Магия чисел, или шафрановая лихорадка

Нармин ханум глянула на свое отражение в зеркале в полный рост. На ней было облегающее чёрное платье "карандаш" из трикотажа. Поверх платья без рукавов была зелёная льняная рубашка оверсайз* с закатанными рукавами под три четверти. На ногах были туфли лодочки из чёрного бархата на плоской подошве с перекрещенными широкими атласными чёрными лентами. Её лук* красиво дополняли аксессуары - серебристые наручные часы с чёрным ремешком и с циферблатом из голубовато-зеленого перламутра на левой руке, гармонирующие с крупным серебряным кольцом на безымянном пальце, также с перламутром и того же оттенка. На ушах были небольшие серьги кольца из белого золота и тонкая цепочка с серебряным кулоном неправильной формы с такого же голубовато-зеленого цвета перламутром. В руках у неё была чёрная кожаная сумочка средних размеров. Пристально оглядев себя с головы до ног и неспешно повернувшись перед зеркалом из стороны в сторону, она вслух посчитала количество цветов в своём облике, словно вынося самой себе модный приговор:
- Доминирующие чёрный и зелёный, и немного серебристого. Итого три цвета. 
Нармин ханум всегда тщательно придерживалась трех правил в облике - не больше трех цветов в аутфите*, обязательный контраст двух каких-то цветов и строгое сочетание однотонных вещей, в редких случаях одна вещь могла иметь ненавязчивый узор или рисунок. Иконой стиля она себя не считала, но свой собственный стиль в одежде она несомненно имела. Несочетаемых друг с другом цветов на ней никто ещё не видел, как никто и не видел на ней смелых, экстравагантных одеяний. Себя она считала по внешним параметрам средней женщиной - милой, не красавицей и не уродиной, с хорошей фигурой, без изъянов и без совершенств, среднего роста, не высокой и не маленькой, со вкусом одетой без шика и блеска. Она подходила к шифоньеру всегда с уже принятым решением о том, что одеть. Так что, подбор одежды много времени у неё не занимал. Она без комплексов эксплуатировала одни и те же продуманные до мелочей образы, всегда помня о том, что встречают по одёжке. Но на одежде она не зацикливалась, её редко тянуло на что-то другое в стиле - в конце концов, провожают-то по уму. 
- Ну все, мило и со вкусом... - тихо процитировала она классика и на этом завершила короткий осмотр своего отражения в зеркале.

Три цвета, три правила... Что Нармин ханум не делала бы, она всегда придерживалась счёта. Если ей надо было принять какое-то решение, она искала не меньше трёх причин в пользу этого решения или столько же причин против него. Если вдруг какое-то такси отказался от заказа, она уже заранее знала, что уедет на четвёртом такси - будут ещё два отказа ей или её. Если ей надо было купить что-то одному своему ребёнку, она покупала для всех троих. В разных случаях своё тяготение к тройственности она называла  по-разному - "обоснованность", "закон мироздания", "симметрия", "равновесие", или просто - "магия чисел". Эта магия чисел прослеживалась во всем. Если числовые следы были неявными, то всё равно в её мозгу и душе искалась какая-нибудь закономерность. Иначе день был не особо хорошим, событие не впечатляющим, а обстановка не симметричной.

С юности Нармин ханум анализировала прошедший день, подсчитывая случившиеся события. В удачный день их должно было быть 7 за день. А в редких, особо насыщенных событиями днях, их могло быть 11 или даже 13. Она чиркала в блокноте дату и перечисляла события в столбике, используя сокращения. Годы спустя, находя такие листочки, она тщетно пыталась вспомнить тот день или хотя бы понять, что или кто стоял за сокращениями - "видела Д.", "новость от М." или "разочарование в Э". Кто были эти Д., М. и Э. она уже не помнила, но одно радовало - количество событий соответствовало счастливому числу, значит дни были удачными. И уже не столь важно, что новость от некоего М. возможно привела к разочарованию в некоем Э.

