Маяки России

         Часть 1 «Хозяин блокнота путевых заметок»

«Я не могу представить себе другого сооружения, построенного человеком столь же альтруистического, как маяк. Они были созданы только для того, чтобы служить» Джордж Бернард Шоу.

Прежде чем начать увлекательное путешествие в невероятный и удивительный мир под названием  «Маяки России», справедливо отметить, что их возникновение неразрывно связано с рождением Российского флота и, конечно же, с именем Петра I. Ведь в далеком 1705 году по его прямому указанию вдоль узкого извилистого фарватера Северной Двины были установлены лоц-бочки, заранее закупленные в Голландии, а в устье этой самой реки соорудили первые, несколько примитивные «огневые маяки». Так тогда назывались сооружения на берегу с установленными на них емкостями для горючих материалов, зажигавшиеся перед приходом с моря военных судов.
Последующий, за этими событиями, целый век, маяки развивались хаотично, без какой либо системы и содержались «по остаточному принципу», а именно «чем Бог послал».
Адмиралтейств-коллегия была завалена жалобами капитанов российских и иностранных судов. Во всех подобных записках указывалось на опасность плавания в Финском и Рижском заливах. Поэтому, когда их накопилось огромное количество, игнорировать сей факт стало не только невозможно, но и очень опасно для карьеры чиновников вышеупомянутого Адмиралтейства.
Поэтому в 1801 году Морскому ученому комитету, наконец-то, было поручено рассмотреть проекты улучшения маячного дела. Первым, кто предоставил подобный проект, был морской офицер Леонтий Васильевич Спафарьев. Лишь через четыре года его документ был рассмотрен.
8 июня (27 мая) 1807 года император Александр I утвердил «Положение о содержании маяков и штате маячной команды». Этот день стал официальной датой создания маячной службы России.
В документе говорилось о введении на всех маяках масляного освещения и единых штатов (один смотритель и пять – восемь служителей морского ведомства на каждом маяке). А также вводилась должность директора балтийских маяков, которую вскоре и занял 42-летний капитан 2-го ранга Леонтий Васильевич Спафарьев. Под его чутким руководством оказались тогда еще целых девятнадцать маяков. Капитан управлял дирекцией балтийских маяков более тридцати лет и довел маячное дело «до совершенства».
В 1837 году  был создан Гидрографический департамент, на плечи которого легло «устройство и надлежащее содержание маяков, входных огней, спасательных станций, башен, вех, бакенов и других предостерегательных знаков». Год от года количество маяков в империи увеличивалось, и все равно их катастрофически не хватало. Так, в 1868 году один маяк приходился на целых сто пятнадцать верст российского побережья, когда в той же Франции плотность маяков была в десятки раз выше.
«Некоторые люди в нашей жизни похожи на маяк. Они ведут нас в безопасное место, пока мы увлеченно путешествуем по побережью, другие же наоборот, кидают в водоворот жизненных событий, и позволяют в нем сгинуть, не освещая наш путь, а лишь являясь сокрушительными рифами или кромешной темнотой» - думал неполный тезка известного писателя, Лев Николаевич.
Инспектор собирал дорожную сумку и, проходя по списку составленных вещей, успевал поразмышлять. Он  вчера был откомандирован начальством, проверить российские маяки, на предмет составления подробного отчета об их состоянии. Поездка должна была занять немало времени, но чиновнику некуда было торопиться.
В свои пятьдесят с небольшим хвостиком, он числился закоренелым холостяком, помешанным на работе. Нет, мужчина не был женоненавистником, как это часто случается с зрелыми холостяками. Наоборот, Лев Николаевич любил женщин, причем самых разных. Внешность дам находилась для него отнюдь не на первом месте. Это не значит, что красота лица и фигуры мужчину совсем не интересовала. Но, все же, в первую очередь женщины его привлекали внутренним наполнением. Поэтому, он никогда не торопился при первом знакомстве делать выводы, и из-за этого казался немного отстраненным, а потому и недоступным. Хотя многих это еще больше раззадоривало, и они действовали быстрее, не желая терять времени на всякие там дамские уловки, раскрывались по максимуму.
«А почему свой блокнот в список не включил? Странно. Как я пропустил это? Так, Светлов, соберись», - подумал он, обращаясь к себе самому, и пошел в кабинет за блокнотом.
«Светлов. Свет от маяка. Надо же! Фамилия выбрала мой род деятельности или деятельность выбрала фамилию? Дилемма! Подумаю об этом позже. Знаки. Везде сплошные знаки», - Лев Николаевич улыбнулся внезапно возникшей мысли.
В довольно просторном помещении, по всему периметру, с пола до потолка, разместились шикарная библиотека. Чего тут только не было. Казалось, что любой, придя сюда, найдет книгу на свой вкус. Да, Лев Николаевич, как и его прапрадед, прадед, дед, отец, а теперь и он сам, были полиглотами. Москвич, корнями, уходящий в основание столицы, получив в наследство эту обширную библиотеку, и уже дополняя ее новыми изданиями, очень дорожил своим бесценным богатством. То ли сходство имени и отчества с великим писателем Толстым, портрет которого висел над столом, то ли великое множество прочитанных книг, а может и то и другое, но Лев Николаевич тоже немножко считал себя писателем. Он не просто так пришел в кабинет за блокнотом. Это был его тайный соратник, заговорщик, хранивший самые лучшие мысли, наблюдения и впечатления из жизни. Прочитав написанное красивым каллиграфическим подчерком, можно было многое узнать о хозяине сих строк. Но блокнот не являлся традиционным дневником, в котором записывают случившиеся с человеком личные события вплоть по дням и даже часам. Это был толстенный, в старинном кожаном переплете, блокнот для путевых заметок. И он заботливо хранил историю своей страны. А еще разные судьбы, веселые и грустные, с хорошим концом и не очень, живущих в ней людей.

Часть 2 «По ком звонит колокол»

