В. Скотт. Айвенго

Роман красочно и увлекательно повествует о легендарных рыцарских временах, пришлепанных на живульку к Англии конца XII века. Здесь и доблестные рыцари, здесь и храбрые лесные разбойники, тут вам и очаровательная еврейка, а заодно и коварные феодалы, решившие извести короля-рыцаря, пока он доблестно воюет с игиловцами на Ближнем Востоке.

Роман впервые появился в декабре 1819 года и сразу завоевал мощнейшую популярность, став одним из первых и уж точно первым по исторической части бестселлером в европейской литературе.

ЗАМЫСЕЛ РОМАНА

В предисловии 1830 г к роману Скотт объясняет свое обращение к далекому прошлому -- а до 1819 он писал только романы на материале недавней для него шотландской истории -- тем, что он подрос как писатель, и ему стало тесновато в костюме регионального автора. Вот он и решил доказать всем, а себе в первую голову, что он способен и на нечто большее.

Однако историческая схема осталась прежней, которую он наработал на своих "шотландских" романах. Это изображение переломной эпохи, когда один социальный класс (в "Айвенго" рыцарство) встает на место другого социального класса (родовая англосаксонская аристократия). Это то, что в этой борьбе вердикт выносят не столько люди, сколько история через судьбы отдельных людей. Это, наконец, дух компромисса, который был так близок душе и сердцу шотландского барда: старое должно не бороться с новым, а примириться с ним. А новое должно уважать и понимать старое. Это примирение в романе символизируется браком рыцаря Айвенго, который задрав штаны побежал за рыцарством, и богатой наследницей родовой старой знати л. Ровеной.

Изображая отдаленную историческую эпоху В. Скотт заложил основу поэтики исторического романа, которая остается незыблемой до наших дней, если писатель хочет преуспеть в этом жанре. Вот они:

а) исторический конфликт должен быть понятен любому читателю

б) для этого механизм конфликта должен быть сведен до простого и резко очерченного противостояния: новое и старое, саксы и норманны; никаких полутонов, переходов, запутывающих обстоятельств, типа борьба народа с феодалами, особая роль церкви и т. д.

в) противоборствующие персонажи должно четко быть разнесены и записаны в ту или иную конфликтующую сторону в зависимости от своего социального статуса

г) все действие должно вестись вокруг главного персонажа, который одной ногой должен стоять в одном лагере или, по крайней мере, быть ему причастным, другой в другом.

Скрупулезные историки довольно-таки резко критиковали и продолжают критиковать В. Скотта, указывая на многочисленные исторические натяжки и даже прямую фальсификацию историю, на что Вальтер Скотт отбрехивался, что он пишет роман, а не докторскую диссертацию, и что он изображает историческую правду en gros, а не en detail.

ПРИЕМ РОМАНА СОВРЕМЕННОЙ ПИСАТЕЛЮ КРИТИКОЙ

Он был обескураживающе превосходным. Кусали по мелочам, упрекая за некоторую бледность центрального женского персонажа леди Ровены и невероятное воскресение Ательстана. Это не помешало роману быть переведенным на множество языков в течение нескольких лет и сделать Вальтер Скотта писателем популярным не только у себя на острове, но и по всей Европе и даже Америки. Своим произведением писатель создал в истории романа совершенно новый жанр, открытие которого для истории литературы имело большее значение, чем даже "Уэверли" -- пишет современный американский исследователь Сухами (Henri Suhamy).

Роман дал толчок для многих писателей XIX века (Пушкин, Мериме, Гюго, Дюма, Купер, Мадзони), а Бальзак по примеру Вальтер Скотта решил создать грандиозную серию исторических романов, но разворачивая их действие не на материале прошлого, а современной истории.

Нечего и говорить, что роман инспирировал многочисленные подражания, пародии, инсценировки и экранизации, первая из которых датируется 1913 года и продолжается до наших дней, включая в свою цепь немаленьким звеном советскую "Балладу о доблестном рыцаре Айвенго" (1982).

Из пародий одну из самых лучших, если и не сравнимых с романом по популярности, то вполне адекватной ему по художественному уровню, создал Теккерей своей повестью "Ревекка и Ровена" (1850).

"Я утверждаю, что романист незаконно расправляется с героем, героиней и неопытными читателями, когда прощается с первыми, когда они становятся мужем и женой; и мне часто хотелось, чтобы ко всем романам, которые обрываются вышеописанным способом, делались добавления и чтобы нам сообщали, что сталось со степенным женатым человеком, а не только с пылким холостяком; с матерью семейства; а не только со стыдливой девицей," -- пишет романист и подкрепляет свой вывод куплетами, которые поет постаревший шут Вамба таким же постаревшим Айвенго, Ровене и Ательстану:

     Парят мальчишеские мечты
     При виде женской красоты
     Но доживи до сорока!
     И прояснится твоя башка
..
     Коль доживешь до сорока.
     Любой ровесник мой, вот те крест,
     Готов слова мои подтвердить:
     Прелестнейшая из невест
     Нам через месяц надоест
     И даже раньше, может быть

Пародия Теккерея -- очень печальная пародия. Это повесть о двух прекрасных и чистых существах Айвенго и Ревекке, которые по полной мере хлебнули в жизни горечи и с трудом нашли свое счастье, которое "не выражалось в шумной веселости. Бывает счастье, подернутое печалью: и мне кажется, что эти двое были всегда задумчивы и не слишком долго зажились на свете".

