Миниатюра по произведению Э. Грига Утро

Мишка лежал в своей кровати и прислушивался к звукам дома. Он ждал, когда мать ляжет спать и всеми силами старался не заснуть сам. Младшая сестренка Оля, которой всего несколько месяцев отроду капризничала, поэтому мать всю ночь не отходила от нее, качала люльку. Мальчик слышал, как тихонько скрипит половица, а мать напевает тихим голосом колыбельную. Наконец, неугомонная девчонка уснула, послышались тихие шаги и скрип кровати. Мишка решил подождать, когда мать заснет, чтобы незаметно выбраться из дома. На улице было еще темно. За окном стрекотали цикады, наполняя воздух неповторимым звуком ночи.
Мишка прислушался. В доме было удивительно тихо. Он натянул штаны, рубаху и босиком прокрался на кухню. На столе стояла деревянная кружка, наполненная квасом, и лежала краюха хлеба. Облизнувшись, Мишка не смог удержаться и жадно съел хлеб, запивая квасом. Вытерев рот рукавом рубахи, он на цыпочках пробрался в сени. Обувшись, Мишка выскользнул на улицу и полной грудью вдохнул ночной воздух. Деревня спала. Нигде в окнах не горел свет. Мишка шел вдоль заборов, прячась под сенью деревьев и тревожно оглядываясь: не дай Бог, кто-нибудь заметит и скажет матери, тогда ему точно не сносить головы. Через забор бабы Мани под тяжестью плодов свешивались ветки яблони. Остановившись, Мишка сорвал яблоко, сверкающее красным боком, потер о рубаху и надкусил. Мышцы свело судорогой, а из глаз покатились слезы. «Ну и кислятина!», — подумал мальчишка.
Вскоре Мишка выбрался за околицу деревни и уже уверенным шагом зашагал по проселочной дороге. Его путь лежал через поле к дальнему озеру. Мишке обязательно нужно было попасть туда до наступления рассвета. Вскоре он свернул с главной дороги в траву, которая доходила ему до щиколотки. Луг благоухал. Днем, когда распустятся бутоны, можно будет увидеть бутоны всех возможных цветов и оттенков: синие зверобои, желтые ромашки, красные маки. Мишка смотрел вдаль, туда, где виднелись заросли кустарника, и его сердце наполнялось искрометной радостью.  Он припустился бежать вприпрыжку.
Кусты ракиты, калины и боярышника скрывали в себе маленькое чудо — озеро, берега которого обильно заросли камышом. На тот берег вел хлипкий деревянный мост. Почва у озера заболотилась, и под ногами хлюпала вода. Мишка разулся, закатал штаны, взял сандалии в руки и босиком пошел к мосту. Доски местами прогнили и провалились. Идти нужно было очень аккуратно, крепко держась за периллы. Мишка оставил сандалии у моста и медленно стал переправляться на другой берег.
Здесь он лег на живот в траву, подложил руки под подборок и принялся ждать. Постепенно небо стало светлеть. Мишка зачарованно наблюдал, как гладь воды окрасилась сначала в розовые, а затем в желто-оранжевые тона и на ее поверхности заиграла бликами дорожка из солнечного света. Мишка ощущал, как сердце забилось сильнее, ему казалось, что он не просто чувствует, но и слышит его стук. И вот над поверхностью воды в том самом месте, где скопились зеленые листья, и падал солнечный свет, появился бутон, размером с кулак. Он медленно раскрывался, пока не явил взору цветок ослепительно белого цвета. Мишка, кажется, забыл, как надо дышать. Он не мог оторвать взор от чудесного цветка, поднявшегося прямо из глубин озер.
Постепенно солнце поднималось все выше, пригревая мальчишке спину. Мишка не заметил, как его сморило, и он заснул крепким сном. Во сне он летел над озером, зачерпывая руками воду и звонко смеялся. Он опускался ниже и рассматривал желтую серединку удивительного цветка, касаясь его лепестков кончиками пальцев, а затем снова взлетал высоко, в самые облака…
— Наталья, я нашел его! Он тут, в траве, крепко спит!
Голос деда Никифора раздался прямо над ухом мальчика, а затем чьи-то крепкие руки подняли его над землей.
— Мишка, Мишка, живой! Нашелся! — Мать плакала, прижимая его к себе и покрывая лицо поцелуями. — Ну, я тебе задам! Будешь знать, как из дома ночами сбегать! Напугал до полусмерти!
Мишка открыл заспанные глаза и обнял мать, он зажмурился под натиском ее нежности и прошептал:
— Мамочка, там волшебный цветок! Представляешь, он возник прямо из глубины! Я сам видел! Честное слово!
У него кружилась голова, будто он и вправду летал и только что спустился с небес на землю. Мишка уткнулся лицом в материнскую грудь, которая пахла молоком, теплотой и нежностью, крепче ухватился ее руками за талию и упрямо повторял: «Я видел! Я сам видел! Это настоящее волшебство, мамочка!».