Обеспечение проходов судов в узости пролива Босфор Восточный в заливе Петра Великого Японского моря осуществляет и сегодня маяк Токаревского, расположенный в прекрасном дальневосточном городе Владивостоке. Частые осенне-зимние туманы и снегопады в заливе повлекли за собой с внешней стороны башни маяка подвесить на кронштейнах еще и колокол. Когда густой туман опускает залив Петра Великого в парное молоко, а видимость становится нереальной, смотритель маяка, дважды ударяет в колокол, тем самым предупреждая проходящие суда об опасностях навигации. Но так происходило до 1959 года, пока старый колокол не упразднили, заменив электромагнитным излучателем. Он так и назывался – наутофон. До какого-то времени пятидесятикилограммовый гигант хранился на маяке как реликвия, а затем его передали в Музей Тихоокеанского флота.
Статный мужчина с дорожной сумкой вышел из служебного автомобиля, припарковавшегося у калитки забора с надписью «Собственность Гидрографической службы ТОФ ВМФ РФ», за которым уютно расположился маячный городок.
Городок - сказано громко, но тем не менее. Целых два одноквартирных жилых дома для смотрителя и служителей маяка, баня и сарай, расположенные на косе, были построены для обслуживания очень важного объекта.
- Здравствуйте! – важный мужчина вошел в небольшое служебное помещение с улыбкой на лице.
- Здравствуйте! Вы Лев Николаевич? А я, Илья Петрович, – поздоровался в ответ широкоплечий дальневосточник, одновременно протянув огромную ладонь, и также улыбнулся гостю.
- Ну, что, Илья Петрович, давайте будет знакомиться ближе. Может, сразу на маяк сходим? – предложил москвич.
- А чего откладывать? Пойдемте, - с готовностью ответил главный смотритель.
- Имя - то у маяка нашего, знаете, почему Токаревский? – поинтересовался местный житель, пока они шли по дороге.
- Знаю. В честь офицера Сибирской флотилии капитана 2-го ранга Токаревского, а еще и главного строителя знаменитого крейсера «Аврора».
- Верно, в память капитана. Это случилось в 1880 году. Он в то время заведовал минными складами, располагающимися в районе мыса, ну или кошки, и был главным минером Владивостокского порта, - рассказал Илья Петрович.
- Знаю, что ваша Токаревская кошка, от природной косы отличается тем, что она рукотворная, - заметил Лев Николаевич.
- Все верно, так и есть, рукотворная, - согласился смотритель.
- Длинною коса, почти восемьсот метров, и состоит из двух частей. Первая широкая с площадкой для автомобилей и 85-метровой мачтой электропередачи в конце. Вторая часть для пешеходов. Но, во время прилива исчезает под водой полностью. А вы знаете, что на маяке был колокол? Он звонил, когда залив погружался в густой туман. Смотритель ударял дважды с интервалом менее трех минут, упреждая судна от возможной беды. Верой и правдой служил он, а теперь со всеми почестями находится на заслуженном отдыхе, в музее, - добавил мужчина.
- Знаю. А еще, что ваш маяк построил на собственные средства самый богатый человек дореволюционного Владивостока  - Отто Вильгельм Линдхольм. Есть версия, что таким образом он воплотил в реальность свои детские мечты, - сказал Лев Николаевич.
- Да, именно так. Правильный человек был, этот Линдхольм. Такое наследие после себя оставил. Чего еще лучше можно сотворить, чем не маяк? Он ведь спасает человеческие жизни и судьбы, порою, больше, чем какой - либо храм, – подтвердил слова гостя Илья Петрович.
- Вы говорите о маяке, словно о живом человеке, - заметил Лев Николаевич.
- Так он и есть живой, разве нет? - широко заулыбался смотритель и оправил густые, подернутые сединой, усы.
«Какой удивительный человек! От него веет такой добротой и спокойствием, что и мне вдруг стало хорошо и тепло на душе» - поймал себя на мысли Светлов.
Они, наконец, пришли на маяк.
- Здесь «оптика» четвертого разряда. Линзы 500 мм в диаметре, в высоту 975 мм и с фокусным расстоянием 250 мм. Линза системная, включает в себя пять диоптрических элементов высотой 350 мм и 9 катодиоптрических элементов, - со знанием дела сказал Илья Петрович.
- Да, светооптический аппарат четвертого разряда с конструкцией под фонарь от компании «Barbier C; Fenestre Construrs» был доставлен из Франции в 1913 году, - блеснул знаниями москвич, чем вызвал немалое уважение смотрителя.
- А поначалу основным источником была обычная керосиновая лампа с фитилем, представляете! – добавил Илья Петрович, с любовью разглядывая свое детище.
- Да, время не стоит на месте. В этом его суть, - с интересом рассматривая конструкцию, сказал Лев Николаевич.
- В июле этого года наш маяк включили в список объектов культурного наследия Приморского края. Это значит, что он оказался под особой защитой государства. Запрещено будет строительство капитальных объектов вблизи маяка, и вообще, беречь будут старика. Правильное решение! Я очень рад этому! Он ведь действительно один из старейших на Дальнем Востоке России. И его история начинается аж в 1876 году, когда был установлен первый светящийся знак. А в 1910 году на восьмигранном фундаменте поставили круглую каменную белую башню маяка высотой 11,9 метров. И вот она сохранилась до настоящего времени в первозданном виде, – сказал смотритель и ласково потрогал обветренной ладонью стену строения.
Когда маяк был осмотрен, мужчины решили вернуться обратно. Они успели немного продрогнуть, так погода стояла ветреная, и моросил мелкий дождик, называющийся здесь «чилима», но это никак не омрачило их настроения.
- Лев Николаевич, предлагаю сходить в нашу баньку, прогреть косточки под дубовый веничек, а потом дарами моря угоститься. Вы как? Не против? - предложил вполне деликатно Илья Петрович.
- Я только - за! Познакомимся с остальными сотрудниками. Ничто так не сближает, как баня, - согласился гость.
- Вот и славно! – смотритель мельком взглянул на москвича.
«Нормальный мужик. А нам говорили, что сноб приедет московский. Никакой он не сноб. Разве что-то в блокнот записывал. Ну, и пусть. Нам чего скрывать. Мы как на ладони все здесь» - подумал мужчина.
Часть 3 «Забытье хуже любого ограбления»

