Святая Русь - новая угроза - 1 глава

Широко размахнулись ночные грёзы и от души, исконно русской "колхозкой", въехали двадцатипятилетнему Ивану кошмаром. Вскочил парень со взмокшей кровати, извергая свежие водопады пота со своих белокурых волос. Позвенивал "бубен" горловыми шаманскими песнопениями - крепко приложил по нему невидимый бурят-волшебник своей тяжёлой колотушкой. Но реальность лечит ночные пинки: недолго прокричали и замолкли кукушки... В кукушке Ивана - отправились далеко-далеко, в тёплые невиданные края. И неудивительно: согласно официальным данным департамента окружающей среды города Москвы, осенью кукушки отлетают первыми... То испускал дух злостный осадок сонной "чапалахи", не в силах перенести прыжок меж двух измерений. Поплясали чуток и упорхнули прочь звезды из глаз парня - видать, обратно на небеса, к своим собратьям отправились с чувством выполненного долга - великая, видите ли, миссия, спускаться с высот непостижимых, дабы пару минут покружить в глазах двадцатипятилетнего девственника...
   Опомнился Иван, поводил головой, на всякий случай проверил штаны - сухие - к счастью, отделался лишь потом. С облегчением парень плюхнулся обратно, но сон, подобно девушке-недотроге на первом свидании, неустанно избегал Ивана.
Так и пролежал парень битый час, блуждая в чаще раздумий.
-Если ты вдруг просыпаешься посреди ночи, значит, за тобой кто-то наблюдает, верно? - вслух произнес Ваня, затыкая гробовую тишину, которая совсем уж распоясалась не в своей квартире. -Ты тоже так считаешь, да?
Иван повернул голову - его обращение адресовывалось огромному плюшевому медведю, невозмутимо стерегущему дверцы платяного шкафа. Но мишка оказался не из разговорчивых - проигнорировав замечание, он продолжил пялиться на Ивана своими чёрными блестящими глазками из полумрака.
-Да, я тоже так думаю...
   Желудок подал голос - затребовал подношений. Иван не стал томить внутрибрюшный реактор и тут же отправился на кухню - подбирать подходящие реактивы. Весёлая музыка, доносившаяся из потемок, не на шутку насторожила парня - радио, насколько он помнил, было выключено. Не без труда переборов тревожность, Иван включил свет и резко распахнул дверь, открывая врата в неизведанную и жуткую реальность, кутающуюся в тараканью мелодию "Zi-za-zai". К счастью для Вани, ничего сверхестественного он не застал - застал то, чему, собственно, и соответствовала песня: десятки рыжих вредителей, и больших, и маленьких, с противным пошелестом терроризировали кухню - шерудились в немытой посуде и остатках пищи. При виде света прусаки неистово запаниковали и, бросив добычу, принялись ныкаться во все щели, подальше от опасности - громкого и жуткого демона Вани - сокрушителя рода тараканьего. Но вопреки опасениям чешуйчатых шестероногих фиников, Иван не обратил гнев на их цивилизацию - других проблем у "демона" хватало. Парень лишь мирно дождался, пока кухня опустела - с восстановленным спокойствием он выключил радио и отпер оплот чревоугодия - холодильник. К несчастью, тем, что там "прохлаждалось", угодить своему чреву в должной мере не удалось бы, скорее - разочаровать его напрочь. Чекушка водки и сморщенный позавчерашний рулет - совсем не то, чего требовал желудок в порыве голодной страсти. Откусив пару кусков, Иван поморщился и с отвращением отшвырнул рулет в мусорку. "Трёхочковый!" - хотели похвалить парня тараканы, но спохватились и мудро смолчали, побоялись: вдруг не поймёт "демон" отсылку к баскетболу и примет эту реплику на свой счёт, как оскорбление - беды не миновать! Пока рыжие без толку ломали головы, рассуждая на тему броска, Ваня открыл чекушку и принёс в комнату - поставил её подле своего товарища-мишки.
-Ну, пей, братец!
   Сон из девушки-недотроги внезапным образом превратился в девушку лёгкого поведения, и парень почувствовал, как глаза его начали слипаться, будто их намазали джемом из того самого выброшенного рулета. Сопротивляться Ваня не стал - велико искушение женской плотью, хоть и метафорической, а для затворников и аскетов, вроде него - дело и вовсе бесполезное. Через пару минут Иван уже храпел, и храпел настолько усердно, что, наверняка, чувствовал себя паровозом, транспортирующим фиников-тараканов в собственный концлагерь...
   Ночь сгущалась сильнее. Тишина во всю играла свои басы, однако её снова прервали - рядом со шкафом послышалось ерзанье. Медведь пошевелился, схватил своею мохнатой лапой бытылку и, смачно причмокивая, мигом опустошил её. Рыгнул, вытер губы и занял прежнее положение...