Алик-жизнелюб

Из воспоминаний.

Алик оставался жизнелюбом, хотя судьба к нему не благоволила.
Он обожал давать заезжающим в камеру мужикам характеристики, награждать их меткими, временными прозвищами.
Делал это он тонко и искусно, чтобы ненароком не задеть человека.

Как я уже упоминал, он был преданным поклонником Антона Павловича Чехова и при первом же удобном случае любил на него ссылаться.
Хотя и другие классики числились у него в надёжном запасе.

Когда этапом в полутемную камеру-хату ввалилась очередная партия, Алик по кличке «Малышка» при глухом шорохе баулов, волочащихся по бетонному полу, опустил свой острый подбородок и исподлобья, оценивающе поднял на растерянных арестантов цепкие глаза.

— У Сержа уши длинные, а вместо головы — репка, — бросил он мне, кивая в сторону флегматичного и субтильного первохода.

И правда: долговязый мужик со слоновьими ушами и крошечным корнеплодом вместо головы смутно, но угадывался в чеховской корреляции.

Мы с Аликом переглянулись, обменялись краткими, понимающими улыбками.
Нам, философам поневоле и интеллигентам в неволе, в такие мгновения и впрямь было о чём помолчать.