Загорянка, 18. Часть пятая -22

  Андрей прошёл к окну и смахнул с подоконника на пол бутылки из под вина и водки. Они с грохотом посыпались вниз и покатились в сторону раковины, забитой до отказа грязной посудой.
- Вообще-то, я пришёл на обед, Соня... Ты меня слышишь? - с раздражением спросил он, заглядывая из кухни в комнату с настежь открытым балконом. - Ты не должна столько пить, тебя уволят с работы!..
- Не слишком ли много условий ты мне ставишь? - раздался из комнаты её пьяный и охрипший голос. - Хочешь есть, приготовь сам. В холодильнике осталась вчерашняя шарлотка.
- Я не хочу сладкое... Соня, что происходит? - он вышел с кухни и встал в дверях, осматривая долгим неприязненным взглядом квартирный бардак в неприбранной и захламлённой комнате. - Тебе, что так не терпится уехать в эту дурацкую столицу? Зачем тебе вообще нужна это сырая Москва?Неужели и правда, как мне Султанов сказал, к желанному любовнику?
- Дурак! - Соня подпрыгнула и села на кровати в совершенно разобранном виде, со спущенными лямками ночной сорочки и синяками вокруг глаз от не смытой до конца косметики. - Я была утром у врача, а теперь вот праздную свою маленькую победу!.. Лежу в койке и берегу себя от стресса. Так мне сказали теперь делать...
  Андрей прошёл в комнату и встал у Сониной постели:
- В чём дело? Какая твоя победа?
- И твоя тоже... Я беременна! Нет, ну ты себе можешь представить, я не могла иметь детей, думала, что бесплодна и каково?! Ты, однако, просто гигант! - она со слезами на глазах откинула от себя подушку. - Правда, я не знаю, как это быть матерью в тридцать шесть лет? Но я очень хочу!
- А ты меня спросила, хочу ли я... быть отцом? - Андрей с напряжением смотрел на свою любовницу и в глазах его появилось раздражение.
- Мне на это плевать и растереть!.. Я буду матерью и всё! - она смахнула с глаз набежавшие слёзы. - Боюсь только, что мои грехи не дадут мне полноценно его выносить, но я буду очень стараться!.. Попрошу прощения у твоей Наташи, а то с таким багажом мне будет тяжело рожать. Умру ещё в расцвете лет...
- Вот и не надо рисковать, - Андрей ухватился за соломинку, - давай, пока срок не большой, я отвезу тебя куда-нибудь подальше отсюда, чтобы никто не узнал, и устрою в хорошую больницу, а там...
  Она громко рассмеялась в ответ и снова потянулась рукой к бутылке, что стояла в ногах кровати. Соня отпила несколько глотков и прикрыла горлышко бутылки ладонью:
- Всё, это последнее - хватит! Завязываю, а то ребёнка скину на радостях!.. А ты, можешь здесь больше не появляться. И сейчас, уходи! Проваливай ко всем чертям! - она с раздражением запахнула на себе одеяло и откинулась на подушки.

  Да, такой неприятный момент в отношениях он не предусмотрел. Жигулин шёл обратно в УВД с опущенной головой и, уже работая за столом, не мог никак скинуть напряжение после столь эмоционального объяснения со своей любовницей. Но, что же делать? Ребёнок ему был сейчас совсем не нужен. Надо матери обо всём рассказать, что-то она должна посоветовать.
- Ребёнок в тридцать шесть лет, какая блажь! - не уставал он проговаривать каждый раз, когда снова мыслями натыкался на эту тему. - Я думал, что она вполне разумная женщина, а тут... Все они одинаковы, наседки!
  Он перебрал бумаги и хотел было приступить к работе с "делом", а потом снова задумался вслух:
- Вот жена Егорова родила в сорок пять и ничего... Ну, там вообще они странная семейка, какие-то непонятные люди, что сами, что Наташка их с бабулей впридачу!.. А ведь они бы могли стать и моей семьёй, и я так хотел вначале. И получилось бы, ещё год назад я Наташку очень сильно любил, но... Что теперь? Может быть и не любовь это была вовсе, если так быстро прошла? Что тогда, дружба, привязанность, влюблённость, что же? Почему всё так с грохотом закончилось для меня? А с Соней сейчас, что, любовь? Или опять, нет! Ведь я, почему-то, не хочу от неё детей? Почему? Потому что я не вижу себя отцом? - он посмотрел на закрытую дверь и громко произнёс последнюю фразу: - Да, я не майор Терещенко, детей не люблю!
  Опять он проскальзывает в мыслях, просто преследует его последние дни. Да, как бы всё хорошо сложилось, если бы не этот Наташкин начальник! Это под его влиянием она стала такой несговорчивой, упрямой и нервной. Андрей был уверен, что все беды его начались именно из-за влияния майора на его подругу Наташу Егорову, с которой уже, ещё до Сони, могли бы сложиться семейные отношения.
- Может быть, тут я опять преувеличиваю, И Наташа всё же не согласилась бы за меня выйти, даже при условии отсутствия такового влияния? Нет, я бы уговорил её и настоял на своём... Но, что теперь об этом, что мне за дело до их отношений?.. Кстати, и Александр в конце концов натолкнётся на эту непробиваемую стену, именуемую Наташей Егоровой. И я буду этому бесконечно рад! - Андрей собрал со стола документы и полез в сейф за папкой с делом.

