Женщина из меньшинства

Всю жизнь я был под властью большинства. И покорно за ним следовал.нства
Поэтому и карьеру неплохую сделал, всякие почетные грамоты получал, ездил в престижные загранкомандировки, в общем, всё у меня было хорошо.
А вот теперь жалею, что не было в моей жизни хмурых наставников, которые бы с детства раскрыли мне глаза на ложь большинства, научили своей башкой  думать и до правды доискиваться.
Ну, так уж сложилось, что все вокруг были «за» – и папа с мамой, и их друзья, и наши родственники, соседи, даже при Сталине не сидел никто, чтобы хоть чуть-чуть, еще до гласности, поведать мне о скрытой изнанке нашей повседневной советской жизни…
И вот в какой-то момент решил: хватит! Кончилась моя вера в большинство! Никаких больше уступок ему! Даже если видел, что оно право, все равно оставался в меньшинстве. Из принципа.
И водиться, дружить уже, естественно, старался только с такими, кто против этой подавляющей отдельного человека силы.
Я-то ведь думал – как?
Большинство, увы, падко на деньги, жуликоватое, лживое, агрессивно-послушное, как хлестанул по нему один из прорабов перестройки, – значит, меньшинство совсем другое: честное, справедливое… Вот к ним-то мне и надо.
Даже женщин старался выбирать себе по этому принципу – чтобы не была похожа на остальных. Большинство их, как известно, по природе вруньи, хитруньи, мастерицы бабки из мужиков выколачивать… Но мне повезло, нашел совсем не такую. Она даже училась в юности в какой-то зарубежной школе при монастыре, папа-дипломат устроил. То есть женщина явно не порченная, строгая, совсем не алчная, мне даже удивительно было, как она сошлась с таким прожженным лицемером, кривлякой, как я. Ну, может быть, из-за того, что внешне не очень...
В общем, с тех пор отдалился я от большинства и примкнул к тем, кого явно меньше. Самый близкий приятель мой, как и полагается представителю меньшинства, всё подвергал сомнению, чему и меня заразил, постоянно ерничал, высмеивал власть, а любимая женщина в основном скромно, в отличие от других бабёнок, помалкивала, в политику не лезла и только иногда сокрушалась по поводу падения нравов у большинства. Не нравился ей и злобный настрой моего приятеля, поскольку сама она была, согласно своему монастырскому кодексу, сторонницей всепрощения…
И вот случилось нечто смешавшее мне  всю эту картинку.
Еду я как-то за рулем и вдруг вижу этого своего приятеля из меньшинства. Стоит, томно беседует с какой-то женщиной. Пригляделся: ё-моё, так это же моя монашенка! Как же это они вдруг вместе оказались!? Хотел посигналить, выйти к ним, всё выяснить, но решил всё же последить, что будет дальше. Смотрю, сели в его машину, куда-то поехали. Я – осторожно за ними. Наконец, остановились и чуть ли не в обнимку  направились к какому-то невзрачному зданию…
Гляжу на вывеску – и прямо обожгло: Отель на час.
Ну, не сволочи!? – что этот болтливый правдолюбец, что эта  иезуитка… И это называется меньшинство!? Идти тайно трахаться за моей спиной в каком-то непотребном месте, на замызганных простынях…
Хотел ворваться туда, устроить скандал предателям, но передумал. Что же я буду уподобляться участникам всяких бесстыжих ток-шоу с их интимными разборками!? Пусть хотя бы я останусь в достойном меньшинстве.