой пущи.


        Далегляд проснулся, быстро встал и растолкал Манука. Тайво сидя дремал у потухающего костра, прислонившись спиной к стволу молодого клёна. Открыв глаза, он сонно спросил:

        – Что так рано, Малыш, темно же ещё? Поспал бы, неугомонная твоя душа.

        – Не знаю, душа или сердце мне подсказывет, но чувствую, что нужно торопиться, – вещал Далегляд, откусил кусок сухаря, глотнул воды и начал собираться в дорогу.

        Манук, стоя над углями, несколько мгновений рылся в своих мыслях, потом коротко произнёс:

         – Надо ехать, однако. Что-то не спокойно мне. Седлай коня, Тайво.

        Не прошло и четверти часа, как трое всадников умчались навстречу солнцу.


        Энты вошли под сень деревьев на юго-западной опушке Зеленолистой пущи и опустили на землю своих попутчиков. В небе погасли все звёздочки. Подол облаков на востоке окрасился в красный цвет. Напившись воды, пастухи деревьев задремали. Хоббиты насобирали хвороста и разожгли на опушке костёр. Его дым с южным ветром просеивался сквозь сито стволов и кустов вглубь леса. Радагаст вдруг встал, окинул грустным взглядом невысокликов, повесил на плечо свою сумку и молвил:

        – Прощайте, друзья. Теперь я с лёгким сердцем вручаю вам судьбу энтов. Уверен, что всё будет хорошо. Меня ждёт домик в глубине леса и много, неоконченных, дел. Я ещё побуду на этой земле некоторое время, но мы с вами, к сожалению, больше не увидимся.

        – А мы думали… – не закончив фразу, замолчал и опустил голову Свэн.

        Глаза его заблестели, и в траву упало несколько горьких росинок, скатившихся по круглым щекам хоббита.

        – Сказано же, что судьба энтов теперь в ваших надёжных руках. Память о вас в моём сердце будет жить вечно. Вспомните об этом, когда ваш жизненный путь будет близок к завершению, а на сердце ляжет печаль. Мы с вами хорошо потрудились для того, чтобы в Средиземье для всех наступили лучшие времена. Вы можете собой гордиться, – произнёс маг.

         Спрятав в бороду грустную улыбку, Радагаст взмахнул рукой и скрылся в зарослях пущи. Вот так невысоклики навсегда расстались с другом, который много раз выручал их, лечил и оберегал по мере возможности.

        Ближе к полудню, когда хоббиты заканчивали второй завтрак и тихонько сетовали, что скоро придётся экономить продукты, на запах дыма к ним пожаловали лесные эльфы Короля Трандуила. Это Радагаст, встретив своих дальних, но любимых соседей, попросил лесной народец заглянуть на огонёк к хоббитам. После краткой беседы перворождённые вручили невысокликам целый мешок вкусных, долго хранящихся, лепёшек, пожелали удачи в походе и мгновенно исчезли среди деревьев. Даже хоббитам, признанным мастерам игры в прятки, такой уход показался чистейшим волшебством. На самом деле эльфам помогала одежда специального покроя и расцветки. Если одетый в неё эльф стоял даже на самой опушке, его можно было принять за куст или молодое деревце. Невысоклики отдали дань эльфийским лепёшкам, похвалили между собой талантливых кулинаров и повалились в траву. О близости Мордора они сейчас уже и не вспоминали.


        Далегляд в пути был молчалив и замкнут. За целый день скачки, с кратким привалом в полдень, он обронил всего пару фраз, всем своим видом давая друзьям понять, что надо торопиться.

        – Ты уж совсем, как Мариборг стал, Малыш. Не на битву же спешим? – упрекал подростка Тайво. – Скажи ещё: «Вставайте лежебоки».

        – Не шути так, Тайво, – растерянно глядя на друга, произнёс Далегляд. – Я и сам не понимаю, что со мной, но что-то не даёт покоя, зовёт вперёд. Не могу объяснить это чувство тревоги.

        После таких убедительных слов и у Антилы кошки на душе заскребли. Манук тихонько цокнул языком и, качая головой, взобрался в седло. Они больше не делали остановок до самого заката. Когда ночь украла почти весь восточный горизонт, перед всадниками в отдалении возник знакомый холм, на котором Свэн волею судьбы расправился с Сауроном.

        – Там, на взгорке, огонёк мерцает! – протянув руку вперёд, вскрикнул Далегляд. – Кто-то собрался ночевать на месте былой битвы!

        Тайво и Манук, переглянувшись на скаку, догнали Малыша. Тайво ухватил за уздечку скакуна, на котором опрометчиво рвался вперёд Далегляд и остановил его приказом:

        – Малыш, осади коня. Мало ли кто там расположился. Возможно, недобитые кочевники домой возвращаются. Постереги коней, а мы с Мануком осторожно проверим.

        – Что им делать у границ королевства Лэмлан? – возразил Далегляд. – Просить у эльфов смерти?

        – Ты об этом потом узнавай, однако. Кто и чью смерть тут ищет, – строго посмотрел в лицо парня Манук. – Жди здесь.

        Малыш, виновато опустив голову, взял жеребцов за уздечки и отвёл за раскидистый куст ракиты. Тайво и Манук приготовили луки и углубились в заросли.

        На вершине взгорка, у свежего могильного холма, лицом на восток сидел одинокий человек. Слабое пламя костра смутно очерчивало силуэт и отбрасывало тусклые блики на худощавое, давно не бритое лицо путника. Рассеянный взор человека, который глубоко погрузился в свои думы, блуждал по углям костра. Манук и Тайво подкрались со спины, осмотрели окрестности, а потом, тихонько пробравшись по южному склону взгорка, попытались разглядеть лицо человека, голову которого укрывал капюшон плаща.

        – Брат… – сказал и осёкся Малыш, подойдя к незнакомцу сзади.

        – Ты ошибся, человек, – задумчиво ответил путник и обернулся. – Одинок я на этом свете.

        Усталые, печальные глаза человека, испытавшего нестерпимую боль, остановились на фигуре Далегляда. Ни один мускул не дрогнул на лице неизвестного. Казалось, что он всё так же глубоко погружён в какие-то внутренние поиски истины, которая ему не доступна. Тайво и Манук, убрав оружие за спину, подошли ближе к огню. Малыш присел на корточки возле незнакомца и внимательно посмотрел ему в лицо.

        – Братигор! Что с тобой сделалось?! Ты не узнаёшь меня?! Это же я, Далегляд! – разрыдавшись, Малыш обнял человека за плечи и прильнул к его  заросшему лицу.

        – У тебя мокрая щека… Ты плачешь… по ком? – рассеянно спросил Каваль.

        – Он жив, но как будто не он, – обронил Тайво и украдкой смахнул слезу. – Пойду, приведу коней.

        Манук, внимательно всматриваясь в глаза Братигора, присел напротив. Каваль, погрузившись в собственные мысли, снова направил задумчивый взгляд на огонь. Малыш немного успокоился, сел рядом и, словно поняв беду друга, дрожащим голосом спросил:

        – Ты забыл своё имя? Как тебя зовут?

        – Меня?… Я очень устал… – ответил Каваль, тяжело вздохнул и лёг на траву.

        Тайво привёл коней к подножию холма, расседлал и отпустил пастись. Поднявшись на взгорок, он с грустью посмотрел на Братигора и подложил одно из сёдел ему под голову. При этом Каваль только коротко застонал, но даже не открыл глаза. Далегляд укрыл друга одеялом и подсел к огню.

        – Тяжело ему будет вернуться в этот мир, однако, – горестно покачав головой, сказал Манук.

        – Ложитесь спать. Я посторожу, – дрогнувшим голосом произнёс Антила и спустился с холма.

        – Надо насобирать хвороста, однако, – тяжело вздохнув, обронил Манук и ушёл следом.

        Малыш заглянул в лицо Братигора. Оно и сейчас хранило маску глубокой озабоченности, внутреннего напряжения, хотя, казалось, что он спит. Что-то мучало его сознание и теперь.

        – Сюда скачет группа всадников, – вскрикнув, отвлёк Малыша от созерцания Тайво.

        Антила выскочил из темноты, схватил своё оружие и спустился по северо-восточному склону холма в долину. Следом за ним, захватив свой лук, исчез в том же направлении Манук. Далегляд на пару шагов отошёл от костра и вгляделся в сумрак ночи.

        – Манук! Тайво! Это эльфы Лэмлана! – крикнул в темноту Малыш и спокойно присев у костра, подбросил в огонь пару хворостин.

        Послышался топот коней, и у подножия взгорка остановились всадники. Прозвучала не громкая речь, и к огнищу подошли эльфы. Один из них внимательно посмотрел в лицо Каваля и произнёс:

        – Этот недуг руками мог лечить наш Король Авинон, но, как вам известно, он ушёл туда, откуда нет возврата.

        Эльфы угостили путников изрядным количеством походной, как они называли эту выпечку, пищи, немного посидели у огня и ушли, сказав, что будут зорко охранять сон друзей. Манук, Далегляд и Тайво, расположившись вокруг Каваля, вскоре заснули. Через полчаса костёр совсем погас. Ночь выдалась тёплая, и бывшие разведчики проспали бы до зари. Но перед рассветом Малыш снова подхватился, словно ему приснилось что-то страшное. Оглядевшись, он увидел, что Манук сидит у изголовья Братигора и, что-то нашёптывая, дирижирует руками.

