Хроники Крылатого Маркграфа. Преображение

30 сентября 1931 года

Мюнхен, Бавария, Веймарская республика

«И что это… Преображение означает с практической точки зрения?» – в высшей степени заинтересованно осведомился Колокольцев. «Как оно меня изменит?»

«Радикальнейшим образом» – уверенно ответила баронесса. «Во-первых, ты получишь вечную молодость… точнее, застрянешь во времени…»

После общения с графом фон Шёнингом… точнее, Сен-Жерменом… точнее, с Луцием Корнелием Пуллом Колокольцева это не удивило совершенно. Поэтому он только осведомился – причём вполне обыденным тоном:

«В каком возрасте?»

«В каком захочешь» – улыбнулась Марта Эрлих. И объяснила: «Тебе сейчас двадцать шесть. Если ты захочешь, чтобы тебе всегда было сорок – достаточно просто захотеть, то ты будешь взрослеть до 30 июля 1945 года – твоего дня рождения. А потом тебе всегда будет сорок – пока существует наш мир…»

«Сорок лет меня устроит» – улыбнулся Колокольцев. Марта продолжала: «Ты больше никогда не будешь ничем болеть, у тебя всегда будет идеальное физическое и психическое здоровье; для полного восстановления сил тебе будет хватать максимум четырёх часов сна, ты сможешь бодрствовать многими сутками без потери работоспособности и других нежелательных последствий…»

Продолжила баронесса: «Если очень коротко, то Преображение – кроме вечно области и резкого повышения сексуальной силы…»

Колокольцев изумлённо посмотрел на неё. Она невозмутимо объяснила: «Силы, не желания. Ты сможешь долго обходиться без секса – сублимация у людена…»

«У людена?» – переспросил он. Лилит кивнула: «Преображённых называют люденами…»

«Почему люденами?» – удивился Колокольцев. Ответила Марта… в смысле, Мария Орсич: «Мы так себя называем в честь барона фон Людендорфа, который стал первым люденом после того, как Преображение перестало быть редчайшей редкостью – и не имел никакого отношения к генерал-квартирмейстеру Эриху Людендорфу – де-факто соправителю Германии во время Великой войны…»

Баронесса продолжала: «… сублимация у людена работает просто идеально. Но если понадобится – а иногда это просто необходимо…»

Сделала театральную паузу, которую прервала почему-то Марта Эрлих:

«То ты сможешь каждый час. Каждый час каждый день – и весьма энергично, надо отметить. К колоссальному удовольствию всех твоих женщин, которых у тебя будет не просто много. А очень много…»

Он изумлённо взглянул на баронессу. Она невозмутимо пожала плечами: «Побочный эффект Преображения у мужчин. Нужно много секса и много партнёрш. У женщин это всё-таки не так экстремально…»

И продолжила: «Так вот, кроме радикального повышения сексуальной силы, в результате Преображения ты сможешь работать с производительностью не в примерно 15-20% от максимума, а почти на максимуме…»

«То есть, стану Уберменшем» – не столько спросил, сколько констатировал он. Лилит кивнула: «Можно и так сказать»

«То есть, Гиммлер сотоварищи правы?» – удивлённо осведомился он. «Человек действительно может стать сверх-человеком…»

Марта рассмеялась: «Конечно, может. Только в результате духовного, энергетического Преображения – с помощью евгеники не выйдет. Евгеника работает только для выведения новых пород скота, людены не получатся…»

«А как вообще происходит это процесс?» – в высшей степени заинтересовано осведомился Колокольцев. «В смысле, Преображения?»

«Сейчас увидишь» – спокойно ответил граф фон Шёнинг.

«Прямо сейчас?» – несколько испуганно удивился Колокольцев. Ибо к такой радикальной перемене был не готов совсем.

«Конечно прямо сейчас» – рассмеялась Марта. «Нет никакого смысла откладывать даже на завтра…»

И ободряюще улыбнулась:  «Да не пугайся ты так. Это не то что вообще не больно, а очень даже приятно. Ритуал… в общем, ты его на всю жизнь запомнишь…»

И объяснила: «Ощущения очень похожи на то, что чувствует человек во время крещения во взрослом возрасте. Или конфирмации – если взрослым переходит в католичество… например, из лютеран. Или баптистов…»

Сделала небольшую паузу – и добавила: «Только обряд Преображения будет с духовно-эмоциональной точки зрения на порядок более приятным – и эмоционально, и духовно насыщенным…»

Колокольцев задумался… и очень быстро понял, что деваться ему некуда. Что ему просто не позволят не пройти Преображение. Причём пройти прямо сейчас.

