Глава 17. Дополнительный выходной

­­­Система Глизе-433, планета 771/56 (самоназвание «Болхиа). 8 ноября 2341г. ВПО «Заря-21».


В этот день, четверг восьмого ноября, Стелла проснулась очень рано, несмотря на все вчерашние праздничные мероприятия. Никому ни слова не говоря, она тихо-мирно поставила погреть себе очень простой, скудный завтрак, приняла душ и стала собираться на выход, . Тому, кто не знал ее, такое поведение могло бы показаться странным, тем более, что сегодня был выходной день. На «Заре-21» с сорокового года не только седьмое, но и восьмое ноября было красным днем календаря.

И Стелла терпеть не могла оба этих праздника. По личным причинам, не по политическим, конечно… Но в этот проклятый день она хотела исчезнуть от всего мира с глаз долой и не появляться до позднего вечера. А завтра как можно раньше прийти на работу и забыть этот чертов день, и этот чертов ноябрь, и начало декабря до следующего года.

Но вот сегодня тихо-мирно исчезнуть до свету не удалось. Пока Стелла тусклом свете плафонов, в одной футболке и трусах порхала по камбузу и каютам, собираясь, на пороге возникла заспанная мать Моане в темно-синем повседневном платье-рясе, зевая и вспоминая про Святую Молнию.

- Доброе утро, Моане, - Стелла поморщилась, понимая, по лицу и укоризненному взгляду священницы, что сейчас будет нескучно.

Моане, сурово взглянув на ведьму, прошла мимо нее, как мимо пустого места. Она, кряхтя и опираясь на столешницу, встала на колени и четырехкратно осенила себя знамением, читая по памяти молитвы на день грядущий.

- Ну вот и хорошо, - Стелла повесила носик, возвращаясь к плите, где уже бурлил кофе. – Не буду мешать… Побудьте сегодня с Ули, пожалуйста… Мне это очень важно… Сегодня просто…такой день, когда я хочу побыть одна. Все вопросы потом, хорошо?

Моане не удостоила ответом свою названную сестру, пока не завершила весь ритуал. После она поднялась на ноги, прошла мимо Стеллы с чопорным видом королевы к холодильнику. Извлекла оттуда плошку с приятно пахнущим кремом, достала небольшое зеркальце и принялась пальцем наносить крем на лицо.

- Понятно… Интересно, в чем я провинилась на этот раз? – задала вопрос в никуда Стелла. – И как давно вы, святая мать, стали наводить красоту?

- В служанке Божьей должно быть красивы и благопристойны не только душа, но и внешний вид, - гордо и сдержанно ответила Моане, энергично работая пальцами. – Я для куалийцев являюсь лицом не только нашего Божьего мира, но и Святой Хилликианской Церкви. И это лицо не должно вызывать сочувствие.

- Это после того, что ваша церковь сделала с вами? – скептически спросила графиня Сеттская.

- На все воля Господня, - невозмутимо ответила служительница культа. – Сиротку Ули я, разумеется, не оставлю без присмотра, но… Скажите мне, по какому праву вы втягиваете невинную девушку Тьяне в свои колдовские мерзости?! Вы опять взялись за старое?! Вам опять нужна юная, чистая жертва?!

- Что?! – возмутилась Стелла. – Это она вам сказала?! Вы, святая мать, выбирайте выражения!

- Она лишь восторженно поделилась со мной, что вы наделили ее частью своей силы, и с помощью богопротивного колдовства она научилась управлять летающим кораблем. Я в ужас пришла! Кто вам дал право совращать чистую куалийскую девушку?!

- Идите вы знаете куда, мать Моане?! – разозлилась Стелла, чуть не расколов свою любимую чашку. – Что значит «совращать»?! Частичная телепатическая передача сознания – это вполне научный метод, одобренный куалийской наукой! И мои действия имели самый невинный характер! Ну, Синицына! Трепло!

- А почему вы так возмущаетесь?! – Моане с хитрым прищуром посмотрела на Стеллу, как детектив на подозреваемого. – Если вы не делали ничего предосудительного, чего вам бояться?!

- Да потому что такие, как вы, мать Моане, все перевернут и извратят! Ее мать напела ей на уши про меня, что я хочу совратить ее, сделать помешанной и превратить в безвольную рабыню! Гадина такая! И эта маленькая дурочка поверила и испугалась меня до чертиков на полном серьезе! И вы туда же?!

- Вот оно, началось! – Моане страдальчески воздела руки к небу. – Ваша черная слава уже шагнула в Куалийский Мир!

- Это не слава, это клевета! - раздраженно махнула рукой Ведьма. - Никогда такими вещами не занималась! Ну...почти никогда. Нет, это слишком даже для меня!

- А ведь вы – служительница Тайной Канцелярии, и ваши помыслы должны быть изначально чисты!

- Да ладно вам! – яростно махнула рукой Стелла. – Все мы прекрасно понимаем, что меня держат в КГБ из-за моих способностей!

- У меня очень большие сомнения в природе этих способностей, - нахмурилась Моане, вся в креме, как записная модница. – Даже если куалийское государство и приветствует их. Любая магия, - от дьявола! И если вы даже используете эту силу во благо людям, это не значит, что дьявол однажды не потребует с вас плату за этот дар. И ценой всему станет ваша душа. Молитесь, Стелла, помните о Боге, потому что вы со своими силами ходите по краю, и один неосторожный шаг спровоцирует ваше падение в ад! Что же касается Тьяне – поклянитесь вашим нынешним Богом, что вы не используете девушку для нечистых целей!

- Каким Богом? – не поняла Стелла.

- Тем, куалийским богом, распятым на кресте, которого вы тайно носите на шее! – гневно сказала Моане. – Или вы думаете, я не знаю, что вы поклоняетесь куалийскому богу?! Как же вы бежите от Истинной Веры! Ну, ладно, куалийцы, они суть язычники и не дозрели еще до понимания Слова Пророка, но вы-то, рожденная в лоне Хилликианской Церкви?! Не стыдно вам?!

- Хилликианский Бог, куалийский Бог, какая разница?! – не выдержала Стелла. – Все ваши боги – выдумки! А вы, мать Моане, по-прежнему остались догматичкой, и это после всего пережитого! Представляете, можно прожить жизнь приличным человеком и не ограничивать себя глупыми правилами и рамками! И куалийцы это понимают, для них религия – всего лишь дань памяти предков, традиция! А для вас все, кто не ограничивает себя вашими догмами – еретики и язычники! Тьяне, которую вы так любите – тоже еретичка и язычница! Куалийцы все тоже еретики, куда им до нас!

- Уж не один ли свой мерзкий грешок вы пытаетесь оправдать, изобличая норм и ограничения?! – хитро прищурилась Моане.

- А хоть бы и так! – развела руками Стелла так, будто хотела схватить Моане. – Я – такая какая есть! Такова моя природа! Оставьте меня в покое, я ведь к вам не лезу! Вы говорите про грехи, так вот – грех загонять человека в загон, как животное, грех насиловать и ломать его сознание, объявляя его неполноценным!

- Хорошо! – подняла ладони Моане. – Давайте все вернемся к природе! Зачем нам платья, когда можно ходить в шкурах?! Зачем дома, когда можно жить в пещерах?! Зачем нам венчанный брак, когда можно жить как животные, занимаясь свальным грехом?! Что касается Тьяне и куалийцев, - да, они язычники, и их душа не готова к восприятию Слова Пророка, но они боголюбивые язычники! Да! Они могут не знать приличий и этикета, церковных ритуалов, не знают поста и святых молитв, но сердце их тянется к Богу, к свету. Они жаждут добра и божественной справедливости, им не свойственно равнодушие и духовная хладность. Куалиец никогда не пройдет мимо голодного, слабого и нуждающегося! А барышня Тьяне закрыла меня, глупую, от взрыва, как дочь спасает собственную мать, и не по долгу службы, а по Зову Божьему, который она услышала сердцем! Может, даже не поняла этого, но услышала! Или тот легендарный святой воин, Викх Тор*, который, зная, что погибнет, отдал свой волшебный переместитель матери и ребенку, явив миру высший подвиг, на который только может пойти верующий хилликианец! Ибо нет добродетели большей, чем жертвы жизнью за ближних своих! Хоть он не знал имени Пророка Хилликия, но он в большей степени хилликианец, чем сто благовидных паломников, которые только свечки жгут по церквам, да путешествуют с комфортом по святым местам, будто это туризм какой-то, но сердца их остаеются слепыми и глухими к Гласу Божьему! И я уверена, что воина Викх Тора, хоть он и не знал имени Бога и Пророка, будет встречать в Вечности Сам Всевышний, а адское пламя, в котором он сгорел, превратится для него в весенний бриз в Райских Садах! Да, сударыня, так и будет!

