Глава 11. Немного тепла

Всё кончилось благополучно. Николь, увидев меня, подбежала и стала обнимать, словно я её дитя попавшее в шторм. Генералов окинул присутствующих противоречивыми глазами. Он не мог поверить, что его друзья могли так поступить. Как я потом поняла, он не пил, и понимал всё происходящее лучше остальных. Снежана бросилась к нему на шею, и пыталась выставить себя жертвой, однако он её и слушать не стал, скинул чужие руки и оттолкнул, да так что она отскочила на пару метров от него точно. Паша вовсе не заслужил от него не то, что порицательного взгляда, вообще никакого. Он перестал замечать бывшего друга, с того самого дня.

Николь помогла мне подняться и повела на выход. Задерживаться в этом проклятом месте мы не собирались. Мне было слишком плохо. Горло першило, а голова всё ещё кружилась. Хотелось оказаться на безопасном расстоянии от всего пережитого ужаса. А когда я добралась до дома, то не смогла маме нормально объяснить, откуда на моей шее синяки. Самым страшным было даже не это. Я дико боялась идти в школу, что для меня не характерно. Вернее так, любой бы испугался, но точно не я. Обычно я иду против системы, но в этот раз, когда я не смогла саму себя защитить, я просто забилась в угол в своей комнате и все выходные пыталась прийти в норму. Я не могла отправиться в школу в понедельник, мне нужно больше времени, чтобы продумать план мести, и то вообще каким образом я собиралась вести себя в дальнейшем.

Я нашла способ отсрочить поход в место, где меня дожидались мои враги. Намочила волосы и открыла настежь окно в комнате, и благодаря этой неразумной вещи (никогда так не делайте опасно для жизни) у меня поднялась температура. И, похоже, я перестаралась. Мама настолько перепугалась, что взяла выходные на работе, чтобы ухаживать за мной, ибо с температурой тридцать девять я чувствовала себя как овощ. Так же ей пришлось вызывать «скорую помощь», так как у нас самих не получалось «сбить» её.

Пару дней я лежала пластом на кровати с больным горлом и сильным насморком, на третий же день мне полегчало, и мама вернулась к работе. Десять дней я жила в кайф. Даже Дарья Александровна простила мне мои прегрешения, и ограничилась лишь телефонным разговором с мамой. Меня и наказывать-то не стали, я сама себя хорошенько наказала, за то, что не смогла защититься.

Все эти дни я много переписывалась с Николь и Ваней. Они посвящали меня в события, происходящие в моё отсутствие. С их слов: Паша и Лев делали вид, что ничего не случилось, и жили своей обычной жизнью. Меня это дико раздражало. Два ублюдка не должны жить да поживать и добра наживать. Они у меня получат первыми. Снежана везде таскается со своей подружкой Диной и ни на шаг её не отпускает. Кто-то из класса пустил слух, что мол, она боится возможных последствий. Вдруг коварная я устрою ей похожие на те приключения, которые она устроила мне. И правильно, пусть её съедает паранойя, однажды и до неё мои кулачки доберутся, всё-таки как-никак она затейница всего того что мне пришлось пережить. До сих пор эти рожи перед глазами, спать нормально не могу. А Ян, он ведёт себя точно так же как и всегда. В его поведении ничего не поменялось, кроме разве что он стал меньше пересекаться с Пашей, получилось, так что об их соучастничестве со Львом он не догадывался, а те, кто был в курсе дел, помалкивали в тряпочку.

Избегать школу у меня больше возможности не было. Пришлось взять себя в руки и с новыми силами пуститься в бой. И пусть от воспоминаний о былом меня до сих пор потряхивало, однако я собиралась оставаться смелой и сильной. Нельзя показывать свою слабость на людях, особенно тех, кто причастен к случившемуся, если проявлю хоть толику страха, они нападут снова.

Стоя напротив зеркала в понедельник утром, я в последний раз окинула взглядом шею. Синяки почти зажили, но я на всякий случай всё равно прошлась по ним тональным кремом. Все десять дней мне приходилось наносить толстый слой тоналки, что и спасало от маминых расспросов. Хоть она и чувствовала что со мной что-то не так, старалась не давить, и я была благодарна за понимание.

Застегнув нижнюю пуговицу блузки, я вышла из комнаты, собираясь покинуть квартиру. Однако на пороге меня поймала мама, и обеспокоенно спросила:

— На улице слишком скользко будь аккуратна.