Заброшенный маяк! Что может быть печальнее на свете? Некогда знаменитый и один из самых красивейших, маяк Анива, построенный в 1939 году во времена Карафуто японцами, до сих пор является одной из визитных карточек острова Сахалин.
Лев Николаевич не мог не посетить это знаменательное место и отдать должные почести, пусть уже почти останкам, некогда легендарного сооружения. Добраться легче всего было по воде, на служебном катере, который вежливо предоставило местное руководство. Обслуживающего персонала на маяке не предусматривали, поэтому осмотр Светлов должен был сделать в гордом одиночестве.
Даже сегодня мыс Анива считается самым труднодоступным на Сахалине и до него очень сложно добраться по морю, и практически невозможно – по суше.
Катер припарковался, преодолев двадцатиметровый пролив между мысом и маяком. Рулевой, возясь с инструментами, остался терпеливо ожидать возвращения чиновника на берегу.
Лев Николаевич проверил, на месте ли любимый блокнот и бодрым шагом направился к сооружению.
«Маяк в этом месте должен был появиться ещё во времена Российской Империи, но, этому не суждено было осуществиться. А когда мы в Русско-Японской войне проиграли, и «япошки» завладели южной частью Сахалина, организовав здесь префектуру Карафуто, то именно они стали активно строить и развивать инфраструктуру на отвоеванной половине острова, в том числе и судоходную. Проект инженера Синобу Миура дал путевку в жизнь маяку Анива. Этот маяк стал, просто жизненно необходим. Ведь после завершения строительства, которое длилось в тяжелейших погодных условиях целых два года, все трудности сполна окупились. В маяке был  установлен очень мощный осветительный прибор, дальность которого составляла двадцать девять километров, что значительно упростило судоходный путь и помогло избежать множеству кораблекрушений. Вот он, суровый тридцатиметровый исполин во всей своей красе, возвышающийся на девятиметровой скале» - подумал Светлов, с огромным уважением к мощному сооружению, подойдя к маяку совсем близко.
Лестницы, ведущей к башне, не было, а взбираться по скале с помощью каната, как это делают туристы, чиновник не планировал. Он был уже не в том возрасте, да и приехал сюда не на обычную экскурсию, а отдать дань маяку и посмотреть на него снаружи.
 «Да, время никого не щадит! Но то, что творят люди,  все разрушая вокруг себя, это невообразимо» - он недовольно поморщился от увиденного, и почувствовав, что немного озяб, резко запахнул воротник куртки.
Да, омываемый холодными водами Охотского моря и обдуваемый морскими ветрами, мыс показался неприветливым.
«Ну, здравствуй, дружище!» - мысленно поприветствовал мужчина маяк.
Над самой головой неожиданно взлетела белобрюхая чайка, словно душа маяка, вселившаяся в нее, и приветствующая незнакомца.
«Ты теперь наш по праву, как и скала, на которой стоишь. Спасибо японцам за тебя, но ни одной пяди русской земли мы никому не отдадим и всегда все возвратим обратно. Как и в августе сорок пятого, когда южная часть Сахалина снова стала снова российской» - подумал Лев Николаевич и улыбнулся.
Чайка громко несколько раз прокричала на своем птичьем языке, словно прочитав мысли незваного гостя и всецело поддержав их.
«Послужил, мой друг, ты верой и правдой. За время своей активной профессиональной деятельности тебя неоднократно укрепляли силами военных, меняли выходящее из строя оборудование и всячески модернизировали. Но, механизмы частенько выходили из строя. А проблемы с доставкой продовольствия и сложные условия для дежурства маячной команды гидрографической службы ТОФ, вынудили в 1990 году перевести тебя в автономный режим работы. Для этого внутри установили радиоизотопный термоэлектрический генератор РИТЭГ.  С тех пор ты стал необитаем, и лишь время от времени сюда приплывала команда с ближайшей погранзаставы для обслуживания. 2006 год стал твоим закатом.  Повсеместное внедрение систем спутниковой навигации заменило устаревший генератор РИТЭГ. С тех пор ты больше не функционировал» - Лев Николаевич, с грустью разглядывая заброшенное здание, вел немой разговор с маяком.
«А что на сегодня в сухом остатке? Согласно официальным документам маяк на мысе Анива в Сахалинской области принадлежит гидрографической службе Тихоокеанского флота. Последние пару лет маяк получил поддержку Минобороны России и на 2023 год запланированы строительно-монтажные работы, финансирование которых на себя взяло правительство Сахалинской области. Мир не без добрых людей! Значит, маяку Анива быть и да здравствует свет!» - подумал Светлов, усаживаясь в катер.
Расположившись удобнее на жестком сиденье, он достал блокнот и стал в нем что-то увлеченно записывать.
- Ну, что, в путь, - скомандовал чиновник.
- А вы, знаете, Лев Николаевич, у маяка есть своя собственная легенда? Правда, правда, - вдруг обратился, все время молчавший, рулевой катера Егор.
- Расскажи, это интересно, - ответил мужчина.
- Так вот, легенда гласит о том, что невидимые огни маяка Анива каждую ночь призывают души погибших при кораблекрушениях моряков к себе. И те, поднимаясь со дна морского, приходят к строению и бродят там до самого утра, пока не блеснет первый луч солнца, -  рассказал молодой человек.
- Ну, если уже ты о мистике заговорил, Егор, то нужно отметить, что вообще в таких отдаленных местах обязательно имеется свой духовный покровитель. Конечно же, это не домовой, но какой-то определенный дух места однозначно существует. Ты вроде бы и один находишься, а чувство такое, что кто-то есть рядом. И не стоит этого бояться, ведь если с хорошими помыслами человек явился, то ему ничего не грозит, - ответил Лев Николаевич парню.
- А, если серьезно, то все легенды сочиняют люди. Ведь жить без сказки скучно и неинтересно. А маяки, так это вообще сплошные волшебные места на земле, - добавил он, и широко улыбнувшись, мысленно попрощался, с исчезающим с горизонта, маяком Анива.
Часть 4 «Свет с необитаемого острова»