- Как можно?! – издевательским тоном сказала Стелла. – Он ведь не знал сколько раз надо кланяться какой крашенной дощечке! По вашей же вере в аду ему место! Вы же говорите, что тот, кто не знает Молнии, далек от Бога!

- Очередная демагогия и незнание священных текстов! – гордо ответила Моане. – Если бы вы больше читали святых книг, то должны были бы знать имя Святого пророка Истикхио, которому Господь в видениях открыл картину Черного Суда Господнего под черными небесами! Да будет вам известно; печальная судьба ожидает многих, кто знает, какой дощечке кланяться! Многие хилликианцы попадут в ад, потому что являлись хилликианцами только на словах, а сами не одного доброго дела не сделали! И многие люди и целые племена нехилликианской веры пойдут с Господом в Рай, потому что хоть и не знали Божьего Закона, но исполняли его! Вот эти «не знающие, но чтущие» и есть боголюбивые язычники, в том числе и куалийцы! Так что Бог в ад только за незнание законов Его не отправит!

- То есть у меня шансы еще есть? – мрачно пошутила Стелла, допивая кофе.

- Не знаю, сударыня! – гневно сказала священница. – Они НЕ ЗНАЛИ, НО ЧТИЛИ, с них и спрос меньше! А вы знали и не исполняли! Более того, специально извращали! Дай Бог, простится вам за добрые дела ваши, но будет ли вам милость Божья знает это только Господь!

- Так, хватит! – воскликнула Стелла. – Позавтракала, называется! Спасибо на добром слове! Сколько раз ваш Бог не давал мне начать праведную жизнь, сколько он у меня мужчин отобрал! Орхо, Олег, Иоффе, кто еще?! Он меня как будто обратно толкает в грязь! И только слепой этого не видит! А вам бы инквизитором быть, а не целителем душ! Будет Черный Суд, с удовольствием исполните свою обязанность и отправите меня в ад, а сейчас оставьте меня в покое!

- Вы что кричите, барыня-госпожа?! – В дверном проеме появилось заспанное, обеспокоенное личико Ули. – За что опять со святой матерью ругаетесь?! – В руке девочка держала небольшой красный флажок с серпом и молотом. Ей очень понравился вчерашний праздник, особенно праздничный салют. А подарков ей вчера «куалийские господа» надарили воз и маленькую тележку.

- Да, действительно, товарищи, семь утра же! – присоединилась к девочке Таня с закрытыми глазами! Выходной! Разрешите поспать!

- Браво! Детей разбудили, проповедница! – гневно сверкнула очами Стелла, направляясь к выходу. – Вот им и проповедуйте, как Жю Сет в аду гореть будет! Наверное, так оно и будет лучше! Потому что если я с вашим Богом окажусь с глазу на глаз, ох, что он о себе узнает!!!

- Что случилось? – не поняла Синицына.

- Ничего особого, - с расстроенным видом ответила Моане. – Мы с Ее Светлостью вели спор о вере, о Священных писаниях! Барышня Тьяне, милое дитя, вы волшебница! Спасибо, за то, что укротили мой наушный телефон! Представляете, я теперь даже новости вашего царства могу читать на волшебном зеркальце!

- Да ничего особенного, я просто в настройках покопалась да встроенный переводчик установила, - ответила Татьяна, не вполне осознавая, где она вообще находится. – Товарищи, а можно ваши религиозные споры вести чуть потише?

- Конечно, конечно, чада мои! – извиняющимся тоном сказала Моане. – Просто, когда заходит спор о вере, я поневоле распаляюсь.

- Дайте я хоть сигарет возьму! – На камбуз широким строевым шагом вошла Жю Сет в своем майорском мундире в сочетании с широкой, длинной юбкой. – Оставайтесь, а я так больше не могу! И так вся на нервах!

- Ваша Светлость, не нужно так драматизировать, - Моане поняла, что перегнула палку со своими изобличениями грехов Жю Сет. – Мы с вами постоянно ведем эти споры.

- Идите вы!... со своими спорами! – воскликнула Жю Сет. – Думала, хоть от вас какую-то поддержку получу, а вышло, как обычно, через задницу!

- Ой, барыня, какая ты красивая! – раскрыла ротик Ули. – Сколько звездочек!

- Да, товарищ майор! – восхищенно сказала Синицына. – Вот бы мне хоть половину ваших наград!

Посмотреть действительно было на что. Жю Сет была обладательницей довольно солидного иконостаса. Помимо двух «Золотых Звезд» ее грудь украшал Орден Красной Звезды и еще два ряда наградных планок. А чуть ниже воротника на золотой цепи красовался высший орден Хилликийского Святого Королевства.

- Что касается смелости и самоотверженности графини, я всегда говорила, что у Ее Светлости этих благородных качеств больше, чем у десятка рыцарей! – примирительно заявила Моане. – Здесь ей равных нет. А вся остальная критика абсолютно по делу!

- А куда вы, товарищ майор?! – спросила Татьяна, с опаской глада на разгневанную начальницу.

- В ад! – выпалила Жю Сет. – Там, где мне и место! А вы сияйте здесь голыми задницами, праведники хреновы!

- Но я ничего такого не говорила! – удивилась Таня. – Я вообще только что проснулась…благодаря вашим теологическим спорам!

- Вы неправильно поняли меня Ваша Светлость… - начала было Моане, но Жю Сет резко оборвала ее:

- Ох, святая вы мать, я бы с удовольствием посмотрела бы на вас в вашей юности! Были ли вы тогда столь же чисты и непорочны?! И, если бы я нашла хоть одну компрометирующую вас историю, я бы вас с лица Гуриасси стерла!

Моане оскорбленно замолчала, отвела глаза. Но Стелле было уже не до того:

- Не обращайте внимания, Таня. Обычный спор между солнцем и луной, между церковнослужительницей и ведьмой… Вот только в этот день это было низко, мать Моане! Уж до завтра бы подождали хоть… Все! Буду вечером! Синицына, учите матчасть и помогайте нашей местной святой, чтобы она опять что-нибудь не взорвала! Можете ее цепью приковать к столбу, я разрешаю! И Ули на вас остается! ее приковывать не надо!

- Барыня, а меня возьмите с собой! Сегодня опять праздник, да? А почему тогда в колокола не звонят? - оживилась девочка.

- Я не на праздник, - мрачно сказала Жю Сет. – Я на кладбище. Тебе там делать нечего. Только бы меня все в покое оставили! Только бы сегодняшний день пережить…
С этими словами Стелла взяла заранее заготовленную сумку, несколько пакетиков сухой воды, садовую маленькую лопатку и фляжку с коньяком и ушла прочь, оставив пожилую хилликианскую священницу, юную курсантку и крепостную девочку хлопать глазами в недоумении. Из всех троих представительница самого низкого сословия махнула рукой, зевнула и направилась в уборную, весело размахивая красным флажком. Уж очень он ей понравился… А взрослые остались один на один с невеселыми мыслями.

- Что за день сегодня такой страшный для Ее Светлости? Барышня, может, вы что-то знаете? Скажите мне, неужели вчерашний престольный праздник был по сути посвящен одному восстанию, которое было полтысячелетия назад?!

