1141. Хуторская чертовщина. Затаённые обиды

                Цобцеберский дышал как загнанная лошадь в начальной стадии, без явных признаков пены на губах, склонившись и упираясь руками в собственные колени, с натянутой улыбкой на своей харе, отплёвывался перед собой, с остатком торжества гнусаво произнеся.
- Ну так что Тазик, готов ли ты подставить мне свою широкую спину?
-Если готов, то будь добр пройти вперёд, а я сейчас отдышусь и с удовольствием прокачусь на тебе.
                Уговор есть уговор и не стоит нарушать обоюдных соглашений, к тому же Песя выполнил достойно свою часть их предварительной договорённости. 
               По требованию своего приятеля Злотазан прошёл вперёд и остановился в ожидании, когда Цобцеберский соизволит отдышаться и забраться ему на спину.
                После не продолжительного отдыха, Песя подошёл сзади, взялся руками за плечи Подколодного, попросил того слегка присесть, а затем стал взбираться на спину, нет чтобы взять и запрыгнуть, так он поднял одну свою ногу, дождался когда Злотазан подхватить его под колено, затем примостил вторую, а вот тут надо было куда – то определить портфель, мешавший подхватить вторую ногу.
             Пришлось его забросить себе за плечо и в то же мгновение ухватить Песину ногу, а затем мощным рывком разогнутых коленей, подбросить приятеля по выше на спину и ощутить значительный вес своей прицепившейся ноши.
                Злотазан был заметно удивлён значительным весом своего приятеля, а ведь с виду такого и не скажешь, вроде особой массивностью не выделялся.
                И теперь этого разожравшегося кабана придётся переть на своей спине тысячу шагов.
                Через две сотни пройденных шагов Подколодный начинает понимать, что не всё учел в начале их совместного уговора, надо было сделать поправку на соответствующий вес и внести коррекцию, или Песя несёт его на две сотни шагов дальше или же он останавливается на восьмисотом шаге.
                Ещё через двести пройдённых шагов, Злотазан решает поделиться своим мнением с приятелем.
-Послушай Песя,
                отозвался Подколодный с явной одышкой,
-имеется не большой перекос в нашей договорённости.
-Вышла одна неучтённая закавыка, позволь тебе напомнить, что ты весишь более меня и надо бы применить иной расклад.
-Следовало б уровнять наши шансы справедливости ради правильности сделанных мной выводов.
                Цобцеберский не сразу переварил данную информацию товарища, и его былая весёлость слегка померкла, зависнув в глубоком размышлении, но вскоре его пронырливый ум, сопоставив все факты в единое целое, вынужден был констатировать сомнительное заблуждение его товарища.
                Восседая на спине своего приятеля, подобно джигиту гарцующего на своём скакуне, Песя выдал вполне логичное заключение.
-Давай Тазик не будем юлить вокруг да около, если даже допустить, что я тяжелее тебя на три, четыре фунта, то это не значит, что я должен волочить тебя на своё горбу дальше установленного нами расстояния.
- А по сему даю разъяснительную подоплёку, вот у меня твой портфель, а он будет гораздо тяжелее и потянет (здесь Цобцеберский взяв портфель за ручку и потрясая им у правого плеча Злотазана), не менее пяти футов, а то и того больше.
-Выходит это ты должен меня пронести лишнюю сотню шагов.
                Тогда Подколодный выдвигает свой аргумент,
-а причём здесь мой портфель, если я его всю дорогу держал в своих руках, в итоге, не являясь для тебя дополнительной ношей.
- Ха – а, держал он его в своих руках, да мне твой портфель холку натёр до кровавой мозоли, если не веришь, то можешь потом посмотреть, когда отсчитаешь тысячный шаг.
                Злотазан не стал далее спорить, понимая своё не выгодное положение, от бессмысленной болтовни усталость проявляется с ещё большей утратой физических сил.
               Проявляя невероятное упорство и тратя невероятное количество сил, истекая градом скатывающихся капель пота с его лба, Подколодный заставив себя усилием воли пройти последние сотню шагов и в итоге попросту сбросить с себя назойливого седока, предавшись невероятному наслаждению, дав своим членам полное расслабление. 
              Цобцеберский с усмешкой поглядывая на уставшего приятеля, было спросил того.