Зима сюда приходит в середине декабря. Причём, все случается за какой-то один день. Ещё вчера можно было ходить без шапки, и в распахнутой на груди куртке, а сегодня уже все занесено снегом по эту самую грудь. И в течение всей зимы здесь царят циклоны, метели, и даже бывают мощные ураганы. И так до самой весны.
А еще вдруг откуда-то из самых недр начинается, все, более нарастая, мощный гул. Это крупные камни стучат друг о друга, заставляя землю активно вибрировать. И хотя вулкан Берга в последние годы крепко спит, его отголоски нет-нет, да напомнят о страшной силе возможных разрушений. Это остров Уруп, относящийся к юной группе Курильской гряды, на котором отсутствуют дороги, большую часть года дуют сильные ветра, и, весьма нередки землетрясения. Поэтому, и постоянного населения нет.
Когда-то здесь находились военные и золотодобытчики, но сейчас и их не стало. А на Урупе теперь живут всего несколько человек. Они много лет обеспечивают работу маяка на мысе Ван-дер-Линда, находящегося в южной оконечности острова, а на севере маяка Кастрикум, и еще приглядывают за автономным маяком на мысе Черепаха, расположенном на восточной части Урупа.
Командировка Светлова продолжалась. Он прибыл на далекий северный остров, где его радушно встретил смотритель маяков Михаил. В глазах мужчины по-настоящему стояла радость, а с обветренного лица не сходила улыбка. Так как редкий гость здесь ценился на вес золота, то его старались окружить заботой и вниманием, и не важно, с самой столицы он или никому незнакомого населенного пункта.
- Здравствуйте! Я, Лев Николаевич! – подав руку, заранее сняв перчатку, поприветствовал смотрителя чиновник.
- Здравствуйте! А я - просто Михаил! -  ответил тот и крепко по-мужски сжал ладонь гостя.
- Лев Николаевич, может с дорожки чаю? Вкусный, не утверждаю, а вот что горячий, так это точно, – весело предложил тот.
- Не откажусь, продрог немного, пока добирался до вас, - принял предложение чиновник.
- Тогда, вы пока располагайтесь. Куртку можно повесить вот сюда, - он жестом указал на прибитые к стене крючки.
Светлов, сняв верхнюю одежду, довольно размял руки и присел к деревянному столу, на котором стоял большой пузатый самовар из прошлой эпохи.
- Ух, ты, давно таких динозавров не встречал. Все больше электрические. Чай из самовара действительно очень ароматный получается. Незабываемый вкус. Из детства, - высказался мужчина.
- Да, так и есть! Лучшее – враг хорошего. Вот вроде бы в электрическом закипает быстрее, и это здорово, а чаек все же, не такой вкусный, получается, - подхватил разговор Михаил.
Он достал из шкафчика сушки с маком и варенье.
В маленькую вазочку положил несколько ложек, и, придвинув поближе к гостю, немного смущаясь, сказал «Попробуйте, Лев Николаевич, собственного приготовления. Я сам не ем, сладкого не люблю, а делаю исключительно для гостей».
Варенье оказалось очень вкусным, тягучим и не приторным. Чиновник с нескрываемым удовольствием ел, вприкуску с маковыми сушками, запивая ароматным напитком из самовара. Пока чаевничали, подтянулись еще несколько человек. Двое мужчин и женщина. Это были коллеги Михаила обслуживающие на острове маяки. Они приветливо поздоровались с гостем. Когда знакомство состоялось, и они узнали, что это тот самый чиновник из Москвы, который едет, словно ревизор, проверять по России маяки, то стали с большим интересом его рассматривать. А женщина приятной внешности, что сразу про себя отметил Светлов, смущалась, все время пыталаясь спрятать обветренные руки, не знавшие маникюра, под столом.
«Ведут себя словно дети. Надо же. Видно абсолютно искренние и простые люди, без какого-либо двойного дна и без этого противного театра «бабы Фисы». Все вполне натурально. Как этот чай и варенье. Разглядывают внимательно, типа «вот сидит перед ними живой москвич, и нужно его разложить по полочкам, что он такое да эдакое», - подумал с теплом о неприкрытом любопытстве смотрителей чиновник.
Когда приятное чаепитие и знакомство окончились, решили отправиться на маяк.
- Я с Львом Николаевичем на Кастрикум, а вы как всегда всё по плану, - обратился к коллегам Михаил.
Те, согласившись, кивнули головами и стали одеваться.
Пока смотритель и чиновник добирались на маяк, разговорились.
- Профессии смотрителя маяка не учат в университетах или колледжах. Я попал на Уруп по воле случая. Много чем занимался в своей жизни, даже бизнесменом был, но все надоело. Душа требовала перемен. Товарищ предложил поехать на Уруп. Он там был смотрителем, и я не раздумывая, согласился. Вот теперь здесь и влюбился в работу, - рассказывал по дороге Михаил.
- Да, маяки притягательны и очень романтичны. В них не влюбиться нереально, - согласился Светлов.
- Некоторые могут подумать, ну, зачем они нужны? Ведь нынешний уровень развития технологий позволяет обойтись без них. Вон, даже гаджеты имеют геолокацию. Но, ведь бывает так, что случаются внештатные ситуации и любая техническая система может выйти из строя. И вот здесь маяк становится в приоритете. Потому как он надежен и продолжает действовать во многих сложных для судоходства районах, становясь той самой страховкой, в условиях которой все современные технические системы могут вполне и не справиться, - добавил мужчина уверенно.
Когда они добрались до маяка, то Светлов с интересом стал его рассматривать.
- Вот он наш красно-башенный великан! Ростом в двадцать четыре метра с небольшим хвостиком. Кастрикум был построен по типовому проекту шестидесятых. Дальность видимости огня – девятнадцать морских миль. Это примерно тридцать пять километров, - продолжал говорить Михаил, задрав голову и прикрыв одной рукой глаза от яркого солнца.
- Длительное время маяк не работал. Запустили вновь 9 апреля 2021 года. Несложно, казалось, заменить перегоревшую лампу. Но попасть наверх, в фонарную часть, было практически невозможно. Внутри башни сгнили все лестничные марши. На ступеньку поднялся – а она ломается. Все ржавчина проклятая съела. Поднимались по чугунным болтам, которые скрепляют стены маяка, словно альпинисты. Страховочного оборудования не было, но нужно было срочно запускать маяк. Слава тебе Господи, обошлось без трагедии, и никто не свалился. Ведь случись такое, помощь подоспела бы не быстро, - сказал он и радостно потер руки.
На обратном пути чиновник сделал несколько пометок в блокноте.
«Оказавшись на самом краю земли, и набираясь здесь опыта жизни и работы, хочешь ты этого или нет, но научишься и мудрости, и терпению, и осознанию, того, что для нормальной жизни человеку, в общем-то, нужно не так уж и много», - подумал Светлов, мельком взглянув на счастливого смотрителя.
Часть 5 «Дедушка дальневосточных маяков»

Справка.
«Петропавловский»  - старейший маяк Дальнего Востока России. Первая маячная башня сооружена из лиственницы. Огонь был виден на расстоянии двадцати морских миль. Первым смотрителем маяка был прапорщик Губарев. Он отличился при обороне Петропавловска. Именно с этого маяка 17 августа 1854 года унтер-офицером Яблоковым был подан первый сигнал о приближении англо-французской эскадры к Петропавловску.

