Плач по Рубцову

Я в потрясении. Что делать? Я не знаю.
Погружена в стихи Николая Рубцова (3 января 1936 – 19 января 1971 гг.), воспоминания о нём и рассказы о его судьбе. Но, главное, – в его стихи.  Осенью проходят Рубцовские чтения – ну, это так, запараллелено, случайно. А, может, нет? В жизни Поэта много было мистики, но сейчас я не об этом. Я погружена в стихи Рубцова.
 Начинаю их читать, привычно, с разбега, как давно уже читаю все стихи, но споткнувшись о слова огромного смыслового значения, тут же торможу и начинаю читать с начала, но уже медленно, вчитываясь в каждое слово. И попадаю под гипноз его стихов. Я в оцепенении. Что с этим делать?
Хочется крикнуть всем и, в первую очередь, себе:
- Ребята, бросайте писать свои стихи! Когда есть такой Поэт.
Невероятно. А кто ему равный? Он как-то писал, что Есенин, Блок, Пушкин где-то рядом, в сумраке возникают.
К Есенину он ближе. Но Николай не подражает ему. Есенин – как бы отец, из другой эпохи. А Рубцов – из нашей. Относительно  недавно о нем не так уж хорошо знали. Да и сейчас – не уверена, что все знают. Но это ни о чём не говорит. Разве он хуже от этого? Почему же не знали? А потому что сам не хотел, не стремился к славе.
 Как-то Николая Рубцова, без его ведома, внесли в списки выступающих вместе с известными эстрадно-плакатными поэтами, но когда он узнал, что ему надо выходить на широкую публику, то категорически отказался. Как организаторы не поняли? – у него задушевные стихи, не приспособленные для грохота в микрофоне на площади или в огромном шумном зале. 
У него тихие стихи, пронзающие насквозь, доходящие до самого скелета, щекочущие до душевного трепета и столбняка каким-то магическим холодом. Невозможно, невозможно это описать.
Почему это меня так трогает? Может быть, потому что мы ходим по одним и тем же следам? По его следам.
В Архангельской области, где родился Николай Рубцов, мы не раз бывали в байдарочных походах. Вологодчина – родина моей мамы, значит, и моя. Никола, Тотьма…  В деревне Никольской никогда не была, увы, но в г.Тотьме, что в 70 км от Николы, была, когда ездили летом к друзьям. И в Вологде, конечно же, не раз бывала по пути в Тотьму и в свою родную Вытегру.  Рядом, рядом всё. Мурманск, Кировск – там я, конечно, бывала, особенно в Мурманске, Мурманский край – это моя малая родина (Оленегорск). Рига, где Николай поступал в мореходку, мы жили два года. Ленинград  – кто же не был в Ленинграде? И, наконец, Москва – где я сейчас живу. Николай ещё путешествовал в Сибири, а я нет, не довелось. Много, где он побывал в свои недолгие 35 лет. Так стремился уехать туда  – «за холм»! Но, отметим,  основные места кружения души Рубцова – Север, Русский Север, что на карте выше Москвы.
Так кто же такой Рубцов? Спрашиваешь о нём в Яндексе, узнаёшь биографию, читаешь стихи Рубцова, попутно вникаешь в подробности жизни и потрясаешься. Нет, всё пугающее и ужасающее про этого поэта читайте сами, если хотите. Я же – про его душу и стихи.
А душа его парит над нами. Над русской землёй. С каждым годом я всё ниже и ниже склоняюсь к земле, а он – всё выше и выше поднимается в небо и всё ближе и ближе – к звёздам.

Первое сильное потрясение от Рубцова – «Я буду долго гнать велосипед» – как выстрел в голову.
Как это созвучно было нашему времени! Скромность (никаких Мерседесов – это про других, «обиженных» властью), романтика поездок по северным милым русским местам. Я в велосипедные походы ездила 3 раза и до сих пор по утрам езжу на велосипеде в парк.

Я буду долго
Гнать велосипед.
В глухих лугах его остановлю.
Нарву цветов.
И подарю букет
Той девушке, которую люблю… (это отрывок из известного стихотворение Николая Рубцова «БУКЕТ»).