- Не знаю, тетя Моане, - зевнула Таня. – Годовщину Великой Октябрьской Первой Социалистической Революции отмечали еще в старинном СССР. Вторая революция произошла тоже поздней осенью, близко к этой дате. Вот старинный праздник и восстановили. Преемственность традиций!

- Как странно видеть, что сотни людей счастливы от того, что когда-то бунтовщики свергли царя и правительство, - проворчала Моане. – Повсюду красные знамена, песни, гимны… Как будто церковный праздник, только церковь и вера другая… Я все время забываю, что я нахожусь в обществе победивших анархистов. И надо ведь весь день говорили только о достижениях! Я даже уже забыла, где построили новый город, где – завод на маленькой планете, а кто сумел получить большое количество какого-то волшебного порошка.

- Коммунистов, а не анархистов! – поправила Татьяна. – И не порошка, а антивещества! Институт Экспериментальной Энергетики имени Супрунова сумел синтезировать мощность, эквивалентную почти килограмму антивещества, представляете?! Килограмму! С его помощью был сбит с орбиты блуждающий астероид у планеты Зет-455 в системе Альтаира, и поселенцам теперь ничего не угрожает!

- Это…еще мощнее, чем та адская пыль из печки? – боязливо спросила Моане.

- Куда там! Того вещества грамма бы хватило, чтобы весь корабль разнести! – сообщила Таня с очень довольным, почему-то, лицом.

- Святой Пророк, энергии им мало!  – Моане в ужасе возложила на лоб и грудь символ Молнии – Одни вон уже наэкспериментировались с энергией, упокой Господи их души! Есть уголь, есть дрова, что еще надо?! Не нужно соревноваться с Богом, дети мои, ничего с этого хорошего не будет! И вот, что я хотела вам сказать, барышня Тьяне, со всей строгостью! Берегитесь этой ведьминской магии и колдовства! Графиня Жю Сет по-прежнему застыла между добром и злом, за ее душу с ожесточением ведут борьбу Бог и дьявол! И она, быть может, сама того не зная, может причинить вам вред, погубить вашу юную душу! И Бог накажет вас даже несмотря на то, что вы – атеистка!

- Бога нет, что его бояться?! – заявила Синицына. – Я верю Стелле Альваровне! Вы, кстати, не знаете, чего товарищ Жю Сет такая злая?

- Из-за меня, видимо, - вздохнула Моане, складывая ладони по-церковному и поднося их к переносице. – Демон, сидящий в ней, озлился на мои слова… А может… может, я допустила какую-то бестактность? Что же такого страшного произошло в этот день?!

- Я не знаю, - Тьяне извлекла из холодильника эклер с заварным кремом и с аппетитом принялась его жевать. – Но, знаете, что интересно? Сегодняшний день на базе снова праздничный! Получается как бы продолжение Дня Революции. И это только на территории Болхинской АССР! И у зидоистов тоже, я с Юлькой Макухиной вчера созванивалась! И в Амфидо! А во всей стране рабочий день, сокращенный, правда… А, тетя Моане! Мы же забыли совсем! С сегодняшнего дня по всему Союзу цены снижаются! Указ Верховного Совета СССР вчера в газете был опубликован!

- Какие цены? – не поняла Моане.

- Ну как какие? На товары народного потребления! – Таня включила страницу «Новой Зари» - Вот же… «Ежегодный ноябрьский указ Верховного Совета СССР о всеобщем сезонном снижении цен: промышленных товаров на пять-пятнадцать процентов, легкой промышленности – на двадцать-двадцать пять, бытовой техники и квантотроники – на пятнадцать процентов, на пищевое сырье и продукты питания – на тридцать-сорок процентов…» Страна рекордный урожай собрала, еды девать некуда! А в апреле, после двадцать второго, опять повысят. У нас так всегда: осеннее снижение и весеннее повышение! Так что готовьтесь делать покупки!

- Святой Аннукх, а разве цены на товары могут снижаться, да еще и по приказу?! – Моане от удивления даже плюхнулась на стульчик позади. – Такого не бывает!

- Бывает, товарищ Моане, у нас экономика плановая, для народа, а не рыночная, для олигархов! – гордо объявила Тьяне.

- А…я поняла, - кивнула гуриассийка. – А на сколько долей снижаются жалования у служащих на сей период?

- Что? – не поняла Синицына. – Вы про зарплаты? Зарплаты к Новому Году даже немного вырастут! Экономика-то растет! А когда растет экономика, растут и зарплаты! Учитесь, тетя Моане! А про сегодняшний день мы сейчас выясним!

- Господи, прости! – вновь вспомнила про святое знамения испуганная священница. – Не бывает такого! Искушение дьявольское! У вас же люди богатеют из дома не выходя?! Не бывает такого!

- Богатство, тетушка Моане, это удел мещан! – сказала Синицына. – Мне просто жаль тех людей, которые смотрят тарифные сетки, высчитывают свои оклады, экономят каждый ЕР, проверяют, не обобрали ли их… Это как же надо себя не уважать, чтобы трястись за какую-то зарплату, за какие-то цифры! Плюшкины, почти по Гоголю! Вот, вот, сейчас… «Почему 8 ноября на Болхиа выходной…» Вот, сейчас выясним… А я тоже, уже пять месяцев здесь, а про дополнительный выходной не знала! Вот, читайте!

Таня Синицына и Моане (она взяла подаренные ей Лилией очки с встроенным переводчиком) принялись читать статью. Для удобства «барышня» увеличила текст, чтобы ее пожилой покровительнице было удобнее…

Но, чем больше они узнавали о сегодняшнем дне, тем больше вытягивались и бледнели их лица. Моане почувствовала, как ее сердце сейчас выскочит, она осенила себя Молнией и протяжно произнесла:

- Так вот, что за проклятый день сегодня! Я не знала, что это произошло сегодня… И что….

- Вот это да! – выдохнула шокированная Таня. – Ничего себе!

- О, я старая дура! – схватилась за голову Моане с таким лицом, будто у нее рвали оголенный нерв из зуба. – Да как же… Господи, и она ничего не сказала! Да это же она местночтимая святая! Это я ей должна исповедовать грехи свои, а не наоборот! Барышня, позвоните ей, молю вас!

- Недоступно… Абонент отключился… - бессильно развела руками изумленная Таня.


Было еще только восемь часов утра, а Стелла была на Аллее Павших, где застыли на пеногранитных столбиках портреты служащих и воинов «Зари-21», ушедших в Вечность.

Сама аллея представляла собой два ряда кленов, растущих вдоль широкой дорожки. По обе стороны высились памятные знаки с голографическими портретами на «вечных» атомных батареях.

Было дождливо и прохладно, не более пятнадцати градусов Цельсия… Стелла, высказав про себя много хорошего синоптикам, разведшим сырость, сняла китель, повесила его на антигравитационную вешалку, висящую в воздухе. Вытащила из сумки длинный садовничий кожаный фартук, чтобы не запачкать форменную одежду, достала инструмент... По старой традиции поздоровалась с каждым усопшим, как с живым, рассказала о последних новостях, о своей жизни... Так заведено у ведьм…

Стелла улыбалась сквозь слезы, всматриваясь в знакомые, живые, лица. Вот они: Артур Аспидов, Виктор Неделин, Степан Титов, другие ребята, которых она не знала… Два года назад и ее образ мог появиться здесь… Так кому же ухаживать за мертвыми, как не ей? Другой ведьмы здесь нет.

Никого вокруг не замечая, не отвлекаясь, Стелла принялась за работу... Она старательно рыхлила грунт, сажая семена, потом легонько прикапывала, посыпала кристалликами «сухой» воды... Вставала, кряхтела, выпрямляя затекшую спину, переходила к следующему изображению… У каждого скорбного камня она кланялась, спрашивала разрешения посадить здесь цветы. По идее, ребята и не должны быть против такой красоты. Пройдет год, и здесь разрастутся красивые розовые кусты.