Давным-давно, аж в 1740 году, для заходящих с Тихого океана судов жгли сигнальные огни. Они указывали безопасный путь к естественным воротам Авачинской бухты, образовавшимся благодаря двум мысам - Маячному и Безымянному. На первой подробной карте Авачинской губы штурман И.Ф. Елагин поместил надпись: «Маяк, на котором жгут огонь в ночное время». А на плане Авачинской губы 1741 года маяк отметили рисунком в виде башни. На самом деле он представлял собой бревенчатый сруб треугольной формы с прорубленными в сторону моря окнами. С наступлением темноты в срубе жгли дрова, облитые жиром, тем самым указывая мореплавателям местоположение входа в Авачинскую губу.
Построенный в 1850 году, маяк Петропавловский – настоящий форпост Камчатки, являющийся еще и режимным объектом ведомства Министерства обороны, служа верой и правдой, до самого сегодняшнего дня освещает путь морякам.
 «Да, дорога на мыс, прямо скажу, не для слабонервных. Расстояние всего-то двенадцать километров, а по ощущениям, все пятьдесят. Не ехали, а плелись. Пешком быстрее бы дошел. Сплошные подъемы, огромные булыжники всю дорогу и ямищи» - ворчал про себя Светлов, добираясь до места.
Машина подъехала к одному из строений, относящихся к маяку. При въезде им пришлось предъявить пропуск, так как объект считается режимным. Это был дом на восемь квартир, где жил обслуживающий персонал. На встречу вышел невысокий коренастый мужчина в выгоревшем на солнце камуфляжном костюме. Светлов бодро выскочил из машины, чтобы поздороваться и размять ноги заодно.
- Добро пожаловать к нам на маяк! – с улыбкой обратился смотритель к гостю.
- Я, Евгений, а вы – Лев Николаевич, верно? – добавил он.
- Верно, - коротко ответил чиновник, с улыбкой пожав тому руку.
- Сразу на маяк или передышку сделаете? Дорога к нам не из легких. Протрясло, наверное, до самой печенки? – поинтересовался мужчина.
- Давайте уже на маяк, а потом и отдохнуть можно, - сказал Светлов.
- Тогда, следуйте за мной, Лев Николаевич, - смотритель накинул теплую куртку, и они пошли по узкой тропинке друг за другом. 
- Я уже здесь четырнадцать лет служу. Маяк стал родным домом, - завел разговор дальневосточник.
Они прошли мимо неказистой постройки, которая оказалась баней.
- На вид, да, совсем ветхая банька. Полвека ей уже, как и всем постройкам здесь. Доски сгнили местами. Мы своими силами сделали небольшой косметический ремонт, обшили фанерой. Помыться можно, и даже парилка есть. Венички разные заготовлены, все по науке, - объяснил Евгений, поймав внимательный взгляд чиновника.
- А там – овощехранилище. Картошечка, лук, свекла, морковка, - продолжал он рассказывать.
- В этом здании у нас аппаратная, агрегатная и котельная, - показал он рукой на каменное строение.
Чиновник решил туда зайти. Внутри все выглядело очень аккуратно. Несмотря на то, что это рабочее помещение,  было видно, что хозяева заботятся о порядке и чистоте в нем. Маяк включался именно здесь, и эта аппаратная являлась основным рабочим местом смотрителя маяка.
«Какой же молодчина! Все у него по полочкам. Отрадно на душе от этого. Видно, что с любовью и уважением относится к тому, где живет и работает. С таким аккуратным человеком и общаться намного приятнее» - подумал Светлов.
- Работаем на дизельном топливе. В год необходимо порядка ста тонн, - продолжал рассказывать смотритель.
Они вышли из здания и направились к самому маяку.
- Вот он наш тринадцатиметровый дедушка! Больше ста пятидесяти лет ему в обед, - с придыханием сказал Евгений, и его глаза в этот момент светились счастьем.
Стали подниматься по винтовой лестнице, которая насчитывала тридцать семь ступенек и была вполне удобной для восхождения. В световую камеру маяка такая же лестница оказалась уже не столь комфортной, но смотритель с чиновником, тем не менее, поднялись на самый верх. В световой башне было довольно тесновато.
- Светооптический аппарат с линзой Френеля французской фирмы Барбье, изготовлен в 1894 году! Это очень редкий экземпляр, раритет практически,  и продолжает исправно работать, - с гордостью поведал смотритель.
- К оптике бережно относимся, потому что она очень нежная. Несколько раз в месяц протираем линзы спиртом, стеклоочистителем, чтобы не скапливалась пыль. Наш дедушка настоящий трудяга. Ни одного дня не было, чтобы он не работал. Каждую ночь освещает на протяжении всех своих лет, - добавил он.
Они вышли с маяка и направились обратно.
- А вы знаете, Лев Николаевич, что на территории маяка размещены сразу пять танковых башен? Их поставили еще в 70-80-х годах. Здесь ведь была линия обороны, - сказал Евгений.
- И соседи у нас, что надо! С одной стороны - радиотехнический пост моряков, с другой - пограничников. А еще гидрометеослужба, - хвалился мужчина.
- А что с погодой в этих краях? – спросил Светлов, все время внимательно слушающий смотрителя.
- Ну, несмотря на то, что географически мы находимся почти на краю земли, и здесь холодное царство сильных ветров и непроницаемого тумана, тем не менее, вполне уютно, а может, мы просто привыкли к суровому климату, - ответил дальневосточник.
- И вообще, здесь особая аура присутствует. В округе у всех пожары были, а у нас, тьфу-тьфу, ни разу, никаких чрезвычайных ситуаций, ни убийств, не дай Бог, - добавил он.
«Удивительные люди - смотрители маяков! Наверное, эта  служба откладывает свой неизгладимый отпечаток на них, делая романтиками», - подумал Светлов.
Пока Евгений закрывал на двери увесистый амбарный замок, чиновник сделал в своем блокноте несколько записей.
Часть 6 «Эйфелева башня в Карском море»

Серое словно сталь, пугающее своей суровостью Карское море, по сравнению с относительно тёплым Баренцевым морем, считается менее беспокойным, но и более холодным.
Самая северная территория Ямало-Ненецкого автономного округа – заполярный остров Белый является сакральным местом для коренных народов Ямала и хранит на своей земле настоящие святилища, а еще здесь находится маяк Белый, который планируют сделать памятником.
В 1933 году метеорологи основали на острове метеостанцию, действующую и поныне, а в 1936 году построили маяк высотой тридцать пять метров. Деревянная конструкция представляет собой вышку с вращающимся прожектором с лампами в тысячу свечей. Сегодня маяк бездействует, так как находится в весьма плачевном состоянии. Но все равно выглядит он впечатляюще и считается в своем роде уникальным. А все потому, что полностью выполнен из дерева, с достаточно сложной конструкцией, аналогам которой нет. Известные деревянные маяки тридцатых годов - это вполне привычные цилиндрические башни. А маяк Белый - ажурная, поражающая своим изяществом конструкция из брёвен. Можно смело сказать, что это полноценное инженерное сооружение, хорошо продуманное, пропорциональное и чем-то напоминающее всем известную башню в Париже. Примечательно, что деревянный маяк до сих пор сохранился, хоть и находится в неудовлетворительном техническом состоянии, а вот все старые здания самой метеостанции уже давно и без какой-либо надежды на восстановление, беспощадно разрушило время.
«Если и существует край земли, то он находится здесь! Абсолютно необитаемое место. Этот остров моряки считают кладбищем судов. Здесь когда-то погибли «Обь», «Енисей», «Альбатрос», «Белуха» и другие, все и не упомнить. Поэтому, в навигационный период огромное значение имеют радиомаяк и светомаяк» - думал Светлов, выходя из самолета и зябко кутаясь от холодного пронизывающего ветра в меховой воротник куртки.
Чиновника встретил один из главных специалистов Центра современной истории. Мужчины обменялись крепкими рукопожатиями и направились к старенькому снегоходу «Буран».
- Постоянного населения на острове нет. Лишь существует полярная метеостанция имени М.В. Попова, построенная в 1933 году. Да, край суровый. Жить здесь нелегко. Ученые по службе, да еще волонтеры приезжают. Убирают территорию от мусора. А в 2012 году здесь была возведена деревянная православная часовня. Она - одна из самых северных в мире. Тут же и наш неработающий деревянный маяк. Нами произведены обмеры конструкции и тщательный осмотр. Фундамент ни к черту. Требуется полная замена. Истлели первые венцы вышки. Ну, это неудивительно. Чудо, что вообще он еще сохранился. Нужно делать схемы маяка. Пытаемся найти оригинальные чертежи, для этого изучаем архивы. Если не найдем, тогда будем воссоздавать маяк по уже своим чертежам, - подробно рассказал специалист Центра по имени Иван.
- Может, чаю горячего сначала попьем, а потом на маяк двинемся? – предложил он Светлову.
- Не помешает, - согласился тот.
Пока добирались до места, по дороге встретили деревянные фигурки животных. Какой-то неравнодушный мастер приложил свою руку и создал их на потеху.
Подъехали к зданию метеостанции с незамысловато разрисованными окошками. Зашли внутрь. В кают-компании оказалось очень тепло и довольно уютно. Здесь находилось еще несколько человек, метеоролог и двое волонтеров. Познакомились и дружно попили чаю. Согревшись, наружу выходить не хотелось, но самолет ожидал, и нужно было осмотреть маяк и улетать обратно. Тем более началась легкая поземка и мужчины заторопились.
- Вот она, наша Эйфелева башня! – весело сказал Иван, несколько театральным жестом указывая на старенький маяк.
- Действительно похож! – согласился Светлов.
Метель усиливалась, несмотря на абсолютно голубое небо.
- Взбираться на него мы не будем. Это небезопасно! - крикнул парень, подойдя к маяку вплотную.
К ним подбежали два довольно крупных лохматых пса и стали друг друга задирать и бороться. Тот, что больше одержал победу, схватив за шею мелкого товарища. Проигравший жалобно заскулил и был тут же помилован.
- Да, сооружение действительно уникальное. Полет инженерной мысли! - выразил восхищение Светлов.
- Вот, восстановим, будет еще красивее наш маяк, - сказал Иван и потер озябшие руки.
- Ну, что едем обратно, Лев Николаевич? – спросил он чиновника.
- Да, Вань, поехали, - ответил тот с готовностью.
На обратной дороге они заметили рукотворные кучи.
- Это волонтеры постарались! Мусор арктический собирают. Удивительные люди! Честь и хвала этим добровольным санитарам Заполярья, - крикнул парень.
«Да, удивительные. И жизнь каждый день у них здесь, словно маленький подвиг! Кто не бывал в этом краю, не поймет. Это нужно увидеть собственными глазами. Север завораживает. Но не яркими красками, их здесь почти нет. Но чем-то совершенно особенным, диким, искренним, и очень сильным. Вдыхаешь воздух, и легкие наполняются, словно ветром паруса» - подумал Светлов.
Когда они подъехали к самолету, летчик уже заботливо отогрел его.
- Лев Николаевич, возвращаемся? – спросил он чиновника.
- Да, Андрей, сейчас полетим, - ответил тот.
- Обязательно нужно восстановить маяк Белый! Очень правильное и важное дело! - обратился он к Ивану.
- Мы здесь для этого и находимся, Лев Николаевич! Приезжайте, когда маяк будет воссоздан, обязательно! – сказал парень и протянул руку чиновнику.
Тот крепко пожал ее и, широко улыбнувшись, ответил: «Приеду, обещаю, Вань!».
Молодой человек сел на свой старенький снегоход и помахав мужчине, через несколько минут почти растворился за белоснежным горизонтом.
Светлов еще какое-то время задумчиво смотрел ему вслед, а затем сел в самолет и достал свой неизменный блокнот. Тот был холодным. Он поддержал его в руках, отогревая. Потом сделал в нем несколько записей карандашом. Потом подумал минутку и еще записал что-то.
Часть 7 «Свет Гулага или церковь-маяк»

