Из фикбучиковой истории Книга Завтра

10 февраля 2023 года.
Из фикбучиковой истории "Книга Завтра":

Петя обладал добрым сердцем и охотно поддерживал непонятных обществом гениев. Он верил в них, в искру, горящую в их тонких трепетных душах. И дружил с этими весьма интересными личностями с нестандартным мышлением. Одним из таких являлся учёный Альберт. Он работал в НииЧаВо.

Рекламный слоган этого оплота фундаментальной науки звучал так:

Научно-исследовательский институт Частных Ворот.
Изучаем частные ворота. Почему люди ставят ворота? Зачем им нужно отгораживаться от мира? О чём это говорит? О недостатке коммуникативных данных? Психической травме из детства? Чувстве незащищённости?

И конкретно о воротах:
Какие ворота лучше, сплошные или фракционные? С диффузором или клапанами переменного давления?

Славные сотрудники этого НИИ ежегодно являлись лауреатами научной премии, что являлась апофеозом мечтаний всех учёных мира — Шнобелевской премии за чрезвычайно выдающиеся достижения в науке. Десятки статуэток «Золотой Шнобель» украшали красный уголок в зоне отдыха НИИ. А собственно саму премию, что в пересчёте на российские деньги составляла сто пятьдесят рублей, директор в торжественной обстановке раздавал сотрудникам. Их тоже было ровно сто пятьдесят человек. Легко поделить: сто пятьдесят делим на сто пятьдесят, получается один. Один рубль. Вот если бы это была Нобелевская премия, тогда было бы трудно поделить даже столбиком, поэтому директор забирал бы её себе, чтобы не мучиться со сложными математическими расчётами. А так, чего там, в уме делится.

Родственник директора работал в банке, он разменивал премию монетами по рублю.
Сотрудники НИИ выстраивались в шеренгу в коридоре, звучала бравурная музыка, директор поздравлял с очередной научной победой и шёл вдоль коридора, раздавая каждому по блестящему новенькому, только что с конвейера, рублю. Сотрудники улыбались, радовались, вертели монетку в разные стороны, любуясь игрой света на гранях, затем доставали свои кошелёчки и прятали премию в потайной кармашек, который уже ломился от блестящих рублей. Шутка ли, целых двадцать штук.

Ещё одним приятелем Пети был
художник-***ст Артемид. Он считал себя представителем позднего реалистичного ***зма.

Петя отдавал себе отчёт, что если бы Артемид не являлся его близким приятелем, то он ни за что бы не купил ни одной его картины при всей своей любви к органу, изображённому на них. Художник работал в манере позднего реализма и на полотнах писал маслом в разных положениях и конфигурациях члены в натуралистичном виде с фотографической точностью, прописывая все вены, капилляры, волоски, складки кожи. Картины выглядели, как высококачественная фотография с большим разрешением, и из-за этого производили жутковатое впечатление — члены в отрыве от объекта приложения висели в воздухе, лежали на складках муарового голубого шёлка, стояли на столах палисандрового дерева, будто отсечённые бескровно. Чувствительный Петя содрогался каждый раз, проходя мимо них, развешанных на стенах его квартиры.

Следующим углом в их дружеском квадрате был поэт-квадратист Фетид. Он писал квадратами, как русские рэперы.

Тепло.
Я сижу на печке
И гляжу на свечку.
На печке тепло,
А со свечкой светло.

Отдых.
Я сижу на речке,
Поедаю гречку.
На речке свежо,
А с гречкой вкуснО.

Отношения.
Я дарю тебе розы,
А ты мне мимозы.
Какой же ты скупердяй!
Ай-ай-ай!

Романтика.
На берегу растут кашки,
А рядом ромашки.
Как романтично,
Это надо же — отлично!

Любовь.
Я люблю салат,
А ты — мармелад.
У тебя пальто в рубчик,
А я твой пупсик.

Поэзией своей Фетид чрезвычайно гордился и даже выпустил сборник с Петиной помощью. Их общий приятель художник-***ст проиллюстрировал его. И на выходе получилась весьма симпатичная вещица с членами под каждым стихотворением.

Правда, знакомые плевались и уходили в негодовании при попытках Фетида продать им свой сборник — он хотел отбить потраченные на его издание Петины средства и пустить их на выпуск следующего сборника, что уже был на подходе.

Ещё одним приятелем Пети был композитор Евлампий. Он писал такую возвышенную непонятую миром музыку, что ему приходилось вызывать проституток, чтобы они за деньги слушали её. Больше никто не соглашался, разве что Петя после долгих уговоров и с берушами в ушах.
Но Евлампий не отчаивался и не комплексовал из-за этого. Он писал новые произведения и надеялся, что они когда-нибудь станут саундтреками к шедеврам мирового кинематографа.