Для каждого у нее находилось ласковое слово. Это нормально для Ведьмы, - говорить с мертвыми:

- Привет, Степа! Я у тебя здесь красоту наведу, ладно? Очень тоскую по тебе, даже по твоему шутливому флирту… У тебя на Земле сын растет, красавец! И дочь твоя, Саша, часто к Изуми в гости прилетает… Изуми так пока замуж и не вышла, и не хочет пока… Тебе верность хранит… Кстати, они с Лореной даже подружились. Твой уход их сблизил, представляешь? Они теперь подруги. Как мне тебя не хватает! И ей… Отдыхай, мой герой!

- Здравствуй, Артур... Только недавно мне в новостях результаты чемпионата по русскому хоккею попались, и я сразу про тебя вспомнила! Как ты там?! А мы тут, с Денис Михалычем лямку волокем дальше… Он тебя часто вспоминает, скучает… Хоть ты и не воздержан на язык был, но рубил правду в глаза, а это очень хорошее качество. Я в тебя даже немного влюблена была. Не расстраивайся, что отказала, ты бы со мной намучился, что кошмар! Вон, Иоффе едва полгода выдержал, а он дипломатом был… Стерва я приличная, знаю… Кстати, я хорошо себя веду сейчас, не шалю, мундир не позорю… Так, разок если только… Ну, а то ты баб не знаешь, за ними глаз да глаз! Спи спокойно!

- Витя! Очень рада тебя видеть, извини, очень редко захаживаю… А когда?! Сам знаешь… Тебя сегодня моя дуэнья Моане вспоминала! Сказала, что ты истинный хилликианец, что тебя Бог лично встречал! Очень она тебя уважает, как святого воина! А ты и есть святой! На дураков из Амфидо, которые на твоем камне гадости пишут, внимания не обращай. Питекантропы, что с них взять… Какую я тебе статую заказала шикарную! Если тебе ТАМ плохо какой-нибудь знак подай, я обряд совершу… И остальных это тоже касается, передай им… Ребят, и вы, если я совсем уж чудить начну, или что-то плохое будет, дайте знак, ладно? Если сможете, конечно…

Редкие прохожие, появлявшиеся в пределах досягаемости, не обращали внимания на трудолюбивую низенькую женщину, сажающую цветы. Стеллу никто не окликал, не донимал, не лез с расспросами или поздравлениями. И слава Богу! Она, как никогда, сейчас хотела побыть одна.

После посадки семян, Стелла сняла фартук, сложила его, убрала обратно в сумку... Вновь облачилась в парадный китель и пилотку… Движением руки активировала лавочку, достала бутылку дорогого коньяка... Поочередно налила в стакан и вылила на основания столбиков по несколько капелек, читая заклинания, как издавна делали нуакшийские жрицы, делая подношения душам предков. Потом прочла четыре заклинания, поочередно повернувшись к каждой стороне горизонта и мысленно проведя дуги по грани защитного купола, от севера к югу и с запада на восток, как бы заговаривая городские стены от нападения врагов. Вознесла молитву местному солнцу и Земле-кормилице, изуродованной неразумными детьми-болхианцами... А после, чтобы никого не обидеть, прочла на русском «Отче наш» и молитву Богородице, «матери куалийского Бога», чтобы она попросила у своего Сына за сраженных в бою русских воинов. Так, на всякий случай, чтобы не забыл… Хотя Жю Сет и крестилась в «русскую» веру, но в душе как была язычницей-многобожницей, так и осталась. А потом дерзнула попросить за Ули и Рамлу... За Ули ТУ, взрослую, золотоволосую, которая была агентом ЦРУ…

Стелла не знала, что все ее культовые действия сейчас видят через зоркую дальнобойную камеру и Ковун, и Благой, и Кетцель. И что все они отдали тайный приказ по базе не подходить к Стелле и не донимать с поздравлениями и благодарностями... Максимум, поздороваться… Может, поэтому сейчас вокруг не было ни души.
Зашумели клены от небольшого ветерка, обронили на землю огненные пятипалые листья… Какая красота – листопадные северные деревья! А вот то, что листва вокруг валяетс – непорядок! Стелла активировала из хозяйственного набора грабли и аккуратно собрала упавшую листву на траву в кучку.

Потом налила себе коньяка и молча выпила, присаживаясь на лавочку... Алкоголь легонько ударил в голову, неприятно обжег горло… Стелла сообразила, что даже закуски с собой не взяла. Ничего, в конце концов, она не напиваться собралась. Хотя, может и стоило бы…

- Ребята! – жалобно взмолилась Стелла. – Почему они со мной так поступили?! Неужели я правда такая …мерзкая? Неужели мерзее меня нет никого?

Тоска и боль скрутила ее в дугу, бедная Жю Сет аж согнулась. Даже вспоминать было больно! В этот день от Стеллы отреклись сразу два близких человека, которых она любила до умопомрачения, - Дэвид Иоффе и Силве. Это произошло восьмого ноября тридцать девятого года, через пять месяцев после разгрома империи Зидо.
Собственно, Силве стала отдаляться от матери сразу после победы. На нее очень повлиял тот случай в госпитале, когда она сразилась с тремя террористами и, защищая детей, перестреляла их из материнского бластера. Она будто бы отделилась от матери, стала жестче, грубее...

Но то были лишь первые тревожные звоночки… Все еще было неплохо. Силве и Стелла все так же наслаждались своей любовью и душевным теплом, доверяя ПОКА ЧТО друг другу свои секреты. Но в жизни молодой девушки уже появился ее первый молодой человек – Саша Машура, который был ее старше на четыре-пять лет. Стелла и моргнуть не успела, как симпатия между молодыми людьми окрепла во взаимные романтические чувства.

И с этого момента характер умной и покладистой девушки Силве стал меняться. Начались ссоры, склоки, конфликты… Силве, впервые влюбившаяся в мужчину, ополчилась против своей любимой матушки, как против врага, который хочет похитить ее счастье.

И это все – на фоне потери ребенка, трудностей на службе и ухудшающихся отношений Стеллы и Иоффе. Плюс после неудачной беременности вылезли наружу все ее болячки. Стелла стала нервной, истеричной, и не было, наверное, на «Заре» человека, с кем бы она хоть раз не поругалась. Надо отдать должное Ирине Иванниковой, которая стала настоящим громоотводом для семейной пары, и несколько раз мирила Стеллу и Дэвида за шаг до развода. Но что должно было случиться, случилось…

Гром грянул за день до праздника Революции… Стелла категорически заявила Силве, что она увозит ее обратно на Гуриасс, в имение Сетт, пока «сердечная дружба» ее и Машуры слишком плохо не закончилась.

Нужно сказать, что никто из землян не представлял катастрофическую разницу культур Земли и Гуриасси, и воспринимали происходящее не так, как смотрели бы жители Святого Королевства. Что на Земле было абсолютно обыденным делом, в Хилликийском королевстве могло обернуться позором для семьи и крахом карьеры священницы, о которой Силве так мечтала. Тем более, в данном случае Свет мог сделать и определенные выводы насчет морального облика «наследницы» Жю Сет, - мол, яблочко от яблони недалеко падает! А Стелла, имеющая черную славу распутной ведьмы в Королевстве, фанатично оберегала Силве от любой нечистоты и не хотела дочери повторения своей судьбы.

Но кто это поймет? Особенно в восемнадцать лет, когда в твое сердце стучит первая любовь, как в романе?

Результатом стала оглушительная ссора Силве и Стеллы, после которой Силве ушла из дома в неизвестном направлении. Исчез на праздник и Машура… А Иоффе обвинял порядком опостылевшую ему истеричную жену в склочничестве и крепостничестве.

