Моя Ленинградка. Ольга Ланская
Через неделю нас сменяли коллеги, задача которых была та же, что и у нас. Всё измерять, фиксировать все параметры зыбучих, свистящих наших снегов да ветров, все перемены не только на земле и в воздуха, но и в небе, чтобы не упустить зреющую в лавиносборах катастофу, которая, если пойдет, то ни людей, ни рудники на пожалеет.
Мели бураны, дикой волчьей стаей выли высокогорные ветры, которым и бульдозер – щепка. И чтобы не снесло его в пропасть, выбирались из него мужики – молодые да плечистые ставили свой «танк» так, чтобы между и обрывом и дорогой – да еще угадай, где она в буране–то! – тугой снежный бруствер наметало. Ну, а потом и вверх пробирались, на работу, значит.
И вот в одно прекрасное утро сообщают мне снизу по рации, что приехала моя Ленинградка, говорит, к мужу хочу, надоело врозь жить.
Смена была как раз моя, глянул я на часы, прикинул, как бы ее к нам на Расвумчорр закинуть.
Погода была шальная и, кроме танка нашего безбашенного, который бульдозером звали после усовершенствования, пути к нам не было.
Спрашиваю тех, внизу:
– Проинструктировать сможете?
– Да всё путём, начальник! Доставим.
– До связи, – сказал я и задумался.
Лавина, конечно, катастрофа, но жена на Расвумчорре?!
Ребята всё слышали, порядок взялись наводить, кто в бильярдной, кто где. Повариха наша, уже принялась стряпать свои гигантские пельмени. И все чему-то радовались, словно шел на нашу зимовку небывалый праздник.
И действительно, не было для нас события радостнее, когда вошла сквозь сугроб, заваливший вход на станцию моя Ленинградка и заявила:
– Ребята, а какую музыку я вам прихватила!
А тут и обед, и разговоры и сам Иоганн Себастьян Бах. Прямо, Консерватория на гастролях у нас лично!
И в разгар самого блаженного кайфа и разговоров об «Озе» Вознесенского, в нашу бильярдную ворвался рыжебородый Костик и гневно произнес:
– К-кто?! К-кто… это… сделал?!
В руках у него было что-то очень знакомое, но оно никак не могло быть причиной такой реакции.
– Вы о чем, Костенька? – нежно спросила моя Ленинградка. – Об этом, как его, – калькуляторе? Посмотрите, какой он чистенький! Я его горячей водой, с мылом, со щеточкой!
– Ты… ты его помыла, что ли? – шепотом спросил я.
То ли горло перехватило, то ли общий шок заморозил.
– Конечно! – гордо воскликнула моя Ленинградка. – Его же в руки нельзя было взять!
Он был у нас один. Один на всех! И он нужен был всегда. Каждые два часа мы передавали данные приборов, и их надо было сначала обсчитать, свести в удобоваримую строчку информации…
Кто-то из ребят уже надевал лыжи, затея умная, но бессмысленная. В такую погоду….
Я посмотрел на приборы, рассказывавшие мне всё, что знали.
А знали они то, что впереди час окна – времени, за которое вертолет…
Я обернулся ко все еще растерянным парням и сказал:
– У нас час летного времени.
Час!
Заулыбались все, напряжение спало.
Смотрю, а моя Ленинградка, кажется, вообще не заметила, какой вселенский переполох чуть не вспыхнул на нашей горно-лавинной. Поднимается, благодарит ласково всех за обед, и направляется воздушной своей девичьей походкой в угол, где ярко-зеленой лужайкой заманчиво сияет бильярдный стол.
Берет моя Ленинградка кий, неспешно смазывает его кусочком мела и ласково так спрашивает:
– Сыграем?
И улыбается!
Санкт-Петербург
2023
Свидетельство о публикации №223091100820
И чем мог помочь вертолёт в такую погоду, когда бульдозер — щепка?
Мария Гринберг 27.10.2023 07:19 Заявить о нарушении