Помимо этих заморочек, для Нармин ханум большое значение имела и форма. Эта её особенность ярко проявилась, когда проектировался и строился их семейный летний домик. Нармин ханум выдвинула архитектору три требования - в доме должно быть много солнечного света, у детей должны быть одинаковые комнаты, и комнаты должны быть квадратными. Так и построили, все помещения в доме были квадратными, и сам дом в плане состоял из двух квадратов, смещенных относительно друг друга, с окнами по всему периметру. В итоге получился необычный летний дом, состоящий из двух зданий, соединённых эркерными балконами. Со стороны дом выглядел не стандартно, и имя ему соседи тоже дали не стандартное - баджи-гардаш*. Внутри дома все было декорировано в тёплых светло-бежевых и персиковых тонах, было уютно, светло и главное - симметрично.

В летнем домике любили принимать гостей, устраивать детские дни рождения и праздничные застолья для родственников и друзей. И поэтому посуды в доме было много. Каждая тарелка, бокал или вилка были частью набора из 18 предметов. Застолье именно с 18-ью участниками хозяйка дома считала средним, и с удовольствием накрывала столы и на большие застолья в 25-30 человек. Посещение посудных магазинов доставляло ей невероятную радость. Она могла подолгу разглядывать всевозможные соусницы или розетки для варенья. Её взгляд задерживался исключительно на наборах на 6 персон, покупка трех понравившихся таких наборов отвечали её потребностям и понятиям о гармонии. А вот наборы "эгоист" или комплекты на 4 персоны вызывали у Нармин ханум, мягко говоря, недоумение:
- А что делать семьям из 5 человек?! Странные наборы - ни туда, ни сюда! 
Тяготение к мистической цифре 3 появлялась и в количестве блюд на столе - всех видов блюд должно было быть минимум три. Три блюда с холодным закусками, три каких нибудь салата, три горячих блюда, на десерт чего нибудь трех видов.

А перемещаясь в транспорте по дорогам и разглядывая номера проезжающих мимо машин, она особо радовалась номеру с числом 371. Тройка, семёрка, туз. Сочетание этих цифр запомнился ей с детства, когда она смотрела мрачноватый советский фильм "Пиковая дама". Германн с мелкими глазами, загадочная полутьма и серость, пугающий облик графини... Фильм тогда  оставил у Нармин ханум неприятное послевкусие. А последовательность этих магических цифр ей понравилась, и запомнилась на всю жизнь. И когда ей попался номер её первого мобильного телефона с последними цифрами 371, она поняла, что это был подарок судьбы. Но при всей сложности своей натуры, Нармин ханум была приятной в общении женщиной, любящей семью, родственников, многочисленных друзей, и её любовь к простым числам, формам и симметрии оставалась в целом незаметной окружающим людям. Близкие же и любящие её люди знали об этом, но не считали это особой заморочкой...

Нармин ханум, удостоверившись в гармоничности своего облика, отошла от зеркала и вышла из своей квадратной спальни в квадратный холл, спустилась по деревянной лестнице на первый этаж и вышла во двор. Они с мужем должны были заехать к знакомым с коротким визитом вежливости. По дороге в гости она напомнила ему, что сейчас самое время купить и  посадить шафрановые луковицы. Муж Нармин ханум, Бехруз бей, в свою очередь поделился своими планами зайти в парикмахерскую и напомнил о необходимости купить овощи к салату. Короткий визит вежливости оказался намного короче ожидаемого - подготовка к нему и дорога заняла больше времени, чем они пробыли в гостях. Выезжая от друзей, они направились за покупками в соседний дачный посёлок Бильгя. Был полдень солнечного безветренного августовского дня. Лето было анормально жарким, и днём лишний раз не хотелось выходить на улицу из прохлады кондиционированных помещений и салонов машин. Проезжая мимо придорожной овощной лавки, расположившейся под прорезиненным тентом, Бехруз бей остановился перед ней за покупками. Нармин ханум в надежде почувствовать ветерок, опустила стекло окна. К сожалению, никакого дуновения не было, более того её так сильно обдало жаром, что она поспешила поднять стекло. Пока стекло опускалось и поднималась до неё долетели обрывки диалога из овощной лавки.