Весь день и всю ночь с седьмого на восьмое бедная Стелла с ног сбилась, разыскивая дочь. Серьезно к ее беде отнеслись только Ковун, Ирина и Лилия. Именно, Ковун в итоге и нашел ее. Точнее, не ее, а ИХ. Силве провела ночь с возлюбленным.

Примерно в полпятого утра Силве, от которой пахло алкоголем, ввалилась на корабль, по которому металась, как тигрица по клетке, Жю Сет-старшая. Силве с порога заявила (именно, заявила), что она взрослая женщина, что она любит Александра, и хочет с ним жить. Церковь ее больше не интересует, она хочет стать женой Машуры и рожать ему детей. И, возможно, она УЖЕ беременна от него. А кого это не устраивает, может идти лесом. Как вам такая новость? Иоффе об этом не знал, они уже неделю жили отдельно друг от друга.

Стелла в тот миг подумала, что умрет от сердечного приступа через несколько секунд. Кошмарный сон становился явью. Ее дочь вступила в близкие отношения с мужчиной вне брака без венчания и благословения. С мужчиной, который ее, собственно, и замуж-то пока не звал, поразвлекся и ладно! Вот кого-кого, а Машуру своим зятем Стелла тогда хотела видеть в последнюю очередь! Однако, хлебнувшая горя со своей любовью женщина решила уже смириться с выбором дочери. Потом… когда Машура получит хотя бы второе базовое образование, а Силве закончит обучение и займет место в церкви. Но вот так все рвать с бухты-барахты? К тому же девушка, бывшая с мужчиной до брака, на родной планете подвергнется позору и унижению, даже дворянская дочь! Дочь Стеллы Жю Сет! Ее никто не возьмет замуж, на нее будут показывать пальцем даже простолюдины и рабы, будут лаять собаки из-под каждого забора! Да и на карьере священницы можно будет поставить крест. А чем она будет зарабатывать себе на хлеб? Ждать, пока матушка отчалит в мир иной, чтобы завладеть наследством?

Все это ревущая от горя Стелла, вся в слезах, попыталась в последний раз объяснить неразумной дочери. Но Силве и слушать ничего не хотела. Она была слепа в своей любви и смотрела на мать, как на врага, будто ее подменили. И вот тут Стелла уже не выдержала…

Она схватила Силве за волосы, повалила ее на пол и, ругая последними словами, отходила ее плеткой, пока правая рука не устала наносить удары. Потом рыдающую и сломленную Силве Жю Сет заперла в подсобке и направилась разбираться с Машурой, несмотря на глубокую ночь. Для Федерации это было серьезное преступление и акт домашнего насилия, для Святого Королевства, -нормальное (и даже еще мягкое) воспитание слетевшей с катушек обнаглевшей девицы.

Стелла в момент подняла на уши всю базу. Ее требование было категорическим – Машура обесчестил юную девицу и опозорил ее род, загубил ее будущее. Поэтому: или Машура прямо здесь и сейчас женится на Силве, или Жю Сет подает на него заявление в изнасиловании. К тому же Стелла зловеще объявила, что она заковала блудную Силве в цепи и заперла на корабле, так что света она больше никогда не увидит. А по возвращении на Гуриасс она ослепит ее и заточит в монастырь. Стелла специально сгустила красок, чтобы посмотреть на реакцию молодого соблазнителя. И Машура, надо отдать ему должное, чуть не поседел на глазах от страха за свою любимую! Может, и вправду любит?

Машура и сам понял, каких дров наломал, да и Павел Андреевич Ковун ему доходчиво объяснил о далеко идущих политических последствиях скандала… Ковун вообще с самого начала занял позицию Жю Сет. Машура, конечно, дал согласие и помчался освобождать Силве.

А когда плачущую Жю Сет-младшую, теперь уже Машура, выпустили из-заточении, она набросилась на мать с кулаками и заявила на нее в Отдел Безопасности, обвинив в систематических побоях (!) и, до кучи, в сексуальных домогательствах. Правда, тут же возник вопрос: как же до этого Силве благоговела перед Стеллой, и как именно ОНА в таком попросила Стеллу удочерить ее, - это не было ни для кого секретом. Эти вопросы тут же задали ей Ковун и Иванникова. Иванникова вообще чуть в волосы не вцепилась неблагодарной девчонке, за которую четыре года назад сражалась в киллибурской больнице. Вообще, Силве повела себя неправильно и сильно упала в глазах окружающих куалийцев. Все понимали, что эта девочка без Жю Сет никто и звать никак.

Силве в угаре обиды и ненависти кричала на мать, обзывала ее ненавистной мачехой и хотела рассказать корреспонденту местной газеты о том, как мать издевалась над ней и держала ее в черном теле. Жю Сет молча, с обмершим сердцем, смотрела и слушала, как ее поганит ее любимая доченька, спасенная ей от смерти и дома скорби.

Но тут веское слово сказал уже Машура. Он запретил позорить и себя, и Стеллу, либо он тут же разведется с Силве. Молодая жена тут же вспомнила про добродетель повиновения мужу, за которого она так сражалась, и зараз притихла. Притихла, бросив на прощание матери те страшные слова: «Не называйте никогда себя моей матерью! Вы – злобная мачеха, и даже хуже!»

В то же утро, заявление на развод со Стеллой подал Иоффе, заявив, что ни в ком еще в жизни так не разочаровывался, как в ней. Ковун тогда крепко поругался с ним.
Заявлению Силве хода не дали, но вынудили графиню Жю Сет временно взять заявление на отпуск за свой счет, пока все не утихнет. Вместо этого обесчещенная, униженная Стелла, давясь от слез, написала заявление об уходе и заперлась на своем корабле, решив улететь домой навсегда. Все попытки Иванниковой достучаться до нее были бесполезны. Благой, тогда бывший еще полковником, занял поначалу позицию Силве, но Кетцель и Ковун объяснили ему, как могли, особенности хилликийского менталитета.

База стояла на ушах от таких жарких страстей, когда Стелла, не вполне понимая, что делает, поднялась в воздух. Но то был лишь первый удар злого рока. Судьбе было угодно поставить точку во многих делах именно в этот день.

Когда Стелла, рыдая в кулак, уже набрала высоту в полсотни километров, на связь с командованием базы вышел сам Герберт Вырок, решив, что этот день точно станет Судным для русской базы. Да-да, тот самый беглый олигарх-преступник, чье присутствие на Болхиа уже давно подозревалось и которого советские спецы уже порядком достали.

Вырок заявил, что готов на компромисс и тайный договор с русскими, чтобы ему дали возможность покинуть планету. В противном случае он засыплет «Зарю-21» тяжелыми ракетами, числом не менее полусотни, из которых десять, по его словам, обладали сверхмощными БЧ и могли отравить весь континент и часть океана на десятилетия вперед. Кроме того, как он заявил, микробомба из антиматерии находится на территории базы. В теле Сайто… И ему достаточно лишь подать команду на детонацию. Как потом выяснилось, это была правда.

Со Стеллой, уже улетавшей с планеты, экстренно связался Кетцель и сообщил о происходящем, попросив просканировать поверхность. Тут уж было не до обид и антипатий… Совместно с космонавтами «Кавказа», они нашли подземный замаскированный комплекс с пусковыми шахтами и сильным защитным экраном, способным выдержать любую бомбардировку, в том числе и с орбиты. Для подтверждения своих намерений, Вырок произвел запуск одной из ракет, намекая, что все серьезно.

Осознав всю ситуацию, Стелла пережила целый пожар чувств и эмоций. Трудно представить, что там преобладало: ненависть, желание восстановить достоинство любой ценой, страх за любимых, -да, она все еще любила тех, кто от нее отрекся! Полная ли растерянность, безразличие к собственной судьбе и желание… Она сама не помнит, о чем тогда думала, она только поняла, что счет идет на секунды, и что страшное зло грозит ее близким под куполом.

«Любовь хилликийки граммами не измеряется!» Графиня Жю Сет приняла решение во мгновение ока… Она отключила системы безопасности и нацелила корабль с высоты почти пятьдесят километров прямо туда, где чернела огромным пятном база Вырока, включив режим входа в гиперпространство.