  Вторая половина дня была пасмурной, хмурые тучи нависли над городом и грозились упасть проливным дождём. Как раз перед его началом в кабинет к полковнику Султанову стали входить свидетели, опрошенные в кафе под протокол после преступления, а сегодня полковник с ними назначил повторную беседу. Первая женщина из работников кафе не смогла сказать ничего путного, её место заступила вторая, а затем пошли свидетели мужского пола - все они относились к обслуживающему персоналу, именно их сегодня попросил вызвать полковник и Жигулин с Коломийцевым постарались всех собрать, кто был тогда на месте преступления.
- Кто работал с вами в паре в этот день? - спрашивал у молодого официанта полковник. Он всем задавал подобные дежурные вопросы и тщательно записывал ответы, стараясь не пропускать ни одной мелочи.
  Парень на мгновение задумался: - Там была подмена, - наконец вспомнил он. - Мы с Синявиным Колей обычно выходим, а тут Красков нарисовался. Он ещё говорил, что ему в субботу через неделю надо было уехать куда-то, вот они с Синявиным и поменялись сменами.
- Красков, тоже ваш официант? - Султанов взглянул на парня через очки.
- Нет, не совсем - он студент, сразу после школы пришёл к нам на подработку и остался на лето, а тут и осенью стал подрабатывать, до конца бархатного сезона, - ответил тот.
- Он был в зале, когда произошло преступление?
- Да, он в этот день часто выходил к столикам, у бара крутился, но стоял там редко, в основном - по залу бегал, - был ответ.
- Спасибо вам!.. Как можно связаться с этим вашим Красковым? Я смотрю, в числе опрошенных после того, как уже наши сотрудники приступили к расследованию, его нет, - Султанов вопросительно посмотрел на официанта.
- Я не знаю почему, всех тогда опрашивали прямо в зале, когда милиция приехала, а он... получается куда-то выходил. Я дам сейчас его координаты - Толя Красков живёт в районе порта...
  Полковник тут же послал запрос по данному адресу и ждал ответа, но вместо нужного звонка, раздавшегося через несколько минут, услышал в трубке неожиданный голос Пискунова:
- Привет, Евгений Петрович! - весело начал он. - Как там у ваших дела на турбазах, движется что-нибудь?
- А тебе не терпится узнать?! - Султанов ехидно хохотнул в трубку.
- Не терпится, но я не за этим звоню... Припомни, что вы натворили такое с Егоровым, если вами сейчас Комитетчики заинтересовались? - был неожиданный вопрос.
- То есть... не понял! - Султанов взял трубку в руки поудобнее и зажёг настольную лампу.
- То и есть! - Пискунов откашлялся. - Сам не пойму, откуда ветер дует, мне приказано ничего вам не говорить... Но ты же знаешь, я не могу так - не утерпел! Тем более, что работаем с вами в одной связке... Так, что у вас там получилось?
  Евгений Петрович не на шутку разволновался, он задумался, дышал в трубку, пожимал плечами, но ответа дать не мог на вопрос любопытного Пискунова:
- Ты меня поставил в тупик своим вопросом, Вадим Сергеевич? Кто к вам конкретно обратился?
- Звонили сегодня ближе ко второй половине дня сперва моему секретарю, а когда я был уже на месте, то и ко мне в кабинет из Новороссийска. Туда в УВД города приехала какая-то комиссия из Москвы, мои люди доложили, когда я поинтересовался, что они в кабинете какого-то майора Никитина изымали документы, а потом уж нам стали звонить, - ответил начальник по взаимодействию экстренных служб города.
- А почему они к вам обратились, а не к генералу Лазареву, нашему непосредственному руководству? - Султанов снял вспотевшие очки.
- Может быть и к нему обращались тоже, а потом уже к нам... Через военное ведомство стали запрашивать архивы наших с вами совместных мероприятий за прошедший год. Очень интересовались Новороссийском, вылетали ли наши сотрудники ведомства вам на помощь, а мы про это ничего и знать не знаем... Каково? - Пискунов замолчал и ждал ответа.
- Ничего не понимаю... Но тебе спасибо за информацию, Вадим Сергеевич. Если что-то будет известно ещё, ты не тяни - звони сразу, а если нельзя по телефону будет сообщить, я сам к тебе приеду, - Евгений Петрович вздохнул. - Полковник Егоров ещё не здоров, не надо его донимать подобной информацией, ладно? Когда поправится, я сам ему всё расскажу в подробностях, - попросил Султанов.
- Ладно, я ему не стану звонить... Но, всё это очень странно, согласись! Вспоминай теперь, где согрешили? - и Пискунов засмеялся.
  После этого разговора, Султанов больше не стал принимать у себя в кабинете свидетелей, перепоручил до конца их опросить Андрея Жигулина. Сам же в срочном порядке спустился в архив и поднял "Дело" пятилетней давности, в которое просил Егорова вставить копии протоколов по опросу свидетелей из Новороссийска, полученные от майора Никитина, когда была задержана съёмочная группа из-за фальшивого обвинения Владимира Авеньева, сына того самого полковника, который и приехал сейчас с проверкой в эти края, но в опись эти протоколы не вносить. "Дело" же то, проходило по касательной и включало в себя свидетельские показания, относительно появления человека в Краснодаре, внешне очень похожего на бандита Доротного. Султанов принёс "Дело" к себе в кабинет, закрылся на ключ изнутри и стал лихорадочно ещё раз изучать протоколы допросов, как самой актрисы, так и её коллег по работе. В документы были вложены многочисленные фотографии со съёмок фильма под Геленджиком, была там и фотка с кинопроб самого виновника всей этой кутерьмы - Владимира Авеньева. Султанов сейчас почему-то остановился именно на этом фото и долго, тщательно её разглядывал.

  Султанов с досадой вытер взмокший лоб платком:
- Что опять не так? Что же это такое? - шептал он про себя. - Что-то они там в Москве опять затевают, никак не успокоятся... А при чём тут мы с Егоровым? Но, если приезжали изымать документы к Никитину, значит конкретно этим дело интересовались, что с актрисой связано. Да-а! А у нас протоколы остались, вот они, - Султанов достал их из папки. - Надо ликвидировать, или спрятать до времени... Куда? А, если с обыском нагрянут в целях проверки? Скажут, что наши дела проходят по касательной... и в целях государственной безопасности нужно их предоставить?
  Он быстренько вытряхнул из папки всё содержимое, что касалось этой поездки в Новороссийск, сложил протоколы и фотографии в большой твёрдый конверт для бандеролей, наклеил побольше марок и написал свой обратный адрес, как отправителя, но адрес доставки указал свой бывший, которого уже не существовало. На Почтовой улице, где они когда-то жили в деревянных бараках, тех домов уже не осталось после сноса, и Султанов знал, что такое письмо непременно вернётся обратно к своему адресату, не позже чем через месяц, а пока была фора по времени, пока пусть ищут господа хорошие из Москвы и любопытные до их совместных дел. Он спустился вниз и отправил Игоря на почту послать ценную бандероль по несуществующему адресу, и когда парень на него взглянул вопросительно, добавил:
- А рассказывать про это никому не надо и регистрировать письмо, как отправленное из нашей конторы, тоже не следует. Понял, Игорёк?
- Так точно! - он утвердительно кивнул головой и загадочно повёл бровями.

  Через час квитанцию об отправке ценной бандероли он принёс Евгению Петровичу в кабинет и рассказал о звонке с турбазы, где Наташа и Терещенко в подробностях описали все приключения и подозрения, относительно женщины-курьера.
- Что им ответили? - спросил полковник.
- Как и было условлено, про то, как дела у других. Рассказали им, что на Должанке на турбазу "Казачий курень" приходил похожий парень на того курьера Юрия, но быстро скрылся и ни к кому не обращался с просьбой. Ждут его появления снова. Он подходил было к нашим Зиминым, но, поговорив с ними пару минут, ушёл.
- Они уверены, что похож на Юрия? - спросил полковник, садясь за стол и придвигая к себе настольную лампу.
- Говорят, по описанию подходит. Главное - интересовался откуда они приехали, и когда узнал что из Приморска, то очень внешне обрадовался.
- Ну, что же, тогда ждём дальше!.. Видимо, не знают они про арест Васфилова. Ростовские коллеги хорошо сработали, конспиративно. Пусть сидят там пока и никуда не лезут сами, всех касается... А то, слишком много инициативщиков развелось! Лезут, куда их не просят, - он вспомнил отчёт по телефону от Наташи. - Тоже мне, принц на балу у Золушки, туфля ему, видишь ли, у официантки понадобилась!.. - полковник откашлялся. - Передайте, короче никаких больше вылазок! Ясно?
- Так точно, всё будет передано в лучшем виде! - Игорь козырнул и улыбнулся, выходя из кабинета.