Бехруз бей в своей любимой манере активного общения спросил изнывающего от жары немолодого грузного мужчину, сидящего в дальнем углу лавки, который был толи продавцом, толи хозяином этой торговой точки:
- А-а... Эти огурцы... Они для чего годятся? Для салата подойдут?... 
В ответ раздался гнусавый голос человека, которому явно было мучительно плохо в жаркой и непроветриваемой лавчонке:
- Огурцы есть огурцы, да... Что из них приготовишь, кроме салата?!... 
Через несколько минут Бехруз бей вернулся в машину и, положив покупку на заднее сидение, сел за водительское место. От духоты и жары в лавке у него аж раскраснелось лицо, хотя он пробыл там недолго.
- Бехруз, дорогой. Понимаешь, я согласна с хозяином лавки - огурцы есть огурцы, да! - сказала Нармин ханум, подражая гнусавому голосу продавца овощей.
Бехруз бей ответил своей любимой английской фразой, которую применял ко всем непонятным случаям жизни, делая их ещё более непонятными для собеседника:
- Never mind!*... А теперь едем за твоим шафраном. Показывай дорогу.
О покупке шафрановых луковиц Нармин ханум мечтала еще с прошлого года, когда на встрече с одноклассниками её школьный друг упомянул о малоизвестном садовом магазине в дачном посёлке Бильгя, в котором продаются луковицы легендарного апшеронского сорта шафрана. И тогда же она оставила заметку на своём телефоне о местоположении магазинчика.

Бехруз бей вёл машину по пустынным дорогам в этот знойный день неизвестно куда за неизвестно чем. Страстями по апшеронскому шафрану он не страдал, для него самым ценным шафраном был шафран из Мешхеда*. Иранский шафран он привозил сам или ему привозили его родственники, приезжая из его родного Тебриза*. Шафран он сам часто и с удовольствием потреблял в виде чая, который он пил исключительно с набатом*, или для приправления традиционного азербайджанского плова, который он готовил по праздникам. Бехруз бей родился и вырос в Тебризе, в Иране. Волей судьбы он оказался в Баку, где он полюбил и связал жизнь с девушкой родом из Баку. И хотя они оба были азербайджанцами по национальности, но то, что он родом из Южного Азербайджана, а она из Северного, а это совершенно разные культуры, вносило в их брак свои нюансы. С одной стороны это делало их очень интересными друг для друга. С другой стороны каждый их них время от времени был склонен вести себя как тот кулик из пословицы, который хвалил свое болото. Но эти редкие всплески противопоставления традиций и обычаев севера и юга до войны никогда не доходили - эта пара слишком сильно любила друг друга, свою семью и детей, и поэтому все сводилось к шуткам. Более того, Бехруз бей любил потакать желаниям своей супруги, особенно тем, которые были направлены на семью и на дом. То, что она зациклена на апшеронском шафране, он воспринимал как милый каприз любимой женщины.