        – Что ты делаешь? – сонно спросил Далегляд.

        – Шаманю немножко, как дед учил, – ответил мохлик. – Плохой из меня ученик получился, однако.

        – Едем к моим дедам в Эвол, – решительно встал Малыш и растормошил Антилу.

        Через четверть часа четверо всадников на трёх конях уже скакали на северо-восток в королевство эльфов гор.



        Это утро энты встретили в роще у подножия холмов Лэмлана. Фангорн и его спутники обошли самый южный холм в череде возвышенностей Рунного нагорья и не стали там задерживаться. Хоббиты только издали показали им, где был повержен Саурон. Необычную компанию путешественников посетили хозяева Холмогор. Узнав цель похода, эльфы непреминули снабдить невысокликов провизией и пожеланиями успеха. Теперь хоббиты смело могли соблюдать все свои традиции в плане пропитания.


        Далегляд на одном коне с Мануком возглавляли печальную процессию, а Тайво ехал один, увлекая за собой коня, на котором совершенно безучастно сидел Братигор. Так в вечерних сумерках они добрались до урочища Борки и остановились у брода через речку Слепянку. Пока Далегляд, Манук и Тайво собирали хворост, разводили костёр и готовили ужин, Братигор сидел в сторонке, устремив невидящий взгляд на Холмогоры. Потом он поднялся и, подойдя к мелководному заливу реки, посмотрел на гладкую поверхность воды. Увидев своё отражение, Каваль присел, отбросил на спину капюшон и всмотрелся в лицо. Седина, словно паутинка, запуталась в густых волосах на голове, в усах и бороде. Каваль набрал в пригоршни воды, напился и умылся.

        – Братигор, иди к нам. Будем ужинать, – позвал друга Тайво.

        Каваль никак не отреагировал на зов. Он сел на камень и стал смотреть на воду. Манук горестно покачал головой и, тяжело вздохнув, отошёл прочь от костра. Далегляд сходил к реке и за руку привёл Братигора к огню.

        – Надо покушать. Это мясо с дымком и лепёшки очень вкусные, – сказал Малыш, протягивая Кавалю еду.

        Братигор взял в руки мясо и лепёшку, посмотрел на Далегляда и стал, так же, как он, механически пережёвывать пищу.

        – Ну, как вкусно? Я это специально для тебя пожарил, – вымучив улыбку, произнёс Малыш.

        – Спасибо тебе за доброту, человек, – молвил Каваль, разглядывая лицо Далегляда, словно пытаясь его запомнить.

        – Меня зовут Далегляд, – молвил Малыш.

        – Далегляд, – напрягая мысль, кивнул Каваль.

        – А тебя зовут Братигор Каваль, – дотронувшись до руки друга, сказал Малыш.

        – Меня зовут Братигор Каваль, – без всяких эмоций произнёс странник.

        – А это наши друзья, Тайво Антила и Манук, – указал рукой Далегляд.

        – Наши друзья, Тайво Антила и Манук, – словно эхо, повторил Братигор.

        – На этом сегодня закончим урок, однако, – молвил мохлик. – Пора спать.

        Погрузившись в свои размышления, они ещё некоторое время молча посидели у костра, а затем ночь укрыла друзей пелериной печали.


        Закончив дневной отдых поздним ужином у подножия южных холмов Лэмлана, энты и хоббиты устремились на восток. Очередная ночная прогулка завершилась в Родниковой роще.

        В это же утро Манук, Далегляд, Тайво и Братигор перешли вброд речку Слепянку и углубились в Неторный лес, по которому на север, к горе Короне, ужиком ползла меж деревьев неприметная тропка.
 

        Энты, как обычно, отдыхали под защитой деревьев. После завтрака невысоклики расположились на солнечной лужайке у юго-западного края леса. Костёр, догорая, протянул к облакам худую сизую ручонку. Ветер не спешил сбросить с себя ночные грёзы. Бадди Дубоног никак не мог принять удобную для сна позу. Возможно, ему мешал набитый до отказа живот. Вдруг он ощутил, что земля дрожит. Хоббит поднял голову и посмотрел в степь.

        – Тревога! Скорей вставайте! К оружию! – от волнения во всю глотку закричал Бад.

        К роще скакал большой отряд кочевников. Уже было слышно, как они гикают и воют на скаку. Невысоклики, успев привыкнуть к мирной жизни, попрятали оружие, доспехи и теперь судорожно рылись в своих мешках. Враги быстро приближались.

        – Бежим в лес! – первым сообразил Грэн. – К Древеснику!

        В крайние берёзы рощи уже воткнулась пара чёрных стрел.

        – Ух-ха-ха! Кому тут ещё не надоело размахивать саблями?! – громовым голосом загудел Древесник, выходя на открытое место.

        Следом за ним, угрожающе размахивая руками, шагнули в степь навстречу всадникам Шустряк, Тонкокор и Буковик. Кочевники, опешив, осадили коней. Всадники не могли понять, что за странные создания стоят перед ними. Они  хотели подъехать ближе, но энты, загудев, как боевые трубы, широкими шагами пошли в атаку на степняков. Только теперь кочевники поняли, что перед ними не гиганты-полуэнты, а враги, обладающие ужасной силой. Всадники пустили несколько стрел, но смертоносные жала только больше раззадорили пастухов деревьев. Тогда степная рать помчалась наутёк. Отставших всадников энты сбивали с коней и втаптывали в землю, как поганки. Из-за деревьев, ликуя, высыпали на лужайку хоббиты.

        – Спасибо вам, Древесник, Буковик, Шустряк и Тонкокор. Видимо слишком рано мы выбросили из головы превратности войны. – Молвил Грэн.

        – Кто мог предположить, что кочевники ничуть не лучше орков? – пожав плечами, изрёк Бад. – Война давно закончилась, а они вместо того, чтобы радоваться, что остались живы, снова рвутся в бой, снова пытаются грабить и убивать.

        – Ух, ха-ха! – сделав глубокий вдох, пробасил Буковик. – Война ничему не научила этих всадников. Наглое, вероломное племя, видимо, останется таковым ещё надолго.

        – Радагаст сказал мне, что вы покончили со злом на этой земле… – опустив к  долу грустные, задумчивые глаза, произнёс Древесник. – Очевидно, это не так. Большое зло вы, конечно, изжили, но осталось мелкое злодейство, которое ещё очень долго будет портить людям жизнь и калечить души.

        – Надеюсь теперь, наученные горьким опытом, кочевники будут знать, что в мире есть сила, способная одолеть самую огромную рать, и больше не покажут носа из своих степей, – высказался Свэн.

        – Мир переменчив, м-м-м да, – изрёк Фангорн. – Энты тоже меняются. Дважды мы вынуждены были принять одну из воюющих сторон. Многие из нас, разочаровавшись в активной жизни, засыпают. Другие становятся вредными деревьями, хьёрнами, чьи души чернее ночи.

        Энты словно заснули, неподвижно стоя на опушке рощи.

        – Значит, нужно скорее искать ваших жён, – прервал немую сцену с налётом трагизма Свэн. – И мы обязательно их отыщем.

        – Да, да, конечно. Ради этого энты вышли в поход, – очнувшись от горьких дум, сказал Древесник. – А теперь нам всем нужен хороший отдых.

        Энты вошли в рощу, а хоббиты расположились для отдыха рядом с ними. Укладываясь спать в тени берёз под нежный шёпот листвы и виртуозные трели соловьёв, гвардейцы решили, что не стоит снимать доспехи и прятать оружие до тех пор, пока они не вернутся в родной Хоббитшир. Невысоклики вскоре успокоились и забылись сладким сном, а солнышко ворожило на их лицах мозаичными узорами света и тени, пока не скатилось к горизонту.

        На вечерней заре Шустряк нашёл среди перелесков севернее рощи несколько искалеченных одичавших яблонь. Это всё, что осталось от садов древесид. Однако находка воодушевила энтов, и они всю ночь напролёт возбуждённо беседовали на ходу.


        Манук, Далегляд, Тайво и Братигор подъехали к подножию горы Короны, когда в небе над ней стали зажигаться первые маленькие бриллиантовые искры, возвещая приход очередного вечера. Эльфы часовые проводили гостей в башню на горе, где их с радостью встретил Король Эволар. Принца Леодона, который уже выглядел вполне бодрым и весёлым, друзья навестили в его опочивальне. Дед Леодон пока не вставал с постели. Для того чтобы кости в местах ранений хорошо срослись, нужно было ещё повременить. После тёплых объятий и вкуснейшего ужина, который устроили прямо в спальне принца, Тайво и Манук увели Братигора в комнату, предоставленную им для отдыха, а Далегляд рассказал дедам о беде, случившейся с Кавалём. Король Эволар попросил Далегляда поведать всё, что он знает о судьбе Братигора. Закончив рассказ, Малыш с надеждой посмотрел на деда Эволара.

        – Телесную травму Каваля сильно обременяют душевные раны. Сейчас он ещё блуждает в потёмках своей памяти, – сделал вывод Король после беседы с Далеглядом. – Приведи его в кабинет Леодона, любимый внук мой. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь твоему другу вернуться в этот мир. Но не могу обещать, что он излечится полностью. Возможно, ему придётся идти к себе долгим и трудным путём, заново вспоминая и переживая все горести и радости, с которыми он столкнулся в жизни.