  Было почти семь часов вечера, на улице стояла темень, лил дождь. Игорь торопливо перебежал улицу, выскочил у остановки к парку Ленина и свернул в цветочный ларёк. Он вышел оттуда через пару минут с огромным розовым букетом в руках и направился к Азовской улице. Он шёл быстрым шагом, почти бежал, огибая переулки и бульвары, наконец на углу у светофора он остановился и посмотрел на сталинский дом с высокими окнами. Вскоре он уже поднимался по широкой парадной на второй этаж. Сердце гулко колотилось, когда он надавливал кнопку звонка. Дверь открыла Надя и улыбнувшись, отпрянула в сторону.
- Это, кому же такая красота?! - спросила она, пропуская Игоря в коридор.
- Вам, то есть - тебе! - он вспомнил, как в последний его приход в квартиру Терещенко, Надя сетовала, что не старуха и пора бы уж её, тоже называть, как и её брата, по свойски и просто.
- И за что же мне такая благодарность? - не унималась Надежда, прижимая букет к лицу и ловя его терпкий аромат.
- Не могу идти в гости к красивой женщине без цветов! - опустив ресницы и краснея, проговорил Игорь.
- Ну, проходи, коль такой галантный. Чего стоишь на пороге?.. Пошли в кухню, мы там с Леной чай пьём и беседуем про жизнь, про вашу беспокойную работу... Лена, ещё один кавалер пожаловал! Сними там с серванта вазу, смотри какая красота! - Надя подтолкнула оробевшего парня к кухонным дверям.
  Массальская уже наливала в пузатую стеклянную вазу воду из-под крана. Она с улыбкой обернулась к Игорю и поздоровалась. Женщины усадили молодого человека за стол и налили ему большую кружку ароматного чая.
- Пей, пока горячий! - сказала Надежда. - Там на улице, вон какая мокрота, хоть согреешься...
  Игорь улыбался, оглядывался по сторонам, искоса смотрел на свой букет, который женщины поставили на высокий сервант и активно принялся рассказывать, как его сегодня вызывал к себе полковник.
- Интересно, как там у наших сейчас с погодой на этой Должанке, а в Лозовой? - захлёбывая чай, вопрошал Коломийцев.
- Наши в Лозовой? - переспросила Надежда.
- Ага!
- Тоже, небось, льёт и ветер. Там у моря завсегда так в октябре, ветра и дожди. Что уж хорошего? Ведь и ребятёнок с ними, Света мне звонила, как бы не застудили? Сами-то, прости Господи, ещё как дети! - говорила Надежда. - Я и своего имею в виду... Ты, не гляди, Лена, что он шибко вырос, а ведёт иногда себя, ну как первоклашка!
  Массальская на это улыбнулась и почему-то припомнила первый визит Терещенко к ним в фотоателье, когда они пришли вместе с Наташей, чтобы заказать школьный фотоальбом.
- Ну да, он такой наш Сашка, весёлый, - добавил Игорь. - И Наташка ему под стать. Они сразу как-то, быстро сработались... А ведь теперь они, как единое целое, только сами этого ещё не понимают. Поэтому и поехали туда вместе... А кого ещё-то послать? Они же в паре - настоящий тандем!
  Игорь осёкся и опустил вниз глаза, он понял, что при Массальской говорить такое слишком опрометчиво. Надежда поперхнулась чаем, а Елена Сергеевна, казалось, не обратила на это никакого внимания, наоборот, она немного подумав, произнесла:
- Ну, а как же иначе? Ведь, почитайте детективные романы, все сыщики работают парами: Ниро Вульф и Арчи Гудвин, Шерлок Холмс и доктор Ватсон, например!
- Ой, что ты Лена, нашему до Холмса, как до Луны! - Надежда критически подошла к оценке своего брата.
  Массальская рассмеялась и подлила себе ещё горячего чайку, плеснув за одно и весёлому Игорю.
- Что это, ты так низко его ценишь? - Елена Сергеевна прикрыла при этом веки.
- Да, ценю-то я его высоко, просто говорю, что Холмс этот, по сравнению с моим Сашкой, всё-равно, как сушёная акула, хоть и умный! Без эмоций... А мой?! На месте никогда не усидит, всё ему бежать куда-то надо и что-то делать. Ты поимей это ввиду, если в серьёз за него замуж собираешься, - она весело взглянула на Елену и та ответила ей ласковой улыбкой.
  Игорь при этом напрягся, разговор о женитьбе для него явился новостью. Но всё-равно, этого надо было ожидать, тем более, Елена Сергеевна, судя по всему, была частым гостем в этом доме. Наверное, решил парень, она приучала к себе майора, а теперь в его отсутствие не давала скучать его сестре, постепенно вливаясь в их семью. Они приедут с Наташкой в город и, что же будет? Елена Сергеевна мудрая женщина, она не реагирует ни на какие сплетни пискуновского толка, и правильно делает. Игорь вздохнул и в упор взглянул на эту выхоленную блондинку, привыкшую аккуратно одеваться и держать лоск. Неужели она будет женой майора? Он даже рот приоткрыл от этих мыслей. Она обратила внимание на его пристальный взгляд, но ничего не сказала на это и опять улыбнулась. И всё-таки, то что Коломийцев высказал такое интересное мнение о своих друзьях и коллегах, заставило её немного задуматься в этот вечер.

  ____________________________________
  Женщина-торговка, сидя за столом в райотделе милиции, отбивалась от назойливого, как муха, молоденького сержанта, которому очень хотелось показать свои розыскные доблести перед приморским майором, стоявшим у окна со скрещенными на груди руками и внимательно наблюдавшим за всей картиной допроса. Раскрасневшаяся и злая женщина, одетая в яркую фиолетовую футболку, малиновую юбку и с соломенной шляпкой на голове, размахивала руками, притопывала ногами и одновременно делала головой бодающие движения:
- Я сколь годов тут живу, и ещё ни разу со мной никто так не обращался, мальчишка! - кричала она на весь кабинет. - Чтобы меня в жулика записать - это надо обладать очень большой фантазией!.. Я же объясняю, племянник мою Юрка Погребняк, что на Должанке проживает, работает каким-то поставщиком при аптеках. Имеет связь с разными складами, и подрабатывает, высылая в разные городки, типа Приморска, лекарства до востребования, по просьбе постоянных клиентов. А тут витамины для детишек, он сказал... просил меня в этот раз отвезти или с кем-нибудь передать, так как сам не мог. Что же тут такого-то?
  Сержант Малышев, вытер взмокший лоб и продолжал, начатый опрос:
- Никто вас не обвиняет, но нужно разобраться, - он кинул взгляд на Терещенко. - Вас когда племянник просил, какого числа?
- В субботу приезжал и привёз бандероль, - ответила женщина, немного успокоившись.
- Где она, посылка эта?
- Отдала уже, может и отослал...
- Кому отдали, когда?
- Вчерась вечером мужу официантки, что работает в "Адмирале", - ответила она, а Терещенко при этом отошёл от подоконника и наклонился к этой женщине.
- Худенький такой? - спросил он. - С бледным лицом и жена у него крашенная в рыжий цвет?
- Во-во, ему!.. Брат, говорит, у меня в Приморске живёт, приедет и отдам ему, чтобы отправил... Это он так сказал. Я ему и вручила вместе с деньгами за услугу, в таком большом жёлтом конверте, - ответила торговка и глянула из-под лобья на Терещенко.
- Сержант, за мной, живо! - скомандовал Александр и выскочил из кабинета.

  Они мигом взлетели на второй этаж корпуса для обслуги, но застали дома только жену этого ревнивого парня.
- Где ваш супруг? - вежливо спросил Малышев у этой рыжей Галины.
- Сама не пойму, - ответили она. - Выскочил куда-то, ничего не сказал, и на работе его нет, я звонила в гараж... Он там дежурит, на выезде из Лозовой, где маршрутки стоят, - пояснила она.
- Конверт жёлтый у мужа, в какие бандероли упаковывают, вы видели сегодня? - спросил Терещенко, с беспокойством оглядывая комнату с разбросанными вещами на полу.
- Конверт? - переспросила официантка и бросилась к серванту. - Нет, не видела, а что? - порывшись в шкафчиках и на полках, ответила она вопросом. - Что-нибудь украл у кого-то, бездельник, лодырь?
- Почему вы его так называете? - насторожился Малышев.
- Потому что, только устроился на работу, его моя мама уговорила... Не работал нигде два года после армии. А зачем, говорит, если жена и мама кормят? - она покраснела и опустила вниз глаза.
- Логично! - усмехнулся сержант.
- Значит, мог взять с собой эту посылку, - Терещенко с этими словами отправился к двери. - Проводите нас, гражданка, на работу к вашему мужу, - попросил он на ходу, не оборачиваясь.
- Да-да, сейчас, - молодая женщина схватила со стула тонкую куртку, сунула в неё ключи и поспешила за майором на лестницу.

  Они трое ворвались в небольшое помещение просторного гаража, где была обустроена комната для дежурных сторожей и сержант с майором, показав свои служебные удостоверения директору, стали обыскивать в этой комнате каждый угол. Испуганная жена этого незадачливого парня, по имени Гена, стояла рядом с узким топчаном и что-то шептала про себя, качая головой. Откинув подушки и одеяло со спального места, в куче разного хлама сержант обнаружил толстый из твёрдой бумаги конверт.
- Смотрите, кажется он - парень протянул находку майору.
Терещенко осмотрел бандероль со всех сторон, прочитал адрес до востребования на имя Васфилова и повернул его вверх дном, обнаружив небольшой надрез.
- Чёрт возьми! - воскликнул он, подошёл к столику, сбросил вниз окурки сигарет и недопитые бутылки пива, а потом вытряхнул на грязную столешницу из этого конверта через надрез содержимое.
  Оттуда посыпались круглые горошины, величиной с витаминки аскорбиновой кислоты, а потом и несколько штук в блистерной упаковке. Галина, стоя в притолке, расширила глаза и произнесла:
- Да, он всё утро витаминки жевал, а потом исчез куда-то!
Терещенко с ужасом посмотрел на эту женщину, а потом снова перевёл глаза на эти страшные "витамины".

