Если ты жил в СССР. Партия наш рулевой! Очерк 1

Предисловие:
 
                Читатель подумает:  «Кому это интересно? Прошлый век. Замахнулся  автор – делать ему нечего! Что он о себе думает и что нагородит»?
 
                Супруга утром спросила:
                - О чём пишешь?
                - О партии, о КПСС, - жена  поперхнулась, откашлялась  и захохотала:
                - Это каких же тараканов в голове надо иметь, чтобы писать о партии? Даже не тараканы – глисты, наверное! Вспомнил… Недаром ты вчера партийный билет вытащил да разглядывал битый час. Я уж подумала: «Свихнулся дед»!
                То ты о Христе пишешь, то о Понтии Пилате, а теперь «под занавес» решил за партию взяться! Вытащил из нафталина. Вот уж, правда, говорят, что когда коту делать нечего, он…
                - Много ты понимаешь. К этой теме я давно подбираюсь. Она не раз звучала у серьёзных аналитиков…
                - Ты, естественно, самый серьёзный!

                - Уж лучше я к читателям обращусь: скажу сразу, чтобы не «бросали в меня шайками»: предлагаемый читателям очерк не только о руководящей и направляющей. Это рассказ, состоящий из эпизодов, характеризующих мои личные отношения с партийным руководством города и области (случалось, пару раз и с ЦК на уровне зав. отделом). Возможно, это заинтересует читателя, а уж выводы сделает каждый самостоятельно.

Эпизод 1. Вперёд к победе коммунизма

                Поступив в институт, я уже имел за плечами школу рабочей молодёжи и трудовой стаж работы токарем на заводе, где о вступлении в члены КПСС не задумывался. В институте среди студентов моего потока членов партии не было. Студенты к кафедре общественных наук относились снисходительно, а точнее с определённым пренебрежением, как к бесплатному приложению к основным наукам. Примерно так же, как и к иностранному языку, где мы должны были сдавать «тысячи», а не изучать язык.
                Семинарские занятия, конспектирование трудов классиков марксизма – ленинизма не вызывали энтузиазма. А потом лозунги… Они врывались в жизнь повсеместно, развешанные на каждом столбе и надоедливо звучащие, как нынче говорят, из каждого утюга.

                Окончив ВУЗ и проработав на предприятии шесть лет, я «дорос» до заместителя главного инженера фирмы в 1973 году.
                Однажды в неформальной обстановке (проще говоря, за рюмкой водки) шеф настойчиво рекомендовал мне вступить в партию.  Дело в том, что в нашем министерстве в свете кадровой политики формировали очередной резерв руководящих кадров, и Всесоюзное Промышленное Объединение выдвинуло меня в список перспективных кадров отрасли. Для вхождения в резерв было необходимо иметь профильное образование, опыт работы в отрасли и обладать руководящими способностями определённого уровня, пройти кадровую стажировку и характеризоваться хорошими моральными качествами. О членстве в КПСС не говорилось, но поощрялось.

                У меня была интересная работа. В круг моих обязанностей входила новая техника, изготовление нестандартного оборудования и освоение новых изделий и материалов. О продвижении, то есть о карьере, я не задумывался и «копытом не бил». Всё каким-то образом происходило само собой. Однажды меня перевели на руководящую работу выше по должности, а зарплата оказалась ниже предыдущей! Впоследствии исправили, но до первого получения зарплаты  я этим не интересовался.
                Скажете, так не бывает – ошибаетесь. Это факт – у меня это зафиксировано в партийном билете.
                Конечно, я понимал, что у нас в стране партия и руководит, и направляет, но на уровне технического руководства в отрасли, как и у других коллег, взаимодействие с властью отсутствовало, и проблем не возникало. Во Всесоюзном Промышленном Объединении немало было беспартийных главных инженеров предприятий и организаций (например, в Таганроге или в Орджоникидзе и др.).
                Директорский корпус – дело иное. Путь продвижения по служебной лестнице высшего звена лежал не только через профессиональную деятельность, но и через вступление в ряды членов партии. Именно поэтому столько рассказов о карьеристах от партии. Случались и такие…
                Существовала система согласования с партийными органами при назначении на должность руководителя предприятия. Но меня тогда не интересовало директорство – я чувствовал себя крепким технарём. Поэтому и разговор с шефом о партии забыл, но он напомнил мне в неожиданной ситуации.

                В то время главный исполнял обязанности генерального директора, ушедшего в отпуск, и его совершенно неожиданно вызвали на предзащиту диссертации в Московский лесотехнический институт.  Он объявил мне, что написал приказ о возложении на меня обязанностей гендиректора фирмы на период его командировки. Я только пожал плечами… Генеральный на три дня – калиф на час! Смех да и только, хотя я являлся его заместителем по штатному расписанию.
                Одновременно шеф спросил, подал ли я заявление о приёме в члены партии и добавил, что имел разговор с секретарём парткома, и тот обещал помочь. Тогда действовало негласное указание о приёме десяти рабочих на одного итээровца.
                Заявление я подал на следующий день и заполнил анкету.
               