Выехав на нужную дорогу Бехруз бей сбавил скорость, чтобы супруга могла высмотреть магазинчик по левой стороне дороги.
- Вот-вот... А нет, не это... А вон то... И это не то... Вот! Магазин "Багбанчи"*!
Бехруз бей проехав ещё немного, развернулся и подъехал к магазину. Нармин ханум магазин определила не по вывеске - неоновая вывеска была отключена, а на солнечном свету и без подсветки она была невзрачная. Маленький магазин был окружен снаружи всевозможными граблями, лопатами и деревянными черенками, которые выглядели как частокол. Внутри магазин был также заставлен, и всюду стояли открытые мешки с удобрениями. И хотя в помещении была прохлада от кондиционера, неприятный резкий запах химикатов удушал. За прилавком сидел мужчина, которому явно нездоровилось, а торговлей занимались шустрые мальчики.
- Луковицы шафрана у вас есть? - спросил Бехруз бей, как всегда, не тратив время на самостоятельные поиски глазами. Один из мальчиков показал на глубокий пластиковый ящик, стоящий между большими мешками. На дне тары для овощей в серой шелухе утопали мелкие луковички. Мальчик рукой загрёб пригоршню луковичек, показал их Бехруз бею и сказал:
- Эми*, это все что осталось.
- Ещё будет?
Сидящий за прилавком мужчина слабым голосом спросил:
- Вам сколько килограммов?
- Ээ..., — протянул Бехруз бей, но тут в разговор вступила Нармин ханум:
- 1 килограмм.
- 1 килограмм?... Вечером должны привезти...
Бехруз бей и Нармин ханум ещё немного потоптавшись перед пустым ящиком, вышли из магазинчика. Снаружи была обжигающая жара, но она была приятнее, чем запах химикатов в магазине.
- Завтра приедем. - попытался успокоить расстроенную супругу Бехруз бей. Они направились к машине и тут Нармин ханум увидела крохотную мужскую парикмахерскую возле которой курил невысокий, в меру подкаченный, молодой парень с татуировкой на всю руку, со стильной причёской и бородой. Облик молодого человека диссонировал с местностью и этим самым привлекал внимание.
- Раз мы сюда все таки приехали, может ты здесь пострижешься?
Бехруз бей без комплексов мог подстричься в любой парикмахерской, привязанностей к мастерам он не имел. Да и стригся он всегда одинаково, и складывалось впечатление, что или все парикмахеры города стригут одинаково, или Бехруз бея иначе стричь не получается.
- Если мастер свободен, то почему бы и нет.
Курящий молодой человек оказался клиентом и подтвердил, что внутри только парикмахер. Бехруз бей уверено шагнул внутрь салона.

Прошло минут пятнадцать, Нармин ханум начала скучать. Кое-как она развернулась на месте и попыталась нащупать бутылку воды на заднем сидении. Ей под руки попался пакет с чем-то, что она решила рассмотреть. Это были огурцы... Но такой-то странной формы - с шипами и большими как переросшие кабачки. 
- Это что за огурцы такие? - с возмущением в голосе спросила Нармин ханум вернувшегося в машину Бехруз бея, — Они вообще съедобные? И что с ними делать? 
- Огурцы... Понимаешь... огурцы есть огурцы, да! - на этот раз манеру говорить овощника спародировал Бехруз бей. - Хотя, слушай меня внимательно. Оказывается отец парикмахера в этом салоне занимается разведением шафрана. Живут они тут в двух шагах. Мы можем купить луковицы у них, с первых рук. Что скажешь?
- Окей. Давай купим у них.
Через пять минут Бехруз бей уже ехал по извилистым улицам дачного посёлка, а парикмахер, молодой круглолицый парень, сидел на заднем сидении и указывал дорогу.
- Вот здесь налево... Теперь прямо... Вон видите ворота с номером 371? Это наши ворота.
371... Если у Нармин ханум были какие-то сомнения о правильности своего решения идти к незнакомым людям, то магический номер на воротах добавил ещё и интригу в происходящее. "Это что-то значит", — подумала она и поправила свои солнцезащитные очки с серыми стёклами.

