Курочка Ливли 3 Встреча в поезде

   Случилось мне как-то добираться из Ленинграда в Мурманск. Стоял чудный осенний вечер, и я не торопился в своё купе, стоял на перроне и жадно вдыхал свежий после дождя воздух Ленинграда, словно чувствуя, что в город с таким именем я уже никогда не вернусь.
 
   Когда под ускоряющийся дробный перестук колёс поезд тронулся, я щурясь принялся искать своё место в середине вагона. Моё плохое зрение всегда как-то компенсировалось повышенной чувствительностью кожи и обонянием. Вот и моё купе. Отодвинув дверь, я шагнул в замкнутое сумеречное пространство. Первой неожиданностью для меня оказалось то, что купе было наполнено ароматом незатейливых цветочных духов, в который вплетался ненавязчивый шлейф дорогого мужского парфюма с пряными нотками мускуса, тмина и хвои.

   В купе уже сидели двое: слева у окна женщина, а напротив сосредоточенно рылся в маленькой сумочке-барсетке чернявый мужчина. После дежурного приветствия воцарилось молчание, и я стал исподволь присматриваться к попутчикам. Источником цветочного аромата явилась замужняя, судя по кольцу, дама средних лет со звездой Давида на тонкой золотой цепочке.  Она крутила в руках журнал "Иностранная литература" и поглядывала то в окошко, то на меня, то на моего соседа справа, словно оценивая, кто из нас более подходит на роль чичисбея*.

   Не знаю, как там у вас, а у нас в Советском Союзе раньше все мужчины как правило не стеснялись быть мужиками, а все мужики были бабниками. Оценив неброскую наружность дамы, я чуть было мысленно не уступил её соседу справа. Его итальянская кожаная барсетка и одежда, удобная и простая одновременно, были чересчур элегантны для наших мест и неуловимо выдавали в нём чужестранца. Именно его одежда, источала лёгкие нотки пряных ароматов Жана-Поля Готье, призванных подчеркивать мужскую сексуальность, известную человечеству со времени первобытных племён, но столь старомодную и отвратительную по мнению голубых индивидов 21 века.
 
   «Ха, собралась приятная компания, такой букет ароматов! А где же амбре дезинфицированного постельного белья? Вот оно, сыроватое как обычно - пощупал я влажную стопку на правой верхней полке и мысленно усмехнулся своим первым дорожным впечатлениям. - Значит любоваться ночными пейзажами Кольского полуострова буду сверху вниз. Не совсем удобно, конечно».

   Добитые вчистую за день блуждания по Невскому проспекту ноги гудели, и поэтому я скорёхонько застелил своё ложе, без лишних разговоров с попутчиками забрался наверх и вскоре безмятежно уснул. Ночью в купе зашёл четвёртый пассажир - длинный очкастый парень, вероятно студент, с огромным рюкзаком. Так как на нижних полках уже спали, да и вряд ли его походная сума поместилась бы в нижнем рундуке, парень с трудом поднял свой багаж в верхний отсек над дверью и зацепил при этом мои ноги так, что я проснулся. Общаться и возмущаться я не стал, но взглянул в окно и прочитал интересное название станции - Лодейное Поле, затем снова уснул.

   Когда утром я спустился с верхней полки, полусонные попутчики хохлились, замкнувшись в себе. Народ разделяли глухие стены молчания, такое частенько случается между незнакомыми людьми в начале дороги.
 
   Вскоре тишину нарушила дородная проводница, которая с шумом ворвалась в купе с четырьмя стаканами утреннего чая в чернёных подстаканниках. Не знаю, как чай в России подают сейчас, а в СССР классическая форма подстаканников не менялась со времён министра путей сообщения Российской империи Сергея Витте. Все мы, кроме очкастого туриста, приняли предложение испить чайку без лишних уговоров. А турист отказался, но после ухода проводницы снял свой огромный рюкзак, отцепил от него большую алюминиевую кружку, приподнял очки, посопел, разглядывая пустое алюминиевое дно, и вышел вслед за проводницей. Мне почему-то подумалось, что паренёк слегка странноватый.
 
   Вернулся парень с кружкой крутого кипятка, поставил свой вместительный сосуд на краешек столика и принялся копаться в карманах объёмистого вещмешка. Из карманов рюкзака были извлечены несколько полотняных мешочков, и я с интересом наблюдал, что же собирается делать этот парень и что он из них достанет?