— Мам, я не маленькая, — усмехнулась я и чмокнула её в щёку, — справлюсь.

— И всё же давай вызовем такси. Мне боязно, ты ещё не до конца оправилась после болезни, — помогла она мне надеть куртку, хоть я и не просила.

— Глупости не говори, мы не настолько богаты, чтобы кататься на такси до школы. Да и что тут ехать-то всего две остановки, — припомнила я. Обычно я ходила пешком, так как идти не так уж и далеко, но сегодня мама прям, настаивала, чтобы я поехала если уж не на такси, то хотя бы на автобусе.

— Может тогда мне тебя проводить?

— Ну, всё, это уже перебор! Я ухожу, — и, попрощавшись, я выскочила из квартиры как ядро из пушки, лишь бы мама, наконец, отстала от меня со своей заботливостью.

До школы я добралась вполне благополучно. Если не считать того что мне на ногу наступила какая-то бабка, то всё идеально, кроме испорченных новых сапог. Но я посчитала, что в сравнении с моими врагами и их злобной задумкой, отдавленная нога чепуха.

В гардеробной я встретилась с Ваней. Он выглядел как всегда понуро и где-то даже тоскливо.

— Привет Вань, — обрадованная встречи поздоровалась я с другом.

В ответ он мне лишь кивнул.

Не поняла? Что опять случилось? Николь докладывала мне абсолютно о каждом их с Ваней шаге, и о том, что творилось сейчас с его лицом, я не имела ни малейшего понятия.

— Что с тобой? Выглядишь как протухший мандарин, — попыталась я пошутить, но вышло криво. Ваня только окинул меня испепеляющим взглядом.

— Всё нормально, — сухо ответил он, и, закинув на плечо лямку рюкзака, вышел из гардеробной.

— Вот и поговорили, — пробубнила я ему вслед.

Когда я привела себя в порядок и собиралась отправиться в кабинет, столкнулась со Снежаной. Она не поздоровавшись, быстро обошла меня и стала делать вид, будто бы меня нет.

Не став на ней зацикливаться я пошла по своим делам. По крайней мере, сейчас с ней воевать я не собиралась. Время ещё есть, и я обязательно придумаю достойную месть. Все те варианты, которые я рассматривала, пока болела, казались мне несущественными. Хотелось жести. Надо мной поиздевались, и я сделаю то же самое, если не хуже.

Оказавшись в кабинете, весь класс замер. Новости о том, как меня опустили на вписке, разлетелась по всей школе, хотя по большому счёту в основном всем было плевать. Я старалась вести себя обыденно, здоровалась со всеми первая, и улыбалась, словно и не было ничего вовсе. Когда народ понял, что я вроде как веду себя прилично, стали более расслабленными. Тяжело было молчать по поводу произошедшего, хотелось спросить сполна с каждого кто присутствовал на вечеринке и не помог. Их было не много, приличные ученики туда не пошли, но те, кто был, ух, смотреть на них не могу. Но как мне показалось, сыграла я свою роль на «отлично». Вот где мне нет равных.

Николь увидевшая меня сразу подошла к моей парте, и извиняющееся посмотрела в глаза. Все те дни она, не останавливаясь, просила прощения, меня уже тошнит от этого словосочетания, так как я совершенно на Нику не обиделась. Подруга же всё никак не могла справиться с чувством вины.

— Мы скучали по тебе, — взяла меня за руку девушка, и крепко сжала её, — и Ваня тоже, ты извини его, он не в настроении. Сидит и носом клюёт.

— Я заметила, что с ним? Мне он не ответил.

— Да так. Забей.

— Что ж…— я хотела было ещё что-то сказать, но в кабинет именно в этот момент вошла Снежана, а следом за ней Генералов.

Трифонова опустила голову и шмыгнув носом, прошла мимо меня к своей парте. Мне показалось, её глаза были красными, возможно, она плакала, но утверждать я не могла, та быстро спрятала их. Генералов же в отличие от Трифоновой вошёл в кабинет как хозяин положения. Он выглядел всё таким же симпатичным и высоким. Из-за прошедших событий Ян стал мне казаться ещё красивее, чем было раньше. С чем это связано я понятия не имела, но мне неописуемо сильно хотелось обнять его. Знаю-знаю, я сошла с ума, и мне нужно сходить к психотерапевту.

