Зигзаг

       Марья Петровна подошла к зеркалу, всмотрелась в отражение и сокрушённо сказала:
- Это ж надо было так вляпаться, а? Почти два месяца лета!.. Сентябрь на носу!
       И словно услышала ответ, весьма лаконичный и бесстрастный:
- Но жива.
        Марья Петровна вздрогнула от неожиданности, притихла, прислушиваясь, и поспешно добавила:
- Зато, слава Богу, живу! И не ропщу я вовсе.
      Чувство досады  в связи с ущербным времяпровождением  в ограниченном пространстве квартиры мгновенно погасло.
     «Не зря уныние грехом считают, -  подумала она, -  внутренний голос не обмануть: прозвучал к месту. Вот схожу на повторный рентген, вдруг там приятный сюрприз».

         Марье Петровне сломали ребро. Девятое.
         Нет, она ни с кем не дралась, с хулиганами не пересекалась, на секциях карате, дзюдо и самбо за кубок первенства не соревновалась, даже не записывалась туда. Вообще  ни в какие  разборки не вступала, поскольку являлась человеком крайне интеллигентным и миролюбивым от природы.
          К тому же в достойных  летах. Хотя искусственный интеллект телефона во время сэлфи и обозначал упрямо пятьдесят лет, на самом деле в начале июля она уже год и полмесяца, как поднялась  над возрастной ступенькой  с коварным (для  некоторых) номером шестьдесят шесть.
          И вдруг эта неприятность, говоря крайне мягко.
          Всего-то и сделала, что неосмотрительно вошла вечером не в тот микроавтобус.  Собственно, маршрут был как раз правильный, но водитель (с труднопроизносимым, что выяснилось значительно позже, именем) оказался либо новичком в шофёрском деле, либо замечтался о чём-то своём, далёком. Может, он с детства  путал правую и левую стороны,  а позже -  педали,  теперь не выяснить. Перед остановкой почему-то нажал на газ, хотя скорость и без того была заметно выше средней. Потом увидел, что остановка уже позади,  крутанул руль, чтоб к тротуару поближе, если уж рядом припарковаться не получилось, и резко затормозил.
        А Марья Петровна стояла себе спокойненько у выхода. Она и понять не успела, как это так мгновенно её оторвало от поручня и вперёд унесло. Даже очки слетели и угодили с невероятной точностью  в самый  угол, под лобовое стекло, где их обнаружили лишь после долгих поисков.
        Да оно бы и обошлось,  но за нею ещё граждане пассажиры стояли, моложе и покрупней, уткнувшись лицами в телефоны.  Они за эти  устройства обеими руками  держались, рассчитывая на крепкие ноги. Однако сила инерции  для всех одинаковую мощь имеет, поэтому и попадали все на Марью Петровну, как спелые груши при энергичном  встряхивании ветки. 
          Она даже не от ужаса завопила, а от острых болевых ощущений, вызванных  внезапным соприкосновением собственного ребра с ребром допотопного деревянного приспособления по правую руку от кресла водителя - для расчетов за проезд.
          Дальнейшее показалось странным и отстранённым, словно и не с ней вовсе происходило. К тому же без очков,  в этаком туманом сумраке. А ведь она всего лишь ехала в автобусе…   
         Промелькнула мысль: «Неужели всё?»
         Потом осторожное, словно пробное, дыхание: всё болело, во рту пересохло.
         Кто-то участливый помог встать с пола, довёл до скамейки на остановке, поставил рядом сумку.
         Быстро темнело, суетился народ, спешивший поскорей покинуть это место.
         Появившийся  откуда-то водитель маршрутки протянул свой телефон, чтобы она назвала данные для неотложки, затем лист бумаги.
- Что это?
- Напишите, что не имеете ко мне претензий.
-  Ничего писать не буду. Любой другой на моём месте вас давно бы не то, что обозвал, облаял! Скажите спасибо, что я не озвучила ни одного плохого слова. Лучше бы нашли мои очки в вашем автобусе.
        Водитель быстро закивал, соглашаясь, и исчез в темноте.
        Молодая предприимчивая особа настойчиво предлагала свои услуги в качестве юриста и внушала необходимость активных действий, которые пригодились бы для судебного разбирательства. А какие активные действия, когда шелохнуться больно, и хочется только пить и не двигаться, чтобы легче дышать?
        Прибывший через неопределённое время врач неотложки уверенно заявил, что «переломов нет,  на это безошибочно указывает симптоматика», просто сильный ушиб. И рентген делать он не советует, хотя  в больницу, конечно, отвезти может. Но зачем в её возрасте лишнее облучение?
          На слабые возражения пострадавшей  в единственном числе Марьи Петровны убедительно нарисовал вербальную картину травмпункта, переполненного всхлипывающими и охающими увечными, отягощёнными всевозможными страданиями («вам своих мало?»), в длинной очереди, с нехваткой скамеек и каталок, в перспективе ожидания как минимум на два часа,  - и убедил.
          Солидный начальник из машины с мигалками, подоспевшей к месту событий несколько позже, строго уточнял, сидя она ехала или стоя. Выяснив, что Марья Петровна встала только перед остановкой, спросил, почему не дождалась полной остановки пассажирского  транспортного средства, как следует по инструкции.
          Встретившись с удивлённым взглядом, веско добавил:
- Существующие правила надо соблюдать! Вы же знаете правила?
- Но все заранее готовятся к выходу - остальные  тоже стояли!
- Какое вам дело до всех? Надо было держаться!
- Держалась! Но ведь не по собственной прихоти другие попадали на меня?
         На этот аргумент блюститель порядка не ответил.
- Пишите, что упали, - хмуро сказал он. И придвинул бумагу.
            Марья Петровна поняла, что тут действуют какие-то неведомые ей порядки и на всякий случай уточнила:
- Указать, что в маршрутке?
- Не обязательно, - сердито заметил мужчина. - Водитель избегал аварии: его подсекли! - Он не виноват.
         Со смешанным  чувством недоумения и  ещё чего-то Марья Петровна, морщась от боли в плече и кисти, обхватила двумя пальцами ручку и подтвердила, где следовало, что претензий ни к кому не имеет.
               