-Ну что Тазик совсем выдохся?
- Или может ещё по разу пронесём друг друга?
                Подколодный, не особо радуясь глупому веселью своего приятеля и затаив на того обиду, проигнорировавшего его справедливое замечание насчёт разности весовых категорий, решил взять реванш и вынудить Песю вымотаться в конец, до полной траты сил.
                Высморкавшись и отплевавшись, к тому же восстановив своё дыхание, Злотазан как ни в чём не бывало отвечает приятелю.
-А почему бы и нет.
-Я вполне согласен продолжить нашу договорённость.
- Но если ты выдохся как последний слабак, то так и скажи без всяких намёков, я тебя пойму без всяких объяснений.
            Цобцеберский заметно вспылил, у него даже и намёка не было отказаться от этой затеи.
— Это кто тут слабак, я что ли?
-Да ты лучше вспомни, я же тебя чуть ли не пол дороги бегом пронёс!
- А ну давай, полезай мне на спину, увидишь и убедишься на сколько я вынослив.
-Могу даже на спор с тобой по соревноваться, кто из нас быстрее другого окажется.
-Ну чего стал, чего зенками не довольно рыскаешь или испугался, что я тебя обойду по всем статьям?
-Давай посмотрим, кто из нас задаст перцу и выйдет шустрее другого.
                Не желая себя втягивать в бесполезную говорильню, Злотазан берёт в зубы ручку портфеля, прихлопнув приятеля по обеим плечам своими ручищами, ловко вскакивает на спину своему товарищу, от внезапной решительности седока, Песя было попятился назад, но был одёрнуть повелительным окриком наездника.
-Пр – р - р, а ну стоять кому говорю!
- Ишь расшалился шалава, не стоится ему на месте.
- Но – о, пошёл любезный, хватит тебе без толку овсы переводить.
                Будь в руках Злотазана повод, а в руке ногайка, показал бы он этому Песе настоящую джигитовку необъезженной лошади.

                Что сказать, Цобцеберский без лишних слов подчинился воле своего наездника и отсчитывая шаги, понёс того к тысячной отметке.
               Оно бы всё ничего, но вскоре его наездник начал выкидывать всякие штучки, ну скажем ёрзать по спине своим задом, то подёргивать ногами или крепко вгонять свои пальцы в плечи Цобцеберского доставляя пакостные неприятности, а то вдруг пытался высказывать претензии по поводу неверного счёта шагов.
              Вроде бы не большое замешательство, а Песя за время убедительных доказательств умудрялся пройти лишних пятьдесят шагов.
        Невероятной выдержке Цобцеберского можно было только позавидовать, он своим нравом чем – то напоминал ишачка, который знал своё предназначение и как бы на него не покрикивали и не дёргали, он продолжал идти, не обращая внимания на возникшие неудобства.
               Не надо только думать, что он смирился со своей участью, даже наоборот, он запоминал каждую гнусную выходку своего приятеля, чтоб в скором времени проделать с ним подобные штучки, но в более подлых намерениях.
                К концу своего изматывающего пути, Песя закипал негодованием к своему наезднику с большим негодованием сбросить того на дорогу, но только засевшее желание скорого мщения давала ему сил преодолеть этот не лёгкий участок.
              Уже трудно было разобрать, где из него катил пот, а где это была вскипающая в нём злость и обида на своего разнузданного товарища.
                Объявление тысячного шага было произнесено в победной форме, с приветственным выкриком победителя.
-Славному покорителю нехоженых троп, большой виват!
                А массивный заплечный груз был сброшен резким движением плеча, подобно разорванной цепи цирковым силачом.
             Цобцеберский тяжело и часто дышал, но был весел и счастлив, оглянувшись назад и оценивший трудность пройденного им пути, подмигнув Злотазану, с пренебрежением сказал.
-Ну вот Тазик, я свой путь преодолел с невероятным успехом.
-И как видишь во мне ещё столько осталось сил, что смогу пройти ещё столько же, неся тебя у себя за спиной.
-А теперь я погляжу на что ты способен.
-Сумеешь ли выдержать мой темп или свалишься, не пройдя тысячный рубеж?
