Открытый космос

Почему космонавты больше не едят пищу из тюбиков, зачем они должны знать алгебру и физику, для чего лучшие годы жизни проводят в барокамере, на тренажерах и в центрифуге, как иностранные космонавты реагируют на СВО в Украине? На эти и другие вопросы молодежи Заполярья ответил во время «Арктического диалога» летчик-космонавт, герой России, Роман Романенко.
 
Такой разговор оказался возможен благодаря депутату Госдумы от Мурманской области Татьяне Кусайко, которая пригласила своего коллегу в наш регион, и поддержке этой идеи губернатором области Андреем Чибисом. Роман Юрьевич признался, что подобную работу проводит регулярно, общаясь с молодежью от Калининграда до Владивостока. И чем дальше от столицы, уверяет он, тем больше ребята задают интересных вопросов. В Мурманскую область он приехал впервые и всего на один день.

Встреча прошла 12 мая в музее авиации ВВС СФ в пгт Сафоново. Около 100 молодых людей на встрече представляли разные города - Мурманск, Североморск, Полярный, Гаджиево. Это были члены недавно образованного движения молодежи и школьников «Первые», военно-патриотической «Юнармии» и других организаций. Модератором диалога выступил ученик школы №10 ЗАТО Североморск Александр Беличенко.
 
Сначала ребята посмотрели ознакомительный фильм, посвященный Роману Романенко, а затем задали ему свои вопросы. Некоторые из них предлагаем вашему вниманию.
   
- Роман Юрьевич, расскажите, как вы выбрали профессию?

- Я родился в семье летчика-космонавта, дважды героя Советского Союза Юрия Романенко. При этом был обычным мальчишкой, большую часть жизни проводил на улице, где мы играли в войнушку, в прятки. Компьютеров в то время не было, детских программ по телевидению - минимум. Все мои друзья детства – это дети космонавтов. Проживали все мы рядом, в Звездном городке. Это закрытая территория, по сути, секретный объект, на который все визиты заранее согласовываются. Тогда я и представить себе не мог, что мир в целом состоит совсем из других людей.

Девяносто процентов мальчишек тогда мечтали стать военными – летчиками, артиллеристами, десантниками. Лично я почти не сомневался, что стану летчиком. У меня дед был пилотом, он прошел сначала всю войну, потом учил курсантов. Отец изначально мечтал стать морским офицером, но небо затянуло. Тоже пошел по стопам деда, стал летчиком, а затем – космонавтом. Ну и я пошел по стопам отца, окончив Черниговское высшее военное авиационное училище, стал летать.
 
- Какие предметы в школе были для вас самыми любимыми?

- Интересы менялись. В начальной школе это была математика, простейшая. Позже – история, география, всегда хотелось путешествовать. Затем – геометрия, пространственная. Предмет нравился, но в жизни не пригодился. Химию, конечно, не любил. Различные лабораторные опыты нравилось проводить, но вот теория… На самом деле, это как раз пригодилось. В космосе много проводили химических испытаний. Физика космонавту тоже нужна. Алгебру не люблю, но пришлось ее изучать уже будучи в отряде космонавтов. В то время без цифр, алгоритмов невозможно было. Не было тогда компьютерных программ, полетов по GPS. Летали по баллистике, использовали обычную аппаратуру, вручную вносили данные в бортовой компьютер.
 
- Расскажите о полетах в космос и в целом о вашей карьере.

- Одно время я жил в США и готовился к полету в космос на американском шаттле. Однако после катастрофы, произошедшей с шаттлом «Колумбия» в 2003 году, всех российских космонавтов сняли с этой программы. Мы вернулись в Россию, стали переучиваться на наши корабли «Союзы». Прежде чем полететь, я трижды входил в дублирующие экипажи. Наконец, в составе 20-й экспедиции на Международную космическую станцию (МКС) в 2009 году впервые отправился в космос, был командиром корабля. Мы проводили различные научные эксперименты. В конце 2012 года стартовал во второй раз, во время полета совершил выход в открытый космос, который продолжался 6,5 часов.
 
Всего за два полета я провел в космосе без малого год. После этого занимался отбором и подготовкой молодых космонавтов. Сейчас уже в третий раз представляю Амурскую область в Государственной думе.
   
- Какие вы испытывали эмоции, когда оказались в космосе в первый раз?

