Есения гл. 22

                Глава 22



Силуэт крепкой мужской фигуры с покатыми плечами чернел мрачной тенью на фоне залпа света, врывающегося в сумрак здания через огромное витражное окно. Просторный зал для приёмов, расположенный на втором этаже могучего особняка, заставлял двух гостей скукожится до состояния мелких тараканов – настолько несуразно безмерным казалось полупустое пространство, уставленное массивно мебелью под высоченными потолками, по отношению к парочке фигурок посетителей, и без того покорно слушающих хозяина имения.
Коренастый мулат взволнованно тараторил что-то по поводу сложности в делах, преодолеть которые до сих пор не представилось возможным. Худощавый финн с мертвецки бледным лицом и рыбьими глазами периодически кивал в такт его слов, старательно пытаясь, если не рассмотреть, то хотя бы угадать черты их нанимателя. Сдавленный голос мулата разносился гулким эхом по залу, быстро угасая в непроницаемом пространстве и сюжетах настенных картин.
Наконец, фигура хозяина ожила тяжким вздохом, плечи приподнялись так, что даже хрустнули суставы, после чего мулат заткнулся в ожидании ответов на вопросы.
-- Как я понял, господа… -- донёсся до гостей хриплый грудной бас. – Для вас явилось некоторой неожиданностью то, что мой старый друг вновь начал свою игру?
Уловив же подтверждающие кивки головами обоих, хотел было уже продолжить, как несдержанный мулат неосмотрительно хмыкнул:
-- Тоже мне – друг! В такой момент пытаться захватить целую империю, к которой не имеет отношения! И как захватить! Цинично! По-варварски! Не считаясь ни с какими жертвами!
Его коллега-финн, казалось, побледнел ещё больше своего, и без того безликого цвета кожи, нервно толкнув мулата локтем в бок и отчего-то настороженно уставившись на хозяина замка. Несдержанный крепыш на мгновение притих, словно нашкодивший мальчуган в ожидании взбучки от своего грозного папаши, однако, к удивлению, в ответ послышался всё тот же монотонный размеренный бас:
-- Друг – необычно-сильное определение чувства  по отношению к мужчине, с которым сводит тебя судьба… Знаете, господа, когда-то я тоже думал о подобных явлениях, руководствуясь утрированным представлением, где-то услышанном, прочитанном или увиденном в кино… Всем нам хочется принять участие в чём-то великом и эпохальном, в том числе – и ощутить на себе печать самого великого мужского чувства – дружбы… Причём, требований к предполагаемому другу предъявляем в сто крат больше, нежели к самому себе… Дружба – это почти любовь! Хотя, и одно, и другое чувство, требуют, прежде всего, самопожертвования! «Если в дружбе сырость и мрак, это не дружба, а – блеф! Если дружба в созвездии Рак, она – и в созвездии Лев!» -- так писал один мой соотечественник, весьма трепетный в то время юноша, но уже осознавший истинность эмоций подобного величия и человечности, -- а прикурив сигарету, вернулся к деловому тону хозяина ситуации: -- Тем не менее, господа, Андрей – это мой старый друг, разбираться в тонкостях отношений с которым, как я полагаю, имеем право только он и я.
Мулат повержено кивнул, ища растерянным взглядом опоры в пространстве. По лицу финна мелькнула полоска мертвецкой улыбки, которая тут же растворилась в непроницаемости и безмолвии.
-- Я прошу меня простить за некую излишнюю эмоциональность… -- уже с нотками львиного доминирования продолжал хозяин-тень. – Всё же, с годами все мы становимся сентиментальными… Если, конечно, доживаем… -- и усмехнувшись, отметив печать страха на лицах собеседников, сурово итожил: -- Если в процессе реализации всего плана на голове Есении качнётся, хотя бы, один волосок… -- в зловещей тишине, казалось, было слышно, как бьётся сердце каждого из гостей. – Ваш путь прервётся мгновенно и… не оставив вам даже шанса на достойную кончину…