        Малыш, как послушного ребёнка, за руку отвёл Братигора в кабинет, где его уже ждал Эволар. Каваля усадили в кресло напротив Короля. Тайво и Манук отдыхали в спальне на первом этаже башни, а Далегляд ночевал рядом с дедом Леодоном. Несколько часов не мерк свет в окне, которое одиноко смотрело из башни на полночь. Только за два часа до рассвета эльфы на носилках принесли Братигора в комнату, где спали его друзья и положили на кровать. Каваль словно погрузился в глубокий сон. Тело его было совершенно расслабленным, а лицо просветлённым и спокойным.

        Едва солнце, выглянув из-за леса, заиграло своими лучиками на мозаичном потолке, Далегляд вошёл в опочивальню друзей. Братигор стоял перед маленьким зеркальцем и брился. Увидев это, Малыш в спешке излишне громко закрыл дверь и подбежал к Кавалю.

        От стука заворочались и открыли глаза Тайво и Манук.

        – Как ты себя чувствуешь, Братигор? – сосредоточенно глядя в лицо друга, спросил Далегляд.

        – Я себя чувствую… и этого вполне достаточно… пока, – ответил Каваль и перевёл свой вполне осмысленный взгляд на друзей. – Здравствуй, друг Тайво! Давно мы не виделись? Манук, ты тоже желаешь побриться?

        – Он снова с нами! – вскочил с постели Тайво, подбежал к Братигору и обнял его за плечи. – Свершилось чудо!

        – Это не чудо, а талант целителя, твоего деда Эволара, Далегляд, – встал с постели и воздел руки к потолку Манук. – Жаль, что моему деду не удалось вбить эту науку в мою голову.

        – У тебя голова и так светлая и умная, – рассмеявшись от счастья, молвил Далегляд, – зачем тебе ещё какие-то науки?

        – Скажи точнее, что она с проседью, а когда совсем седой станет, поздно будет в неё вколачивать знания, однако, – хохотнув, ответил Манук.

        Друзья обняли вновь обретённого друга Братигора. Разговор в комнате не прекращался ни на миг, пока их не пригласили на завтрак. Братигор сердечно поблагодарил Короля Эволара за чудесное избавление от бесплодных блужданий в потёмках своей памяти, а Король и принц Леодон ещё раз поблагодарили друзей за душевную заботу и доброе участие в судьбе внука.

        Поздним утром, прощаясь, Манук напомнил друзьям о встрече осенью. Затем несколько эльфов горы Короны сопроводили его в посёлок фертов, к подножию Железного Кряжа. Там мохлик нашёл свою упряжку, которую бережно сохранили местные жители, и его нарты умчались на северо-восток, к горе Уру.

        Утром, когда Манук с лёгким сердцем распрощался с Тайво, Братигором и Далеглядом, энты опустили хоббитов на землю у слияния реки Быстрой и реки Светило. Там хоббитов радушно встретили тирейцы и пригласили погостить в посёлке Дике. После ужина хозяева снабдили невысокликов присоленным мясом, не взяв у них ни одной монеты, и перевезли на правый берег реки Светило. Хоббиты познакомили  местных жителей с энтами. Для Фангорна и его друзей было весьма удивительно и приятно уже то, что тирейцы не испугались, воочию увидев «ходячие деревья». Когда же селяне стали с благодарностью рассказывать энтам о древесидах, в глазах Фангорна и его друзей загорелись особенно яркие, весёлые огоньки. Эта встреча согрела сердца энтов и укрепила в них надежду на светлое будущее в соседстве с людьми. Тепло простившись с жителями посёлка, Древесник с сородичами и хоббитами незамедлительно отправился в путь. Возбуждённые разговоры на своём мелодичном языке энты не прерывали до самого утра.

        Потом была остановка на отдых на берегу реки Уток. А следующее утро искатели, переправившись на восточный берег реки Рыжей, встретили в местах, где никто, кроме диких зверей, не живёт.

        – Да… ох-хо-хо-о, лес здесь молодой, не пробуждённый и растёт густо. Хотя, кажется, там есть прогалина. Выйдем на неё, тогда и отдохнём подольше. Здесь нам не от кого скрываться. Займёмся поисками позже, – обозревая окрестности, произнёс Древесник.

        На самом деле это было узкое ложе ручья, рождённого родником. В вечерних сумерках хоббиты расположились на ковре из мягкого мха, усыпанного прошлогодней листвой и хвоей. За ночь небо затянули тучи. Разгулялся ветер. Засверкали молнии, и гулкие раскаты утренней грозы известили о приближении большой дождевой тучи.

        – Надо бы шалаш построить, – поглядывая на энтов, обратился к Туку Свэн.

        – Уже не успеем, – вытирая упавшую на лоб большую каплю, сказал Грэн. – Придётся принимать холодный душ.

        – Весенний дождик – это прекрасно! – подняв руки к небу, молвил Шустряк. – Омоем тела от дорожной пыли.

        – Я бы лучше в ручейке помылся, – бормотал Бад, – а потом полежал на солнышке.

        – Солнца, наверное, сегодня не будет, – заявил Тонкокор. – Небеса затеяли стирку.

        – Постираться, конечно, можно, – почёсывая затылок, бубнил Грэн, – только придётся продолжать путь в мокрой одежде.

        – Угу, ага я, кажется, понял, на что вы намекаете, – улыбнувшись морщинками в уголках глаз, молвил Древесник. – Друзья, давайте скорей наломаем лапника. Шустряк, будь добр, заготовь дюжину жердей.

        Хоббиты не успели и глазом моргнуть, как под сосной вырос шалаш, густо укрытый хвойными ветками. Дождь словно ждал, когда хоббиты спрячутся под кровлю. Вначале застучали редкие крупные капли, а потом с неба обрушился целый поток воды. Энты, воздев вверх руки, блаженствовали, изредка охая и ахая. Хоббиты позавтракали без костра и разлеглись на упругой подстилке.

        – Тайво рассказывал, что эти леса бескрайние, – мыслил вслух Бад. – Как же нам отыскать в них жён энтов?

        – Мне кажется, что пришло время разделиться, – предложил Грэн, – чтобы расширить круг поисков. Энты умеют переговариваться на большом расстоянии. Здесь это можно делать смело, не опасаясь встречи с людьми.

        – Кроме того, их голоса могут услышать энтеи, – одобрил план Бад. – Ты слышал нас, Древесник?

        – Это хороший совет?! – испытующе глянув на Фангорна, сказал Буковик.

        – Так и поступим, но вначале составим план поисков, – поддержал предложение Древесник.

        Грозовая туча уплыла на восток, а энты стали в круг и долго о чём-то гудели и шептались на своём медленном языке. Невысоклики успели выспаться и пообедать, а беседа пастухов деревьев всё продолжалась. Хоббиты уже устали отдыхать.

        – Грэн, как ты думаешь, Тайво, Манук и Малыш нашли Братигора? – спросил Бад.

        Вспомнив о друге, за судьбу которого больше всего переживали  разведчики, Свэн тяжело вздохнул и произнёс:

        – Главное, чтобы они нашли его живым. Если я правильно понял, даже Радагаст не в силах был ему помочь.

        – А я верю, – Тук с чувством ударил кулаком по коленке Свэна, – что Братигор сумел побороть саму старуху смерть! Ведь он ещё очень молод и силён.

        – Я тоже в это верю! – чувствительно стукнул Свэна по другой коленке Бад.

        – И я верю, но причём тут мои коленки? – возмутился Норкинс.

        – Так, к слову пришлось, – ответил Грэн и призадумался.

        На самом деле в это время Каваль, Антила и Малыш вместе с группой  эльфов-добровольцев горы Короны тоже занимались поисками. Блуждая в западной части степей, в стойбищах балков они искали мать Далегляда.

        – Надежда увядает, как цветок без воды, – сидя у вечернего костра, ворошил палкой золу Тайво. – Мы вывернули наизнанку восемь станов балков, освободили два десятка невольников, и никто ничего не слышал о женщине по имени Лилея.

        – Хозяева не называют своих рабов по именам. Тебе это должно быть известно, – посматривая на Антилу, вступила в разговор одна из полонянок. – Для них мы просто прислуга, скот, умеющий говорить. Жильё раба – это в лучшем случае ветхий шалаш или навес из рваных шкур.

        – Знаю, Чеслава. За то, что пытался бежать, меня шесть лет приковывали к телеге, под которой ночевал, – молвил Тайво.

        – Нашим домом всегда была кузница,… но об этом лучше не вспоминать, – сказал Братигор и, пытаясь отвлечься от тяжких дум, начал прогуливаться вокруг костра. – Расскажи о своей маме, Малыш. Какой ты её запомнил?

        – Она любила цветы, зелень, леса, луга и горы, любила весну, – вспоминал Далегляд. – Однажды весной, лет пяти от роду, я сильно заболел. Ничто мне не помогало. Отец отправился искать бабушку Эвелину и деда Стогуда. С наступлением тепла они покидали свой домик в горах и странствовали. Тогда бабушка меня спасла, вылечила. Они с дедом Стогудом жили у нас до глубокой осени. Бабушка учила маму различать травы, готовить целительные зелья, распознавать болезни. Маме очень нравились эти занятия. Они с бабушкой вечерами уединялись в маленькой светёлке и подолгу беседовали. Потом бабушка Эвелина и дед Стогуд ушли. Тогда мы видели их живыми в последний раз.

        Далегляд надолго замолчал. Отвернувшись от костра, он сидел, направив печальный взгляд вдаль. Молчали и все вокруг. Степь медленно погружалась в вечерний сумрак.