- Эмоции самые сильнейшие. Тут надо понимать, что этому делу ты отдаешь лучшие годы своей жизни, большую часть которой добровольно находишься в барокамере, на тренажерах, в центрифуге. В течение десяти лет, перед тем, как полететь в космос, я сдал три сотни экзаменов, потому что системы корабля постоянно меняются, модернизируются. А ведь ты, кроме того, чему обучаешься, больше ничего не умеешь, и при этом можешь легко оказаться «за бортом». Ежедневно думаешь, правильно ли ты поступил, выбрав эту профессию, ведь тебя в любой момент могут списать по здоровью, ты можешь провалить какой-то экзамен. И тогда вся жизнь насмарку. Поэтому когда сидишь в космическом корабле и идешь на взлет, приходит понимание, что все это было не зря, что это результат всей твоей жизни.

- А чем сейчас питаются космонавты?

- В 2009 году на МКС прилетел мой друг и коллега, известный космический блогер Максим Сураев. Он, как только увидел эту еду в тюбиках, сразу говорит, извини, не могу я это есть. Пойдем к американцам, пообщаемся. В нашем арсенале имелась жидкая валюта - самый вкуснейший продукт на Земле - творог трех видов. Обычный, с лесной ягодой и с облепихой. Мы брали этот творог, шли на американский сегмент и меняли его на различные плюшки. Американская еда сами знаете, какая… химия, конечно, но о-очень вкусная.

И мы решили с Максом начать движение «За новую еду!» Обозначили проблему везде, где только можно, включая соцсети. Тогда только что на МКС интернет появился. Устроили красочную презентацию – сравнение: наши продукты и американские. Убедительно рассказали и показали разницу, итожа, мол, доколе российский космонавт будет «позориться» перед штатовским. Были, конечно, неслабо за это наказаны, но тем не менее, нас услышали.

Через полгода нас пригласили ознакомиться с космической продуктовой промышленностью на Бирюлевский экспериментальный завод. Там целый конвейер, сотни ученых разрабатывают высокотехнологичные продукты питания для космонавтов. В итоге была переделана вся продуктовая линейка. Нам предложили ежемесячно формировать бонусы предпочтения. Помимо этого, мы сами могли закупать в магазине то, что нам нравится. Единственное условие, срок годности должен составлять не менее 9 месяцев.
 
В тюбиках сейчас только кетчуп, горчица, варенье, хрен, ну и зубная паста. Все остальное то же, что продается в кулинарии. Хранится все в пластиковых пакетах в морозильниках. Единственное отличие – все ингридиенты натуральные, никаких добавок.
 
- Какие у вас сейчас отношения с иностранными коллегами?

- После того, как началась специальная военная операция, меня, как члена Госдумы, внесли в различные санкционные списки. Большинство коллег из числа тех, с кем я раньше летал, сразу переменилось, такое впечатление, что это совсем не те люди, с которыми я вместе жил и работал. Двух товарищей я потерял сразу, они не выходят на связь, не отвечают на звонки, СМС, хорошо еще, что не угрожают. Моих российских друзей, к примеру, штурмуют по всем соцсетям, приглашают на работу за границу, призывают поддержать Украину. Сначала они как-то пытались на это реагировать, но быстро поняли, что работает пропагандистская машина, и перестали.

Скажу, почему для меня это странно. Нужно понимать, как готовят космонавтов: экипаж формируется на земле как одна команда, в течение примерно двух с половиной лет. Мы ежедневно проводим вместе порядка 70% времени. Экипаж готовится к совместной работе как с профессиональной, так и с психологической точек зрения. Отрабатываются действия в нештатных ситуациях, которые должны быть доведены до автоматизма. Времени на раздумье в космосе нет, скорость полета корабля 8 км в секунду. Короче, друг друга изучаем досконально. Кроме того, во время полета сдружились наши жены, дети, оставшиеся на земле…
 
Но есть исключения. Один товарищ у меня все-таки остался – бельгиец Франк де Винне. Он представитель Европейского космического агентства, генерал бельгийских Воздушных сил. Он понимает, что друзьями не разбрасываются, и у нас с ним здоровые отношения.
 
  В завершении встречи с космонавтом каждый, кто хотел, получил автограф Романа Романенко, а также смог сделать памятное фото.