                Вообще я считаю практику замещения должностей в отрасли довольно странной. Дело в том, что службы директора и главного инженера решали совершенно разные задачи и никак не замещали друг друга, хотя по штатному расписанию и должностными обязанностями главный инженер являлся первым заместителем генерального директора.
                У директора был круг заместителей, которые вполне могли на время исполнять его обязанности без ущерба для работы предприятия. Например, заместитель по экономическим вопросам. У нас на фирме заместителей генерального директора было пятеро, а у главного инженера двое: я и заместитель по охране труда. Эта должность была выдумана исключительно для «битья». На него сыпались все «шишки» в непредвиденных обстоятельствах – травмы на производстве, несчастные случаи, возгорания, срыв сроков отопления и пр. Он напрямую взаимодействовал с Областным комитетом профсоюзов.
                И всё бы ничего, если бы описываемые события не происходили во время отчётности фирмы. Далее мне придётся повториться: дело в том, что я уже писал в рассказе десять лет назад о своём головокружительном и скандальном вступлении в партию во время реформ А.Н. Косыгина («Персональное дело» http://proza.ru/2013/03/06/1609). Повторяться не имеет смысла. Поэтому сразу перейду к эпизодическому взаимодействию с партийными органами.
                Первое, с чем я столкнулся, став директором, а через год и генеральным директором, были парткомы и партхозактивы. Поначалу они меня сильно раздражали. Я за годы работы технарём привык к конкретной работе и не понимал, зачем партийной организации вмешиваться в производство, ничего в этом не понимая!
                Со стороны мне (да и другим участникам) они казались пустыми посиделками с серьёзным видом, где обсуждались уже принятые руководством решения с позиции идеологии, дисциплины и участия в хозяйственной деятельности коммунистов предприятия (так сказать, одобрям-с). Протокол, опять же! Это у меня создавало ощущение никому не нужной формальной игры. Всё происходило как бы «понарошку», как в детсаде, и я не сразу понял, с какой целью это делалось? Вроде бы, неглупые, серьёзные люди, а занимались чепухой! Для меня это было театром абсурда, но раз «положено»…  Многие из моего окружения это воспринимали так же, как я. Есть правила – их надо соблюдать. Например, как в футболе. Там особенно мудрое правило – это офсайд! Без труда не вытащить рыбку из пруда. Правила нарушать нельзя. Хочешь играть – соблюдай! Мы все и соблюдали, а в партии считали, что для неё нет не своих вопросов.

                Уже много позже до меня дошло, что это никакие не игрушки и не футбол – это был низовой элемент вертикали власти. Другое дело, что всё зачастую носило формальный характер. Но, тем не менее, именно так осуществлялся контроль деятельности хозяйственных организаций. Не хочешь «играть» по правилам – не стой во всём этом! Партия не терпела бесконтрольности в работе всех государственных органов. Она обязана была держать в поле зрения работу любого руководителя, какой бы пост этот руководитель не занимал, вплоть до директора бани! Хорошо это или плохо? Не знаю, но считаю это необходимым, если ты держишь власть в своих руках.
                Партия всегда боролась за усиление партийного контроля в стране, и не зря в партии по указанию В.И. Ленина в 1920 году родилась Центральная контрольная комиссия (ЦКК) РКП(б). Позже её преобразовали в Комитет партийного контроля (КПК), а члены комитета приравнивались к членам ЦК! Такое значение придавалось этой важной организации.
                В пору моей производственной деятельности её возглавлял несгибаемый коммунист Арвид Янович Пельше. Одно это имя заставляло трепетать нарушителей партийной дисциплины. Даже Хрущёв «потел» во время «беседы» с Пельше, когда его вызвали в КПК в 1964 г. Известна фраза Хрущёва, брошенная им Арвиду Яновичу: «Готов на крест, берите гвозди и молоток». Юмор в какой-то степени, однако есть о чём задуматься.

                Вернёмся на землю: заседания парткома предприятия, а тем более отчёт хозяйственника на заседании бюро, партийного комитета, на партийном собрании — это средство не только действенного контроля работы, но и направление его в русло решений партии.
                Где надо – тебя «поправят»! Так это и случилось, когда я самонадеянно решил, что постановление правительства давало возможность в пределах квартала показать невыполнение месячного плана производства с безусловным выполнением его по кварталу. А ЦК партии одобрило Ростовскую инициативу «Работать без отстающих», которое требовало обязательного выполнения производственного плана по месяцу. Так родилось моё персональное дело, о котором я ранее написал. Мне быстро дали понять, кто «в доме хозяин».

                Вернёмся к партхозактиву. Ко мне зашёл наш секретарь парткома с совсем не коммунистической фамилией Дворцевой и предупредил о строгой явке треугольника (директор, секретарь парткома и председатель профсоюза) на областной партхозактив. Проведение планировали в здании Ростовского драмтеатра. При этом сказал, что там будет шикарный буфет и продажа дефицитных товаров – об это знали все и без  денег не приходили.
                В фойе я столкнулся с озабоченным знакомым инструктором городского Комитета. Он резво скакал к телефону в кассе театра. Поймав его за рукав, я поинтересовался, куда это он так спешит?
                - Некогда мне, - скороговоркой выпалил он, - потом поболтаем. Заполняемость зала никудышняя. Мне приказали пополнить зал курсантами речного училища. Надо дать команду да предупредить, чтобы пришли не в форме. А если мало будет, то ещё… Военных.
                - Цирк да и только! Интересовала только «заполняемость»… Мы уселись поближе к выходу и стали ждать перерыва. Кто спал, кто читал газету, многие перешёптывались, а на трибуне сам Иван Афанасьевич (Бондаренко)! Как только объявили перерыв, все рванули, как на «пятьсот» прямиком в буфет и к торговым столам в фойе. Я купил шоколадные конфеты детям и палку московской колбасы. Еле продрался к торговым столам. Кое- как с боем мне удалось купить японский складной зонт со слонами на этикетке и пару детективов. Двухтомник Есенина мне не достался. Вмиг размели всё, что привезли, и после перерыва все уткнулись в купленные книжки, а «дело» пошло веселее.

Продолжение:  http://proza.ru/2023/09/08/499

Как всегда мой друг В.Теняев одобрил тему и помог в редактировании. Огромное ему спасибо!