В атмосфере планеты… Имея перед собой преграду, - тело самой планеты… От Стеллы и от ее корабля даже атомов бы не осталось. Корабельный компьютер несколько раз отклонял команду ввиду ее невозможности. Но Стелла не сдавалась, и добилась-таки своего.

И вот, когда Вырок, расчетливый, хищный, жестокий волк и истинный тайный правитель этой планеты, выдвигал требования, ему на голову обрушился на сверхскорости сорокатонный «Жю Сет». От такого снаряда не спасло бы никакое поле. Так в Терранской Битве капитаны поврежденных кораблей таранили хвилланских захватчиков. Этого Вырок никак не мог предвидеть…

Включение гипердвигателей в атмосфере спровоцировало огненный шторм на площади почти тридцать квадратных километров, где горел сам воздух и образовалась атмосферная воронка с пониженным давлением в двадцать миль в поперечнике.

Корабль в доли пробил защитное поле и вонзился в поверхность планеты над командным корпусом, где находился один из величайших злодеев человечества. Была высвобождена энергия, равная взрыву десяти водородных бомб, которая смела командный бункер Вырока, оставшиеся ракетные шахты, энергостанции, лаборатории и подземные производства, изменив сам рельеф местности.

Саму Стеллу резервная киберсистема корабля все же катапультировала в последний момент. Стелла и не знала, что резервный механизм еще работает, - при диагностиках старая рухлядь всегда показывала отключение. Аппарат телепортировал отважную летчицу за десять миль в сторону, но, из-за неисправности он выбросил Стелу на высоте пятого этажа. Защитное поле амортизировало эффект, но само падение и огненный шторм, докатившийся и до этих мест, абсолютно изуродовали ее тело, переломав все кости. Встроенная медицинская программа дала возможность продержаться женщине до прибытия спасательного механизма. По прибытии на базу Жю Сет фактически умерла. И ушло почти полтора года на ее восстановление.

Когда графиня воскресла, она только сутки училась думать и восстанавливала по крупицам свою память. Ей казалось, что прошло от силы пару недель, и своим подвигом она искупила свою вину. И сейчас любимый муж и милая доченька войдут к ней, обнимут, заплачут - ведь они, наверняка, проводили все это время у ее ложа, веря в ее излечение! Оказалось, что прошло почти полтора года, и ее любимые люди спокойно живут с новыми людьми, и о ней, своей фактической спасительнице, в общем-то, уже давно не вспоминают. Как говорится, помер Максим – да и хрен с ним! Загнулась Стелла, - да и кому какое дело?!

Жю Сет проглотила еще одну порцию коньяка… Стало тепло, поплыло в голове… Стелла примостилась на лавочку в своем парадном одеянии, приложила голову к близко стоящему дереву. Очень захотелось спать… Стелла стала клевать носом и думать о своем, женском несчастье. Теперь она вспомнила, что ей предсказали карты летом тридцать девятого, когда все еще было хорошо… Карты «Предательство», «Меч»… Стелла стала видным старшим офицером госбезопасности, за ее плечами – несколько удачных операций на Болхиа и на Гуриассе… Но личного счастья у нее не было.

- Не хочу я никакого меча! – всхлипнула Стелла. – Я хочу простого бабского счастья! Почему мне не дают стать простой женой и мамой? Зачем все это?! Господи, сжалься надо мной!

Ответ Стелла и так знала… Не будет счастья…Потому что она – не обычная женщина, а нечто другое...

Она действительно не считала свой поступок подвигом, не кривя душой и не играя в ложную скромность. Слишком больно было вспоминать этот день, когда у нее просто отобрали семью… Да и не совершают подвигов ТАК, – Стелла была в этом уверенна. Подвиг выглядит как-то по-другому… Мужественный герой, осознавая всю опасность и безнадежность, твердой рукой направляет оружие или корабль в супостата, твердо и уверенно глядя в лицо врага. А у нее, по сути, случилась обыкновенная бабья истерика! Ну, какая она героиня?! Стелла не хотела, чтобы из нее делали какой-то, она просто хотела, чтобы ее оставили в покое, дали ей жить, как она хочет. Но, увы, - Системе нужны герои и полубоги, для примера подрастающему поколению.

Ну не она, так крейсер «Кавказ» разделался бы с Выроком! Все стартовавшие ракеты, даже если бы хоть половина из «заявленной» Выроком полусотни, сбили бы еще до подлета к базе… Вырока бы прижали к ногтю, рано или поздно выкурили бы из норы, куда бы он делся?!  А если бы делся? А выкурили бы?! И какой ценой?

А так ли все плохо? Стелла сама наставляла молодых, что во всех своих бедах виноват ты сам. Значит, виновата она сама… Значит, плохой была женой и матерью… Значит, и винить некого…

«Что я переживаю-то так...» - подумала Стелла. - «Это я умерла, а не они… Все живы и здоровы, и слава Богу! Как можно упрекнуть того же Иоффе, что он не стал ждать воскрешения полуживой жены из криокапсулы, когда ему дали прогноз, что на восемьдесят процентов его бывшая жена умрет, на девяносто — останется умственным инвалидом, даже если и восстановится. Мужчина — не женщина, ему не нужна мертвая женщина рядом, ему нужна живая подруга. Это только женщина может ждать годами, а то и десятилетиями...»

Становилось теплее… Захмелевшая Жю Сет, облокотившись на гранитный постамент, задремала… Была тишина, только шумели клены над головой, жужжали пчелы и противно ныли комары. Стелла, проваливаясь в дрему, надеялась, что комендантский патруль, если и застигнет ее в таком состоянии, простит в такой-то день, по сути, ей и посвященный. Это была единственная уступка, единственная награда, которую она надеялась получить от строгого командования в день восьмого ноября. Ведь находиться в состоянии алкогольного опьянения старшему офицеру, да еще и при парадной форме в общественном месте — ой как не комильфо!

Несчастная маленькая женщина никогда не интересовалась значением своего подвига для Болхиа… Что-то ей говорили, да она уже и забыла за ненадобностью. Для нее лишний выходной день и поздравления восьмого ноября были только блажью начальства. Какое там значение?! Выпендрилась баба по-крупному! Звезду Героя ей все-таки присвоили…

Однако Стелла не знала, что, когда она уже лежала в криокапсуле, когда догорел ужасный пожар, на место бывшего бункера спустились исследователи из космоса. И на дне колоссальной воронки они зафиксировали наличие частиц тория и кобальта. В том числе того самого страшного кобальта-60. Слава Богу, в тот день над равниной преобладали южные ветры, и дым от огромных пожарищ ветер сносил на север в почти не заселенные северные пустоши. От очага поражения на сотни миль к северу протянулись радиоактивные шлейфы-«пальцы», где уровень радиации зашкаливал, да и по сей день остается неестественно высоким. Кроме того, в воде одного из водоемов были обнаружены вирусные вибрионы новой напасти, которая вызывала у человека почти мгновенное поражение легочных альвеол и почти мгновенную смерть от жара и удушья. Кто знает, что находилось в арсеналах Вырока на той базе? По крайней мере, он был уверен в себе и заявил, что обладает зарядами сверхвысокой мощности и готов начать здесь еще одну войну.

К тому же был дан страшный ответ на вопрос, мучивший землян долгое время, -кто начал ядерную войну?! Кто первым нажал на «кнопку»: гуэннохорро или ридданцы?

Первым нажал на кнопку Вырок!