   В мешочках оказались какие-то сушёные растения. Странный малец, принюхиваясь к каждой щепотке травинок, составил из них какой-то свой рецепт зелёного чая, и опустил это сено в кипяток.  Пряный дух полей дополнил цветочные ароматы дамы, амбре Жана-Поля Готье и нашего временного жилища на колёсах. Мне хотелось узнать, что за травы употребил для чая этот очкарик, но я воздержался от вопроса, так как всё равно был неважным травником, и из школьного курса ботаники только и усвоил, что цветы имеют пестики и тычинки.

   То ли чаёк подействовал, то ли народ окончательно проснулся, но общее молчание первой нарушила дама, которая вечор крутила в руках журнал "Иностранная литература":

- Евреи привыкли к тому, что окружающие с ними просто так не общаются, и поэтому научились разговаривать даже со Стеной Плача, но я к тому же ещё и журналист ленинградской газеты ..., - дама сообщила название газеты, которое я благополучно сразу же забыл, а она продолжила.  - Меня зовут Либа. Прошу не искажать, не Люба, а Либа. Ехать долго, давайте познакомимся и скоротаем время за разговорами.

   Обычно я общителен, но если честно, то нахрапистость в человеке меня всегда отталкивает, и мне не весьма хотелось беседовать с дамой-журналисткой, а студент вообще пропустил мимо ушей её предложение и продолжил мелкими глотками допивать свой травяной настой.  Совсем иное дело мой сосед, невысокий смуглый мужчина, который действительно оказался иностранцем, но довольно сносно владел русским языком.

- Приятно познакомиться, мадам. Я француз, меня зовут Эндрю, - с некоторым акцентом отозвался он на предложение журналистки Либы.

- Comment vous ;tes-vous retrouv; en Russie? – неожиданно для меня по-французски обратилась Либа с вопросом к французу, а для русских невежд, к коим отношу себя и я, перевела фразу языка, созданного для песен о любви, и пояснила, -  Я немного учила французский в школе, поэтому спросила Эндрю, как он оказался в России?

   Нет для француза ничего более приятного, если человек попробует завести с ним разговор по-французски, даже если коверкают при этом произношение и путается в словах. Настоящий француз его ошибки сочтет трогательными и будет рад поддержать беседу.

– О! Мадам Либа прекрасно говорит по-французски.
 
- Вы также прекрасно говорите по-русски, - опередила меня Либа, и я поник, потеряв шанс представиться.

- Меня научила говорить по-русски ma grand-m;re**. Она была из семьи русских эмигрантов. Я с детства мечтал побывать в России.

- И как же Вы добрались? – принялась допытываться Либа.

   Француз вопрос понял буквально, залез в кожаную барсетку, достал ворох бумажек, которые оказались железнодорожными билетами, стал их показывать нам с рассказами о поездах между европейскими столицами. Билеты не были типовыми бурыми картонками, принятыми тогда в Советском Союзе, некоторые были оформлены весьма красиво, под стать рассказам Эндрю о маршрутах следования. Мы перебирали билеты с неподдельным интересом, а юный турист в маршруты француза не вникал и в осмотре билетов не участвовал.

- …так я и прибыл в Ленинград. – француз подвёл итог виртуальной экскурсии из Парижа через столицы Европы в Россию.
 
- И как вам, нашим гостям, Питер? – обратилась сразу к нам двоим Либа.

   Пока Эндрю собирался с мыслями и укладывал свою коллекцию билетов в барсетку, я понял, что пришла очередь высказываться и мне:

- Мне впервые довелось в Питере побывать ещё в школьные годы, и потом я бывал в городе неоднократно. Ленинградцы раньше поражали меня неторопливым говором и культурой, а вот в этот мой приезд появилась какая-то суета, все спешат, толкаются как в Москве. Появилось многое, чего раньше я не замечал. Приметы времени, если хотите.

- И какие же, - поинтересовалась Либа.

- Так в кафе на Невском в карманах замызганных фартуков у всех работниц оказались привязанным резинками карандаш, блокнот для приёма заказов, зачем-то ложка и даже небольшое меню, хотя в кафе, из съестного только и оказались сосиски с тушёной капустой да кофе с цикорием на молоке.

- Обычный ассортимент. Что тут странного? А на резинках чтобы не потерять, - пояснила Либа. – Люди работают.