        – Значит, твоя мать стала знахаркой? – прервала тягостное безмолвие Чеслава. – Может быть, поэтому её забрали себе балки?

        – Мы тогда были на рынке, – горестно вздохнув, молвил Малыш. – Мама продавала снадобья, а отец, как обычно, зазывал народ…

         – Значит нужно спрашивать про знахарку, ведунью из полонянок, а не женщину по имени Лилея, – советовала Чеслава. – Думаю, что её забрали в стойбище хана. Настоящая целительница в наше время – это большая редкость. Можно не сомневаться, что Лилея имела добрую славу, раз уж её всему научила эльфийка. Я слышала рассказы про эльфийскую принцессу, которая могла лечить даже голыми руками. Её все знали и уважали в большом торговом городе Мене,… жаль, что её убили.

        – Завтра продолжим поиски, пока есть надежда, что мать Далегляда жива, – воспрял духом Братигор.

        Уверенность Каваля подняла настроение Далегляду и эльфам. Люди стали укладываться спать на мягкую постель из высокой густой травы, которая перешёптывалась о чём-то с вольным ветерком.

        Ночь прошла, и наступило солнечное утро, когда энты наконец закончили свой сход.

        – Мы составили план поисков, – известил хоббитов Фангорн. – Тонкокору предстоит обследовать лесные просторы в юго-восточном направлении. Идти ему придётся быстро. М-м-м да… Он боится потерять своего спутника, поэтому решил идти один. Бадди отправится в путь с Буковиком, Грэнадин – с Шустряком, а ты, Свэнсис, поедешь на моих плечах. Мы с тобой пойдём на север.

        Древесник и Свэн направились к восточной оконечности Крайних гор. Во время поисков пастухи деревьев часто переговаривались сильными гудящими голосами, которые эхо разносило по верхушкам деревьев на много вёрст. В полдень второго дня, считая от стоянки у реки Рыжей, Древесник взошёл на склон самой восточной и самой низкой вершины в цепи Крайних гор. Внизу, куда ни брось взгляд, до самого горизонта простирались бескрайние дикие леса, покрывшие землю сплошным зелёным ковром. Энт долго и тщательно осматривал местность.

        – Куда теперь идти и где искать древесид? – растерянно бормотал Свэнсис, увидев, уходящие вдаль прямо из-под ног Древесника, безграничные лесные просторы, на которых и глазу не за что было зацепиться. – Везде один только лес.

        – Да… так было во всём Средиземье, когда я был ещё молод, – вспоминал Фангорн. – Этот мир был вот таким – древесным и казался необъятным. Мы годами бродили по лесам, любовались его чистотой. Весна сменяла зиму, и всё повторялось. Не было тогда ни чёрных хьёрнов, ни испорченных деревьев с гнилой сердцевиной. Мир стал совсем другим,… но я отвлёкся от нашего дела. Куда мы пойдём? Да, пожалуй, вон туда, на северо-запад. Там я вижу узкую полоску, не занятую лесом. Возможно, это поляна.

        Перед тем, как спуститься со склона, Древесник, приложив к губам ладони, издал особенно громкий и долгий гудок-речитатив. Вслушиваясь в звуки земли, энт постоял четверть часа. Ласково шелестела листва, барабанил дятел, весенними напевами хвастались птички. Фангорн прогудел ещё дважды. Хоббит, вероятно, услышал бы отклики, если бы знал, что именно нужно уловить своими чуткими ушами, но он этого не знал, поэтому даже не  прислушивался. Свэн просто ждал, когда энт тронется в путь. Наконец он спустился с горы и пошёл среди деревьев. Временами с веток срывалась стайка потревоженных пташек, где-то вдали зарычал медвежонок. Лес был наполнен жизнью, но не эти звуки желали услышать искатели.

        В северном направлении земля имела небольшой уклон. Серые сумерки вывели Фангорна и Свэна из леса. Оказалось, что просвет, к которому они стремились, вовсе не просека и не поляна. Это было озеро, узкое, но длинное озеро в ложбине между складками земли. Слева в него сбегала речушка, которую люди называли Голец.

        – Красивое место не могут скрыть даже тусклые краски позднего вечера, – молвил Норкинс. – Хорошо бы отдохнуть. Утро тут будет радостным.

        В устье ручья из-подо мха, мягким ковриком покрывающего весь берег, торчал большой плоский валун, поросший лишайником. Рядом с ним, у самой воды, росли две стройные берёзки и рябина.

        – Я мог бы назвать этот уголок своим домом, если бы жил в этом лесу, – пробасил Древесник. – Постою здесь до утра, а ты найди себе удобное ложе. Хоббит устроился возле камня на мягкой подстилке. Ночью к устью Гольца пришёл Буковик.

        – Никаких следов? – без надежды в голосе осведомился Свэн, приподнявшись на локте.

        – Пусто, – коротко ответил Бад, зевнул и тихо засопел рядом с другом.

        В сторонке переговаривались Древесник и Буковик. Под монотонный шёпот энтов Свэн снова провалился в сладкую дрёму.

        На рассвете Норкинс сквозь сон услышал звонкое щебетание птиц и вскочил в надежде увидеть Радагаста, но, оглядевшись, понял, что это действительно пели мелкие пичуги на ветвях берёз. От резкого шороха проснулся и Бад.

        Пока хоббиты жарили мясо, а энты медленно цедили сквозь губы свою чудодейственную воду, к компании присоединился Тонкокор. И он не нашёл следов энтей. Южный ветер уносил дымок костра на противоположный  берег озера. Вся его неподвижная поверхность была ещё в тени деревьев, только макушки сосен и берёз на западном берегу переливались яркой зеленью в лучах восходящего светила.

        – Как здесь красиво! – восхищался Свэн, стоя у самой воды. – Я люблю Хоббитшир, но здесь почему-то душа радуется больше.

        – Просто ты давно не был на родине, да и там сидел сиднем в своём Старом гроте, – насмехался Бад. – Видел бы ты Лисий хутор на вечерней заре, когда туман на лугу только-только начинает парить, устилая траву гладкой, тонкой серой простынёй. А Подгорку на рассвете, когда из холмов между голубых елей и зелёных сосен в розовое небо поднимаются ровные столбики сизого дыма. Густо поросшие хвойным лесом верхушки холмов похожи на сказочных ёжиков, сбежавшихся на запах свежего хлеба.

        – Да, Бадди, мы оба соскучились по родному краю, его тайным тропинкам в чистых лесах. А наша «беседка» с родничками… – вздохнув, сказал Свэн.

        –  Странные какие-то деревья на том берегу, ива – не ива, ракита – не ракита, я таких удивительных деревьев ещё не видел, – всматриваясь в опушку, поражался Дубоног. – Древесник, ты знаешь имена всех деревьев на земле. Подскажи, как называется то дерево с жёлто-зелёной кроной?

        Энты прервали свой разговор, и вышли на берег.

        – Которое? – уточнил Фангорн.

        – То, что растёт возле… – Бад осёкся и стал растерянно искать глазами дерево странной породы. – Ой, а его уже нет.

         – Дерево не может исчезнуть в прозрачном воздухе, – прогудел Древесник. – Тебе что-то померещилось, Бадди?

        – Да, нет же?! – настаивал на своём хоббит. – Оно точно было. Золотистый ствол, как у сосны или ивы, а крона пышная, густая, как молодой куст лозы. И вот оно пропало?!

        – Это мне что-то напомнило… – задумался энт. – Не могу вспомнить.

        Уйдя в себя, он притушил огоньки в глазах и долго ворошил свои длинные степенные мысли.

        – А как выглядят древесиды? – задал наводящий вопрос Свэн. – Они, наверное, такие же разные, как и вы?

        – Ты хотел сказать: «наши жёны»? – поправил хоббита Фангорн. – Давно это было… Они похожи…

        – Надо срочно идти на тот берег озера, – торопил Бад, – и всё там хорошенько осмотреть.

        – Не будь таким поспешным, Бадди, – всё ещё размышлял Древесник. – Ты задал мне вопрос, а я не могу найти ответ…

        – А этот ответ, случайно, не энтеи? – подсказывал Свэн. – Бад прав. Нужно сейчас же идти на другой берег озера.

        – Вы всё время сбиваете меня с мысли, – расстроился энт. – Мы, конечно, скоро туда пойдём, но. Что-то я начал вспоминать, а вы спутали мои мысли. Теперь не вспомню.

        – Надо дождаться Шустряка и Грэнадина, – скрипучим баритоном произнёс Буковик.

        – Так подайте им сигнал, – посоветовал Свэн. – Наверное, они уже недалеко.

        Тонкокор повернулся в восточную сторону и загудел. Его «рожок» звучал громко, сочно, как большой бронзовый горн. Затрубили и Фангорн с Буковиком. Зазвучала гармоничная, протяжная мелодия, которую исполняло трио музыкантов.

        – Нет слов, какой красивый хор у вас получился, – заслушался Свэн.

        Через несколько мгновений из леса донёсся звонкий голос Шустряка. Скоро и сам он вышел на берег с Грэном на плече.

        – Оказывается, мы не дошли до вашей стоянки совсем не много, – рассказывал Тук, – и расположились на ночлег всего в нескольких верстах. Но утром шли в правильном направлении. Шустряк отлично ориентируется в лесу.

        – Это не удивительно, он же энт, – разведя руки в стороны, молвил Древесник.

        – Теперь все в сборе, а мне не терпится обойти это озеро и посмотреть, что там, – торопил энтов Бад.