         Изумлённый, скорей всего, отсутствием со стороны пассажирки оскорблений и проклятий в свой адрес, ставших в его работе, наверняка, привычными, не умея как-то объяснить это, водитель маршрутки вызвался по дороге в автопарк подвезти Марью Петровну домой, это было по пути.  Движение со скоростью рикши в густонаселённом индийском городе выглядело здесь чрезвычайно непривычно.
         Минут через пять уже знакомый Марье Петровне автомобиль обогнал их машину и дал знак остановиться. Видимо, водителю сделали должное внушение по соблюдению инструктажа. Впрочем, вернулся он быстро и продолжил путь чуточку резвее.
         Когда Марья Петровна, выходя, отказалась взять протянутую им купюру достоинством пять тысяч, водитель в недоумении забыл все слова и завис, как компьютер. 
        Не сразу опомнившись, он  открыл двери, дважды пробормотал «спасибо» и как-то сник над рулём, пока она, ойкая и заслоняя бок правой рукой, спускалась по ступенькам.

          Ночь прошла настолько обострённо  и бессонно, что  утром Марья Петровна ясно поняла: столь ярких отрицательных ощущений простой ушиб дать не может.
          Надежды на трещину не оправдались. Рентген безжалостно обнаружил перелом с незначительным смещением костных отломков. Этот вердикт Марью Петровну сначала шокировал, но факт уже имел место, и она решила, что всё же отломки - это не обломки, и в этом есть некоторый позитив. Острые края повреждённого участка дуги девятого ребра на снимке угрожающе торчали в противоположные стороны, словно обиженные друг на друга супруги, но средняя часть его была вполне себе цельной, и Марья Петровна с глубоким уважением рассматривала это место.
          Очень хотелось всплакнуть от жалости к девятому, его  нарушенной целостности, но шмыгнуть носом и вздохнуть оказалось так больно, что слёзы высохли от испуга сами по себе.
          Четыре недели Марья Петровна оберегала себя от излишней боли, стараясь придать  плавность своим движениям, мужественно перенося свалившиеся испытания, исключив проявление  всяческих эмоций, за исключением громкоголосого вскрикивания  на высоком звуке «А», которым приходилось сопровождать внезапное чихание или естественную смену положения тела в пространстве перед сном или после него.
         От этого вопля волнистый попугайчик Тимоша, который за слишком раннее пробуждение частенько обзывался Петухом, переставал чирикать и настороженно косился на хозяйку внимательным чёрным глазом.
          