Ну, это всё! На разрыв души.
Я не зря упомянула все свои родные места – потому что это моё, наше, понятное  до боли, до слёз. И, обратите внимание, такое душевное, близкое, без этих «примадонн» и  прочих красивостей. «Эпоха Брежнева», «эпоха Пугачевой»… Шутки прочь, товарищи, эта эпоха будет, или стала уже, эпохой Николая Рубцова. Потому что рядом с нами жил великий Поэт. А мы все долго и не знали, какой величины был его талант. Что ж, время было такое. Трудно было о себе Поэту заявить. Интернета-то не было. Прозы.ру, к примеру.

Нет, ему даже повезло – его, молодого поэта, приняли в Союз писателей, настоящий, книжки три небольшие выпустили и в альманахах разных печатали, и даже, за пару лет до смерти, в Вологде дали отдельную  квартиру. Ведь Поэту нужен покой для творческого сосредоточенного труда. Просил комнатку какую-нибудь в коммуналке, а тут умные руководители города отвалили целую квартиру – правда, в хрущобе на пятом этаже без лифта, но лучших-то не было.
Эта квартира была предметом зависти озабоченных квартирным вопросом волгожан и стала местом сбора невесть откуда взявшихся друзей, а также приютом для приезжей из Москвы подзабытой литинститутской любви, решившей выйти замуж за пошедшего в гору Поэта. Да чтоб сначала прописал – её и нажитую где-то дочку. Тихий ропот Поэта, выше всего ценящего свободу: «Не люблю я жениться», – девушка, видать, слышать не желала. Убираться в квартире? – не её это, поэтессы, дело. И пусть скорее напишет предисловие к её книжке, а то тянет всё с ним.
 
Впрочем, я не хотела лезть в эту область. Ох, лучше бы уж и не было бы у него отдельной квартиры, пусть бы и дальше скитался он по общагам и чужим углам!

Возвращаюсь к стихам.
Я не могла поверить, что на свете ещё может появиться поэт такого высокого уровня, как Есенин.
Но появился.
Потихоньку, медленной, но твёрдой, уверенной поступью творчество Николая Рубцова стало проникать в моё сознание.

В горнице моей светло.
Это от ночной звезды.
Матушка возьмет ведро,
Молча принесет воды…
Красные цветы мои
В садике завяли все.
Лодка на речной мели
Скоро догниет совсем.
Дремлет на стене моей
Ивы кружевная тень.
Завтра у меня под ней
Будет хлопотливый день!
Буду поливать цветы,
Думать о своей судьбе,
Буду до ночной звезды
Лодку мастерить себе…

Красные цветы, похоже, связаны у поэта с образом рано ушедшей матери, умершей, когда ему было 6 лет.

АЛЕНЬКИЙ ЦВЕТОК
Домик моих родителей
Часто лишал я сна.
- Где он опять, не видели?
Мать без того больна. –

В зарослях сада нашего
Прятался я, как мог.
Там я тайком выращивал
Аленький свой цветок.

Этот цветочек аленький
Как я любил и прятал!
Нежил его, - вот маменька
Будет подарку рада!

Кстати его, некстати ли,
Вырастить всё же смог ...
Нёс я за гробом матери
Аленький свой цветок.

Любимые же цветы Николая Рубцова, считают, были анютины глазки. На Вологодчине на лугах и лесных полянах множество растёт маленьких разноцветных виол. Думаю, их Николай имел в виду.

ЦВЕТЫ
По утрам умываясь росой,
Как цвели они! Как красовались!
Но упали они под косой,
И спросил я: — А как назывались? —
И мерещилось многие дни
Что-то тайное в этой развязке:
Слишком грустно и нежно они
Назывались — «анютины глазки».

Вот его рассказ в стихах о своём детстве.