- Соглашусь с Вами, но до меня эта рационализация дошла не сразу. Ни булочек, ни пирожных не было, эти изделия заменял нарезной чёрный хлеб. Пришлось заказать то, что было.
 
- В блокаду такой пище был бы рад любой ленинградец, - вступилась Либа за честь кафе на Невском.

-  И здесь я с Вами согласен, тем более, что сосиски с тушёной капустой я люблю. Но когда официантка принесла тарелку, и в капусте протянули длинные ножки несколько тараканов, тушёных заживо, пришлось указать на них официантке, и тогда я понял зачем ей ложка на резинке.

- И зачем же? - поинтересовалась Либа.

- Официантка выковырнула ложкой парочку жучков прямо на орнамент мраморного пола и пододвинула мне тарелку. Я не брезглив, но после беглого взгляда на содержимое, понял, что там в глубине посуды притаились ещё жертвы кулинарного искусства, и попросил отнести блюдо повару, а мне принести порцию без тараканов. Официантка взяла тарелку и с достоинством удалилась, забыв засунуть ложку в карман. Ложка на резинке скакала по бёдрам, но не мешала девушке двигаться.

- Таки ведь и не нахамила как это обязательно сделали бы в Москве! И как успехи? Что принесла, когда вернулась?

- Эффект оказался похлеще предыдущего: в гарнире нашли свой покой ещё больше насекомых. Я не выдержал, и пошёл разбираться сам. Толстушка на раздаче без лишних слов заменила порцию, но я заметил, что в котле, из которого шумовкой накладывала капусту, тараканов едва ли не больше, чем капусты. Увы, я был голоден, вернулся к столу, и пришлось отварных тараканов выуживать из гарнира уже самому. На великолепный мрамор несчастных тварей сбрасывать я не стал, а укладывал трупики на пластмассу круглого столика.

- Брр-р, а я такое блюдо есть бы не решилась. Эти горькие гастрономические впечатления оказались единственными в городе великого Ленина? – съязвила Либа. – Продолжайте, Вы интересный рассказчик, узнаю о нашей северной столице кое-что новое.

   Француз слушал меня с удивлением, молодой парень по-прежнему помалкивал, а я польщённый вниманием (ещё посмотрим, кто из спутников Либы чичисбей?) заливался соловьём:

- Попрошаек на улицах в Питере в 70 годы не было совсем, теперь стало много. Неподалёку от памятника Александру Невскому ко мне пристал горемыка в монашеском обличье, просил подаяние, и жалостливо рассказал, что приехал поступать в духовную семинарию, но наделал ошибок в сочинении на церковную тему и экзамены завалил, поиздержался и теперь просит помочь ему вернуться домой в Ахтырский Свято-Троицкий монастырь на Украине.
 
– Ну и как? Помогли? – полюбопытствовала Либа.

- Денег у меня в этой поездке в обрез, поэтому поговорили и расстались. А дальше-больше, ещё одна примета времени - на Лавровском мосту в инвалидных колясках сидит ряд ряженых попрошаек в новенькой армейской форме с рядами наград, якобы афганцы.
 
– А как Вам Невский?

- Невский проспект полон мусора. Нет, не такой Питер я ожидал увидеть!

- Каждый видит и находит, что ищет, - кольнула меня словом Либа, и моё красноречие угасло, а она со вздохом зачем-то полезла в свою сумку. – Загладим плохие впечатления. Я купила в еврейском магазине на Лермонтовском проспекте кошерную водку, предлагаю всем отведать.

   На столике из сумки запасливой еврейки появился продукты для поддержания разговора - пол-литровая бутылка и небольшие кусочки обжаренной курочки.
 
- Евреи разве пьют водку? – в очередной раз опростоволосился я.

- Евреи всё пьют и едят, но только кошерное, - и в доказательство Либа повернула ко мне этикетку, на которой нарисованный иудей в нелепом чёрном лапсердаке вздымал стопку. Пониже красовалась надпись – «Водка кошерная», и крепость была означена в 40 градусов.
 
   Силы возразить нашлись только у юного туриста. Он отказался красноречивым жестом, по-прежнему сохраняя молчание. Либа с ехидцей прокомментировала его акт воздержания пока сама разливала кошерную водку:

- Юношу вероятно манит природа, и он желает встретиться с ней, сохраняя девственную чистоту, - но на эту колкость Либы студент и носом не повёл, допил свой чай, пристегнул алюминиевую кружку обратно к рюкзаку, повернулся в угол и сделал вид, что спит.