Весь Соловецкий остров раскидался далеко внизу своими лесами, озерами, полянами, церквями, скитами, часовнями и горами. Нежные переливы красок и мягкие изгибы линий. Тут - темная зелень соснового леса, там - изумрудный простор пойменного луга, и повсюду - серебряные щиты изящных озер. Но за этой непревзойденной красотой скрывается страшная история истязаний человеческого духа и плоти.
Знаменитые Соловки. Академик Лихачев, выживший здесь, в то страшное трагическое время, описал это место так: «Комары, комары, чуден вид от Секирной горы...»
Жуткая гора, у подножия которой расположился единственный в России маяк-церковь, по сути своей являлась в годы Гулага настоящим карцером Соловецких лагерей, ведь земля здесь всюду усыпана костями расстрелянных жертв.
Светлов знал историю и чутко воспринимал энергетику данного места, которая не способствовала нечаянной радости, а настраивала на философский лад.
Дорога кусками гладкая сменялась невозможными колдобинами и выбоинами. 
«Здесь бы грейдером пройтись, да ямы засыпать. Вон, на Валааме, к примеру, дороги везде приличные. А здесь, хоть монастырь и не беден, но ждут, что дорогу сделают власти.  Последним порядок хотя бы навести в поселке,  сюда-то уже руки и не доходят. А ведь скит на горе Секирной был основан в девятнадцатом веке и является нашей живой историей, которую уберечь нужно для потомков. А мы все в суете проводим. Вот так и живем» - грустно подумал Лев Николаевич.
Проезжая по лесной дороге, Светлов вспомнил одну историю, рассказанную академиком Лихачевым. В ней есть и настоящая правда, и доля мистики. В этом лесу молодой талантливый парень выцарапал на камне начало своей фамилии - Лихач.  Полностью написать ее он так и не успел. Но там же на этом камне высечена еще одна фамилия - его товарища по несчастью. Когда тот закончил слово, его почти сразу же расстреляли. Лихачев же остался жив. Может потому, что не успел накарябать на камне свою фамилию до конца и поэтому не лег под каменную глыбу, не подарив ей свои инициалы. Мистика? Возможно!
- А вы знаете, Лев Николаевич, что долгое время гора была необитаема. Сторожевой пост для наблюдения за морем устроили только в конце семнадцатого, начале восемнадцатого века. Тогда в Поморье постоянно лезли враги извне, - вдруг заговорил все время молчавший водитель, вынырнув из долгой задумчивости.
- Да, так и есть. Ворогов нам хватало и тогда, да и сейчас норовят всякие пакости творить против нас. Но одного не уразумеют они, что получат не слабо по сопатке,  - ответил Светлов.
- Как выражаетесь мудрено, вы, Лев Николаевич, - заметил Павел.
- Место к тому располагает, - сказал чиновник.
Машина вынырнула с небольшого пригорка и, громко чихнув, резко остановилась. Водитель вышел из автомобиля, и стал разминать затекшие ноги, тоже сделал и Светлов. Затем мужчины направились по проселочной дороге вверх к белокаменному зданию. Это был храм, он же маяк, возведённый в 1860-1862 годах при архимандрите Порфирии. В советское время этот храм находился в ведении военных, и здесь жили смотрители маяка. А во времена репрессий здесь был расположен штрафбат, где совершались одиночные и массовые расстрелы.
- У нас здесь вода очень вкусная. Попробуйте обязательно, Лев Николаевич, - сказал Павел.
- Попробую, - ответил тот.
Навстречу вышел главный инок.
Он был предупрежден о приезде важного чиновника и радушно поприветствовал: «Лев Николаевич, здравствуйте!».
Светлов приветливо поздоровался со служителем храма.
- Растрясло вас, чай по нашей-то корявой дороге? - поинтересовался монах, словно, оправдываясь.
- Бывало и хуже, - слегка улыбаясь, ответил москвич, решив не брюзжать по данному поводу.