Поэтому…

«Я готов» – спокойно и уверенно произнёс он. «Готов к Преображению…»

«Ну вот и отлично!» – Лилит аж просияла от удовольствия… или удовлетворения. «Тогда вперёд…»

Поднялась, подошла к стене – и, видимо, нажала какой-то потайной рычаг. Ибо в стене распахнулась какая-то потайная дверь. Которая вела в неожиданно круглую комнату. Внушительного размера комнату.

В комнате было ровно двенадцать окон, от которых, впрочем, в кромешной февральской тьме толку было мало – внешнего освещения на вилле практически не было, а от внешнего мира она была надёжно закрыто плотными зарослями деревьев – самым настоящим лесом.

Колонн, расположенных между окнами, было тоже ровно двенадцать. Электрического освещения в комнате, видимо, не было, но было всё равно очень светло, ибо в центре каждой из колонн ярким смоляным пламенем горел газовый факел (очень точная имитация средневекового смоляного).

Комната была абсолютно пуста – причём преднамеренно пуста, дабы мебель не закрывала занимавшую бОльшую часть пола символ. Символ представлял собой тёмно-зелёное (почти чёрное) колесо с двенадцатью спицами. Только спицами были двенадцать Siegrunen. Древнегерманских рун Зиг, символизировавших солнце. И Победу. С большой буквы.

«Это символ Чёрного Солнца» – пояснила Баронесса. «Die Schwarze Sonne. The Black Sun. Очень древний и почти никому не известный эзотерический, оккультный и магический символ…»

Для него неожиданностью оказался удивительно чистый и даже несколько прохладный воздух в комнате (хотя окна были плотно закрыты). Видимо, система вентиляции виллы была спроектирована весьма искусно.

Другим совершенно неожиданным было ощущение, что в этой комнате обитало Незримое. Высшее. Как (по слухам) в Святая Святых иерусалимского Храма в дохристианскую эпоху. Нечто подобное он чувствовал в храме Святого Павла в Лондоне, в базилике Святого Петра в Ватикане – и Святого Сердца в Париже.

Но лишь подобное. Ибо там это было лишь Прикосновение к Высшему, то здесь… здесь это было Слияние с Высшим. Точнее, Принятие. Принятие Высшего в себя. Не подчинение Высшему, а именно принятие его (или её?) в себя. Впрочем, неважно – у Высшего не бывает пола…

Баронесса (не то чтобы так уж и неожиданно) взяла его за руку. Прикосновение её было по-женски мягким, но, вместе с тем, уверенным, решительным и даже властным. И одновременно тёплым и даже заботливым.

На удивление человечным – в том смысле, что ничего сверхъестественного он не почувствовал. И, как ни странно (несмотря на её совершенную красоту) ни разу не сексуальным, не эротичным и даже не романтичным.

Проще говоря, он вообще не воспринимал и не ощущал баронессу как Женщину. Наверное, потому, что, несмотря на то, что Львы из семейства кошачьих (со всеми вытекающими), его никогда не привлекали иномирные, не-человеческие существа. А Лилит явно была не-человеком – от слова совсем.

«Тебе нужно войти внутрь символа и встать в его центр…» – объявила Лилит.

Именно так – не «встань в центр», а «тебе нужно встать в центр». Что, по его ощущениям (которым я привык доверять) было очень похоже на правду. Поэтому он подчинился баронессе (точнее, выполнил её «руководящее указание»).

В центре символа было предсказуемо тепло (физически, эмоционально и духовно), комфортно и очень спокойно. Впервые в жизни он чувствовал себя надёжно защищённым от всех и всяческих напастей. И даже – что было совсем уж странно – от Господа Бога…

И ещё он чувствовал – тоже, пожалуй, впервые в жизни – то, что англо-американцы (и прочие канадцы) называют TLC. Tender Loving Care. Нежную любящую заботу. Заботу абстрактную – не отцовскую, не материнскую, не женскую, но, тем не менее всё равно нежную и любящую.

А потом произошло нечто совершенно неожиданное. Лилит хлопнула в ладоши (громко так хлопнула – или просто акустика в комнате была потрясающая)… и в комнату даже не вошли, а вплыли ровно двенадцать женщин.

Одеты дамы были в длинные (до пят) белые – в стиле богини Фрейи – платья (скорее всего, льняные – мама научила его хорошо разбираться в женской одежде). Подпоясанные ремешками тоже в стиле скандинавской богини – широкими, кожаными, с золотыми пряжками и богато украшенными серебром и явно драгоценными камнями внушительного размера.