Супружеская пара сидела в машине в ожидании молодого парикмахера, который исчез за обычными на вид воротами. Потом он появился и спросил:
- А сколько шафрана вы хотите?
- 1 килограмм. - ответила Нармин ханум.
- Килограмм?! Вы какой шафран имеете в виду?
- Апшеронский. Сорт "Бильгя". А что?
- Мы в граммах продаём... 1 грамм по 6 манатов...
- А, вы сам шафран продаёте? Сушенный? Не луковицы? - наконец догадалась Нармин ханум, и выразительно посмотрела на супруга. К взгляду она добавила язвительное замечание:
- Огурцы есть огурцы, а вот шафран и его луковицы не одно и тоже.
- Never mind! Он меня не понял. 
Парикмахер переводил взгляд с Бехруз бея на Нармин ханум, и пытался понять причём тут огурцы. У него был растерянный вид, а Нармин ханум решила дипломатично урегулировать ситуацию.
- Мы хотим 3 грамма шафрана. А вы не знаете, где можно купить луковицы?
- Мой отец знает. Заходите к нам, будьте нашими гостями. Сейчас вам отмерят шафран. 
- До сюда пришли, давай уж зайдём к ним.
Супружеская пара покинула прохладный салон машины и зашла во двор. У каждого дачника есть толика здорового любопытства к чужой даче, и Нармин ханум не была лишена этого чувства. Явно не демонстрируя свой интерес, она взглядом охватила дачный двор, вернее то, что было видно на входе - двухэтажный симпатичный дом, выложенный плиткой аглай* двор идеальной чистоты, мангальница из жёлтого кирпича с кирпичным дымоходом и примыкающий к ней навес, под которым можно накрыть столы на большой гонаглыг*.

К ним на встречу вышел немолодой худощавый мужчина, который нисколько не был похож на миловидного парикмахера. Мужчины поздоровались, и Бехруз бей стал расспрашивать про шафран. Мужчина, выслушав чаяние пришедших, подозвал их к перилам с балясинами из аглая. Оказалось, что перила ограничивают верхнюю террасу от нижней. Слева рос большой чинар, а справа на нижнюю террасу спускалась живописная лестница. Перед стоящими у перил открылась красивая панорама - нижняя терраса была идеальным квадратом с широким бордюром по всему периметру, выложенный аглаем, и на котором были плотно высажены кусты кипарисовика. В центре размещалось квадратное земляное поле без единой травинки. Вдали виднелся синий Каспий, к которому амфитеатром спускались другие дачи. Место, с которого открывался этот вид, было наивысшей точкой.
- Вот моё шафрановое поле, — жестом показал хозяин дачи.
- Идеальный квадрат... Где-то 10 на 10 метров..., — сказала Нармин ханум, зачарованно смотрящая на эту красоту. 
- 11 на 11, — уточнил мужчина и продолжил - шафран уже посажен. Вам надо успеть посадить до 5 сентября. Вы сколько килограммов хотите посадить? 
- Килограмм... 
- Один килограмм?! И сколько вы всего хотите собрать шафрана? Я вот с этого поля собираю около 400 грамм шафрана. А здесь посажено около 20 килограммов. Посадите 2 килограмма, чтобы хотя бы одно блюдо плова можно было полить шафрановой водой. 
- Мы не знаем, где купить луковицы хорошего качества. А сегодня уже 23 августа...
Увидев расстроенный вид ханум, хозяин дачи сказал:
- Сейчас решим этот вопрос! — и взял мобильный телефон в руки. Нармин ханум не слышала, что происходило кругом. Она, стоя в тени чинары, смотрела перед собой и представляла цветущее шафрановое поле нежно фиолетового цвета, чинару и море вдали. Вдруг у неё пронеслась мысль: "А ведь сегодня 23 августа 23-го года... Дача номер 371... Я знаю точно - я отсюда уйду с луковицами!". Она с трудом оторвала взгляд от квадратного поля и повернулась к мужу, чтобы встретиться с ним взглядом. Глаза её супруга цвета аквамарин горели азартом, он увлечённо рассказывал как он употребляет шафран лучших сортов, из самого Мешхеда. "Шафрановый барон", как его уже окрестила про себя Нармин ханум, вежливо слушал Бехруз бея, и вдруг спокойным голосом сказал:
- Мы здесь, в Бильгя, иранский шафран за шафран не считаем. Наш, апшеронский шафран, обладает уникальным лечебным свойством. Ханум права, что хочет посадить именно наш шафран. 
Бехруз бей замолчал, посмотрел на жену и улыбнулся её словам, которые она произнесла одними губами:
- Шафран это не огурцы. 