Он спровоцировал войну между местными великими державами, направив ядерные ракеты на Гуэннохорро и в Ридданию. Да, у него имелись союзники и подручные, которые и сами желали отправить свою планету на слом. Но первый удар в этой чудовищной гетакомбе нанес ЗЕМЛЯНИН. Причина поражала своей лютой бессердечностью: Вырок просто снес цивилизацию, как сносят строители старый дом в на участке работ. Так и Выроку не нужны были местные цивилизации на планете, которая должна была стать просто сырьевой шахтой для добычи J-101. Вырок пригрозил, что он спровоцировал местную войну, и готов, если нужно, начать полный геноцид новыми средствами, чтобы обвинить в этом землян. И, судя по всему, средства у него такие могли быть…

Стелла в очередной раз убедилась, что судьба есть. Материалисты-куалийцы не верят в нее, а зря… Стелла привыкла ругать тех людей, кто причинил ей зло и неудобство, кто использовал ее, как игрушку. Но интересно получается… Если бы не они, кого Стелла привыкла считать злодеями, разве оказалась бы она здесь?

Если бы жестокая Жю Клидат не отобрала бы ее еще младенцем у бесправной несчастной Рамлы, разве стала бы она дворянкой, получила бы базовое образование, попала бы на Землю?

Если бы первый муж не избил бы ее, разве попала бы она в земную больницу, разве познакомилась бы с Иванниковой, которая и привезла ее на Болхиа?

Если бы Орхо остался жив, и она вышла бы за него, разве познакомилась бы она с увядающей в четырнадцать лет Силве?

Если бы Луччи не напала бы на нее, разве осталась бы Стелла на Болхиа, разве рассталась бы с Иоффе? Если бы Иоффе и Силве не отказались бы от нее, разве поднялась бы она в воздух в тот день, разве, в состоянии аффекта, направила бы свой корабль в огненный таран?

Вот и не верь в судьбу! С самого рождения непонятные силы будто бы вели, подталкивали маленькую девочку Униту, ломали ее об колено, били, топили в грязи, делая из нее ТУ САМУЮ Ведьму Жю Сет, чтобы спустя почти три десятилетия она встала на пути злодея-антихриста Вырока, не позволив ему окончательно добить болхианскую цивилизацию и последних выживших планеты... Как это еще можно объяснить?!

Стелла задремала, надеясь, что ей приснится какой-нибудь вещий сон… Увы, разве такие сны снятся по заказу?! Разумеется, Стелла просидела под деревом на лавочке часа полтора, и ничего толкового ей на ум не пришло, кроме головной боли.

Интересно, что никого больше вокруг не было. Люди будто избегали ее, угадывая желание графини побыть в одиночестве. Ну и хорошо…

- Бывайте, ребята! – Стелла по старому русскому обычаю оставила на лавочке стакан коньяка с корочкой хлеба. Водки у нее, увы, не было…

Слегка покачиваясь, женщина в противном настроении собрала свой скарб и поплелась к кораблю. Она проглотила отрезвитель, сунула в рот мятную конфету, подушилась… Сейчас она доберется до «Хилликии», юркнет в свою каюту, закроется и будет спать. А потом в душ, в ванную, смыть этот проклятый черный день… И так до следующего года. Будь она проклята, Пора Белых Стрел!

Погруженная в свои мысли, маленькая графиня в парадной форме семенила к ремонтному цеху. Людей вокруг было уже больше и больше, они обращались к Стелле с поздравлениями, здоровались, улыбались… Стелла улыбалась в ответ, козыряла воинским приветствием, взволнованно ускоряла шаг. И отводила глаза, будто она сделала что-то низкое и недостойное, будто бы ей было стыдно. Парадоксально - бывшей скандалистке и светской эпатажнице, возмутительнице спокойствия и общественной морали было стыдно перед советскими людьми за свой честный подвиг. Почему – она сама бы не смогла объяснить.

Вот и прямая дорожка вдоль аллеи кипарисов, почему-то заставленная ограждениями… Ремонт дорожного покрытия! Вчера они ходили здесь с Ули. И это в выходной?! Черт поймет начальство!

Стелла, вздохнув, направилась вдоль ограждения в обход. Встречные люди приветливо улыбались ей, поздравляли и говорили «спасибо»! Они благодарили ее! Стелла, раскрасневшись от смущения, улыбалась в ответ, и чуть было не перешла на бег, подальше ото всех. Не была готова Черная Ведьма к роли светлого ангела-спасителя!

Вот и конец ограждения… Стелла вышла на широкую площадь, где стоял обелиск-памятник Героям Терранской битвы. Тут фонтан, остановка аэроплатформ, до штаба было рукой подать. Здесь они когда-то ссорились с Сайто, с милой Изуми Сайто, несчастной женщиной с изодранным сердцем. Аж вспоминать стыдно! А это что появилось в сторонке от обелиска? Еще какой-то памятник из камня или из бронзы? Переставили что-то из Стеллиных скульптур? Могли бы и спросить ее мнения, по крайней мере…

Что это за изваяние еще? Вроде бы женская фигура… И цветков-маячков вокруг столько, что ослепнуть можно от разноцветных огоньков. Вон молодые солдаты, гражданские уже селфятся на фоне новой достопримечательности, фотографируются, рассылают во все уголки Федерации.

Стелла подошла поближе, рассмотреть, что это за бронзовая цаца такая! Высотой фигура не очень большая, - метра два с половиной, не больше, вместе с невысоким постаментом. На постаменте…хилликийские буквы, будто убегающие по волнообразной ленточке, как и положено, справа налево. Из буковок-завитушек выложено слово «СПАСИБО».

Стелла подошла еще ближе. И увидела… Глаза обожгло горячей пеленой, сумка выскользнула из рук, упав на пеногранит. Звякнула садовая лопатка, треснула бутылка из-под коньяка…

Стелла не верила своим глазам. Взволнованная, она даже пилотку сняла. Что они сделали-то?! Когда успели?! Зачем?!

На невысоком постаменте стояла бронзовая фигура…самой Стеллы Жю Сет. В простом своем графском платье до земли, молодая, красивая, пышногрудая женщина, - не огромная, не монументальная, как старинные советские памятники, а худенькая и изящная, чуть выше обычного человеческого роста. Мастер явно польстил Стелле, сделав «ее» фигуру и лицо лет на пять моложе. Он не забыл и про Золотую Звезду с серпом и молотом на груди. Огромные глаза, взволнованное, скуластое, слишком даже русское лицо, пышные в меру губы и брови, тонкие пальцы…

Позади Стеллы как бы прорастало небольшое деревце, напоминающее молодую березку с тонкими листочками, а у ее подножия цвели бронзовые цветы. Будто бы не Стелла это была, а само воплощение женственности, материнства, самой Матери-природы, - то буйной и все сметающей на своем пути, то ласковой, дарящей жизнь…Чуть позади бронзовой Жю Сет стояли испуганные дети-болхианцы в рубище, - худенькие, лысые, босоногие…

На руках бронзовая Стелла держала маленькую девочку в традиционном сельском хилликийском платье, очень похожую на Ули. Девочка прижималась к ней, как родной матери, испуганно глядя на то, что лежало у ног женщины. В правой руке бронзовая женщина держала короткий, прямой меч, напоминающий удлиненный древнеримский гладиус*, опущенный к земле. Автор разумно решил, что какой-нибудь богатырский двуручный меч Ильи Муромца будет смотреться в руках маленькой женщины нелепо.

А под ногами женщины валялось разрубленное на части чудовище, напоминающее издохшего скрючившегося огромного трехголового змея, типа русского сказочного Змея-Горыныча. У змея были металлические крылья со старинной нацистской центральноевропейской свастикой, а по всему корпусу были нанесены цифровые индексы, - их можно было насчитать десятка два. Зидоистские молнии решили не использовать, чтобы не оскорбить действующий полк «Черное Знамя».

Эти индексы использовались в армии Гуэннохоррской Империи. И специалист определил бы, что данными индексами в имперской армии обозначались разные виды оружия массового поражения.

