4 глава, окончание

  Благодарный смех, в то время как старые головы качались друг у друга, как будто
Сказать: «Разве он не будет приобретением?» А потом, среди группы
Пошел вперед, цветущий-Блосси, который пожертвовал наибольшим количеством, что это
должен сбыться; Цветущий, который сидел до полуночи, рисуя
Золотые и голубые ленты; Цветущий, гордость и красота дома, в
Деликатный, старый, желтый, настоящий кружевный платье. Она изящно держала две руки
и загадочно позади спины, когда она продвинулась к ногу
лестница. Неуклонно глядя в глаза Авраама, она держала в курсе, пока
Он чувствовал, как будто тепло запоздалой весны сияло на него.

"Президент!" Ее мягкий, хорошо модулированный голос дрожал, и она засмеялась
С смешной радостью и нежной жалкой. "Мы ожидаем
Президент? Вы дорогой скромный человек! Мы приветствуем --_ you_! "

Эйб посмотрел на Анги, как будто сказал: «Как мне это взять?» И вот! а
Чудо от груди его жены с гордостью за него. Он
Повернул назад, потому что цветение произносила речь. Его рука к его голове, он
согнул его хорошее ухо, чтобы послушать. В терминах поэтическая и трогательная она
описал одиночество жизни дома, как это было без
человек под крышей дома и только глухой садовник, который
ненавидел свой пол, в сарае. Тогда, в отличие от нее, она нарисовала жизнь, как должна быть для сестёр теперь, когда тридцать нежные лозы нашли стойку
Старый дуб за их цепляние. "Мне?" запросил Авраама о себе и с
Еще один тихий взгляд, Анги.

Но что это было? Цветущий, ведя всех остальных в громком звонке
«Добро пожаловать!» А потом цветут, рисуя ее две руки из -за нее
назад. Один держал огромную синюю чашку, другая, блюдца, чтобы соответствовать. Она
Поместил чашку в блюдце и протянул ее Аврааму. Он пошел вниз
Несколько шагов, чтобы получить его, не стесняются сейчас за слезы, которые проходили
вниз по его щекам. С взрывом восторга он понял, что это
чашка для усов, например, та, которую он всегда использовал дома, пока не
был установлен для безопасного хранения на верхней кладовой полке, чтобы дождаться аукциона,где это принесло цену одиннадцати центов с половиной бумаги
Приключено.
И теперь, когда слезы прояснились, он также увидел, что глаза Анги
Уже отмечалось, надпись в теплых малиновых письмах на сияющих
Голубая сторона чашки, «для нашего любимого брата».

«Сестры», пробормотал он, потому что он мог сделать не больше, чем бормотать, когда взял Его дар: «Эф ты был готов мне шесть месяцев, ты не смог
не сделал лучше ".