- Ну, на маячок поднимемся сначала или с дороги перекусить изволите? – спросил преподобный Герман у гостя.
- Давайте с маяка начнем. Делу время, а потехе - час, - серьезно ответил чиновник.
Они вошли в здание.
«Как подумаешь, сколько людей здесь погибло, внутри все сжимается в один комок, подкатывающий к горлу. Тяжелая атмосфера в этом храме. Еще бы! Ведь когда-то здесь размещалось 4-е отделение Соловецкого лагеря особого назначения. А именно на том месте, где я сейчас нахожусь, был штрафной изолятор, по-простому – карцер с жесточайшими пытками и расстрелами. Попавшие сюда, обратно уже не возвращались» - подумал Светлов, и нервические мурашки пробежали по взмокшей спине чиновника.
- Наш храм-маяк - единственное подобное решение в русском церковном зодчестве. Больше нигде такого не встретить. Находится на высоте девяносто восемь метров от уровня моря и до сих пор является самым высоким маяком на Беломорье, - основательно поведал инок.
Было заметно, что он к маяку относится с большим уважением и любовью.
- Линзы закуплены были во Франции. У них они самые-самые! Первоначально-то керосиновыми лампами светили. В 1904 году заменили их электрическими. Ежегодно с пятнадцатого августа по пятнадцатое ноября в ночное время мы зажигаем наш маяк. Свет его виден на расстоянии в 60 километров, - продолжал рассказывать инок, пока они поднимались до верхнего яруса, где и был расположен сам «виновник торжества».
Светлов внимательно слушал, не перебивая и не задавая никаких вопросов. Его душевный настрой был на той самой высоте, на которой не хочется говорить лишних слов, а только внимать и лицезреть.
Когда маяк был осмотрен, и чиновника все удовлетворило, мужчины спустились обратно.
- Сотрапезничаете с нами, Лев Николаевич, - вежливо предложил монах.
- Не откажусь, - согласился Светлов, почувствовав, голодное бурление в желудке.
Они вкушали, чем Бог послал, а потом за ароматным чаем на местной воде, тихо вели беседу. Светлов что-то записывал в блокноте, внимательно слушая инока, а того это никак не смущало, ведь чего божьему человеку переживать. Он ничего не скрывает, а лишь верой и правдой служит Господу и маяку, призванных освещать наш путь в океане под названием жизнь.
Часть 8 «Русский или Большой Олений освещает путь»

Ну, что сказать про Баренцево море и его побережье? Леденящий холод, Крайний Север, Арктика? Безжизненная промерзшая земля? Пятьдесят оттенков серого? Всё не так! Под яркими солнечными лучами проклевывается сочная зелень. Да, она почти карликовая, но густая и крепкая. Словно дорогой персидский ковер, она покрывает замысловатые утесы и скалы, окрашивая их в зеленый оттенок, и тем самым, смягчая северную суровость. А какое обилие бесконечных зеркальных озёр, чистейших рек и хрустальных ручейков! Они бегут, журчат, пробивая себе путь сквозь ложбинки и орошая землю. Красочное изобилие ягод и стойкий терпкий грибной дух, разыгрывающий аппетит. И здесь есть своя древняя история и военная быль, а ещё невероятное и удивительное северное сияние, рассыпающееся в высоком небе всеми оттенками радуги, и полярные дни и ночи, наполненные романтикой и сказкой. Это волшебный и полный загадок край! И если хоть раз доведется здесь побывать, равнодушию в сердце места не будет!
И, наконец, совсем точечно!
Остров в Баренцевом море, впервые упоминающийся на карте 1779 года, составленной офицерами фрегата «Евстафий» эскадры контр-адмирала Хметевского, назывался Олений. И не стоит  его путать с небольшим солнечным островком с чудными пейзажами и золотыми песчаными пляжами,  прозрачной лазурной водой и буйной зеленой растительностью, и пронзительно голубым небом над головой, получившим свое имя Олений или Иль-о-Серф, который находится на восточном побережье Маврикии, из-за большого количества некогда обитавших там рогатых особей.
Олений в Баренцевом море – это наш родной северный остров.
Издавна в летнее время здесь жили лопари, которые пасли оленей и занимались рыбной ловлей. Вот и название! Ну, олени, ни олени, а поселение уникальных краснокнижных птиц здесь отмечено с давних времен.  Гаги, крачки, множество подвидов чаек, кулики и ещё много других видов. И чего уже тут им, медом намазано, что ли? Но такая «любовь» напрямую связана с местоположением острова, потому как пути птиц пролегают как раз над Кольским заливом недалеко от выхода в открытое море, где им удобно останавливаться на ночлег, кормёжку и гнездовье.
В конце девятнадцатого века вдоль Мурманского побережья стали часто ходить суда, и появилась необходимость создания навигационной системы. Первый створ деревянных знаков появился напротив острова Большой Олений в 1909 году. А через шесть лет после этого Главным гидрографическим управлением была запланирована установка светового маяка. Но в мирные планы вмешалась Первая Мировая война и строительство маяка пришлось отложить на какое-то время. Вернулись к этой идее лишь после Гражданской войны, когда Советское правительство приняло решение активно осваивать Северный морской путь. Таким образом, в 1925 году на западной оконечности острова возвели Большой Олений маяк, который обозначал вход в пролив и указывал якорное место у становища Захребетное.
«В те далекие годы Северные моря стали просто необходимы для развития экономики молодой советской страны. Осваивались новые порты и становища, и начинал действовать Северный морской путь, а навигационное ограждение фарватеров оставалось на крайне низком уровне. Нужно было срочно возводить маяки, чтобы уменьшить количество аварий, понизить ставки фрахта и страховых премий и всячески способствовать росту местного каботажа и развитию рыбных промыслов» - думал Светлов, рассматривая из кабины вертолета большую северную территорию.
Когда вертушка приземлилась на специально оборудованной площадке, важного гостя уже радушно встречал смотритель Николай, который оказался веселым  и очень разговорчивым. Лицо мужчины все время сияло от искренней улыбки и располагало к приятному общению. Он вел машину и рассказывал чиновнику о маяке.
- Лев Николаевич, как же хорошо, что вы до нас добрались. А то мы здесь, словно Богом забыты. Скажу сразу, не тая, много чего не хватает. Из собственного кармана чаще латаю государево хозяйство. Мне-то самому не много нужно. А вот маяку и прилежащим к нему постройкам, в таких тяжелых погодных условиях приходится тяжко и нужно все время что-то ремонтировать, а финансирование практически на нулях, - говорил с улыбкой смотритель.
«Да, зато у больших дяденек в столице полные закрома! И погодные условия на их любимых мальдивах, да маврикиях, где они предпочитают отдыхать от холодных зим и непосильного труда на благо родного Отечества,  гораздо мягче, чем здесь. Вот их всех собрать да сюда бы привести. Пусть спустятся со своих ванильных небес, да поживут чуток в настоящей реальности. Вот человек сидит, типичный среднестатистический россиянин. Да от него одного больше пользы нашему государству, чем от этих мутных товарищей с их либеральными ценностями» - раздраженно подумал Светлов.
Они добрались до домика смотрителя.
- Приехали, Лев Николаевич! – сказал тот и вывел чиновника из горькой задумчивости.
- Проходите, будьте как дома,  - просто предложил тот, открывая дверь и пропуская гостя внутрь.
В скромном помещении было чисто и светло. Навстречу вышел больших размеров в белую полоску рыжий кот. Он, не мигая, внимательно разглядывал Светлова, а когда первичный осмотр усатого был закончен, то подошел и потерся головой о ногу чиновника.
- Гоша, иди, я тебе рыбку привез, - обратился к коту Николай, и тот, услышав призыв отобедать, поднял хвост трубой и бодро засеменил к металлической чашке, стоящей на полу.
Затем смотритель поставил чайник на плиту и стал собирать на стол немудреные угощения.
- Сейчас перекусим с дороги, а потом можно и на маяк сходить, - сказал он.
Светлов разделся и сел на старенький диванчик, вытянув уставшие ноги. Чайник приветливо засвистел и стал плеваться клубами пара. Когда мужчины закончили трапезу, то еще немного посидев, засобирались на маяк.
- Раньше башня имела вид четырехгранной пирамиды. Была обшита со всех сторон досками с просветами, окрашенными белыми и черными горизонтальными полосками. Внизу у пирамиды находилась белая будка для вахты и хранения керосина. В 1953 году вместо старого маяка возвели двадцати четырех метровую монолитную железобетонную башню, окрашенную в желтый цвет. А стальное фонарное сооружение - красное. В 1998 году маяк стал автоматическим. Световая аппаратура АСА-500 от двух комплектов радиоизотопных энергетических установок РЭУ-3-2К. каждый день его не нужно обслуживать, он и сам справляется прекрасно, но иногда смотритель все равно требуется, - сказал Николай и улыбнулся.
Они еще какое-то время побыли на маяке, а затем пустились в обратный путь. Николай теперь все больше молчал, видно о чем-то думал, а Светлов на ходу делал заметки в блокноте.
Когда подъехали к вертолету, перед посадкой крепко пожали друг другу руки.
- Все, кто так далеко уезжают, делают это для того, чтобы в итоге быть только ближе, - сказал смотритель и широко улыбнулся своей искренней улыбкой.
Часть 9 «Страж Финского залива»