Генералов уселся на своё место, коротко поздоровавшись со мной и Николь. Ника не стала убегать, как обычно это было, каждый раз, когда появлялся на горизонте Ян, она осталась на месте. Мы с ней молча наблюдали как он доставал тетрадь и ручку. И, наверное, это могло продолжаться бесконечно, однако сам Генералов, не отвлекаясь от своего дела, спросил меня:

— Как себя чувствуешь?

Я вздрогнула и оторвалась от занимательного профиля парня, а Николь уставилась вперёд на плакат с какими-то формулами по алгебре, словно вместо них видела как ангелы и демоны спустились с небес.

— Спасибо, хорошо. А ты? — зачем-то спросила я, испытывая неловкость.

— А что я? Не меня же ударили, — убрал он рюкзак, и посмотрел на меня. — Пришлось долго тебя ждать.

От сказанных им, казалось бы, обычных слов, я почувствовала гамму ранее неведомых мне ощущений. От щекотки в области солнечного сплетения, до странных шевелений в животе. Надеюсь, это глисты устроили тусовку.

— Долго ждать? В каком смысле? — набралась смелости узнать я.

— Надо же как-то решить вопрос с Вороновым и Трифоновой. Два сапога пара, — с отвращением бросил он взгляд сначала на Пашу, сидевшего в первом ряду за третьей партой, а потом на Снежану.

— А, ты об этом, — успокоилась я, — потом что-нибудь придумаю.

Прозвенел звонок, и гул в классе поутих. Все вернулись на свои места, и стали грызть гранит науки.

Больше мы с Яном не общались, теперь мы поменялись местами, если раньше он избегал меня, сейчас же ситуация превратилась в противоположную. Постоянно брала под руку Николь и уводила в коридор, где мы и проводили все короткие перемены. А когда Ян настигал нас, я прибегала к самому действенному решению, хватала покрепче Нику и тащила в женский туалет. Каким бы смелым Генералов не был, в подобное место не совался. А что касается Льва и Павла я обходила их стороной, как собственно и они меня. В чём была причина я не поняла, может всё же у этих двух оболтусов была совесть? Сомнительное удовольствие, ведь в таком случае они бы подошли ко мне с извинениями. В общем, так и прошёл день.

Николь пошла на занятия по черчению, да и такое у нас, оказывается, есть, а Ваня… Он нас словно и не замечал, а в конце дня отправился на излюбленную реставрацию. Я осталась одна. Быстренько собралась, и пока рядом не было видно Яна, удрала из здания школы. Остановившись на пороге, я осознала, как сглупила. Возле калитки стояли Лев и Паша, и явно без намерения помириться. Я нутром ощущала опасность, поэтому оставалась стоять на месте. Надеялась, что им надоест, и они уйдут, но прошло минут пять, а они всё стояли и краем глаз поглядывали на меня.

Я всё боялась, что они подойдут сами, но их что-то останавливало. Наверняка не желали святиться возле школьных окон.
 
И что делать? Как быть? Остаться и дождаться Николь и Ваню? Но сколько времени я потрачу? За эти сорок пять минут я могла успеть, много чего переделать. И чего этим двоим неймётся? Мало поизмывались, хотят продолжения? С двумя высокими и сильными парнями я не справлюсь, да и страшно опять ввязываться в спор.

— Кого ждёшь? — послышался сзади обволакивающий мужской голос.

Я подпрыгнула от страха и обернулась.

— Господи Генералов, — попыталась я прийти в норму как можно скорее, приложив ладонь к груди, — зачем так пугать? Я ведь и заикой могу остаться на всю жизнь.

— Извини, — хладнокровно произнёс он, и поднял глаза на поджидающих меня парней, — не хотел.

— Ничего, — выпрямилась я, и попыталась показать ему непринуждённость. — А ты домой?

— Да. Хочешь со мной? — невозмутимо перевёл он взгляд серых глаз на меня. И увидев видимо на моём лице смятение рассмеялся. — Ты такая забавная, когда смущаешься.

— Я смущаюсь? — попыталась как можно скорее оправдаться, стала вести себя ещё более странно, чем обычного, — тебе показалось. У меня просто в глаз что-то попало.

В фильмах обычно работает.

— То есть твои щёки покраснели, потому что соринка?

Блин. Точно, там ведь так говорят когда плачут. Вот я дубина.

— Мороз.

— На улице плюс десять, — не поверил он, — ты мне зубы не заговаривай девочка. Я не слепой.

— А я что, по-твоему, слепая? — срывающимся голосом выкрикнула я, да так что мои недруги обернулись. И заприметив Генералова, отошли чуть в сторону, чтобы не казаться подозрительными.