  Парня искали весь день до вечера, но тщетно.
- Если ещё живой, то объявится, - говорил майор сержанту, возвращаясь к себе в номер, где сидела и ожидала его Наташа с малышом. - Но будет в неадекватном состоянии, приготовьтесь к такому итогу... Идиот, он вскрыл конверт из любопытства, а дальше дело техники!
- Он знал, что в нём? - спросил Малышев, провожая майора до турбазы.
- Вряд ли, откуда? Он впервые получил это от женщины... Кстати, с ней стоит ещё поработать. Запрос на её племянника уже послали?
- Да, всё в лучшем виде и запрос, и указание к его немедленному задержанию, - ответил сержант.
  Наташа спустилась в столовую на полдник, она стояла в стеклянных дверях и держала на руках Мишку, который сосал собственный палец и поглядывал с любопытством на садящихся за столики посетителей. Терещенко, отпустив сержанта, увидел их и пошёл через весь зал от главного входа.
- Что там? - спросила она с волнением.
  Александр вкратце рассказал о результатах сегодняшней вылазки и о происшествии с конвертом.
- Ужас, что же теперь с этим парнем будет? - усаживая Мишку на колени за столиком, говорила Егорова. - Ещё один труп по делу Васфилова?
- Кто знает? Если только обожрётся этими витаминами, тогда... - Терещенко прикинул ход развития событий. - Но, не горсть же он себе зачерпнул из этого злосчастного конверта?
- Если это доза "весёлого порошка", то ещё исход может быть не столь печален, - говорила Наташа, подвигая к себе миску с творогом, - а, если доза подобная той, что в жвачке у Игоря?.. Вот кошмар-то! Прав Султанов, когда говорил, что суют себе в рот всякую гадость и не думают о последствиях.
- Ну, понимаешь, тётка-торговка ему сказала, что там в посылке лекарства и витамины для детей, а он с утра на взводе был из-за скандала с женой, вот и решил витаминками подкрепиться... Как тебе такая версия? - спросил Терещенко, накладывая для Мишки в тарелку горячую кашу из кастрюли.
- Сегодня вместо яблок, малина в стаканчике, вам принести? - вежливо спросила официантка Галина, подойдя к их столику и ласково посмотрела на малыша.
- Давайте! - подняла на неё глаза Наташа, а потом ответила майору на его вопрос: - Как версия годится, но.. где он сейчас пребывает? Жив ли?!
- Надо надеяться... - Терещенко взял стакан с малиной и высыпал её в глубокую тарелку. - Она кислая, - сказал он, надкусив одну ягоду.
- Конечно, в октябре, какая она может быть? - Наташа тоже попробовала и тут же подозвала к себе Галину. Та бросилась к ним через зал и остановилась у столика.
- Можно вас попросить, - Наташа вскинула голову, - принести стакан сахарного песка.
- Конечно, - улыбнулась та, - сейчас всё будет!
  Она нырнула куда-то в подсобку и быстро пришла со стаканом в руке.
- Вот сейчас будет нормально, - и Егорова высыпала песок на малину, горкой прикрыв её, потом перемешала, выпустив лишний сок, и взяла чайную ложку. Она зачерпнула ею малину в сахаре и попробовала: - Класс! - такую же ложку она сунула майору в руки. - Давайте, нажимайте на витамины! - Егорова стала разливать по чашкам кипяток из чайника, поставленного, как всегда, на стол во время полдника.
  Кто сидел рядом с ними за соседними столиками наблюдали с удивлением следующую картину: молодой мужчина, посадивший к себе на колени малыша в голубеньком комбинезончике и рядом с ним весёлая девушка с густой, тёмной чёлкой, нависшей над глазами, едят ложками густо посыпанную сахаром малину и запивают её кипячёной водой, сами при этом смеются, рассказывают друг другу всякие байки, и не обращают внимания на малыша, который своими маленькими ручонками лезет в миску с ягодой, зачерпывает эту липкую массу в кулачок и кладёт в рот, улыбаясь при этом и чавкая раскрашенными соком губками.
- Вот изверги родители, чего творят, а? Гляньте-ко? - не выдержала гражданка солидного вида, сидевшая напротив парочки из Приморска. - Чем ребёнка кормят?! Обсыплется весь, диатез пойдёт, дураки! - она даже привстала со стула. - Разве можно, такого малого кормить малиной?.. Ну, молодая не соображает, понятно, неопытная мамаша совсем, но папаша-то? Ведь старше намного и, опыт уже наверняка, имеется...
  Она не выдержала и встала со стула, подошла к Егоровой и Терещенко, нависла над ними и стала громко, на весь зал ругаться: - Вот, черти, что вы творите-то? Зачем ребёнку есть ягоды разрешаете? Сами, сколь угодно можете лопать, а пацанёнок-то причём? Что, вас не учили этому?
  Егорова вопросительно взглянула на "мужа" и, пряча глаза, рассмеялась.
- А, что такого? - спросил Терещенко. - Он и дома у нас ест... варенье, например, - слукавил он и тоже заулыбался.
- Ужас какой! Вы посмотрите на них, матеньки!.. Ну, она ладно, ну а вы-то, папаша уж опытный поди, и жена, должно быть уж не первая... Что ж вы-то городите такое, а? - не унималась злая тётка размахивая руками перед самым Наташкиным лицом.
- Верно, тётенька, не первая жена, - улыбнулся майор на её реплику. - У меня дома, их целый гарем!
  Егорова захохотала так, что сползла со стула, особенно когда глянула на эту солидную женщину, которая враз побагровела. Она поднялась и подошла к сердитой незнакомке, миролюбиво похлопывая её по руке:
- Не волнуйтесь, гражданка, мы не так уж часто выбираемся на отдых, дайте хоть на последок развлечься, как нам хочется! - она имела ввиду, что уже через день придётся уезжать.
  Когда она немного успокоила неугомонную гражданку, они решили выйти из столовой, чтобы не привлекать к себе большее внимание и отправились на прогулку по морскому берегу.
- А жаль, что скоро уезжаем, - проговорила Наташа, шагая за майором по опустевшему вечернему пляжу.
- Завтра последний день месяца и первого мы должны быть дома, - произнёс тихо Александр. - А может быть уедем завтра вечером?
- Вы куда-то торопитесь? - Егорова вскинула на него глаза.
- Нет, но дело уже наметилось с курьером и, похоже, что продолжение наших приключений мы будем рассказывать в кабинете по делам семьи и молодёжи, - Терещенко рассмеялся, припоминая скандал в столовой.
- Бросьте, с Васфиловскими посылками, тоже мало ясного, тем более, что этот парень пропал. Завтра, как раз можно выяснить про него, - говорила Наташа, - а утром первого числа, Нина Яковлевна уезжает и она рассказала мужу по телефону, что мы тоже тут с ней в одном корпусе отдыхаем, и уезжаем первого числа. Он хочет нас подбросить до Приморска, когда приедет за женой...
- Да, и нас тоже заберёт?! - Терещенко задорно улыбнулся. - Хорошо!.. Не нужно будет дёргать Севу со служебной машиной. Это она сама тебе сказала?
- Да, сегодня, когда вы там в райотделе находились, - ответила Егорова. - Нет конечно, если нужно раньше, то давайте завтра вечером и уедем... Может быть вас Елена Сергеевна ждёт, тогда...
- Нет, - резко оборвал он Наташу, - не ждёт. Она тоже скоро в Геленджик уезжает, навестить отца. А может быть, уже и уехала...
- Не дождалась вашего возвращения?! Не верю! - Наташа улыбнулась про себя и посмотрела на Терещенко. - Когда вернётся, наверняка переедет к вам, вы тогда уж её не сразу пугайте поздними возвращениями, постарайтесь, хоть в первые дни приходить домой во время.
  Александр шёл по песку, нёс Мишку на руках, прижимал его к себе и ласково с ним разговаривал. Он слышал Наташины слова, но не знал как правильно на них реагировать. Ему было неловко в той ситуации, в которой он теперь находился. Эти дни показались ему по-настоящему счастливыми. Он очень вжился в роль отца семейства, и хоть это было искусственно, но в эти дни пусть так и будет! Он не хотел даже мысленно сейчас, отвлекаться на настоящее. Так ему было хорошо в своей роли. А Наташа продолжала безжалостно его доставать:
- И Саша, когда женитесь, то не обижайтесь, в гости вместе с Игорем, я приходить к вам больше не буду, и Надя тоже, пусть на меня не обижается... - она медленно шла по песку вслед за майором, который остановился после её слов.
- Почему? А, если это по работе нужно? - он приподняв брови, ласково взглянул на Наташу.
- Все рабочие дела будем решать только в кабинете, Саша. И вы понимаете, что все излишества - это только повод для ревности. Не давайте ей такого повода! - она подняла глаза на Александра.
- Тогда... тогда я не женюсь! - вполне серьёзно произнёс он и снова пошёл по берегу, вглядываясь в краски заката.
- Что за глупости? - Егорова хотела уже было поругаться со своим непослушным начальником, но остановила взгляд на его глазах. Они внимательные и задумчивые, глубокие и пристальные в обрамлении пушистых светлых ресниц были сейчас, как бездонные озёра в которых плескался багровеющий закат.
  Они оба остановились. С моря дул прохладный ветерок, но за день нагревшееся под солнцем побережье, отдавало своё сухое тепло и было не холодно. Вечер пылал яркими оранжево-розовыми красками. В стороне у левого волнореза на высоких камнях сидел рыбак. Егорова перевела на него взгляд и залюбовалась красотой морского заката.