        – Начнём, пожалуй, с западного берега, – усадив на плечо Свэна, сказал Фангорн. Буковик поднял с земли Бада.

        Энты перешли устье ещё одной речки, которая змейкой сбегала в лощину. Она отдавала свою прохладную, прозрачную воду озеру в самом узком, западном заливе. Два десятка шагов энта и перед ними открылся вид на длинную поляну, отделённую от озера полоской кустов и деревьев.

        – О-о-о… – пророкотал Древесник и замер, созерцая неожиданный пейзаж.

        Широкая поляна была разделена на ровные участки, на которых стройными рядами росли ухоженные плодовые деревья. В основном это были яблони и груши. С южной стороны земля вдоль садов была обрамлена рядами грядок, на которых ещё ничего не успело взойти.

        – Кто может жить в такой глуши? – лукаво прищурив глаз, спросил у Шустряка Грэн.

        – Никаких домиков, ни сараев, ни скотного двора, – искоса взглянув на Буковика, молвил Бад.

        – Конечно, это энтеи! – восторгался Свэн. – Но где же они сами?

        – Не будем поспешными, юные хоббиты, чтобы не допустить ошибки, –  загудел Фангорн.

        Шустряк вдруг негромко произнёс короткую речь на языке энтов. Из-за деревьев выглянула странная голова. На пришельцев смотрели большие, глубокие, добрые глаза. Подёрнутые сеточкой морщин, бледно румяные щёки будто сдавливали сучковатый нос. Узкий рот, как поперечная трещина в коре, был удивлённо приоткрыт. Голову украшала пышная зеленовато – жёлтая причёска, похожая на густо торчащие тонкие веточки ивы с едва распустившимися зелёными листочками. Шустряк закачался, смешно переступая с ноги на ногу и хлопая в широкие ладоши. Из его уст полилась ласковая речь, похожая на песню или стихи. Энтея осторожно вышла из-за деревьев и направилась к гостям. Древесида двигалась грациозно и плавно, слегка наклонив голову набок. Это было удивительно и неожиданно для дерева, на которое она была очень похожа. На её лице застыл озорной вопрос: «Кто это к нам пожаловал?». Следом за ней на поляну вышли другие энтеи. Все они были похожи на деревья различных пород. Единственное, что их сближало, это гибкость стана и женственность походки. Кожа-кора у них на теле была пластичная, как у молодых деревьев. Осмелев, они подошли вплотную к энтам и хором заговорили на своём языке. Речь их была похожа на журчание горных ручьёв и птичьи голоса, лёгкое дыхание весеннего ветерка в пышной зелёной листве. Энты по очереди стали вступать в разговор тихими, протяжными фразами.

        Беседа продолжалась уже более получаса, а энты даже не сняли с плеч каменные жбаны, а про малышей на плечах будто и вовсе забыли. Хоббиты украдкой переглянулись, боясь нарушить это мелодичное сплетение голосов. Несмотря на кажущуюся увлечённость, Древесник это заметил. Разговор прервался. Все голоса разом смолкли.

        – Эх-хе-хе, да, заскучали, ребятки, – прищурив глаза, рокотал Фангорн. – Трудно вам сидеть и слушать, не понимая чужую речь. Мы ещё долго будем обсуждать наши дела. Может быть, вы спуститесь на землю и погуляете где-нибудь поблизости?

        Когда невысоклики оказались на траве, энтеи стали пристально их рассматривать, словно только сейчас заметили странных малышей. Хоббиты низко поклонились и отошли влево. Энтеи всё ещё смотрели на них, тогда невысоклики поклонились отдельно древесидам и, взявшись за руки, ушли в лес. Что-то давно забытое начало пробуждаться в памяти жён энтов. Они долгими, искрящимися нежностью и лаской, взглядами проводили хоббитов, и общение с энтами продолжилось.

        Весь день хоббиты бродили по окрестностям, вспоминая Хоббитшир, своих родственников и знакомых, а к ночи на берегу залива, в который впадала речка, развели костёр. Разговоры, или, как выразился Свэн, переговоры энтов продолжались более трёх суток. При этом энты так и не удосужились снять со спин тяжёлые каменные жбаны, словно забыв об их существовании. Как они всё это время обходились без воды, остаётся загадкой.

        Тем временем Тайво, Братигор и Далегляд обшарили ещё пяток стоянок балков и подъехали к самому большому, по видимому, главному стойбищу. На подступах к юртам их поджидала группа из пятидесяти всадников в полном вооружении. Чуть вперёд выехал пожилой воин с редкими седыми усиками и жиденькой бородкой.

        – Мы не хотим никого убивать! – остановил коня и, привстав в стременах, произнёс Братигор. – Ваша власть кончилась! Мы пришли, чтобы освободить пленных! Если ты понял меня, старец, подними руку!

        В ответ один из кочевников пустил стрелу, которая, звякнув, отскочила от стального щита Каваля.

        – Если это ваш ответ, тогда умрите! – вскричал Братигор и вынул из ножен меч.

        Две дюжины эльфов, разрядили в толпу балков свои арбалеты и, обнажив мечи, пошли в атаку. Им хватило получаса, чтобы добить оставшихся в живых кочевников.

        – Один степняк ускользнул ещё в начале схватки, – после боя сообщил Далегляд. – Могут быть неприятности.

        – Ничего, мы здесь надолго не задержимся, – успокаивал Антила. – Обыщем стойбище, расспросим невольников, и ищи ветра в поле.

        Братигор, Тайво и Малыш сразу направились к самому высокому и обширному шатру, а эльфы начали обследовать прочее жильё кочевников. Каваль откинул полог и, войдя, на миг остановился, привыкая к полумраку. Помещение разделяли на части перегородки из плотного полотна. Братигор заглянул за занавес. Комната, которая находилась прямо перед ним, была пуста. Слабый свет проникал в неё из дымового отверстия вверху. Посредине на земляном полу в огнище тлели угли, а над ними, в котле булькало какое-то варево. Вдоль стенок на полу лежали шкуры и мягкие валики, а в углу стоял окованый бронзовыми полосами сундучок с откинутой крышкой. Каваль подошёл и заглянул в него. Хранилище драгоценностей почти доверху было набито золотыми и серебряными монетами, изделиями и украшениями из драгоценных металлов и каменьев. Малыш остался у входа, а Тайво обшаривал соседние комнаты.

        – Сколько добра награбили, разбойники?! – покачал головой Братигор. – Теперь откупиться хотят, если я правильно понял. Что там у тебя, Тайво?

        – Здесь никого нет, – ответил Антила.

        – Что ж, мы не гордые от подарков не откажемся, – Каваль подхватил под руку сундучок и вышел наружу. – Раздадим бывшим рабам в уплату за подневольный труд.

        Перед шатром стали понемногу собираться люди диковатого вида в поношенной, изодранной одежде. Это были женщины разных возрастов, исхудавшие мужчины, старики. Удивление, растерянность и настороженность были написаны на их лицах. Около полутора десятков невольников и невольниц безропотно ожидали своей участи.

        – А где же хозяева? – окинув взглядом стойбище, спросил Тайво.

        – Они сгрудились вон в тех двух юртах, – указав рукой, молвил Иверс. – Там старики, женщины, дети.

        Антила решительным шагом пошёл к стоящим на отшибе юртам.

        – Не вижу радости на ваших лицах, – обратился к людям, сгрудившимся у главного шатра Каваль. – Отныне вы свободны. Можете возвращаться на родину. Присоединяйтесь к нашему обозу.

        Братигор стал разъяснять людям, куда приведёт их дорога, расспрашивать, отвечать на вопросы. Малыш, внимательно взглянув на женщин, рассеянным взором блуждал между шатрами, юртами и вдруг увидел на самом южном крае стойбища маленький шалаш, обтянутый сверху старыми, рваными шкурами. Ветхое жилище почему-то приковало его взгляд. Острым кошачьим коготком царапнула душу жалость, смешанная с грустью и безнадёгой. Сердце его сжалось, а ноги сами собой поплелись к нищенскому жилью, которое находилось в стороне от хозяйских шатров. Что-то тянуло, манило его, звало после стольких бесполезных, бесплодных поисков заглянуть ещё и в этот закуток. Далегляд приподнял засаленный полог из лошадиной шкуры и заглянул внутрь. В темноте тускло мерцал маленький огонёк от горящего в плошке с какой-то смрадной жидкостью фитилька. Забившись в самый тёмный уголок шалаша, спиной к входу сидела худая женщина в лохмотьях. Тёмные волосы были заплетены в косу и аккуратно уложены на макушке. Когда на неё упал свет вечерней зари, она конвульсивно съёжилась и украдкой искоса взглянула на того, кто её потревожил. Малыш ощутил на себе взгляд до смерти перепуганного маленького, беззащитного зверька, загнанного в угол.

        – Не бойся. Выходи на волю. Ты свободна и можешь вернуться на родину вместе с нами, – обратился к несчастной женщине Далегляд. – Скоро мы отправимся в обратный путь на север.

        – На родину? – робко повторила невольница. – У меня больше нет родины,… нет никого и ничего.

        Женщина повернула к собеседнику бледное, испачканное сажей, лицо. Её худые, как плети, руки, в беспомощной попытке защититься прижатые к груди и впалым щекам, била мелкая дрожь.

        – Как тебя зовут? Откуда ты родом? – спросил Малыш.

        – Ведьма… – прошептала рабыня.