Пытаясь сделать любовную коллизию "Айвенго" более достоверной, Теккерей, как нам кажется, поднимает хвост на самое святое. Тема любого любовного романа, что почти одно и то же, что любого романа вообще, ибо и социальный и воспитательных роман не обходятся без любовной линии, развивается по одной и той же накатанной схеме: любящие переживают многочисленные испытания и трудности, чтобы в конце соединиться в браке.

Любовные коллизии -- это необходимое чистилище: нет коллизий -- нет романа, а свадьба в конце -- это пропуск в рай. И эта схема не придумана романистами, она взята из жизни. Из тех неотъемлемых для каждого человека представлений, которые, похоже, не способен поколебать никакой, даже самый неудачный и противоположный этим представлениям жизненный опыт.

Яростным критиком Вальтер Скотта был еще один чересчур трезвомыслящий писатель -- Марк Твен. В "Жизни на Миссисипи" писатель пишет о рыцарских турнирах, которые были в моде на Юге в эпоху до Гражданской войны 1861-1865 гг:

"Это была дешевая подделка, грубое подражание турниру в Ашби-де-ла-Зуш. Всякие юнцы наряжались в жестяные латы, называли себя Брианом де Буагильбером, Рыцарем Лишенным Наследства или еще как-нибудь в этом роде и к удовольствию собравшихся простаков тыкали друг в друга деревянными шпагами и палками вместо копий, а потом торжественно провозглашали какую-нибудь девицу Королевой Красоты".

И Марк Твен не просто не принимает Вальтер Скотта, он во весь пыл своего южного темперамента кипит злобой против шотландского барда.

"Любопытный пример доброго или злого воздействия одной книги виден во влиянии 'Дон-Кихота' и влиянии 'Айвенго'. Первая смела с лица земли восхищение средневековой рыцарской чепухой, а вторая - воскресила это восхищение. Что же касается нашего Юга, то тут благотворное влияние Сервантеса -- только мертвая буква, настолько его подточили губительные сочинения Вальтера Скотта.
...
является сэр Вальтер Скотт со своим колдовским наваждением и единоличной своею мощью останавливает волну прогресса и даже поворачивает ее вспять: он заставляет весь мир влюбиться в сны и видения, в сгнившие и скотские формы религии, в разрушившиеся и сгнившие системы управления, в глупость, пустоту, мнимое величие, мнимую пышность и мнимое рыцарство безмозглого и ничтожного, давно исчезнувшего общества. Он причинил неизмеримый вред, быть может самый большой и стойкий вред, чем все доселе жившие писатели.
..
К созданию довоенного типа южанина сэр Вальтер настолько приложил руку, что его можно в значительной мере считать ответственным и за войну. Пожалуй, немного жестоко по отношению к покойнику сказать, что у нас не было бы войны, если бы не сэр Вальтер, и все-таки можно привести не один убедительный аргумент в поддержку этого дикого предположения".

Марк Твен американец, ему виднее, и все же, кажется, он многого не заметил в Вальтере Скотте. В частности, в том же "Айвенго", наряду с рыцарскими декорациями есть политическая линия, очень точно и трезво отражающая определенные аспекты механизма власти. В "Квентине Дорварде" они выражены еще более выпукло и зримо, и Марк Твен, судивший о писателе исключительно по "Айвенго", прочитвший много позднее роман о стрелке королевской гвардии, воскликнул: "Какой замечательный роман. Интересно, кто его написал?"

Ну и наконец, хочется обратить внимание на третьего интерпретатора "Айвенго". Это Вирджиния Вулф. Эта дама весьма высокомерно и глупо обвинила писателя в неумении изображать любовные коллизии. Так как изображена любовь Айвенго и леди Ровены и даже Ревекки и Б. де Буагильбера -- это по ее мнению детский сад. И с нею трудно не согласиться. Если внимательно прочитать роман под этим углом зрения. А если не читать его так, то то, о чем она писала, и не заметишь.

Как-то Вирджиния Вулф не обратила внимания, что любовная линия в "Айвенго" -- это всего лишь необходимая скрепляющая нить, на которую нанизываются романные эпизоды. Она вовсю не заметила, что перед ней исторический роман, где основной конфликт лежит не в сфере любви, а в исторической области, что писатель ярко отобразил борьбу за власть между королем-романтиком и его беспринципным братом, что Вальтер Скотт великолепно нарисовал колорит прошлого: характерные особенности быта и нравов, костюмов и языка, создал удивительные и цельные типы средневековой истории. Мы, конечно, за гендерное равенство, но пока женщины, похоже, приходят в литературе, не имея на уме ничего, кроме еб.. ли.

МИНИАТЮРЫ О ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ. РОМАН
http://proza.ru/2023/09/11/320