  Ей сейчас казалось, что она сама часть этого вечера и ласкового Азовского моря. Всё слилось и объединилось в огромное багрово-оранжевое пространство, и его необычная атмосфера заползала в каждый уголок её сердца, в каждую клеточку трепетной души, которая чайкой сейчас летала над этими бархатными волнами. Она взяла Александра под руку и они медленно пошли по берегу, слушая грохот пенного прибоя у своих ног. Они не заметили, как подошли сперва к каменному волнорезу, а потом к искусственному бетонному и высокому, уходившему далеко в море. На его фоне сейчас было хорошо видно, что нагонная волна поднимает большие гребни, и они с шумом разбиваются о его бетонный бок. Вот рядом кто-то скинул обувь и пошёл к воде. Неужели этот кто-то собирается искупаться в такой шторм? Наташа прищурилась, она старалась вглядеться в этого смельчака, но Терещенко его узнал первым.
- Эй, парень! - крикнул он, передавая на ходу Мишку Наташе в руки. - Гена, это ты, что ли? Постой!
  Майор бросился за ним вдогонку, но не тут-то было. Этот Гена, которого они искали с самого утра, Гена, который принял приличную дозу наркотического вещества из посылки, кинулся на бетонный волнорез, вскарабкался на него и побежал на самый конец. Он двигался, как лунатик, плохо соображая и ничего не понимая до конца, его сознание судя по всему, было затуманено и это явно просматривалось по его странным колеблющимся движениям. Терещенко, скидывая на ходу ботинки и рубашку в кармане которой находилось служебное удостоверение, тоже побежал к волнорезу. Егорова прижала к себе ребёнка, распахнула испуганно глаза, остановилась у кромки прибоя, и закричала во весь голос:
- Саша, не надо! Саша-а! - она видела, как он следом за Геной влез на эту продолговатую бетонку, как побежал за ним вдогонку, но не сумел догнать.
Парень кинулся головой в высокие волны, которые сразу подхватили его и затянули с собой, готовые подбросить и в смертельном полёте разбить об этот волнорез.
  Терещенко, не долго думая, нырнул туда же!

  Она не помнит куда и на какой камень, а может быть песчаный холм посадила ребёнка. Она бегала вдоль берега, сбросив туфли, босиком по холодному мокрому песку, кидалась в бешеные приливы прибоя которые её уже несколько раз опрокидывали и выбрасывали на скользкие камни и кричала во весь голос:
- Саша, не надо туда!.. Нет, не-е-ет! - её крик сорвался на визг.
  Наташа вскидывала руки к глазам, чтобы что-то разглядеть сквозь режущие лучи яркого заката, теребила свою мокрую, прилипшую ко лбу чёлку и снова кричала от страха и отчаяния, потому что над водой она не могла разглядеть ни одного знакомого силуэта. Два человека канули в воду и не выплывали продолжительное время. К ней уже бежали люди по песчаному пляжу от последних корпусов турбазы. Она видела, как стоявший под парами катер со стороны Должанской косы, быстро набирал скорость и шёл в сторону пирса и волнореза. Видимо, ребята со своей спасательной вышки разглядели неполадки в водном царстве и теперь торопились помочь майору Терещенко вытащить на берег незадачливого Гену. Она очень боялась, что волны откинут к пирсам и разобьют о волнорезы, если он не будет слишком ловкими, её неистового начальника. Да, она сейчас почему-то страшно за него испугалась, зная при этом, что он может всегда рассчитывать свои силы и огульно никогда не станет рисковать, если понимает, что не хватит для этого потенциала. И в тоже время, зная его непростой характер и бешеный, порой необузданный темперамент, она боялась, что в этот раз ему будет не под силу бороться с тугой волной.
  Из катера в воду в масках спрыгнули люди, в этот момент над водой у самой кромки берега появились два силуэта. На вздыбленных волнах Александр из последних сил толкал впереди себя и поддерживал за затылок наглотавшегося воды парнишку. Двое водолазов помогали ему и вскоре вытолкали на берег обоих.
  Терещенко, в своих серых брюках, с которых стекали потоки воды, вышел на песок и сразу упал лицом вниз, в конец обессиленный. Парня положили на камушки, подальше от холодных волн пенного прибоя и стали приводить в порядок. Наташа подбежала к ним в тот момент, когда один из спасателей-водолазов делал пареньку искусственное дыхание и, положив его на живот вниз лицом с силой хлопал по спине. Она сразу кинулась к майору, помогла ему встать с песка, всего осмотрела, схватила его за холодные плечи, от страха всхлипнула и прижалась к его дрожавшему мокрому телу.
- Ты, чего Наташка? Испугалась?! Вот глупышка, - он обнимал её и ласково заглядывал в глаза, пытаясь оторвать её лицо от своей груди. - Ты так кричала, что у меня аж всё застыло внутри и чуть сердце не разорвалось... Ты, чего это?
Она всхлипывала и растирала его рукой, ей казалось, что Александр очень сильно замёрз.
- Я хоть и родился в Краснодаре, но вырос на море, так что - плаваю хорошо! За меня не надо в море бояться!.. Ты что это, а? Ну-ка, посмотри на меня? - он окинул взглядом берег вокруг себя. - Вот, не хватало нам с тобой ребёнка потерять! Где Мишка?
  Она тут же встрепенулась, но поглядев вдоль берега сразу успокоилась. Неравнодушные люди на Кубани не могли пройти мимо её беды. Какая-то молоденькая девчушка стояла рядом и держала перепуганного малыша, который, как и она, горько всхлипывал и тянул вперёд свои маленькие ручонки.
  Парнишку откачали, но он не приходил в себя. Приехавшие на "Скорой" врачи могли только предположить, что он или пьян, или находился под воздействием неизвестного препарата. Подсказки Терещенко поставили окончательную точку в их сомнениях. Парня увезли в местную больницу, и врачи обещали майору позвонить оттуда, как только он придёт в себя. Они поглядели на удостоверение, которое Терещенко достал из кармана своей рубашки с коротким рукавом, брошенную на песок, записали номер телефона гостиницы и укатили с сиреной и мигалками. Наташа быстренько натянула на его мокрое тело эту самую рубашку, и повела его под руку в корпус "Адмирала". Мишку несла на руках та самая девушка, и помогла Наташе взобраться с ним на второй этаж.
  Егорова затолкала своего майора в душ, как только они пришли в номер, открыла кран погорячее, пока он стягивал с себя мокрые насквозь брюки и, очень просила его погреться там подольше. Когда вылез, опрокинула его на свою широкую постель и закутала маминым пледом.
- Ну, Наташка, жарко ведь, - сопротивлялся он, вылезая из тяжёлых шерстяных объятий.
- Ничего не жарко, вы замёрзли и заболеете теперь, а нам скоро уезжать. Какими глазами я посмотрю на вашу Надю, и тем более... на Елену Сергеевну! Вот ужас-то!.. Скажут - не уберегла своего драгоценного начальника, - Егорова кисло улыбнулась. - Счас, согрею чай!.. Где наша плитка? А вы сидите тут! - приказала она и бросилась в коридорный шкаф.