-Не надо Песюндра раньше времени делать ложных выводов, несмотря на твой кабаний вес (здесь явно было большим преувеличением со стороны Подколодного, но где – то была и доля правды, но не столь значительная, чтоб этому придавать большое значение), пронесу тебя легко и быстро, не успеешь и зевнуть пару раз, как будешь доставлен к месту назначения.
-Не тебе ли Пестушок знать, что нет таких трудностей, которые я бы не преодолел.
-Ну чего стоишь ухмыляешься, полезай мне на спину, да по крепче держись, как бы тебя ветром ни снесло с моей спины.
- Ну и горазд же ты врать Злотик, сам – то еле ноги волочишь, а твои воспалённые фантазии, переполненные буйством, шумят только в твоей пришибленной башке.
- И даже не думай, я отказываться не стану и тем более жалеть, тебя за язык никто не тянул, так что извиняй и поставляй свою горбатую спину.
-Да это ещё надо проверить Песя, у кого она покатистой будет, у меня она, к твоему сведению, без лишних изъянов, прислони меня к стенке и глянь кривляка лопушастый, моя спина ровная, что та доска после фуганка.
- Может оно Тазя и так, но мы это вскоре проверим, когда ты меня тысячу шагов протащишь на своей спине, тогда и поглядим на твою кривизну, как бы тебе после этого не переломиться пополам, горбиной назад.
-Давай залезай, чего зря языками трепаться, я тебе докажу свою правоту на деле.
           Цобцеберский взгромоздился на спину своему приятелю и вот тут же сразу без подлостей с его стороны не обошлось, он пристроил Злотазанов портфель на столько неудобно, что вынужденно приходилось наклонять голову вперёд, глядя только на свой ноги.
             В таком положении Подколодный не собирался идти весь намеченный путь, он в такт пройдённым шагам старался затылком сдвинуть портфель в более удобное для себя положение и где – то на третьей сотне шагов ему это удалось сделать.
               Но и Цобцеберский не лыком шит и горазд на всякие ловкие проделки, то вытягивал свои ноги вперёд, то сгибал их в коленях, доставляя большие неудобства в ходьбе Злотазану.
         А затем додумался до того, что сцепил ноги носками вместе и стал изрядно напрягать, сдавливая своему приятелю поясницу, старательно сбивая ему дыхалку.
              Можно было остановиться и высказать приятелю претензии, что подобные действия с его стороны затрудняют темп ходьбы, но в таком случае есть вероятность сбиться со счёта, чего видимо и добивался Цобцеберский, бормоча и неся какую-то несуразицу слов.
               Но этого оказалось мало этому бездельнику и пустозвону, так он ещё выдумал более изысканное паскудство, ухватив Тазю за уши, стал поворачивать его голову по разным сторонам, отчего приходилось вилять по дороге, доставляя проказнику радостное веселье.
              Вынужденно пришлось резко мотнуть головой и избавить свои уши от уцепившихся в них Песиных пальцев.
            Какое – то время шли спокойно без всяких шалостей от сидевшего за спиной навязчивого ездока, но это скоро наскучило Цобцеберскому и он своими ладонями закрыл глаза Злотазану весело хохоча.
               Вот это уже оказалось последней каплей переполненную чащу терпения Подколодного, весь зайдясь гневным возмущением он резко наклоняется вперёд, а не ожидавший этого подвоха Песя кувырком сваливается со спины Злотазан, шлёпнувшись своим задом на дорогу.
             Ещё до конца не сообразив, чего же произошло, как слышит над своей головой торжествующий голос приятеля.
- Тысяча! Всё приехали, можно слезать.
                Цобцеберский поднялся, о трусил от прилипшего мусора ладонями свой зад, с лёгким недоумением поглядывая на своего приятеля, собрался выяснить, на сколько это соответствует действительности.
-Какая Тазя может быть тысяча шагов? 
-Да тебе ещё было топать не меньше трёх сотен шагов.
-С чего это ты взял, я честно отсчитал свою тысячу и никакие претензии от тебя не принимаются.
- А то, что ты не уследил за правильностью счёта, так в этом обвиняй самого себя.
-Кто тебе мешал это делать?
-Ну вот видишь, сам себе и противоречишь.
-А если мне не веришь, то пройдись сам и посчитай каждый пройденный мной шаг.