— Стоп! Стоп! Стоп! Как мы вообще на этот разговор вышли? — веселился Ян. Отчего я стала чувствовать себя гораздо лучше. Страх перед Пашей и Львом отступил на задний план, на переднем блистал только он один.

— Понятия не имею.

Ян ещё раз окинул периметр глазами и удивился.

— Что? Не увидел свою девку? — ревностно поинтересовалась я, скрестив руки.

— Девку? — отвлёкся он, — ты о ком?

Господи что я несу. Заткнись Эля.

— Никакую забей, — и я медленно спустилась по ступенькам вниз, собираясь, наконец, преодолеть своих врагов. Они всё ещё находились там, я знала. Они не могли уйти просто так, им нужна я.

— Постой, — крикнул мне вслед Ян, — вместе пойдём.

Вот это новость. Я и он? Серьёзно? Вместе мы можем пойти только в одном направлении — в ад.

— Куда? — спросила я, когда мы поравнялись и стали двигаться по направлению к выходу с территории школы.

— Ты же боишься, — убрал руки в карманы Ян, и искоса поглядывал на своих толи недругов, толи друзей.

— Я ничего и никого не боюсь Ян. Ты что забыл о моём бесстрашии? — специально громко спросила я, удостоверившись, что два амбала слышат.

— Помню девочка, но есть проблема, — пройдя мимо Паши и Льва, мы спокойно направились в сторону моего дома.

— Какая? Просвети.

— Твоё бесстрашие проявляется только тогда, когда ты находишься рядом со мной, — улыбнулся Ян, и как на подлокотник положил свою руку мне на плечи.

— Не правда, — во мне взыграли противоречивые чувства, — и убери свою руку, она весит тонну.

— Ой, девочка не притворяйся, что тебе не нравится, — был в себе через-чур уверен Генералов, — я же вижу, ты почти прыгаешь от восторга.

— Нет, — стояла на своём я, и всё же скинула его руку, — ты меня раздражаешь.

— Взаимно, — подмигнул мне Ян, — однако я всё равно тебя провожу.

— С какого это хрена? Можешь валить, сама справлюсь.

— Не справишься. Ты маленькая беззащитная девочка, которою надо спасать. Так уж и быть побуду твоим ангелом хранителем, — гордо задрал он подбородок, — какой же я классный. Сам себе завидую. Иногда мне кажется я единственный в своём роде. Подтверди девочка!

Я смотрела на него как на дурачка, хвастающегося, что научился ковыряться в носу.

— Ян ты перебарщиваешь, — толкнула я его, и парень чуть не улетел на льду вперёд. Я как та кто напал, сама же его и спасла. Схватила за руку и не позволила смазливому личику Генералова проехаться вдоль забора.

— Уф, спасибо, — напрягся парень, — хотя за что это я тебя благодарю? Ты же меня чуть и не убила.

— Я же исправилась, — состроила я невинные глазки, хотя до конца не уверена, что у меня это получилось. — Эля — заслужила благодарности, Эля — хорошая девочка.

— Чего уж там, хорошая, верно, — спокойно согласился он, и, схватив меня под руку повёл дальше, — не придумывай себе ничего. Я подстраховываюсь, если грохнусь, то хотя бы не один.

— Хочешь и меня заодно угробить?

— Нет, просто если позориться, то вместе и до конца. Не люблю быть один, вдвоём всегда веселее, согласись? Кстати, — бросил он на меня задумчивый взгляд, — мы неплохо ладим. Да?

Я пораскинула мозгами и кивнула. Всё лучше, чем с его дружками.

— К слову, я хотела принести свои извинения за сказанные ранее слова. Я была не права. Мне очень стыдно.

— Не понял?

Я выдохнула и принялась объяснять. Ян слушал меня, и не перебивал.

— Вон оно что. Я уже забыл. Да тогда ты реально была груба. Сейчас вспоминаю твой писклявый наезд, — и процитировал меня, изрядно раздражающим голоском, явно косящим под мой, — «ты недолюблёный мальчишка, обижаешь тех, кто не может тебе ответить. Но ты нарвался». Было прикольно. На самом деле ты не попала ни разу. Все сказанные тобой слова были не больше чем наездом ради собственного самоутверждения.

Да теперь-то я поняла. Но не рассчитывала, что вспомнит он именно этот отрывок. На самом деле извинялась я за другое.