  Мишка крепко посапывал на мягкой кровати рядом с уснувшим Александром на которого Наташа сложила все одеяла и покрывала из их совместного номера в страхе, что он простудится, а сама тихонько разбиралась и пристраивалась спать на неудобном надувном матрасе.

  Когда они возвращались домой первого ноября на машине Афанасия Годовикова всю дорогу шёл сильный дождь. Терещенко сидел рядом с водителем и весь путь о чём-то с ним тихо переговаривался, они весело шутили и были оба в прекрасном настроении в отличие от Егоровой. Она ехала с малышом позади шофёра на заднем сиденье вместе с его доброй и мудрой женой. Нет, ей никогда не быть такой, как эта умная женщина, размышляла она, и никогда не иметь своей семьи, такая уж её доля!.. Она тоже пыталась улыбаться, но это получалось очень вымученно и Нина Яковлевна это заметила:
- Что такое у тебя на душе, деточка? Почему так тяжело тебе, расскажи? - она подсела к Наташе поближе и посмотрела на мужчин, которые беспечно болтали и их не слышали.
  Мишка посапывал во сне и сосал палец, он лежал на Наташиных руках, прижимаясь к ней своей пухленькой щёчкой, она гладила его по головке и закусывала губы, не решаясь начать разговор с Ниной Яковлевной. Она наклонилась к женщине, немного напряглась, а потом тихим шёпотом ей рассказала, о причине своих горьких размышлений... Егорова рассказала ей о своём ранении годичной давности и о сомнениях быть матерью.
- Видимо, каждому своё, - проговорила она в заключении своего рассказа, - и семья это большой подвиг, а я на это, скорее всего, не способна. Тогда зачем мучить и себя и других, правда? Ведь, даже точно никто не может сказать, смогу ли я иметь детей, после того кошмара? А без детей, какая семья? Тогда уж, совсем ничего не нужно, зачем?
  Нина Яковлевна наклонилась к ней и обхватила за плечи:
- Какая ты ещё глупышка! Ребёнок совсем, - она похлопала её по спине и ласково погладила по голове, - ведь не дети цель замужества! Если бы только это?! Разве хорошо осознавать себя в одиночку, плохо, правда? А когда вы вдвоём, да ещё с человеком, которого любишь - это уже называется - жизнь!
Наташа вскинула голову:
- А, про "любишь" теперь можно расскажу? - и она рассказала про Колю Юревича и про то, что получилось у неё с Жигулиным. Путь был длинный и дорога позволяла такие вольности, как рассказ попутчика о своей судьбе!

  Когда въехали в город, здесь тоже шёл дождь, парковые аллеи, скверы, бульвары и тротуары были залиты серой водой и, как в зеркале отражали дома, транспорт и прохожих, на фоне макушек качающихся от ветра деревьев. Небо было свинцово-серым, уже темнело прямо на глазах, хотя был ещё по времени световой день. Сперва отвезли домой майора, ему было ближе выходить на Азовской улице, чем Наташе, которую прикатили прямо к подъезду её дома и вещи ей помог отнести к квартире Афанасий.
  Она вошла домой, передала уставшего, полусонного ребёнка его матери, а потом спросила про отца, долго ли он сегодня задержится на работе, на что услышала от мамы неожиданный ответ:
- Он дома, Наташенька, уже несколько дней болеет.
  Наташа, скинула с себя туфли и, не раздеваясь, ринулась в комнату родителей. Егоров лежал на постели с каким-то серым, чужим лицом, но когда она вошла, он сразу весь преобразился и улыбнулся на её приход.
  Она тут же опустилась к нему на краешек постели:
- Папка, что с тобой? - со слезами на глазах, спросила она.
- Уже лучше, прошло как будто... А так, подозрение на инфаркт было, - тихим голосом ответил он.
- Что же не сказали-то? Я ведь звонила домой, мама отвечала что дома всё в порядке, - Егорова с упрёком посмотрела на вошедшую мать.
- Потому и не сказали тебе, что ты чересчур эмоциональна, - ответил она.
- Бросила бы всё в Лозовой, и прибежала бы домой, а это было ни к чему. - Отец похлопал её по руке: - Как там у вас всё было-то, рассказывай своему руководителю! - он иронически улыбнулся и склонил Наташину голову к своей груди.

  На следующий день была пятница и Султанов после подробного отчёта Егоровой и Терещенко о работе на турбазе "Адмирал", загрузил её бумажной работой под завязку. Накопилось много материалов за неделю, которые нужно было упорядочить - это, как личный архив, так и текущие моменты по работе со свидетелями по делу из "Дианы"; протоколы допросов, сведения о родственниках, собранные данные по паспортным столам, фото, экспертизы и так далее, которые ещё не вошли в учётную регистрацию и Наташе сегодня требовалось всё это привести в порядок.
  Терещенко, как только закончил писать свой отчёт, сразу связался с больницей в Лозовой, чтобы узнать о состоянии здоровья Геннадия Самохина, так было его полное имя, и потребовать у врачей выслать пробы его анализов для повторной экспертизы уже Загорянских специалистов. После этого, он взял адрес его родного брата, который проживал в Приморске с семьёй, и поехал туда, чтобы прояснить для себя кое-какую информацию. Он возвращался по серым, неуютным в такие пасмурные дни, улицам, мельком заглядывал в мокрое окно, но, проезжая мимо своего дома, когда Сева остановился на светофоре у остановки, всё же посмотрел на свой дом и огляделся по сторонам. И тут по мокрой дороге, перебегая и перепрыгивая по лужам проезжую часть к тротуару по пешеходной зебре от автобусной остановки, двигалась знакомая фигура, одетая по форме. Терещенко протёр глаза и снова посмотрел сквозь затуманенное окошко: да, сомнений не оставалось, в сторону его дома бежал, как на крыльях порхая, его сотрудник Игорь Коломийцев. Ах да, конечно, сегодня же у его сестры день рождения, вот и лейтенант был с огромным букетом
- Ну, это уже слишком! - крикнул майор во весь голос. - Сева, давай ко мне во двор заворачивай, - скомандовал он.
  Терещенко обратил внимание на букет, стоявший в вазе на серванте, когда приехал домой с турбазы, он спросил о его происхождении, и сестра в шутку ответила, что это принёс Игорь, когда заходил к ним с Еленой на чай. Это немного смутило Александра, но утрировать он не стал, но теперь!.. Машина тормознула у подъезда, когда Коломийцев уже вошёл под козырёк и стал подниматься по лестнице. Терещенко, выскочил из автомобиля и в два прыжка догнал этого юного нахала. Он схватил его за грудки уже стоя у своей двери, и поднял вверх, прижав к стене. Мокрая от дождя фуражка слетела с головы и Коломийцев, натужно улыбаясь, задрыгал ногами в воздухе.
- Мы же с тобой всё обсудили в порту! - тряс его Терещенко. - Ты, Ромео, зачем беспокоишь Надежду?! Я думал, что ты не всерьёз, но уж коли начал такую провокацию, учти - я не позволю, так легкомысленно относиться к моей сестре!.. Она, что тебе, уличная девка? Ей сегодня сорок лет исполнилось, а ты своим поведением, её просто позоришь!
- Я - нет, я всерьёз! - дрожащим голосом проговорил Игорь. - Я жениться готовый, и не гулять я вовсе с ней собирался, поверь!.. А сегодня, только поздравить хотел и с работы даже отпросился на полчасика, - Игорь уронил букет и опустил руки вниз по швам.
  Александр тяжело вздохнул и отпустил незадачливого Ромео. Тот сразу весь подобрался, отряхнулся, но не смел смотреть Александру в глаза, который оглядел его презрительно и побелевшими от гнева губами произнёс:
- Букет подбери, жених! - и надавил кнопку звонка.
Сам же стремительно выскочил из подъезда и прыгнул обратно в машину.
- Какие пышные алые розы! - восхитился Сева Ткачук. - Где он их достал-то такого чистого, по-настоящему алого цвета?
  Терещенко с досадой взглянул на водителя, посидел немного молча в машине, а потом приказал ехать на Загорянку, 18.