ПРО ДЕТСТВО
Мать умерла.
Отец ушел на фронт.
Соседка злая
Не дает проходу.
Я смутно помню
Утро похорон
И за окошком
Скудную природу.
Откуда только —
Как из-под земли! —
Взялись в жилье
И сумерки, и сырость…
Но вот однажды
Все переменилось,
За мной пришли,
Куда-то повезли.
Я смутно помню
Позднюю реку,
Огни на ней,
И скрип, и плеск парома,
И крик «Скорей!»,
Потом раскаты грома
И дождь… Потом
Детдом на берегу.
Вот говорят,
Что скуден был паек,
Что были ночи
С холодом, с тоскою, —
Я лучше помню
Ивы над рекою
И запоздалый
В поле огонек.
До слез теперь
Любимые места!
И там, в глуши,
Под крышею детдома
Для нас звучало,
Как-то незнакомо,
Нас оскорбляло
Слово «сирота».
Хотя старушки
Местных деревень
И впрямь на нас
Так жалобно глядели,
Как на сирот несчастных,
В самом деле,
Но время шло,
И приближался день,
Когда раздался
Праведный салют,
Когда прошла
Военная морока,
И нам подъем
Объявлен был до срока,
И все кричали:
— Гитлеру капут!
Еще прошло
Немного быстрых лет,
И стало грустно вновь:
Мы уезжали!
Тогда нас всей
Деревней провожали,
Туман покрыл
Разлуки нашей след…

Конечно, он знал, что он гений, здесь скромность не уместна. Приезжал в свою родную Николу, угощал мужиков вином-папиросами. Сам курил Беломор, а спиртное, любое, называл «вином». Бродил по лугам и лесам, вдохновлялся, сочинял стихи. Объяснял местным крестьянам, что он не бездельник, а поэт, и не какой-нибудь графоман, а настоящий поэт, состоящий в Союзе писателей. И показывал соответствующую книжицу. Не болтлив был. Больше любил внимательно слушать.
Посмотрите на него, на его лицо. Глаза – в таких глазах можно пропасть, глубокие затягивающиеся в себя бездны. Был смугл и черняв (а Пушкин в тех местах не бывал?). Лёгкая улыбка блуждала на лице – грустная, мечтательная, лиричная, немного отрешённая, защитная какая-то.  Среднего роста (165 см), хрупкий. Вечный шарф вокруг шеи. Периодически, уезжая куда-то, менялся им с друзьями – на память. На тощих, сдвинутых, как у целомудренной девчонки, коленях – гармошка. Говорят, он пел хорошо, подыгрывая себе на гармони или гитаре, – частушки и другое, в том числе свои стихи на сочинённую экспромтом музыку.

Улетели листья с тополей —
Повторилась в мире неизбежность…
Не жалей ты листья, не жалей,
А жалей любовь мою и нежность!
Пусть деревья голые стоят,
Не кляни ты шумные метели!
Разве в этом кто-то виноват,
Что с деревьев листья улетели?

Николай обладал всесторонними талантами, отлично учился в школе. Очень рано почувствовал себя Поэтом. Писал свои стихи ночами, под утро, вышагивая их, накинув пальто, по коридорам общежитий или где ещё, и сразу набело, черновиков не было. Почерк у него был красивый, изящный – как и его тонкая, светлая душа. Один из его друзей сказал, что Рубцов был как огромный неосвещённый корабль, проплывший мимо нас в темноте. А другой сказал хозяйке, отказавшей Поэту в приюте, что она не пустила на порог Есенина.
 
Вот отрывки из стихотворения «ТИХАЯ МОЯ РОДИНА»:

Тихая моя родина!
Ивы, река, соловьи…
Мать моя здесь похоронена
В детские годы мои.
— Где тут погост? Вы не видели?
Сам я найти не могу.
Тихо ответили жители:
— Это на том берегу.
Тихо ответили жители,
Тихо проехал обоз.
Купол церковной обители
Яркой травою зарос.
…
Новый забор перед школою,
Тот же зеленый простор.
Словно ворона веселая,
Сяду опять на забор!
Школа моя деревянная!..
Время придет уезжать —
Речка за мною туманная
Будет бежать и бежать.
С каждой избою и тучею,
С громом, готовым упасть,
Чувствую самую жгучую,
Самую смертную связь.