        Сердце Далегляда всё чаще билось в груди, пытаясь достучаться до его сознания. Голос женщины показался ему знакомым, тёплым, родным, но глаза не могли принять на веру подсказанную душой догадку.

        – Тебе незачем и нельзя здесь больше оставаться,… пойдём с нами, – протянул руку Далегляд. – Мы не причиним тебе зла. Поверь мне.

        – Кто ты? Кто это вы? – растерянно спросила женщина.

        – Мы посланники Свободных Народов Средиземья пришли сюда, чтобы освободить всех невольников. Меня зовут Далегляд, – ответил Малыш.

         – Дал…лег…лядом звали моего сына… – прошептала рабыня. – Но он умер. Мне так сказали.

        Малыш от неожиданности упал на колени. Сердце больно стучало уже где-то в горле. Он пытался всмотреться в лицо женщины, но подступившие слёзы пеленой застилали глаза. Голос не слушался. Далегляд дрожащей рукой дотронулся до локтя несчастной, взял её за руку и, поднимаясь с колен, повлёк невольницу вон из шалаша. Женщина подчинилась. В небе на западе догорала заря. У главного шатра суетились люди. Малыш рукавом смахнул слёзы и посмотрел в лицо женщины, которую держал за руку.

        – Мама,… – шепнули его губы. – Я нашёл тебя, я жив.

        Широко распахнутыми глазами женщина с надеждой вгляделась в лицо парня. Её губы задрожали, а лицо оросила снимающая душевную боль влага. Малыш и его мать обнялись и прижались друг к другу, боясь вновь разлучиться.

        – Что случилось, Малыш? – услышал тревожный голос Брата Далегляд.

        К матери и сыну широкими шагами спешили Каваль и Антила.

        – Это моя мама, – улыбаясь сквозь слёзы, произнёс Малыш. – А это мои друзья, Братигор Каваль и Тайво Антила. Они помогли мне выжить в тайге.

        Каваль и Антила дружно приложили правую руку к груди и поклонились матери Далегляда.

        – Лилея, пойдём к телегам, – молвил Братигор, – люди уже собрались.

        – В пути у вас будет много времени для общения, – взволнованным голосом добавил Тайво. – Нам нельзя здесь задерживаться.

        К каравану добавидось несколько повозок, и все уже были готовы выступить.

        – Мы достигли главной цели похода, но я знаю, что на юге есть ещё три стойбища. В них наверняка тоже влачат жалкое существование невольники. Я не смогу спать спокойно, пока они не окажутся на свободе, – заявил Каваль.

         – Тогда, без промедления в путь! – подав сигнал рукой, сказал Тайво. – После отдохнём.

        Караван телег и повозок в сопровождении всадников, оставив позади главное стойбище балков, направился на юг. Круглая луна освещала степь, а Братигор хорошо знал местность, поэтому в пути заминок не возникло.

         За двое суток, не встретив больше ни малейшего сопротивления, посланники Свободных Народов Средиземья освободили невольников из последних стоянок балков и повернули на север, приминая высокую степную траву по дороге на родину.


        Утром к костру невысокликов подошёл Шустряк.

        – Так всё и случилось, – взмахнув руками, начал свою речь энт. – Они там ещё говорят, а я уже решил, что остаюсь жить здесь.

        – Энтеи не хотят возвращаться в лес Фангорн? – забеспокоился Свэн.

        – Они ещё не решили, – дирижируя руками, ответил Шустряк. – Но я понял, что большинство дев остаётся у этого озера. Мне тоже здесь нравится. Лес большой и не старый, как и я. Это мне опять нравится. Вода здесь чистая, её можно пить. Это тоже хорошо.

        Закончив рассказ, Шустряк медленно зашёл в воду до половины туловища и долго плескался, потом вышел на берег и, покачиваясь, переступая с ноги на ногу, стал что-то тихонько бормотать себе под нос. Хоббитам показалось, что энт рассказывает стихи. Потом Шустряк ушёл бродить по лесу.

        Беседа энтов и их жён закончилась только спустя сутки. Хоббиты услышали, что разговор стал необычно громким, а затем смолк. Вскоре на берег озера к большому камню пришли энты. Тонкокор объявил, что остаётся жить в этих краях, простился и ушёл. В обратную дорогу, в лес Фангорн собрались только Древесник и Буковик. Но они возвращались не одни. С ними согласились вернуться на запад пять энтей, в том числе и Фимбретиль.

        – Если вы уже готовы, давайте напьёмся воды, и в путь, – возбуждённо прогудел Фангорн, обращаясь к хоббитам.

        Шустряк, как всегда, угадал вовремя. Он вышел из леса, бормоча себе под нос, когда энты уже почти опорожнили свои большие кружки. На прощание он подарил Грэну сучок, очень похожий на энта. В качестве ответного подарка Тук вручил Шустряку медальон Гвардейца Северного Королевства, чему энт был очень рад. Когда он надевал себе на палец цепочку с медальоном, хоббитам показалось, что в глазах пастуха деревьев засверкали искорки гордости. Ведь энты своим участием в битве у стен Мории, без сомнения, заслужили награду, куда большего достоинства. А когда Минас Тирит был уже осаждён мордорским войском, пастухи деревьев перехватили и уничтожили большую банду орков, которая шла из Мордора в Морию. Если бы не помощь энтов, могло случиться так, что после победы в столице Гондора гномам Мории некуда было бы возвращаться. Король Даин-третий сердечно поблагодарил энтов за помощь, поклялся в вечной дружбе между гномами и энтами, а позднее щедро наградил всех участников битвы. В подземном дворце, возле трона Короля гномы вскоре возвели огромную малахитовую статую энта. Говорят, она удивительно похожа на Фангорна. 

         Король Нуменон, во-первых, удостоил всех энтов звания Героев Средиземья и сам вручил им, специально изготовленные большие золотые перстни с соответствующей гравировкой. Во-вторых, отдал в полное распоряжение энтов Ковыльный дол, луговину Парт Гален, лес Лориэн и все земли от южной опушки Зеленолистой пущи до самых врат Мордора и от восточного берега Андуина до восточной оконечности Пепельных гор и Рунного моря. Он попросил, чтобы энты взрастили в Восточной Пустоши лес. Теперь в этих землях никто не имел права селиться без дозвола Фангорна.

 

        По мере движения каравана повозок на север Тайво, будто предчувствуя беду, постоянно поторапливал бывших пленников. Ночлег заканчивали, когда в небе ещё ярко сияли звёзды. Та из них, которая всегда сверкала на севере и стала путеводной для всех, кто стремился скорее покинуть враждебный край и вернуться на родину. Караван накручивал степь на колёса и топтал копытами ковыль, не выбирая дорог. Остановки были краткими. Бывшие невольники досматривали сны в пути. Кони были измотаны, и даже эльфы порой дремали, сидя в седле. Однажды, когда небо на востоке едва начало светлеть, Далегляд вздрогнул во сне и открыл глаза.

        – Спи сынок. Ещё очень рано, – пригладив прядь волос на голове Малыша, сказала Лилея. – Весь день впереди. Успеешь ещё насидеться в седле.

        – Тревожно на душе, мама, – встрепенувшись и надевая куртку, произнёс Далегляд. – Нужно осмотреться.

        – Ах ты, соколик мой неугомонный. Весь в отца. Возьми, пожуй, – протянув сыну кусок солёного сыра и копчёного мяса, молвила мать.

        Усталый караван медленно катился по бескрайнему, ровному, как стол, однообразному простору, на котором ничто не радовало глаз. Малыш вскочил в седло и стал беспокойно вертеть головой во все стороны света.

        – Тебя что-то встревожило? – сонно пробормотал Братигор, от усталости покачивая головой в такт движениям лошади. – По моим ощущениям, не позже чем в полдень увидим Родниковую рощу. Мы уже почти выбрались из владений кочевников.

        – В том-то и дело, что почти, – озираясь, произнёс Далегляд. – Плохой сон я видел ночью. Чего мы ползём, как старая змея?

        – Кони и люди очень устали, Малыш, – сказал Каваль.

        Проглатывая звёзды, все ярче алел восток, освещая путь каравану. Бывшие невольники, в основном это были проданные в рабство тирейцы, мирно дремали вповалку на телегах. Кони в упряжках понуро брели гуськом за первой подводой, на которой не спал единственный возничий. Вдруг словно что-то кольнуло Малыша в спину. Он порывисто оглянулся, встал в стременах и пронзил взглядом утренний сумрак.

        – Кочевники… – простонал Далегляд. – Погоня! – что было мочи, крикнул он.

        От тревожного возгласа моментально проснулся и зашевелился весь караван. Люди загомонили, начали хлестать вожжами утомлённых животных.

        – Что ты увидел, Малыш? – всполошился Брат.

        – Большой отряд степняков приближается с юго-востока! – ответил Далегляд. – Похоже, что пока они нас не видят, но скоро пересекут вытоптанный нами путь.

         – Возничие, гоните лошадей! Братигор, поехали в хвост колонны! – крикнул, разворачивая коня, Тайво.

        Конные эльфы сгрудились за последней повозкой и, оборачиваясь на скаку, следили за передвижением врагов. Караван постепенно набирал скорость. Далегляд гарцевал последним в колонне, не отрывая взгляд от южного горизонта.

        – Быстрей, быстрей! – бросил клич вдогонку каравану Малыш. – Они увидели наши следы! Нахлёстывают коней! Бросились в погоню! 

