Гомель

Таки вот что мне сказать в самом начале. Хоть теперь я и лежу, не вставая, как хромой партизан.И с рождения живьем никогда не видала варанов с острова Комодо. Хоть и удавов я тоже не хватала руками. Раз мне не велели. И страны Австралия, к примеру, я только умозрительно себе представляю, где она такая растет, раз там все жители ходят относительно всех остальных слоев населения, бодро держа головы в ладонях своих, чтоб они уж совсем не упали у них на землю относительно магнитного полюса.Таки вот. И всего этого ни разу в жизни ни видев, я вам всем точно могу должить, что мне много где в жизни бывать приходилось. Ведь даже такой город, как Петропавловск Камчатский я знаю совсем не по карте. Я в нем лично была. Случилось это не совсем по моему хотенью, конечно. Но было реально, и совсем наяву. Это внезапно вдруг в столице организовали как-то еще один  небывалый оркестр. Чтоб он от других отличался, его и назвали особо. Название ему установили МГМСО, чтоб от других отличать. Главным себя провозгласил дирижер, многим известный и ныне. Симонов это такой. Юрий Иванович. В ту пору  он гордо покинул ГАБТ СССР, чтоб никто не догадался, что его оттуда просто непочтительно выгнали. Но ушел он не просто на улицу. Он ушел в главные дирижеры оркестра, который он сам и создал для себя. А чтоб придать изюминку детищу. Он  сам и состав учредил. Всех инструментов там решено было поменьше, чтоб стране обходилось дешевле. Всех духовиков сократить до предельной меньшины, чтоб  там никто никого не заменял никогда, а трудились чтоб с полной отдачей. Ударников тоже поменьше, чтоб каждый старался за многих, а денг им зря не платить чтоб. Совсем не смогли обойтись только уж без литавриста, поскольку без них уж совсем обойтись невозможно. Но скрипок как возможно поменьше. Контрабасов с виолончелями всякими тоже. Альтов тоже, чтоб пиликали молча. Так и набрали полный состав.  Но  сам этот Симонов как-то и там не задержался надолго. И когда он уже гордо покинул и этот свой МГСМО, пришлось еще некоторое время этому бедолаге-оркестру ездить по разным гастролям, которые нахапал их дирижер. Так я и полетела в этот самый Петропвловск- Камчатский. Это в том оркестре немного не хватило альтистов, чтобы тех, кто имелся в наличии, считали оркестром. Так я туда и попала внезапно. Даже при этом с совсем необычным альтом. Брать в этакую глушь свой альт итальянский я слишком боялась. А неким чудом завелся у меня тогда и другой. Я  его купила абсолютно случайно.  Всего за 700 советских рублей. Это автор их изготовил несколько штук, потом в горе разбил все сразу. Настолько все это вышло некстати  для всех. Все его инструменты были изначально кривые. Так он видел мир в своем отражении. И вот одну такую кривулю из жалости купила и я тоже  тогда. Его и повезла в Петропавловск. Там мы пробыли две недели. Вернулись обратно  в Москву.

Но у несчастного  того оркестра впереди еще имелась гастроль по контракту. В этот раз путь оркестра лежал уже на Запад страны. В город Гомель такой.И тогда  тоже уже принято было. Возить за жратву, но без денег. Обходилось намного дешевле для  всех. Вот в этом белорусском городе я в магазине купила бутылку кефира.  А поскольку оркестру совсем никаких холодильников совсем не полагалось. Я эту бутылку поставила на тот холод, который смогла изобразить для кефира. И воткнула бутылку между оконными ставнями. Там по моему разумению, должно было быть холодней для кефира. Да вот только совсем не подумала я в тот момент.  Что окна. На  солнце выходят. И стоял мой кефир на свету. Хоть сама я про него напрочь забыла при этом.  Я гуляла по городу. И играла концерты. Удивлялась черноте их речке Сож, в которой однозначно не водилось признаков жизни. Одна чернота, да и только. Дня через  три я про свой кефир спохватилась. Он так и стоял между рамами. Так что вы думаете, люди? Он совсем никак не успел измениться. Даже сыворотка не отделилась в бутылке. А что удивительно может кому-то казаться? До этого совсем недавно случилась авария в Припяти. А где от нее город Гомель? Да рядом же он.