Женщины разместились равномерно вдоль внешней границы символа (не заходя внутрь ни на миллиметр) и взялись за руки, образовав что-то вроде живой стены. Или внешнего экрана для каких-то энергий, что было гораздо более вероятно.

Он примерно уже представлял, что будет дальше, поэтому просто встал в стандартную стойку Тай Чи (ну и вообще восточных боевых искусств). Ноги примерно на ширине плеч, ступни параллельны, колени слегка согнуты, спина прямая, тело расслаблено, смотреть перед собой.

И, самое главное, полностью открыть свои «тонкие тела» для максимально эффективного приёма «тонких энергий». Которые – это он уже понимал – и осуществят его Преображение.

Хотя он был внутренне готов к любым неожиданностям (ибо уже повидал много чего), но то, что произошло дальше, его впечатлило не по-детски. Сильно так впечатлило. Без сомнения, на всю оставшуюся жизнь. Вечную жизнь.

Под потолком комнаты вспыхнул ослепительно-яркий, слепяще-белый свет. И тут же широким столбом опустился вниз. Реальным, физическим, почти осязаемым столбом – видимым никаким не внутренним, а самым обычным зрением.

В центре комнаты появилась широкая – размером точно с внутренний круг Die Schwarze Sonne – светящаяся колонна. Тринадцатая колонна. И он – единственный из присутствующих – оказался внутри, ровно посередине этой белоснежной колонны.

Ярко-белым светом вспыхнула каждая из двенадцати солнечных рун символа, превратившись в сверхмощный источник того же иномирного света. А затем таким же – если не ещё более ярким – светом вспыхнули внешний и внутренний круги Die Schwarze Sonne.

Он стоял внутри символа, наслаждаясь этим божественным светом и теплом. Впитывая его в себя. Ощущая, как эта странная, неземная, иномирная невероятно мощная и, вместе с тем, приятная и комфортная энергия наполняет все мои тела – от физического до стабильно-трансцендентного, разум, душу, сердце…

Сколько это длилось всё это действо, он так и не понял. Ибо время не то, чтобы остановилось… скорее он оказался вне времени. Поэтому потом он так и не смог даже приблизительно оценить, сколько же времени длилась эта потрясающая, неземная, неотмирная, божественная световая мистерия. Десять минут? Двадцать? Тридцать? Пятьдесят? Час? Два? Десять?

Через некоторое время интенсивность света начала постепенно ослабевать. А ещё через некоторое время тринадцатая колонна погасла совсем. Лилит жестом приказала женщинам отпустить руки друг друга. Женщины повиновались, развернулись и удивительно бесшумно выплыли из комнатыкуда-то в бездонные глубины виллы.

«Послевкусие» было… наверное, всё-таки предсказуемым. Очищения, оздоровления (физического, эмоционального, духовного)… и просветления. И ещё… наверное, полного контакта со своим физическим телом.

Он чувствовал не то что каждую свою систему (кровеносную, нервную, пищеварительную) и даже не только каждый орган (руки, ноги, печень, почки и т.д.), но буквально каждую свою клеточку, каждую молекулу и даже каждый атом.

Всё в его теле находилось в какой-то удивительной, за-человеческой, сверх-человеческой гармонии – синергии даже. Когда два плюс два даже не пять. А десять (если вообще не двадцать).

Баронесса придирчиво осмотрела его с головы до пят, удовлетворённо улыбнулась (видимо, ей весьма понравился результат действа), повернулась к двери, которая вела обратно в гостиную виллы. Он, разумеется, последовал за ней.

Когда они вернулись в гостиную виллы, он несколько растерянно – ибо ещё не пришёл в себя – осведомился: «И это всё? Моё Преображение свершилось?»

Лилит кивнула и эхом подтвердила: «Твоё Преображение свершилось»

«И что теперь?» – ещё более растерянно спросил он.

«Теперь мы будем работать вместе на благо Германии, Европы, Западной цивилизации и всего человечества» – спокойно ответила баронесса.

«То есть, теперь я буду работать на вас?» – несколько уже более уверенно осведомился он. «На Общество Чёрного Солнца? На Хранителей?»

Граф фон Шёнинг расхохотался: «Мы не наивные дети. Мы прекрасно понимаем, что ты всегда будешь работать только и исключительно на себя. Поэтому мы будем сотрудничать…»

«Как именно сотрудничать?» – в высшей степени заинтересованно осведомился Колокольцев.

«Увидишь» – улыбнулся граф.