        Возничие плётками, вожжами и криками выжимали из лошадей всё, на что ещё были способны усталые животные, но этого было явно мало. Преследователи быстро сокращали расстояние до беглецов. Наконец, заметив караван, кочевники разразились победными криками и помчались во весь опор. А караван, наоборот, стал неизбежно терять скорость.



        Возвращаясь в лес Фангорн, энты и их жёны не переставали беседовать ни ночью, ни днём. Оно и понятно, соскучились за время многовековой разлуки. Хоббиты же были горды и счастливы от того, что их дальнее путешествие не оказалось бесполезной тратой времени. Шушукаясь между собой в часы дневного отдыха, они гадали, как скоро лес Фангорн наполнится голосами маленьких энтят, и какие это будут голоса, и как могут выглядеть сами энтята, и ещё о многом другом размышляли невысоклики, коротая время у очередного костра.

        Однажды на рассвете впереди замаячил густо поросший лесом холм. Грэн уже клевал носом, а Бад, сидя на плече Буковика, как обычно, шарил глазами по окрестностям, и вдруг на юге он заметил караван повозок, который быстро ехал в направлении Родниковой рощи. За ним скакали всадники. Хоббит вначале удивился, куда так неистово торопятся эти люди, а когда всмотрелся вдаль, то сразу понял, в чём дело. Их преследовали кочевники.

        – Беда! – закричал у самого уха энта Дубоног. – Кочевники хотят кого-то схватить! Они убьют несчастных беглецов!

        Буковик от неожиданности на полном ходу остановился, как вкопаный. Хоббиты Бад и Грэн чуть не свалились ему под ноги.

        – Где беда? Что ты заметил, Бадди? – очнувшись от своих медленных мыслей, опешил Буковик.

        – Там, на юге, в степи! Ой, спасите, помогите! – у самого уха Фангорна верещал писклявым голоском Норкинс.

        – Держись крепче, Свэнсис, надо навсегда отучить этих дикарей творить зло! – решительно и быстро зашагал в указанном направлении Древесник.

        Следом за ним, зычно загудев что-то на языке энтов, последовал Буковик. Бад и Грэн, что было сил, ухватились за его сучья и, от волнения потеряв дар речи, следили за погоней. Энты, размахивая ручищами, загудели во всю силу. Степняки почти настигли караван, когда услышали звуки странных боевых рогов и увидели, мчащихся к ним, чудовищ. Слух о недавней «тёплой» встрече их сородичей с ходячими деревьями, видимо, разлетелся быстро, потому что преследователи без лишних раздумий и сомнений тут же пустились наутёк. Энты без труда догнали отряд кочевников, стали вышибать злодеев из сёдел и топтать. Перебив почти всех дикарей, Фангорн и Буковик остановились.

        – Ух-ха-ха! Убирайтесь прочь и запомните! Не ходи в военный поход, степняк! Там твоя смерть! – проревел вдогонку оставшимся в живых кочевникам Древесник. – Мы хорошо их проучили. Пусть разнесут вести по всем степям.

        – Солнце встаёт, – обернулся на восток Буковик, – надо укрыться в роще, чтобы не пугать добрых людей.

        Караван повозок с группой всадников тем временем доехал до южной опушки Родниковой рощи и остановился. Несколькими мгновениями раньше среди деревьев спрятались энтеи. Энты не спеша направились в ту же сторону.

        – Там наши хоббиты! – радостно вскрикнул Далегляд. – Свэн, Грэн и Бад сидят на плечах этих гигантов!

        – Это не те колоссы, с которыми мы воевали, – с сомнением покачав головой, сказал Братигор. – Они больше похожи на старые деревья, чем на уродливо огромных полулюдей.

        – Думаю, что это и есть энты, те самые пастухи деревьев, о которых рассказывал Радагаст, – предположил Тайво. – Как бы там ни было, они спасли нас от неминуемой гибели.

        – Надо их поблагодарить! Поехали скорей, пока они не скрылись в лесу, – поскакав навстречу странным великанам, позвал друзей за собой Малыш. – Хоббиты, видимо, не узнали нас издалека.

        Трое всадников приблизились к Древеснику и Буковику у самой восточной опушки рощи.

        – Тебе не кажется, Бад, что эти воины очень похожи на наших друзей? – разглядывая наездников, спросил Грэн.

        – Да, но что они здесь и сейчас делают? – растерянно пожимая плечами, недоумевал Дубоног.

        – За этим наверняка кроется интересная история, – заёрзал на плече Фангорна Свэн. – Древесник, опусти меня, пожалуйста, на землю. Это едут наши друзья. Сейчас я вас с ними познакомлю.

        Энты остановились и, опустив невысокликов на траву, застыли в ожидании.

        – Рисковые вы ребята, однако, – подбоченясь, произнёс Грэн. – Каким ветром вас понесло в степи?

        – Попутным, – соскочив с коня, молвил Далегляд, – а вы, если я правильно понял, удачно завершили экспедицию по поиску жён энтов?

        Братигор и Тайво, спрыгнув на землю, рассматривали Древесника и Буковика глазами, полными нескрываемого восторга.

        – Ты прав, поход завершился успешно, – с гордостью объявил Бад. – Познакомьтесь. Это хозяин всех лесов Средиземья Фангорн и его друг Буковик.

         – Позвольте представить вам наших братьев по оружию, – с поклоном обратился к энтам Свэн. – Это великолепный охотник, следопыт и разведчик Тайво Антила. Рядом с ним кузнечных дел мастер, а в военное время бесстрашный воин и разведчик Братигор Каваль. А это незаменимый зоркий глаз нашей разведывательной группы Далегляд.

         – Прежде всего, мы хотим от всего сердца поблагодарить вас, хозяева, лесов за спасение, – поклонившись, обратился к энтам Братигор. – Сегодня мы очень вовремя встретились. Если бы не ваша выручка, нам пришлось бы погибнуть в неравном бою. Мы отправились в степи, чтобы отыскать мать Далегляда, которую балки держали в плену. Заодно освободили всех невольников. Обидно было бы вывезти их из степей на вторичное поругание дикарей. Ещё раз благодарим вас, Фангорн и Буковик, за то, что вы спасли жизни нам и бывшим рабам.

        Тайво, Братигор и Далегляд отвесили второй поклон энтам.

        – Мы, энты, никогда сами не вмешиваемся в дела людей, но если нас очень просят друзья, – обменявшись взглядами с Буковиком, пробасил Фангорн, – то стараемся им помочь, когда видим в этом крайнюю необходимость. Сегодня нас убедили доводы и горячая просьба Бадди и всех хоббитов. Они очень добрые и мирные создания, насколько я могу судить, но, так же, как и мы, не могут терпеть, когда на их глазах совершается злодейство или несправедливость. А теперь нам пора в лес. Как вы знаете, мы слишком долго были в разлуке с нашими жёнами. Впредь мы намерены уделять им значительно больше внимания. Нас ждут. Хочу узнать, Бадди, с кем вы продолжите свой путь?

        – Мы очень соскучились по Хоббитширу, Древесник, – ответил Дубоног. – Хотели бы закончить свой поход с вами. От твоего леса наш путь ляжет на север, в родные места.

        – Тогда на закате ждите нас на западной опушке Родниковой рощи, – махнув рукой на прощание, молвил Фангорн, и оба энта скрылись среди деревьев.

        – Предлагаю пообедать вместе, в нашем обозе, – сказал Каваль.

        – Мы очень рады снова видеть тебя в добром здравии, Братигор. – счастливо улыбнувшись, прижался к Кавалю и молвил Грэн.

        – Мы очень переживали за твоё здоровье, но ты сумел выиграть поединок у «костлявой старухи». Мы рады, что снова встретились! – прилепившись к Братигору, изрёк Бад.

        – Энты очень торопились в родной лес и, как оказалось, не зря! Встретились мы действительно удачно! Как хорошо, что ты здоров и снова с нами! – звонко вскрикнул от избытка чувств Свэн и прилип к Братигору.

        – Я тоже очень рад снова видеть вас, дорогие друзья, – молвил Каваль. – Сегодня нам устроило встречу провидение.

        – Это Бадди поднял тревогу, – поправил друга Грэн. – Иначе встреча могла не состояться.

        – Древесник и его друзья, энты, уже не раз выручали нас в самый критический момент, – произнёс Дубоног. – Как говорит Фангорн, они иногда становятся очень расторопными для пользы дела. Не берусь судить, хорошо это для них или не очень.

        Вшестером бывшие разведчики вернулись на южную опушку рощи. Там Далегляд познакомил хоббитов со своей мамой. В таборе уже дымились костры, готовилась пища. Эльфы расположились у общего огнища, а разведчики организовали свой костерок. За обедом друзья обменялись новостями. После чего Брат и Тайво, будто по делам, сразу направились к телегам, возле которых расположились бывшие невольники и невольницы. У костра остались только Далегляд и хоббиты.

        – Вы, наверное, теперь проводите на родину Тайво, как обещали? – спросил Бад у Малыша.

        – Пока ещё ничего не решено, – секретничал с хоббитами Далегляд. – Всю обратную дорогу до сегодняшнего утра Тайво ехал рядом с повозкой, на которой среди прочих сидела одна женщина. Зовут её Чеслава. Родом она из местечка Валок, но вернуться решила на исконную родину в земли вингов. Так вот. Нам с Братом показалось, что уж очень по нраву пришлась эта спокойная сообразительная женщина нашему охотнику Тайво.