Таблички на постаменте, на русском, интерлингве, хилликийском языке и столичном гуэннохорро гласили:

«8 НОЯБРЯ 2339 ГОДА МЕЖДУНАРОДНЫЙ ВОЕННЫЙ ПРЕСТУПНИК Г.ВЫРОК СОВЕРШИЛ ПОПЫТКУ МАССИРОВАННОЙ БОМБАРДИРОВКИ ФЕДЕРАЛЬНЫХ И БОЛХИАНСКИХ БАЗ И НАСЕЛЕННЫХ ПУНКТОВ С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ БАЛЛИСТИЧЕСКИХ РАКЕТ И ДИВЕРСИОННЫХ ЗАРЯДОВ, ИЗ КОТОРЫХ МИНИМУМ ДВЕ НЕСЛИ АТОМНЫЕ БОЕВЫЕ ЧАСТИ С ОБОЛОЧКОЙ ИЗ КОБАЛЬТА-60, А ТАКЖЕ КОНТЕЙНЕРЫ С НОВЫМ ВИДОМ СМЕРТОНОСНОГО БАКТЕРИОЛОГИЧЕСКОГО ОРУЖИЯ..

ЦЕЛЬЮ АТАКИ ДОЛЖНЫ БЫЛИ СТАТЬ ОКОЛО ТЫСЯЧИ ЗЕМЛЯН, ВОЕННЫХ И ГРАЖДАНСКИХ СОТРУДНИКОВ ВПО "ЗАРЯ-21" (СССР), НЕСКОЛЬКО СОТЕН БОЛХИАНСКИХ ДЕТЕЙ, БОЛЬНЫХ, РАНЕНЫХ И ВРЕМЕННО ПЕРЕМЕЩЕННЫХ ЛИЦ, А ТАКЖЕ ДЕСЯТКИ ТЫСЯЧ ЖИТЕЛЕЙ КОНТИНЕНТА. РАДИОАКТИВНОЕ ЗАГРЯЗНЕНИЕ ДОЛЖНО БЫЛО ЗАТРОНУТЬ ОТ ЧЕТВЕРТИ ДО ТРЕТИ МАТЕРИКА, УВЕЛИЧИВ ЧИСЛО ЖЕРТВ НА ПОРЯДКИ И ПОЛНОСТЬЮ ОБЕЗЛЮДИВ НЕКОТОРЫЕ ТЕРРИТОРИИ.

НО ОСУЩЕСТВЛЕНИЯМ ЛЮДОЕДСКИХ ПЛАНОВ БЕЗУМНОГО МАНЬЯКА-ФАШИСТА ВЫРОКА ПОМЕШАЛА МАЙОР ВС СССР СТЕЛЛА ЖЮ СЕТ. ПРЕЗРЕВ ОПАСНОСТЬ И САМУ СМЕРТЬ, МАЙОР ЖЮ СЕТ НАПРАВИЛА СВОЙ КОРАБЛЬ В ОГНЕННОМ ТАРАНЕ НА ЗАМАСКИРОВАННУЮ ВОЕННУЮ БАЗУ ВЫРОКА, ПОЛНОСТЬЮ УНИЧТОЖИВ ЕЕ, ЗАЩИТИВ БАЗУ ЗЕМЛЯН И ПРЕДОТВРАТИВ ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННОГО ГЕНОЦИДА БОЛХИАНСКОГО НАРОДА.

УКАЗОМ ПРЕЗИДИУМА ВС СССР ОТ 12.11.2339 МАЙОРУ С.ЖЮ СЕТ ПРИСВОЕНО ЗВАНИЕ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА (ПОСМЕРТНО). 26.04.2340 СТАТУС НАГРАДЫ ИЗМЕНЕН».

Стелла на ватных ногах подошла к монументу, дотронулась до него… Ей передался холодок бронзового тела статуи. А в памяти вновь восстал тот проклятый день, как будто это было вчера.

Колени сами подогнулись… Бедная женщина с трудом устояла на ногах. Ей показалось, что она сейчас потеряет сознание, упадет в обморок.

Она вспомнила скульптуру, которую преподнесла когда-то в дар жителям Нью-Йорка, исторической части города Босваш.... Сломанная куколка, которую спасали земные врачи... Теперь куколка выросла и встала грудью за своих спасителей землян в черный день... Круг замкнулся... Вот ответ на все вопросы, почему так сложилась ее жизнь! Потому что Законам Мироздания виднее, как она должна была сложиться. И сейчас Стелла понимала, какая честь ей на самом деле выпала в жизни. Многим не выпадает и десятой доли. Она на миг закрыла глаза, и вновь вздрогнула от криков Ковуна в эфире:

- Нельзя! Запрещаю! Назад, дура, приказываю! Стелка, дура, не делай этого!

И ее последние слова:
4
- Прощайте, товарищи! Я люблю вас! Иду на таран!

А тело Жю Сет напряглось, вспомнив, как изменилась сила тяжести в кабине, когда она дернула кран гипердвигателя, и на всех парах понеслась в Вечность... Если хилликийка любит, она любит, до самоотречения, до презрения к смерти, до исступления и мазохизма. Таков голос крови... И всех ее друзей-землян, и даже тех, кто предал ее, она полюбила до такой степени, что лучше бы сама умерла, чем позволила бы им страдать.

А из толпы уже послышалось:

- Жю Сет! Это она! Живая!

-Настоящая!

-Товарищ майор, дайте интервью "Новой Заре!"

- Разрешите с вами сфотографироваться?!

Гуриассийка резко развернулась к людям, и в ее огромных глазах сейчас сменяли друг друга эпохи. Она, Черная Ведьма, бывшая для земляков абсолютным злом столетия назад, помнившая ужасы средневековья, холод крепостных подвалов и раздирающее пламя костра инквизиции, сама встала на пути зла абсолютного, настоящего... Если все ангелы мертвы, на пути зла встает ведьма.

Стелла задумалась, что сказать людям… Но молчать нельзя, от нее ждут слова люди, для которых она – легенда, маяк, ориентир… Что она может сказать им? Комок подступил к горлу, из глаз опять брызнули слезы, но Стелла мгновенно овладела собой и сказала речь, которую потом долго будут цитировать во всех газетах:

- Товарищи! Сразу хочу вас одновременно поблагодарить за такую честь и попенять вам за излишнее внимание к моей скромной персоне. Я против всякого культа личности, даже когда речь касается меня самой. Культы личности, как учит история НАШЕЙ страны, никогда ни к чему хорошему не приводил. Сфотографироваться с вами я не могу, и не из-за чванства и высокомерия, а лишь потому что порядок моей службы не одобряет это. Я счастлива сейчас... Я – хилликийка по рождению, но меня вскормил и воспитал народ Земли… Североамериканский народ защитил меня и дал мне профессию, дал мне примерных опекунов, вторых родителей… А российский народ вдохнул в меня новую душу. А мы, хилликийцы, верны своим родителям до гроба и никогда не бросаем их в беде, хоть родных, хоть приемных! Рада была отплатить своим приемным родителям за добро и любовь! Да и потом, я слишком люблю вас всех, мой народ, мою большую семью… А когда любят, всегда идут до конца, даже на смерть ради своих любимых! Мне не нужен этот памятник, - мне нужно, чтобы вы все были живы и здоровы. И это великая честь - умереть за свой народ! Прошу простить, но я слишком косноязычна для митинга, к тому же я должна спешить по делам. Спасибо вам, товарищи! Постараюсь вас хотя бы не разочаровать…

Раздался гром аплодисментов, крики «Ура»… Младшие чины вытянулись перед ней по струнке. А сама майор Жю Сет, суровая, сосредоточенная, ладная, как на параде, отдала всей площади воинское приветствие. Затем, резко развернувшись на каблуках, Стелла вновь сделала строгое лицо, пытаясь сдержаться и не расплакаться. Чеканя шаг, Стелла покинула площадь, в последний момент закрыв ладонью раскрасневшееся лицо…
;

ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - *

«Или тот легендарный святой воин, Викх Тор...» - Имеется в виду капитан Виктор Неделин, погибший в мае 2339 г.

Гладиус - древнеримский короткий колющий солдатский меч.