Супружеская пара молча возвращалась домой. Нармин ханум нежно обнимала полиэтиленовый пакет с луковицами в золотистой шёлковой шелухе. Время от времени она подносила пакетики с сушенными шафраном к носу и вдыхала невероятно тёплый, пряный аромат.
- Бехруз, ты представляешь, рыльца 150-ти цветков делают один грамм сушеного шафрана. Это на самом деле самая дорогая пряность на земле. Когда Баку ещё не был нефтяным городом, бакинцы жили, и жили не плохо, за счёт шафрана и ковров. Потом начался нефтяной бум, а ещё потом пришла советская власть и здесь в Бильгя создали единственный в Союзе шафрановый совхоз. А мы, бакинцы, не имели возможности покупать шафран, выращенный на нашей земле - все шло на экспорт. Сейчас можно найти таких людей, которые сколько-то выращивают и продают. И как хорошо, что мы нашли, то что искали.
- Не мы, а я нашёл, дорогая! - поправил жену Бехруз бей.
- У русских есть пословица - "язык до Киева доведёт". Это про тебя, мой герой!... Осталось только посадить...
Нармин ханум опять погрузилась в мечты о квадратном шафрановым поле.

Уже был день, жара все также нещадно палила. Нармин ханум заглянула в гостевой домик, где жили её родители и в цветах и в красках рассказала про неожиданное знакомство с "шафрановым бароном", про покупку и луковиц, и сушёной пряности. Осталось только посадить это чудо... 

День был слишком насыщенным, и она от усталости заснула в мечтах и грезах прямо в кресле. А когда проснулась, то была ошарашена новости - в эту жару её родители с соседским пареньком подготовили маленький квадратный песчаный участок 3 на 3 метра, готового для посадки. До самой темноты Нармин ханум сажала луковицы рядами по всем правилам, которые ей объяснил "шафрановым барон". Потом она села на белое садовое пластмассовое кресло и долго смотрела на свою идеально квадратную поляну с уже посажанными луковицами шафрана, мечтая о том, как она будет собирать фиолетовые цветы, которые цветут только 10 дней в году. Как она будет отделять рыльца, сушить их в темноте и хранить в стеклянной баночке. И о том, как холодным зимнем вечером будет заваривать чай из своего шафрана, смотреть на притягательный тёмно-оранжевый цвет напитка, и вспоминать августовскую жару. А именно магическую дату - 23 августа 23 года, удачный день, в котором случилось 7 событий, день, когда её мечта сбылась по доброй воле её родных и незнакомых людей с дачи 371.

Naila Huseyn zada
09.09.2023
Baku

Оверсайз - одежда свободного кроя (перевод с англ.)
лук - продуманный до мелочей образ, который включает в себя одежду, обувь, аксессуары, причёску, маникюр, макияж (перевод с англ.)
аутфит - это комплект из одежды, обуви, аксессуаров, образующие стильный современный ансамбль (перевод с англ.)
"баджи-гардаш" - "брат-сестра" (перевод с азерб.)
Never mind! -  ничего страшного, неважно, не бери в голову (перевод с англ.)
Мешхед - второй по значимости и численности населения город Ирана
Тебриз - административный центр иранской провинции Восточный Азербайджан
Набат - сладость, разновидность леденцового сахара (перевод с азерб.)
Багбанчи - садовник (перевод с азерб.)
Эми - дядя (перевод с азерб.)
аглай - натуральный облицовочный камень известняковый породы, добывается на горных карьерах Апшеронского полуострова.
гонаглыг - банкет, пиршество (перевод с азерб.)