           Выписку из травмпункта она смогла отнести участковому хирургу только через день после случившегося. К этому времени на коже проявились несколько фиолетовых меток, впечатляющих своими размерами и насыщенностью цвета.
          Молодой специалист, не глядя на Марью Петровну, в графе  о состоянии пациента напечатал три слова и предлог: «болезненность в месте перелома».   
           Марья Петровна до пенсии сорок лет отработала учителем математики - и подобная неточность покоробила её. Приподняв юбку, она обнажила тёмно-лиловый круг на бедре и сказала:
- Я измерила: диаметр - тринадцать с половиной сантиметров! Вы полагаете, это может быть безболезненно?
          Врач уставился на синяк, слегка отшатнувшись от неожиданности, и промолчал.
- Или это? - продолжила Марья Петровна. - Площадь - четыре сантиметра на десять!
         Она подвернула рукав футболки, подтверждая сказанное.
- Это тоже не место перелома, но, думаете, не болит? Ещё как! Про бок вообще молчу. Показать?
- Не надо, - поспешно ответил хирург, вновь придвигаясь к столу, - а что не так?
- Написанное вами в строке осмотра серьёзно искажает факт, - пояснила Марья Петровна.
- Какая разница? - не сразу сообразил врач. - Но могу исправить, если хотите…
          Он  с готовностью пробежался пальцами по клавиатуре.
- Вот, видите, я изменил: «боль в месте ушиба».
«От перемены мест слагаемых сумма не меняется, - подумала Марья Петровна привычными терминами, но с огорчением. - Он даже не понял, что ушиб - это один! А про другие места всё равно умолчал».

        О том, что с ней произошло, Марья Петровна сказала только соседке. Никому из родных не сообщала, чтобы не тревожить, да и смысл какой? Всё равно узнают, так пусть позже. А пока их лето будет светлым, ничем не омрачённым. Перезваниваясь, она старалась шутить бодрым голосом, что всё идёт потихоньку, в соответствии с возрастом и диагнозами.
          Подкупая что-нибудь необходимое в магазине или на ближайшем рынке, Марья Петровна совершала несколько неспешных ходок, поскольку нести могла не более половины килограмма.
    - Движение - жизнь, а что случилось, назад не отмотать, - философски повторяла  она всякий раз, радуясь, что кое-какие запасы продуктов были сделаны раньше.
          Марья Петровна считала, что абсолютно всё на свете взаимосвязано и имеет свою цену. Может быть, такова её плата и единственная возможность избежать чего-то другого. Она не жалела, что отказалась от нервных судебных разборок по выбиванию денежной компенсации и собирания справок от равнодушных медработников. Ведь тем самым сберегла свои силы, необходимые для восстановления здоровья. Да и общественным транспортом пользоваться пока не представлялось возможным. 

       Через месяц  хирург решил посмотреть, что там у неё с травмой, и отправил на повторный рентген.
         Стало заметно легче дышать и двигаться - Марья Петровна, как говорится, «воспряла духом», перестала пугать птичку своими воплями, и надеялась, что проблема ушла.
         Однако обследование выявило, что девятое всё ещё в переломе, хотя и находится по определению «в слабо удовлетворительной консолидации незначительно смещённых отломков».
         Такого подвоха Марья Петровна не ожидала никак.
- На три с минусом? За целый месяц?!- сокрушённо произнесла она, прочитав вердикт.
          Почему-то вспомнился давний случай с Бычковым, которого следовало оставить на второй год, как только он появился в школе. Кроме труда и физкультуры,  восьмиклассник усваивал программу на два с плюсом. Воспитывала мальчика бабушка. Пожалели обоих, довели кое-как горе-ученика до девятого и выдали аттестат с тройками: живи, парень!
        «А может, и хорошо, что сделала этот рентген? По крайней мере, стало ясно, что  дело не быстрое, поди, не шестнадцать годочков! Давно пора научиться делать выводы, беречь себя».
          Она перешла дорогу, но внезапно изменила маршрут и свернула в узкий переулок, ведущий к парку.
          У входа на центральную аллею стоял водовоз.
                Окончание здесь:
                http://proza.ru/2023/09/11/367