  А утром он провожал в порт свою женщину Елену Сергеевну. Ну, своей она была только для разговоров, на самом деле о близости не могло быть и речи и они это хорошо оба понимали. Александр теперь слишком серьёзно относился к таким вещам, все прегрешения молодости выходили ему боком в виде сплетен и пересудов, которых хватало с лихвой, что однажды человек с которым когда-то были хорошо знакомы, его бывший сосед по площадке, в запале ссоры выкрикнул ему такие слова: "Если бы ты знал всё, что про тебя говорят - ты бы сразу повесился или застрелился!" И вот теперь он хватался за голову от своих воспоминаний и хотел начать новую семейную жизнь, если не с чистого листа, то хотя бы не пошло, а честно. Понимала это и Массальская, которую сперва устраивало их свободное знакомство и отношения, если бы они приобрели характер временных встреч, именно с Александром - её вполне устраивали. И вот теперь она стоит рядом с ним, держит букет цветов, им подаренный на недолгое прощание, и чувствует себя настоящей невестой. Она с улыбкой вошла на палубу маленького теплохода, следующего в Новороссийский порт. Майор шёл по причалу, когда судно медленно тронулось и двинулось от пирса, махал ей рукой, улыбался своей невероятно-обаятельной улыбкой, натянув фуражку на самые брови... Он шёл высокий, сильный и такой до боли родной, что Массальская невольно прослезилась. Но, когда берег стал уходить всё дальше и дальше, а его фигура таяла и терялась среди остальных провожающих, у Елены Сергеевны вдруг защемило сердце, так всегда бывает, когда кажется, что это расставание будет долгим. Вот и ей сейчас вдруг отчего-то показалось, что своего любимого майора она видит в последний раз! Она снова с напряжением взглянула на причальный пирс, стараясь разглядеть его высокую фигуру. Она пробежала по палубе, прижала руки к груди и горько зарыдала... Нет, предчувствия такого рода, никогда не могут обмануть женщину, тем более, любящую! Слёзы сами катились из глаз и падали за борт теплохода, а Массальская всё стояла на палубе и не могла двинуться с места.

  Весь день в воскресенье Надежда занималась сборами. Она с понедельника пятого числа уезжала в санаторий на 21 день. Путёвку по просьбе цехового врача ей выдал профсоюз. Это был санаторий в Елагино, который стоял на термальных водных источниках, где лечили опорно-двигательный аппарат и последствия травм и переломов.
- Так и не наладилась моя рука-то, - говорила она по телефону Наташиной маме. - Отработаю смену и хоть криком кричи, болит страшно. Мне теперь уж и ночные смены отменили на радость Сашке, а потом и работала лишь по пол дня. Вот врач и назначил санаторно-курортное лечение. А там, говорят, хорошо. Елена через недельку приедет, и хоть они с Сашкой поближе тут без меня повстречаются. Буду рада, если она к нам переедет совсем. Как-то спокойнее. Ведь взрослые люди они уже, правда?
- Конечно, Надя, ты не беспокойся. Если что, мы тут рядом! Алёше получше вроде стало. Как Наташа приехала, он сразу повеселел, - говорила Светлана.
- А мой наоборот, погрустнел, как они оттудова вернулись. Причину не говорит, но я-то понимаю, он по Мишке вашему скучает, там ведь снова себя отцом почувствовал, хоть не на долго... Да, что теперь?! - она тяжело вздохнула. - Я вот думаю всё, Елена-то сможет ему родить или нет уже? Вот ты ведь родила в сорок пять, а ей ещё только тридцать семь исполнилось... Как ты думаешь, а?
- Не знаю, Наденька, у каждого свой организм, - ответила Светлана. - А они ещё не обговаривали этот вопрос? Что Саша-то говорит?
- Ничего, молчит, как в рот воды набрал!..
- Ладно не нажимай, они сами решат, что к чему. Ну, ты завтра уже едешь?
- Да с пятого путёвка, таксист какой-то знакомый повезёт, до самого места обещал доставить меня с вещами. Так что, Сашка спокоен будет на работе-то, когда поеду!
  Они проговорили по телефону почти час, всё это время Наташа сидела с отцом в комнате и читала ему вслух "Сестру Керри", а потом они вместе обсуждали эту вещь и Наташа задумчиво спрашивала:
- Неужели она так никого и не полюбила в своей жизни из тех мужчин, с которыми жила? И даже того человека, который её вытащил в свет дал ей путёвку в жизнь. Хоть бы из благодарности к нему поинтересовалась его дальнейшей жизнью и судьбой... А, разве можно вот так, никого не любить совсем? Как же она могла с ними ложиться в постель без любви-то? - недоумевала Наташа, ещё раз перелистывая книгу.
- Ну, это же Америка! - отвечал отец. - У нас другие понятия, и не дай Бог, они нам навяжут своё, вот тогда и кончится наша русская нация... Понимаешь, то что для нас является развратом, для них вполне прилично, для нас равнодушие и тупой эгоизм - это зло, для них в порядке вещей. Даже поощряется, когда живёшь только для себя, а это ведь убивает душу. Но, есть ли душа у таких людей? Всегда задаюсь этим вопросом... Вот от того, и не люблю я их фильмы и книги. Читаю, только лишь в качестве сбора информации о них, чтобы хоть как-то понимать и видеть со стороны жизнь этих бездушных роботов, знать, что есть на свете таковые!.. Ведь равнодушные люди - это самые страшные на земле существа!
- Что ты, папка, тошно даже про это читать, а жить там - вот ужас-то какой! И чего так некоторые за границу эту рвутся, не понимаю? Ведь ясно же, что всё зло мира оттуда лезет, это я уже по своей работе вижу... Я про наркоту эту имею ввиду, ведь оттуда её к нам тащат!
- Кстати, что там Терещенко узнал про парня того? - отец перевёл разговор в другое русло.
- Ничего особенного. Он ездил домой к его брату, тот очень удивлён был, что этот Гена так влип. Скорее всего, это так и есть, как тётка та рассказывала, и дала она ему посылку совершенно случайно, он их курьером не был. А племянник её сейчас в розыске, - ответила Наташа.
- Уже хорошо, что хоть одного в лицо знаем, и примерно теперь есть представление, откуда эта дурь идёт... Там, Султанов звонил, при проверке оказалось, что парень этот Юрий, правда работал фармацевтом, окончил училище в Батайске. Имел кое-какие левые связи и за это был уволен из аптеки по статье. Там теперь раскручивать надо, но это уже дело ростовских товарищей, а мы им хорошо с этим помогли, и у других участников поездки, тоже результаты неплохие имеются. Военные тоже не спасовали, молодцы. Хорошо внедрились - Егоров привстал на подушках. - Скоро сам встану и буду гулять выходить. Врач сказал, уже можно на улицу, как только головокружение отступит.
- А вот мы с Александром Константиновичем сразу прокололись, нас узнала та тётенька в первые же дни, ну я тебе про это рассказывала! - Наташа захлопала глазами на реакцию отца, он заливисто смеялся над ней. - Ты, чего это? - спросила она с ноткой обиды.
- Ну, ты уж меня не сразу убивай, ладно? - он продолжал хохотать. - Неделю жили в одном номере и всё он для тебя Константинович, уморила! Матери надо рассказать... Что ты его так боишься что ли, когда в гневе бывает?
- Нет...
- А, тогда что же? Молчишь? - он успокоился и серьёзнее добавил. - Мне мать пересказала вкратце о ваших приключениях. И получается так, что этот грозный и строгий Терещенко позволил тебе над ним недельку поиздеваться и покомандовать? Молодец! Получил наверное от этого, огромное удовольствие?! - отец с укоризненной улыбочкой взглянул на дочь. - Константинович, значит? Ха-а!
  Наташа в ответ покраснела и закусила губы.