О, как! «Речка за мною туманная будет бежать и бежать».  Как же я сама раньше не догадывалась, не понимала, что речка может за тобой «бежать», провожая тебя с родины, скучать по тебе!
«…Чувствую самую жгучую,
Самую смертную связь».
Да, пусть так и будет – «самую смертную связь». А кто-то выбрасывает эти строки из этой песни.

Вот отрывок из стихотворения «РОДНАЯ ДЕРЕВНЯ»:

…Хотя проклинает проезжий
Дороги моих побережий,
Люблю я деревню Николу,
Где кончил начальную школу!
Бывает, что пыльный мальчишка
За гостем приезжим по следу
В дорогу торопится слишком:
— Я тоже отсюда уеду!

Или другое – о возврате на родину:

Я уплыву на пароходе,
Потом поеду на подводе,
Потом еще на чем-то вроде,
Потом верхом, потом пешком
Пройду по волоку с мешком -
И буду жить в своем народе!
 
Или ещё строки о родине, о несостоявшейся семье, о дочери:

…Но однажды я вспомню про клюкву,
Про любовь твою в сером краю
И пришлю вам чудесную куклу,
Как последнюю сказку свою.
 
Чтобы девочка, куклу качая,
Никогда не сидела одна.
- Мама, мамочка! Кукла какая!
И мигает, и плачет она.
 
Я уеду из этой деревни...
Будет льдом покрываться река,
Будут ночью поскрипывать двери,
Будет грязь на дворе глубока.

А вот пронзительные строки Поэта о своей Николе и разрушенном храме, которые не дают покоя многим. Стихотворение называется «ПО ВЕЧЕРАМ»:

С моста идет дорога в гору.
А на горе – какая грусть! –
Лежат развалины собора,
Как будто спит былая Русь.
Былая Русь! Не в те ли годы
Наш день, как будто у груди,
Был вскормлен образом свободы,
Всегда мелькавшей впереди!
Какая жизнь отликовала,
Отгоревала, отошла!
И все ж я слышу с перевала,
Как веет здесь, чем Русь жила.
Все так же весело и властно
Здесь парни ладят стремена,
По вечерам тепло и ясно,
Как в те былые времена…
1970 г.

Я очень рада, что теперь восстанавливают церковь на духовной родине Николая Рубцова, в его Николе. Жаль, медленно получается.

До конца,
До тихого креста
Пусть душа
Останется чиста!
 
Перед этой
Жёлтой, захолустной
Стороной берёзовой
Моей,
Перед жнивой
Пасмурной и грустной
В дни осенних
Горестных дождей,
Перед этим
Строгим сельсоветом,
Перед этим
Стадом у моста,
Перед всем
Старинным белым светом
Я клянусь:
Душа моя чиста!
Пусть она
Останется чиста
До конца,
До смертного креста!

Или это, незабываемое:

Взбегу на холм
и упаду
в траву,
И древностью повеет вдруг из дола.
И вдруг картины грозного раздора
Я в этот миг увижу наяву.
Пустынный свет на звездных берегах
И вереницы птиц твоих, Россия,
Затмит на миг
В крови и жемчугах
Тупой башмак скуластого Батыя!..

Россия, Русь – куда я ни взгляну...
За все твои страдания и битвы –
Люблю твою, Россия, старину,
Твои огни, погосты и молитвы,
Люблю твои избушки и цветы,
И небеса, горящие от зноя,
И шепот ив у омутной воды,
Люблю навек, до вечного покоя...
Россия, Русь! Храни себя, храни!
Смотри опять в леса твои и долы
Со всех сторон нагрянули они,
Иных времен татары и монголы.
Они несут на флагах чёрный крест,
Они крестами небо закрестили,
И не леса мне видятся окрест,
А лес крестов
в окрестностях
России...
Кресты, кресты...

Я больше не могу!
Я резко отниму от глаз ладони
И вдруг увижу: смирно на лугу
Траву жуют стреноженные кони.
Заржут они – и где-то у осин
Подхватит эхо медленное ржанье,
И надо мной –
бессмертных звёзд Руси,
Высоких звезд покойное мерцанье...

Вот, пожалуй, и всё, самое главное, что я хотела сказать о великом Поэте нашей современности – Николае Рубцове. От души сказала.  О нём иначе нельзя.