   А мы, выпив первые 50 грамм, развязали языки:

- А Вам как Питер? – спросила общительная журналистка, обращаясь к Эндрю.

- Ленинград – очень красивый город, но я всегда мечтал побывать за Северным полярным кругом, - перехватил инициативу француз.

- Что так? – дружно удивились мы.

– Mon grand p;re**, когда был молод, служил претендент*** крейсера «Адмирал Об», не знаю, как будет это звание на русский флоте. Корабль тогда встал в 1918 год на рейд порт Романов на Мурман. Это был интересное время.

   Если признаться, историю тогда я знал ненамного лучше ботаники, да и события начала века меня мало волновали. Я жил настоящим, а из курса истории Новейшего времени только и знал, что где-то в Разливе в знаменитом шалашике посиживал вождь пролетариата Ленин, строчил на пеньке тома своих трудов, затем явился на Финский вокзал, толкнул речь солдатам и матросам с башни броневичка, потом стрельнула из орудия «Аврора», солдаты и матросы побежали штурмовать Зимний, какой-то там матрос крикнул: «Которые тут временные, слазь!» - и революция, о которой так долго мечтали большевики, свершилась. Знал также, что потом белые развязали гражданскую войну и старалась революцию придушить, но ничего у них не вышло.

   Мне казалось, что для понимания истории страны таких примитивных школьных знаний вполне достаточно, но природное любопытство взяло верх, мне стало интересно, что же делал дедушка Эндрю за полярным кругом в России. Я прислушался к дальнейшему разговору журналистки с французом и узнал для себя много нового и интересного.

- Да, в начале века на русском севере случилось много исторических событий, - сказала журналистка Либа, разливая ещё по 50 грамм. - Романов на Мурмане стал последним городом, построенным велением царей Российской империи. Его заложили на месте портового посёлка Семёновский. Но Ваш дедушка, Эндрю, пришёл уже в Мурманск, так город был переименован сразу после Февральской революции.

- Мадам Либа, вижу, что Вы хорошо осведомлены о тот время.

- Дело в том, что мне приходилось изучать события тех лет для написания статей. После начала Первой мировой войны кайзер хотел захватить порт и железную дорогу в Мурманске, так как по ней шли военные грузы Антанты для снабжения российских войск. По соглашению с царём британцы защищали эти объекты. После заключения мира с немцами Россия вышла из войны, но войска Антанты не ушли из Мурманска, - сообщила всезнайка Либа и продолжила:

- Более того, в марте 1918 года в этот порт причалил первый английский корабль. Отряд морских пехотинцев с двумя орудиями сошёл на берег. Следом пришли ещё два крейсера, британский «Кокрейн» и французский «Адмирал Об». Уже в мае подоспел и крейсер «Олимпия» с вездесущими американцами на борту, как же без них? На берег высаживались всё новые десанты. В июне в Мурманске на берегу было уже под две тысячи штыков. Так началась интервенция.

- Непонятно, как же с этим мирилась Советская власть? - поинтересовался я.

- Силой выбить такое количество британских, французских и американских войск, большевики никак не могли. И отношения Антанты с Мурманским революционным советом сложились двойственные. С одной стороны, вроде бы они и интервенты, а с другой стороны сам Троцкий одобрил такое сотрудничество: склады с военными грузами надёжно охранялись не только от нападения белофиннов, но и от местных мародёров из числа портовых рабочих и матросов-анархистов. На время эта цель объединила враждующие стороны. Иностранная морская пехота и красногвардейцы здесь выступали единым фронтом.

- Да, мon grand p;re вспоминал, что с местным населением установились хорошие отношения, - не совсем по делу подтвердил француз и увёл разговор в сторону от революции. – Мon grand p;re рассказывал отцу, а я подслушивал, что местные женщины хорошо встречали французов. На одной из них он даже собирался жениться на время пребывания в России. Звали её Ливли, и мon grand p;re, конечно, в отсутствие mon grand-m;re, всегда называл её ma poule Livli.