         – Да, ты что?! – восторженно вскрикнул Дубоног. – Вот было бы счастье их поженить! Не век же Антиле бобылём жить?

         – Мы тоже так думаем, – повертев головой во все стороны, чтобы никто не подслушал их разговор, понизил голос Малыш. – Надо только как-то подтолкнуть его и, как говорится, направить на путь истинный.

         – Что ты имеешь в виду? – спросил полушёпотом Грэн. – Какой там ещё путь истинный?

        – Мне думается, что для Тайво истинным путём была бы дорога на север, в земли вингов, а не на восток, – рассуждал Далегляд. – Ведь на родине у него не осталось ничего, кроме родительских могил. Моя мама, когда я рассказал о том, что случилось в Тирее, пока она была в плену, согласилась начать новую жизнь в Туре. Братигор с радостью воспринял её решение. Скажу вам по секрету, что дружище Брат, как мне показалось, неровно дышит, когда находится рядом с моей мамой. Я еду рядом с ней, и он рядом. И всё посматривает на маму, а она в последнее время тоже больше на него глядит, а не на меня. Вот такая история.

        – Это втройне радостные новости. А ты как думаешь? – поинтересовался Свэн.

        – А что я...? Отца не вернёшь…, но жизнь-то продолжается. Они были бы хорошей парой. О лучшем варианте я и не мечтаю, но решать не мне, – грустновато улыбнувшись, сказал Далегляд. – Вот если бы ещё Тайво с Чеславой затащить в город Тур. Построили бы большой дом на две семьи. То-то замечательно было бы! Но я слишком размечтался.

        – Мечтать не вредно, вредно не мечтать, – поучал Дубоног. – От добрых мечтаний душа светлее становится.

        – Ладно, ты, филисоф-практикант собирай пожитки. Табор вон зашевелился. Скоро в путь тронутся, а нам тут ещё до позднего вечера время коротать, – закинув свой мешок за плечо, произнёс Грэн.

        – Э?! Друзья, а как же осень?! – всполошился Свэн.

        – Лето на носу, а он про осень вдруг вспомнил, – молвил Дубоног.

        – Лето пролетит быстро, а мы ещё не договорились о встрече, – заволновался Норкинс. – Мечтали, мечтали, и всё на этом, что ли?! Каждый в свою нору?

        – А что переливать из пустого в порожнее? – пожал плечами Далегляд. – Договорились же, что встретимся в ноябре у Хребта Дракона.

        – Я просто хотел напомнить, чтобы в повседневной суете не забыли о друзьях, – настаивал Норкинс.

        – Ты дома в зеркало каждый день смотришься? – вдруг спросил Грэн.

        Свэн растерянно посмотрел в серьёзное лицо Тука и сказал:

        – Ну, да, когда причёсываюсь, а что?

        – А то, что, в первую очередь, тебе на лбу, надо об этом написать, – постучав пальцем по голове Норкинса, произнёс Дубоног. – Засядешь там, в своём Старом гроте, как рак в норе. Клещами тебя на волю не вытащишь!

        – Неправда! – отмахнувшись, изрёк Свэн. – Я всегда рад встрече с друзьями.

        – Ага, когда они к тебе в гости приходят, – упрекал Грэн. – А сам когда самостоятельным станешь?

        – Так, у меня же дедушка?! – возмутился Норкинс.

        – У меня вообще куча родственников, но это не мешает колесить по всем закоулкам Хоббитшира, – молвил Грэн.

        – В том-то и дело, что куча. А у меня дедушка один остался, – возразил Норкинс младший.

        К ребятне подъехали Братигор и Тайво.

        – Ну, друзья, пора прощаться, – спрыгнул с седла Антила. – О встрече осенью не забыли?

        – Мы-то не забыли, а ты вот женишься на Чеславе, и привяжет она тебя к порогу, что тогда? – ехидно ухмыльнувшись, спросил Бад.

        – Ну, разведчики! Ну, ничего от вас не скроешь! – пряча улыбку в усы, сказал  Тайво. – Вообще-то это ещё вилами по воде писано. Во-вторых, и порога ни у меня, ни у неё пока нет.

         – Так зачем же дело стало? – сходу взял быка за рога Далегляд. – У нас в Туре двор большой. Построим огромный дом на две семьи и будем распрекрасно жить!

        – Да, мне уже Братигор вон все уши прожужжал на эту тему, – сказал Тайво. – Только не всё от меня зависит.

        – Понимаем…, а ты в дороге поухаживай за ней. Слова разные ласковые говори и так далее. Я за девчонкой Жасминой долго впустую ходил, но добился своего. Уверен, что ждёт теперь, – признался Тук. – Ты решил ехать в Тур, или как?

        – Я-то решил а… – бросив взгляд на одну из повозок, осёкся Тайво, – словом, поживём – увидим.

        – Ура! Мы будем жить вместе! – воскликнул Далегляд и обнял Тайво. – Остальное приложится.

        Друзья сердечно простились. Далегляд, Братигор и Тайво поскакали догонять караван телег. Хоббиты, закинув мешки за плечи, поплелись на западную опушку Родниковой рощи.

        – Я так рад за них, – мурлыкнул Свэн, – что даже плакать от счастья хочется.

        – Погоди нюни разводить раньше времени, – пресёк сладостные мечтания друга Бад. – Вот встретимся в ноябре, тогда и поздравим, если будет с чем.

        Невысоклики расположились на отдых среди крайних деревьев, спустившихся с холма на равнину. Они долго обсуждали эту тему, и мечтали о том, как всё могло бы радостно случиться. Незаметно наступил тихий погожий вечер. Тени от берёз, дубов и клёнов спрятались в рощу. Солнце коснулось горизонта. Ужин был закончен, и хоббиты незаметно для себя заснули. Когда из леса на восток поплыли лёгкие паруса тумана, из-за деревьев на запах потухающего костерка вышли энты и их жёны. Фангорн и Буковик озадаченно переглянулись. Им очень не хотелось будить друзей, но вперёд звала дорога. Энтеи, обступив малышей, умильно улыбались, рассматривая лица невысокликов.

        – Кх-кх, – прочистил горло Древесник. – Хоббиты видят сны про Хоббитшир?

        – Мы только глаза закрыли, – оправдывался Грэн. – Пора в путь?

        – Мы тоже соскучились по родному лесу, – прогудел Фангорн. – Если вы готовы, то залезайте наверх и держитесь крепче.

        Через несколько ночных переходов ранним утром энты привели своих жён к опушке леса Фангорн. За долгий срок своего отсутствия энтеи успели позабыть, как выглядят эти места. Увидев всё в блеске восходящего солнца, древесиды долго любовались картиной буйства весны и не пожалели, что вернулись домой. Впоследствии им очень понравилась луговина Парт Гален. Именно там трудолюбивые энтеи решили разбить новые сады и огороды. Энты же остались довольны уже тем, что жёны вернулись. Подойдя к родному лесу, Фангорн долго громко трубил, извещая своих сородичей о возвращении энтей, и звал на сход в условленную ложбину. Собравшись, они окружили древесид и, возбуждённо разговаривая, стали водить вокруг них хоровод.

        – Вот и закончилась долгая не весёлая история о том, как энты разлучились со своими жёнами, – облегчённо вздохнув, сказал Свэн.

        – Пора и нам счастливо заканчивать историю, в которой хоббитам снова удалось сыграть далеко не последние роли, – восхищённо хлопая в ладоши энтам, молвил Грэн.

        – Дело сделано. От нас здесь больше ничего не зависит. Пора домой, – произнёс Бад.

        То ли услышав последние слова Дубонога, то ли поняв их мысли, к хоббитам подошёл Фангорн.

        – Да, эхха, вот так и завершилась наша печальная история, – рокотал энт. – Вы очень нам помогли. Благодаря вашим весёлым рожицам наши жёны согласились вернуться, хотя вы их об этом и не просили.

        – Мы очень рады, Древесник, – засмущавшись и шаркая ногой по зелёной травке, сказал Свэн, – но, признаться, очень соскучились по дому.

        – Догадываюсь. Вы долго не были в родных краях. Хотя в нашем понимании прошёл всего лишь миг. Но ведь жизнь сегодняшним днём не заканчивается даже для вас. Я приглашаю тебя, Грэнадин Тук, тебя, Бадди Дубоног, и тебя, Свэнсис Норкинс, погостить в лесу Фангорн. Приходите, когда пожелаете. А сейчас, если вы не против, выпьем вместе чистой лесной воды на дорожку, как у вас говорят, – изрёк энт.

        Они пили воду из жбана энта, а он посматривал на хоббитов, не отрывая губ от большой каменной кружки. В глазах Древесника сверкали озорные весёлые искорки. Вместе с ними пил воду и Буковик. Потом энты перенесли хоббитов на западную опушку своего леса.

        – Позвольте при расставании вручить вам скромные подарки, – засуетился Бад, а вслед за ним и Свэн, доставая из мешков медальоны Гвардейцев Северного королевства. – Пусть они остаются у вас на память о хоббитах.

        Фангорн и Буковик с гордостью и радостью приняли подарки и, долго, стоя на опушке, махали руками вослед трём полюбившимся хоббитам. Потом в подтверждение обещаний больше внимания уделять своим жёнам быстро вернулись в лес.


Начало:http://proza.ru/2023/07/13/772
Предыдущая глава:http://proza.ru/2023/09/07/1087
Следующая глава:http://proza.ru/2023/09/07/1098