И небо, и пение птиц

Каждое лето меня отправляли в пионерский лагерь, на все 3 смены. Ходить строем я не любила. Пионерские линейки доводили меня до обмороков, вполне настоящих. А дружный детский коллектив вызывал единственное желание – удрать от него как можно дальше.
И я удирала – в библиотеку, наполненную вполне приличной фантастикой, или в дальний угол громадной территории, туда, где лежали поросшие мхом валуны и кололись кусты дикой малины. Иногда можно было отсидеться в кружке мягкой игрушки, или пролезть в дыру в заборе, и оказаться во дворе частного дома. Там наиграться с котятами и попить парного молока, налитого в эмалированную кружку доброй местной жительницей.

А уж при совместном походе в ближний лес и вовсе испариться с глаз отнюдь не вездесущих молоденьких пионервожатых. На танцы я не ходила, и девчачьи разговоры о влюбленностях, и о мальчиках не вызывали у меня ничего, кроме недоумения. Ну как-то по другому я оценивала мальчишек.

Особой неприязнью пользовались дни, когда наш отряд дежурил. Таскать тяжеленные подносы в столовой, накрывать, убирать - удовольствие сомнительное. Дежурство у входа на территорию, в деревянной будке мне было совершенно не понятно. Кого может остановить 11 летний ребенок, да еще в отсутствие телефона? Разве что караул у флага имел хоть какой-то патриотический смысл.

На дежурство у флага тянули бумажки, такова была традиция. И мы вытащили это дежурство вместе с мальчишкой по имени Сережка. На предложение поменяться, я отказалась.
- Смотри, пожалеешь, - сказала "добрая" соседка по комнате.
- Мы тебе этого не забудем, - подтвердили остальные.
- Да не забывайте, мне то что, - пожала я плечами, и отправилась с Сережкой на дежурство.

Стоять там столбом никто не заставлял, была вполне удобная большая беседка, и рядом - стол для пинг-понга. Сережка притащил ракетки и мячики, и мы принялись играть. Есть ходили по очереди. Плохой традицией были попытки других отрядов спустить флаг. За это полагалось дополнительное дежурство, которому уж точно никто бы не обрадовался. Потом мы читали фантастику, а позже обдирали спелую малину вдоль забора. Вражеский лазутчик, пытавшийся спустить флаг, был пойман и спроважен Сережкой пинками.

Наше дежурство закончилось, и мы разбрелись после отбоя по своим комнатам. Не успела я зайти, как на меня набросили покрывало и принялись лупить. Тёмную устроили.

Драться я не любила, но выросла в рабочем городке с мальчишками, принялась лягаться и бить кулаками куда попало. Содрала покрывала, одну девицу треснула между глаз, второй врезала ногой под дых, а остальные - отступили.

Я схватила кофту и вынеслась из палаты, вылетела перед корпусом и стала оглядываться. Возвращаться в комнату, где меня ждало 6 злобных соседок, совершенно не хотелось. Я встала под окно и свистнула. Высунулся Сережка.
- Пошли поиграем в пинг-понг, - предложила я
- Нас же поймают.
- Нет, у кого-то из вожатых день рождения и они празднуют.

Сережка взял куртку, сунул под ремень брюк две ракетки, положил в карманы несколько мячиков и мы пошли. Уже наступила ночь, и звезды были необычайно яркими. Играть мы передумали и ушли за территорию. Пробежали до горохового поля, где от души наелись сладкого молодого горошка, а потом забрели на луг. Там паслись лошади. Мы прорыли в стогу ямку и уселись. Пахло сеном и луговой травой. Курил самокрутку пастух. Кричали ночные птицы и выл шакал. Висела желтая круглая луна. Мы закрылись Сережкиной курткой и начали мечтать. Он хотел стать военным и спросил, чего бы хотела я.

- Я не люблю линейки. Я ненавижу пионерские лагеря. А меня отправляют на все лето. Мне просто нравится жить, смотреть на небо и слушать пение птиц. Ложиться и вставать тогда, когда захочется. Нравится не ходить строем, а читать книжки, разглядывать коней. Мне нравится запах сена и цветов.

- Мне тоже это нравится, - ответил Сережка, - но я обязательно хочу стать военным, пойду в суворовское училище, а потом – в артиллерийское. Ведь кто - то должен все это защищать – и небо, и пение птиц, и пастуха в ночном…

Нам было по 11 лет, и мы разговаривали ни о чем, и обо всем сразу. А потом решили вернуться. Мы пробрались назад, и пошли в свои палаты. Дверь в корпус была открыта. Я зашла в комнату, все девчонки спали, или претворялись. Я заснула очень быстро и проснулась утром с ощущением радости. К кофте прилипла сухая трава. Когда вышла на улицу, Сережка мне подмигнул.

Мы убегали еще несколько раз, пока нас не поймали. Но уже заканчивалась смена и нам просто погрозили пальцем…

Где-то там, через долгих 8 лет ждала меня моя первая любовь, и еще дальше служба. Когда надо ходить строем в форме, и слушать приказы, и вставать рано, или вообще не спать…

И я делала, то что нужно, и вспоминала Сережку: «Ведь кто-то должен все это защищать - и небо, и пение птиц, и пастуха в ночном…»
Спасибо тебе, Сережка.


Рецензии
Очень личное, но при этом касается любого: в чем она, принадлежность к стране - в хождении строем, в линейках-сборах-демонстрациях, когда все вместе, скопом, но не понять, что творится в душе каждого, или эта любовь в ощущении своей сопричастности людям, природе, в ощущении, что именно тут твое место? И эта любовь, она не нуждается ни в хождении строем, ни в линейках-собраниях, но при этом ... "И я делала то, что нужно и вспоминала Сережу: "Ведь кто-то должен все это защищать - и небо, и пение птиц, и пастуха в ночном..."
Спасибо Вам, Елена!

Александр Парцхаладзе   13.09.2023 15:48     Заявить о нарушении
Благодарю Вас за понимание и добрые слова. С уважением. Ваша Елена.

Елена Андрияш   13.09.2023 22:38   Заявить о нарушении