— Я прошу прощения за то, что сказала о твоём лице, — серьёзно произнесла я, остановившись, — ты отлично им владеешь. То есть… Ника мне рассказала кое-что из твоей биографии. Мне очень жаль.

Генералов смотрел на меня не менее серьёзно.

— Сказанного не воротишь, — улыбнулся парень, — я не в обиде. Тогда я сам переборщил. Нагрубил. Мы оба не правы. Договорились? — И протянул мне раскрытую ладонь.

— Договорились, — я пожала её. — В отличие от остальных парней ты прикольный. Да, не буду скрывать. С тобой весело.

— Ух, ты, кто меня похвалил?! Боги, девочка ты кажется, перебарщиваешь. Мы не в тех отношениях….

Он снова засмеялся, а я опять играючи толкнула его.

— Только не по носу, — прикрыл он своё слабое место, — он ещё не зажил.

— Эх, прости и за это, — расщедрилась я, — ты не заслужил. Хотя…

— Знаешь, сколько шуток от младшего брата я выслушал? А дядя как прикалывался, ты сломала мне не только нос, но и психику девочка, будешь должна, — отпустил он свой дорогой носик, и мы снова пошли по дороге к моему дому.

По дороге мы обсуждали всякую ерунду, и я не заметила, как прошло время. Так интересно мне ещё ни с кем не было, Генералов помог мне развеять страхи, и заставлял сердце учащённо биться. Хоть я не хотела этого, но против пойти не могла. От каждого прикосновения, пусть и дружеского, меня бросало в жар. Будто бы снова температура, однако, это был приятный жар, нежели тот, что при болезни. Остановившись напротив моего подъезда, мне стало совестно.

— Ты переборщил, — посетовала я, — не стоило провожать, прям до дома.

— Мне не сложно, тем более собирался пойти к подруге, что живёт здесь недалеко, — проинформировал он меня, без задней мысли.

А перед моими глазами прошлось предложение, состоявшее из двух слов — какая подруга? Спросить прямо, нет, он может заподозрить, будто мне нравится, хотя на самом деле всё совсем не так. Спрашивать с помощью намёков, только дурой себя выставлю.

 Ненавижу Генералова — да теперь мне лучше.

Ян собирался уходить, но я остановила его, схватил за запястье.

— Теперь ты боишься заходить в подъезд? Мне подняться с тобой? Думаю, мы могли бы провести неплохой вечерок вместе, — и стал смеяться, отчего-то его левая сторона снова стала шалить, и Генералов сразу опомнился, — извини. Тупая шутка.

— Тупая. Отрицать не стану. — Безэмоционально посмотрела на него я, — но сказать хотела другое. Насчёт Паши, Снежаны и… Льва.

— Льва?

— Да. Я знаю, Николь мне рассказала, что ты не в курсе, того что и Лев участвовал в той заварушке на вписке. Но факт в том, что оба твоих друга нам с подругой насолили. Не хотела портить тебе настроение Ян, — призналась я. Кто-то же должен открыть ему глаза. Я не выдержу, если он продолжит общение с Беспаловым. Он не меньше виноват.

— Значит и Лёва участвовал, — будто не удивился он, — вот же урод. Я просил их извиниться перед тобой, хотя бы так чисто символически. Но Снежана и Паша не согласились. На Трифонову я мог бы надавить, но смысл? Я не вижу. Она ведь придёт извиняться не по своей воле. Ненавижу притворство.

— Мне не нужны их извинения, не трать на них время. Я хочу отплатить им той же монетой, — моя откровенность заставила парня вскинуть брови.

— Я восхищён, — похлопал он мне, не издевательски, а с уважением, — чем могу помочь?

— Серьёзно? Ты поможешь мне?

— С радостью.

Мы обменялись взаимными улыбками, и Ян всё же покинул меня. Я, оставшись наедине с собой в квартире, долго переваривала наш разговор и наше общение. Оно не было похоже, на то чем мы баловались раньше. Словно оба изменились в лучшую сторону. От понимания всего этого и принятия, я снова почувствовала, как сердце вырывается из груди. Долго гуглила что это могло бы означать, на романтический чувства я не надеялась, ведь всё это такое странное, необычное, неземное. Я мало верила в чувства, всегда утверждала, что их не существует, и сейчас пробравшись сквозь кучу заболеваний в гугле пришла к выводу, что кажется, у меня зарождается симпатия.

Нужна ли она мне?

Справлюсь ли я?

Не предадут ли меня?

Готова ли я?