В дороге

Я ехал к отцу.

Дорога была не близкой, а сибирская весна – не красивой. Снег уже сошел, обнажив грязь полей и серость лесов. Еловая поросль вдоль дороги напоминала перевернутые туалетные ершики. Обочина местами была отсыпана камнем, похожим на гранит, местами – была жидким глиняным месивом, разъеденным мелкими канавками, как кожа - морщинками на лице не молодой женщины.

В нашей семье были особые отношения с дорогами. Мы редко ездили, только если в том была необходимость. Поездки никогда не были ценностью для нас. Мы не любили покидать дом, путешествовать.

Иногда поездки были объективно невозможны. В моем детстве, в тяжелые годы, родители держали большое хозяйство – коровы, свиньи. Оставить содержание двора на соседей даже на несколько дней считалось дурным тоном. Я мало общался с дедушками и бабушками, но их образ жизни всегда был примерно таким же. Даже навестить внуков в соседнем селе было для них не простым делом.

Наверное, всегда и для всех поколений дорога была пространством для размышлений. В последнее время для меня дорога стала чуть ли не единственной возможностью молча подумать. В сакральном пространстве дороги остаешься один на один со своими мыслями. И с окружающим миром, сквозь который движешься и который можно созерцать. Возможность думать и созерцать – вот содержание дороги.

Сегодня автобус катился по неровной извилистой трассе, и мне казалось, что я перемещаюсь между разными мирами. Они существовали рядом, но не были одним целым.
Каждый из миров одинаково хорош, но они не похожи и живут каждый по своим законам. Как и люди, принадлежащие к разным мирам. Разность миров не всегда проявляется во внешних атрибутах – домах, машинах, одежде. Это скорее разность уклада жизни, разный ее темп и содержание. А за этим, в свою очередь, стоит разность взглядов и ценностей. Дорога тем и сакральна, что может соединять разные миры, как соединяет разных людей и разное время.

Я ехал из города в село. Они и были для меня разными мирами. Я ехал из одного мира в другой, при этом чувствовал, что сам я не принадлежу ни одному из них.
Сегодня я ехал и думал о предках. Мне хотелось верить, что они тоже когда-то думали обо мне. Иначе зачем все это было? И думая сегодня о предках, я понял, что поездки — это не наша семейная традиция.

Раньше мы много ездили. Мои прадеды пришли в Сибирь переселенцами сто лет назад. Мне сейчас сложно представить - каково это. Пройти с семьей, с маленькими детьми через всю страну. Практически без денег и имущества. Сохраняя волю и рассудок, посмотреть в лицо тайги и холода, вцепиться в клочок земли среди редких чужих людей и чужой природы и выжить несмотря ни на что. Выжить, чтобы следующие сто лет никуда не ездить. Что бы засыпать и просыпаться каждый день в недружелюбной, но привычной обстановке. И пить по утрам чай из своей кружки в тепле и в кругу семьи.

С тех пор в нашей семье не любили перемещения в пространстве. Об этом никогда не говорили вслух, как об общих травмах. Это было еще одной нашей семейной традицией, тем, что нас объединяло – молчать о травмах. Память о негативных событиях, а иногда и целых периодах жизни, годами висела в воздухе, бессловесно передавалась из поколения в поколение.

Дорога была сакральным пространством. А дорога как действие, была ритуалом. Чем-то вынужденным, необходимым. Тем, что доставляет дискомфорт, а иногда и страдание, но приводит к обретению не только конечного результата, но и Смысла. А еще дает ответы на важные вопросы. И чтобы прибегнуть к ритуалу и отправиться в дорогу, нужен был веский повод. Как, например, для меня сегодня.

Я всегда пытался задавать вопросы. Даже, наверное, в большей степени – чем искать на них ответы. Но не всегда у меня получалось задать вопросы правильно. Сегодняшняя поездка послужила тому подтверждением.

Любая дорога заканчивается, а ответы не всегда находятся. Так случилось со мной и сегодня. Мысли мои были спутаны и сумбурны... Сказывались долгое отсутствие нормального сна, постоянная тревога, в которой я жил последние месяцы. Только на полпути я начал спрашивать себя: почему все так абсурдно и нелепо складывается? Могу ли я что-то изменить сейчас? Что делать дальше?

Отец много ездил, в основном по работе. Но он ничего не рассказывал ни о работе, ни о дорогах. Он вообще мало говорил и почти не задавал вопросов вслух. Мне всегда казалось, что он знает ответы на все возможные вопросы, как китайский мудрец.

Автобус въехал в село и остановился у грязного здания вокзала. Ответить на вопросы и обдумать правильность их постановки я не успел – дорога закончилась. Ритуал свершился.
 
К отцу в этот день я тоже не успел.

Комната была полна людьми. Когда я вошел, отец открыл глаза. Все присутствующие вскрикнули. Я промолчал и даже ничего не почувствовал. Мне было очевидно, что отец просто очень хочет меня увидеть. Даже после смерти.

Спустя три дня я поехал обратно в город. Меня хотели видеть на работе.

Возвращаясь той же дорогой, я уже совсем ни о чем не думал и не задавал вопросов. Я чувствовал только холод и пустоту, в которые провалился как однажды под лед в детстве. Хотелось нащупать дно, или любую другую точку опоры – в традиции ли, в ритуале, в природе или в самом себе. Но ничего похожего не было. Мир наполнился звенящей тишиной.

Я ехал и с каждым километром все яснее осознавал, что в ближайшее время поездок в моей жизни станет еще меньше. А в недалеком будущем их не станет совсем. А значит не станет и ритуала. Потому что один из двух миров умер и незачем путешествовать между ними. Я чувствовал, что со временем не станет и природы, которая сожмется до одного дерева, окруженного асфальтом и городским мусором. Со временем, останусь только я сам, как маленькая иголка в стоге сена, забытого на бескрайних просторах холодной Сибири.