  К седьмому ноября всегда готовились основательно. На всех предприятиях составляли списки сотрудников, которые будут принимать участие в ноябрьской демонстрации. Это был по-настоящему большой праздник с военным парадом утром, а в военном городке это всегда проходило масштабно и с размахом, а потом с гражданской демонстрацией, праздничными концертами, всевозможными мероприятиями и вечерним салютом.
  Светлана Ивановна собиралась у зеркала с самого утра. Она примеряла новое драповое осеннее пальто, но сомневалась, стоит ли его сегодня одевать. Погода была, хоть и облачная, но тёплая и в таком пальто станет жарко, а на руках будет ещё и Мишка сидеть. Она покрутилась возле трюмо ещё немного, а потом всё же повестила пальто обратно в шкаф. Наташа вышла к ней, но идти сегодня на демонстрацию отказалась.
- Мы всегда ходили вместе всей семьёй, - говорила она, - а папа ещё болен и не сможет разделить общую радость. Поэтому, мама, вы с бабушкой и Мишкой идите, а я останусь с отцом.
- Ладно, договорились!.. Только потом, чур не ныть, что тебя лишили праздника, как было уже один раз... Помнишь? - она припомнила Наташе тот год, когда та совсем была ещё ребёнком и захотела вместе с гостями, что приехали к ним из Москвы, пойти в кино на "Кочубея", а потом, когда вышли из кинотеатра, поглядела на опустевшие городские улицы с разбросанными по обочинам дороги лопнувшими шариками, и заплакала. Она поняла, что пока сидела в тёмном зале кинотеатра, праздник прошёл мимо.
- Сегодня - не расплачусь, - Наташа улыбнулась и пошла собирать Мишку на улицу.

  Центральный парк был забит до отказа гулявшими на празднике людьми. В пасмурном безветрии зависли, оплетая своими сизыми кольцами деревья и кустарники, клубы дыма от медных самоваров и терпких ароматов шашлыков, то тут, то там стихийно возникших торговых палаток. В одном из уличных кафе недалеко от детских аттракционов свой выходной праздничный день отмечали сотрудники УВД - Игорь Коломийцев, Дима Павлов, Сева Ткачук и майор Терещенко. Они все только что вынырнули из густой колонны с флагами и транспарантами, которая двигалась в сторону набережной вдоль сквера Моряков по самой большой и широкой Парковой улице, и пока вся основная масса не ринулась к парку, хотелось занять место, чтобы просто вместе посидеть и поболтать, как это обычно водится в такие дни, тем более Павлову нужна была разрядка - ему сегодня в ночь заступать на дежурство по городу и менять на этом посту Славу Истомина.
  Они сидели под полосатыми зонтиками за небольшим столиком на четверых, слушали музыку, любовались украшенным к празднику парком и беседовали:
- Вот жаль, что у Славика дежурство на праздник попало, - сетовал на несправедливость судьбы Коломийцев.
- Подумаешь?!.. - Сева наклонился к Игорю: - Ты мне лучше скажи, где такой шикарный букет отхватил? Я, аж прямо, позавидовал, - и он кивнул при этом Александру. - Такой уникальный цвет, обалдеть! Я своей жене хочу подарить такой же! Подскажешь?
  Игорь смутился и покраснел, опустил глаза к столу и произнёс:
- В цветочном магазине на Первомайской у площади, - ответил он.
Александр откашлялся и посмотрел на своих коллег. Сева всё понял и толкнул в бок Дмитрия:
- Пошли, пусть поговорят одни, а мы отсядем пока к фонтану, - ребята поднялись и с разговорами завернули за палатку с мороженым.
  Оставшись на едине с майором, Игорь покраснел ещё больше. Они все были одеты сегодня по граждански, в серые брюки и шерстяной свитер Игорь, и в коричневую ветровку с голубыми брюками Александр. И потому один их внешний вид уже предполагал некую иную атмосферу общения, более раскрепощённую и домашнюю.
- Игорёк, - начал Терещенко, - Надя уехала позавчера в санаторий и перед этим мы имели с ней серьёзный разговор о тебе. Она в начале всё воспринимала за шутку с твоей стороны, но после всех этих букетов, сам знаешь, наступило некоторое прозрение... Одним словом, я не хочу чтобы моя сестра плакала из-за тебя. Понимаешь?
- Она что, так расстроена и раздосадована? - Игорь поднял глаза на Александра.
- Нет, просто она поняла, наконец... что ходишь ты к ней не просто так! А это для неё в таком возрасте всё слишком тяжело и непонятно, - Терещенко поднял голову от стола. - Тебе не хватает матери, Игорёк, и это я очень хорошо понял ещё в прошлый раз, во время нашего разговора в порту... Ты намекал на свою симпатию к Надежде, но я думал, что это всё не серьёзно, а теперь есть повод поговорить... Тебе нужна не просто жена, а женщина-мать, тебя тянет к таким возрастным особам, не потому что, лавры Жигулина покоя не дают, а слишком рано ты матери лишился. А мачеха, это всё-таки чужая женщина. Я понял правильно?
  Игорь кивнул головой утвердительно.
- Вот именно, - продолжал Терещенко, - то есть тебе нужна этакая жена, которая ещё и мать одновременно. Она тебя будет подчинять себе, во всём контролировать, испытывать при этом умиление, а ты будешь покорно выполнять её требования и прихоти. При чём тебя это вовсе не будет смущать и тяготить, ты готов к такому исходу и будешь только рад подчиниться воле этой строгой женщины, но... Надежда не умеет подчинять и быть строгой, вот в чём штука-то! Она никого не может затащить под свой каблук, поэтому и работает всю жизнь на фабрике по пошиву одежды в подмастерьях. Никогда у неё не было командирской жилки и уж тем более, она не была сурова ни с кем даже со мной, как она говорит, неслухом! Она всегда всех любит и жалеет... Вот и тебя пожалела и заплакала при этом. Попросила меня тебе передать, что ты ещё встретишь красивую и добрую девушку, достойную тебя и по возрасту и по уму.
  Игорь схватился руками за лицо. Он поставил локти на стол и всё крепче прижимал руки к своим пылающим щекам. Терещенко к нему наклонился:
- Игорёк, пойми, если бы всегда получалось в жизни так, как мы этого желаем, было бы очень легко жить! Но так не бывает... У меня тоже никогда так не получается, и очень больно при этом и нехорошо. Но, что же делать? - он с участием и жалостью взглянул на парня. - Прости пожалуйста, за такой наш разговор, но если бы сестра была посмелее, или походила на Жигулинскую Соню - но она же не такая, Игорёк!.. А потом я не тиран и не моралист, я обычный грешный человек и всё понимаю... Вот, она приедет из санатория, тогда приходи к нам, и всё решите сами, я не буду мешать, даже слово не скажу. Как сестра решит, так и будет, в конце концов жизнь одна и я желаю ей только счастья... Но ты, перед этим хорошенько подумай и всё взвесь, ладно? Ведь что получается, ей будет пятьдесят лет, а тебе, как мне теперь... Будешь ещё молодой и активный, а она - женщина, на них вся тяжесть жизни раньше отражается и во внешности в том числе. Но, я очень хочу, чтобы она была счастлива!
- А ты? - резко вскинул голову Игорь и пристально взглянул на Терещенко.
- Что - я? - не понял тот.
- А ты, не имеешь право на счастье что ли? Или считаешь, что не заслужил? Когда ты сам-то станешь счастливым, Сашка? - Игорь буравил его глазами.
- Я... не знаю, - пожал плечами Александр и отвернулся в сторону.
- Ведь, собираешься жениться, а счастья, что-то в глазах не видать!.. А я вот так не могу, не умею - любить одну, а жениться на другой по расчёту, как Андрей хотел. Потому всё открыто и рассказал тебе, как брату любимой мною женщины... Да, любимой! И не скрываю этого, как ты... Хотя, прости, ты не можешь, я всё понимаю, не имеешь право! А мне пока всякие вольности положены, я нормальный и свободный человек, ни какими обязанностями не обременённый и такого опыта за плечами, как у тебя, не имеющий... Нет, не думай, я не попрекаю тебя за прошлое, просто ты себя не можешь за это простить, от того и все беды теперь происходят. Ещё раз, прости! - Игорь вскочил было из-за столика, но потом посмотрел на поникшего Терещенко и сел обратно.


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.