Давайте дружить семьями. 17. Веревкина у Лизы

Сейчас постучат в стену, и надо будет бежать. Но никто не стучал. Она выскочила из квартиры, как была, в домашнем платье и шлепанцах, растрепанная, и начала звонить в дверь квартиры, откуда минуту назад вышел Юбкин. Звонок разрывался, как будто не Веревкина, а он был вне себя оттого, что никто не открывает.

Лиза, не спеша, встала с дивана и, открыв дверь, впустила Веревкину в квартиру.
 
Если Лиза высокая и тощая, то Веревкина, наоборот, - невысокая и полная. Что ж, иногда случается, что худые дружат с полными. Возможно, худым не хватает жира. А полные с завистью смотрят на худых подруг и вздыхают, мечтая о том дне, когда они станут такими же, чтоб обязательно кожа и кости. Во внешности Веревкиной не было ничего особенного, то есть она не была красавицей, но мужчин чаще всего привлекает не неземная красота и не ум, а, как это не странно, глупость. Что ж, Веревкина могла бы сойти за дурочку: низкий лобик, на котором собирались три морщинки всякий раз, когда она задумывалась, что для ее слабого ума было непосильным трудом, коротенькие черные бровки, круглые выпуклые, как у лягушки, глазки, полненькие щечки со следами туши, которая сыпалась с ресниц, маленький, вздернутый лодочкой носик, и губки бантиком – мечта каждой женщины, белая аппетитная шея, ничего, что короткая, она могла бы быть и желанной, волнующий вырез в простом грязном платье, полные руки. Она именно тот тип женщины, которая становится женщиной после тридцати лет - в тридцать пять, сорок лет. К ней на улице еще подходили мужчины и вели с ней непринужденный разговор, который, при желании, мог перерасти в небольшую интрижку, но ей было достаточного уже того, что ею интересовались, и когда она мечтала, представляя, как развивались бы ее отношения с другими мужчинами, Витя казался ей полным ничтожеством.

Лиза обрадовалась приходу подруги, но как-то внутренне, не выдавая наружу чувств, которые, как в бутылке шампанского, если бы не пробка, вырвались бы, шипя и пенясь.

Она провела ее в большую комнату и усадила на стул.

Веревкина была здесь не раз и не рассматривала комнату в подробностях, как это сделал бы новый человек, который в первую очередь обратил бы внимание на шкафы, заставленные книгами. Книги – это увлечение Юбкина, с которым Лиза мирилась потому, что не знала, как повлиять на мужа, чтоб он не носил их в дом. Она любила удобства, а не книги. Диван и глубокое кресло были Лизиными. На стене над разложенным диваном висел толстый вьетнамский ковер с замысловатыми узорами на бледно-зеленом поле, в одном месте вытертый головой Юбкина. Здесь же для того, что, взяв книгу, лишний раз не вставать и не ставить ее в шкаф, а положить где-то рядом, не на диван и не на пол, стоял журнальный столик. На нем уже лежали газеты, журналы. Лиза с удовольствие выбросила бы кипу спортивных газет, которые, кстати, Юбкин собирал, иногда хвастаясь перед Разуваевым своим обширным архивом, но боялась, что заметит муж. Поэтому она выбрасывала по одной газете. Юбкин, иногда делая ревизию, своим залежам из книг, журналов и газет, обнаружив недостачу, призывал Лизу к ответу, но она всегда могла сказать, что не знает, не видела, и, вообще, это он, когда был пьяным, куда-то дел свою газету. Юбкин соглашался, что, возможно, так оно и было, это он куда-то дел, потому что были случаи, когда он относил книги на комиссию и потом забывал о них. Так было с Чейзом, когда, изучая полки с книгами, он решил, что ему не место в интеллигентной семье. К тому же, он англичанин, и его любит Лиза. Однажды он отнес его. Куда? Он вспоминал, но так и не вспомнил. Здесь же был дубовый стул. Именно на нем любила сидеть Веревкина. Она ставила стул посередине комнаты, и, примериваясь, чтоб попасть на него, как будто можно было промахнуться, садилась на него, и затем уже скрещивала руки на колене.
      
Лиза, поджав ноги, полулежала на диване. Обычно скрытная, с Веревкиной она была до неприличия разговорчивой, посвящая подругу в мельчайшие подробности своей с Юбкиным семейной жизни. Изливая соседке душу, она преследовала еще одну цель, главную – как можно больше насолить ненавистному супругу, который на дух не переносил Веревкину, и если не запрещал им встречаться, а как он мог запретить, никак, то кривился, всякий раз, когда заставал ее вместе с Лизой. Но такое случалось редко, так же редко, как редко бывал дома Юбкин, предпочитая домоседству, хотя и здесь были приятные моменты, например, когда он листал книги, прогулки поселком, не обязательно в сопровождении Борисова, он мог и сам болтаться часами по центру, заглядывая в книжные магазины и отмечаясь в буфетах. У него был свой маршрут. Лиза до последнего момента верила в катастрофическую занятость супруга, но сколько можно верить, когда уже в школе стало известно о его прогулках, больше того, каждый раз, как это бывает в педагогическом коллективе, чтоб укусить, унизить, облить грязью, когда видели Юбкина, всегда пьяным, выражали ей свое сочувствие. «Странное дело, почему я нигде его не вижу?» - удивлялась она. «Наверное, потому что из дому ты идешь в школу, а из школы – домой», - подсказывала ей Веревкина.

-Что делать!? Что делать!?- опустив на пол ноги, - Разведусь! – прокричала Лиза, и в отчаянии заломила руки,  но быстро успокоилась и с вопросом в глазах посмотрела на соседку.
 
Веревкина нетерпеливо заерзала на стуле.  Она, конечно же, хотела сказать, но не сказала, что развод – это очень хорошо для мужа, возможно, даже его мечта.
 
-Развестись? Я разведусь с ним. Разведусь. Разведусь, - как заклинание повторяла Лиза.

«Какая же ты дура!» - подумала о Лизе соседка и плотно сжала губы.

-Развестись? Ну, что ты молчишь? - взяв себя в руки, спросила у соседки Лиза.

-Поступай, как знаешь, - для начала, чтоб женщина не подумала, что она заинтересованное лицо, сладким, как сахар, голосом произнесла соседка.

-Включить телевизор? - спросила Лиза и, не дождавшись ответа, быстро встала с дивана.
 
Теперь они смотрели телевизор. Веревкина, закусив губу, бросала настороженные взгляды в сторону Лизы. Та тоже была мыслями где-то.

-Я думаю, что разводиться еще рано, - осторожно начала соседка.
 
-Ах, рано. Да, рано. Но что же делать? Так дальше жить нельзя. Это не жизнь, а издевательство, когда каждый день видеть его пьяным.

-А ты не думала о том, чтоб его вылечить?

-Лечить? Разве это лечат?

-Конечно, лечат,  как всякую другую болезнь.

Лизы давно решила, что у Юбкина дурной характер, возможно, недостаток воспитания, ведь его родители простые люди: отец шофер, а мама, мама интеллигентная женщина, но тоже рядовой бухгалтер. Теперь вот оно что, он болен.

-Как же я до этого не поняла, что он болен. Он болен на голову.