                Вот была ещё хандра ходит туда потом возвращаться обратно, проще языком почесать, доказывая недоказуемое.
               Но Злотазану этим не испортишь настроения, он невероятно был доволен своей остроумной выходкой, наказав этого взорвавшегося шалопая, за его же невнимательность.
        Можно было спорить до бесконечности, бессмысленно тратя слова и время.
            И только надвигающийся вечер и накрапывающий дождик охладил их разгорячённый пыл, в итоге, не сойдясь во мнениях, приятели больше не решились на дальнейшее продолжение своего уговора, по причине обоюдного несогласия правильного подсчёта шагов и весовых категорий.
            Да осилят дорогу путники, бредущие не торопливым шагом, вот и перекрёсток дорог, а неподалёку и колодец Андреева, оно бы из него испить водицы и утолить жажду, да не было при нём ведра и цепи на вороте.
              Уж сколько проклятий было высказано у колодца в адрес подлого воришки и не сосчитать, доподлинно неизвестно, жив ли он до сей поры или нет, а тут ещё и Песя с Тазей высказали ему кучу не лестных слов, в таком случае у него если не отсохли руки, то явно его разбило параличом, а возможно и того хуже, тут уж как кому по судьбе написано. 

              Свечерело, когда Песя с Тазей появились на гребне водораздела, а внизу в полутора верстах их дожидался уютный подвальный простенок.
              Шагать вниз под уклон всегда легко, будь то по жизненным неурядицам или вынужденным обстоятельствам, где одним из главных физических законов является принцип идти по меньшему сопротивлению, не исключением здесь является и моральная сторона, как фактор падения общественной нравственности.
                Для падших с более значимых высот, а таковыми наследниками являлись Песя с Тазей, это не представляло, чего – то необычного, классика жанра не предсказуемого непостоянства в мире великого обмана и глубоких заблуждений, было обыденной аксиомой жизненных передряг.
               Если особо не обращать своего внимания по сторонам, то и особо нечего было замечать, хотя вокруг бурлили крестьянские заботы, правда не в тех масштабах не такого уж далёкого времени, но всё одно, копошился сельский народ в поте лица зарабатывая себе на пропитание.
                Приятели вынуждены были поторапливаться в связи с усилением моросящего дождя, ещё каких ни будь полчаса и по дороге придётся скользить, а это вызовет большие неудобства.
                Вот уже и перекрёсток дорог оказался позади, ещё пять сотен шагов и пожалуйте в усадьбу, забирайтесь к себе в лабаз и позабудьте об усталости, предавшись приятному отдыху.
                Уже переходя мост через ров, Цобцеберский подал идею, сходить к колодцу у горы, что не так уж и далеко, напиться воды и утолив мучительную жажду, вернуться в усадьбу сделав не большой крюк.
              Вот когда пожалеешь, что за раннее не сделано припасов воды, ведь этих пустых бутылок навалом лежит в лабазе, бери наполняй водой и пусть себе стоят для внутреннего употребления.
                Но всему виною собственная леность, каждый раз собираясь, обязательно находились неотложные дела и поход за водой откладывается до лучших времён.
               Вот и теперь, ну чего бы не сделать лишних триста шагов, утолить жажду и тогда со спокойной совестью забраться в подполье.
             То ли из собственной капризности, то ли из большого нежелания, Злотазан завёл свою заезженную пластинку.
-Оно Песя хорошо бы испить воды, у самого горло пересохло, по хлёстче чем в палящей пустыне, а организм настолько обезвожен, что никаких не испытываю позывов к малой нужде.
-Одного не хочется испытать, так это полного разочарования, придём к колодцу, а там ни ведра тебе ни другой какой ни будь посудины.
-И ради этого идти и бить свои ноги мне бы не хотелось.
               Злотазан поднял голову, взглянул на небо, манерно кивнул головой и сказал приятелю.
-В скором времени усилиться дождь.
- А это нам как раз будет на руку.
- С крыши польётся вода, вот и напьёмся в своё удовольствие, а там и порожнюю посуду наполним.
              Идея сама по себе очень даже заманчивая, да и Песя изрядно уставший, на удивления сразу согласился со своим приятелем, считая, что это самый оптимальный вариант из всех возможных по утолению жажды. 

             09 -10 сентябрь 2023г.