- Дед Эндрю в отсутствии русской бабушки называл её «моя курочка Ливли», перевела для меня Либа и продолжила. – Курочка деда, судя по имени, была из местных лопарей, благородных девиц в Мурманске тогда просто не было. А женщины лопарей не особо заморачивались вопросами девственности до замужества. Их больше количество оленей в приданом интересовало.

- Да! Не совсем удачно у них получилось. – подтвердил француз.

- Разумеется, так как дед не мог своей курочке предложить оленей, - хихикнула Либа.

- Конечно! – не понял шутки француз и серьёзно продолжил. – Но мon grand p;re мог себе позволить подарить девушке серебряное кольцо и кожаный пояс, украшенный серебром. Кроме того, он не один день поил отца Ливли коньяком из корабельных запасов.

– Лопари любят выпить. И как развивались успехи дедушки на любовном фронте? – продолжала допытываться Либа.

- Отец девушки совсем не возражал, но мon grand p;re получил странный отказ от самой Ливли. Она предложила подождать, когда медведь в очередной раз заберётся на небо и привезёт народу солнце. За то время, пока медведь лезет за солнцем, она отрастит косы, оденет на голову какое-то пе-ре-весь-е, - с трудом выговорил слово француз - и только тогда она станет девушкой на выданье. Как может медведь забраться на небо?

- Лопари, сиречь саамы, хотя и православные христиане, до сих пор верят своим шаманам и разной мифической чепухе. Они верят, что Земля — это живое существо, деревья и травы — ее волосы. Зеленый дерн со мхами — ее кожа. Нельзя Земле делать больно, нельзя ее ранить, - пояснила всезнайка-журналистка.

- Шалун был Ваш дедушка! Интересно, сколько же юной красавице было лет? По сути она предложила Вашему дедушке подождать годик, пока она не почувствует себя готовой к замужеству, тогда она и оденет на длинные волосы обруч как свидетельство половой зрелости, Этот обруч саамы называют «перевеска», от русского «перевязка».

- H;las (увы!), мon grand p;re не мог так долго ждать: его перевели в десант на броненосец «Конде», который отправили в Архангельск, и больше он её не видел: к сентябрю 1919 года французы покинули Архангельск, а потом ушли и из Мурманска…

- Теперь понятно, что на русский Север Вас потянула старая история любви, которая могла состояться благодаря историческим событиям, но не случилась, так как ветры истории понесли корабль в другую сторону, - после этих слов Либа перестала разливать по 50 грамм, закрутила пробку, а недопитую бутылку с кошерной водкой засунула в сумку. – Может оно и к лучшему.

   Затем Либа и Эндрю сменили тему разговора, и я перестал следить за их беседой,
отодвинулся в угол и ушёл в сладкие воспоминания детства, которые описал в первой части своей небольшой трилогии. Как всё-таки легко и просто случайная встреча в дороге объяснила события начала века и связала их с нашими днями!

   Когда я возвращался из Мурманска обратно, то понял, что предчувствие, которое возникло у меня перед поездкой в Мурманск мея не обмануло. Тогда я на перроне вдыхал воздух Ленинграда, и мне казалось, что в Ленинград я уже не вернусь. История 20 столетия сделала очередной зигзаг: через пару дней, 6 сентября 1991 года Ленинград был уже переименован в Санкт-Петербург.
 
   Привычка всё переименовывать свойственна всякой новой власти и ведёт своё начало даже не от большевиков, которые в своей попытке построить новый мир, рушили памятники, взрывали храмы, расстреливали священников и всякую контру, попутно меняя названия улиц и городов, построенных при царях, на революционные клички еврейчиков.

   Только в конце века случился облом, и история снова сделала  зигзаг. Когда рухнула надежда на построение коммунизма в отдельно взятой стране,  первый и последний мэр Ленинграда поступил наоборот и сделал доброе дело. Странность поступка состояла в том, что хитрован из перекрасившихся коммунистов, по национальности совсем не чешский поляк и не украинский русский, но о котором со слов его умной и противной дочери Ксюши стало однажды известно, что был он сыном иудея Александра Антоновича Собчака, провёл референдум и вернул городу исконное название - Санкт-Петербург.

Примечания:
*   Чичисбей - в Италии 18 века спутник замужней женщины;
**  Ma grand-m;re - моя бабушка%;
*** Mon grand p;re - мой дедушка;
****  Претендент во французском военном флоте - мичман.


Начало: http://proza.ru/2023/08/13/182


Фото из интернета