Недалеко от Санкт-Петербурга на побережье полуострова Каравалдай уже больше века несет свою службу, охраняя Финский залив, маяк Шепелёвский. С наступившей, и окутывающей всю округу плотной темнотой, этот грозный страж освещает окрестности, загораясь двумя вспышками белого и красного цвета. Маяк являет собой не просто стратегический объект, а обладает особенной энергетикой, которую чувствует каждый, оказавшись здесь.
А в позапрошлом веке на этом месте стоял простой деревянный знак, сколоченный из брёвен. В 1890-х годах его заменили металлической пирамидой. Последняя версия маяка был сооружена 112 лет назад в Париже и в уже готовом виде доставлена на мыс Шепелёвский.
Возникает резонный вопрос - почему Франция?
Все просто. Тогда решили объявить конкурс. Самый интересный проект маяка оказался у французской компании маячной техники «Барбье и Фенестр». Нижняя часть конструкции была сделана из бетона и кирпича, а верхняя, высотой, около сорока метров, из чугуна.
Изготовленная во Франции маячная линза была настолько хорошего качества, что прослужила до середины прошлого века. К сожалению, сменившая ее советская оптика оказалась не такой долговечной и проработала с 1950 по 1977 год, когда ее пришлось заменить. Последняя, третья линза служит и сегодня, обеспечивая безопасность судов на участке Невская губа - Нарвский залив и ее свет виден на семнадцать морских миль.

Светлов ехал и слушал водителя, который видимо, уже не первый раз самозабвенно рассказывал историю маяка: «С 1941 по 1944 годы, когда вода в заливе замерзала, от нашего Шепелёвского маяка, кстати, название от ближайшей деревни Шепелёво, начинался ледовый путь к островам Лавенсаари, Сескар и Малый. Этот отрезок пути был частью Малой дороги жизни. Помните, Лев Николаевич, так называли героический маршрут? Использовали-то для доставки грузов и эвакуации людей».
- Как же, конечно помню, - отозвался Светлов.
- Сюда очень много туристов приезжает полюбоваться здешними закатами, а днём погулять по песчаной бухте и рассмотреть разные фрагменты от военных сооружений. Они их воспринимают как арт-объекты. Ну, и конечно, Шепелёвский посетить, да сфотографироваться на его фоне. Попасть внутрь нельзя, ведь маяк действующий, и территория вокруг него огорожена, а поглазеть издалека можно. Но его видать хорошо, как на ладони, - добавил он.
Шоссе свернулось, и они остановились у бетонки.
- Ого, тишина. Обычно здесь машин - тьма.
«Ну, и хорошо, спокойнее будет» - подумал Светлов и вышел из автомобиля.
- Пойдемте, Лев Николаевич, через лесочек по тропинке. Воздух здесь вкуснейший. Не надышаться, - сказал Петр Иванович.
- История маяка восходит аж к петровским временам. В 1718 году мой тезка -Петр I повелел здесь «для осенних ночей огням быть», ну разве с оговоркой, чтобы «когда нашим кораблям идти, тогда и зажигать, а не всегда». Поэтому, гореть маяку надлежало с августа до замерзания залива у Кроншлота, - продолжал рассказывать пожилой водитель, неторопливо идя по дороге.
Мужчина окончил свое повествование, и какое-то время они шли молча.
- Петр Иванович, а вы знаете о происхождении названий Каравалдай и Шепелёво? Недалеко от Каравалдайского полуострова расположено Горовалдайское озеро. Возникает ассоциация с Валдаем в Новгородской области и с Валдайской возвышенностью, где находится исток Волги! И не случайно. И хотя, географически это совершенно разные объекты, но их названия произошли от одного и того же видоизмененного финского названия местности Harjavalta, что означает «волость на возвышенности», - теперь уже заговорил Светлов.
- Мудрено чуток, - только и высказался водитель.
- А маяк назвали, как верно вы отметили, именем близлежащей деревни Шепелёво. Деревню нарекли так ещё в XVIII веке, когда брату генерал-майора С. А. Шепелева пожаловали западную половину Горавалдайского озера, - добавил Светлов.
Наконец, они дошли до места.
- Здорово, Егорыч! Принимай дорого гостя! – поприветствовал Петр Иванович вышедшего навстречу мужчину.
- Здравствуйте, Лев Николаевич! Я, Матвей Егорович - здешний смотритель маяка. Служу ему верой и правдой уже двадцать три года. Меня заблаговременно предупредили о вашем приезде. Сразу скажу, что стены плакатами не обклеивал, бортики не белил, и вазоны с цветами по периметру не расставлял, увидите сами, все, как есть на самом деле. А вот немудреное угощение приготовил, - шутил он по-советски.
Мужчины дружно засмеялись, тем самым еще больше разрядив обстановку. Перекусив, они направились на маяк. По дороге внезапно выпорхнула диковинная птица. От неожиданности Светлов даже вздрогнул.
- Здесь у нас заповедная зона. Водятся редкие растения, птицы, рыбы, некоторые даже занесены в Красную книгу России. Их охраняем и не обижаем. Вот они стали доверчивы и непугливы, - сказал смотритель.
Подойдя к маяку, Светлов увидел сооружение. Им оказалась 75-метровая радиобашня, а неподалеку наблюдательная вышка.
- В ней никто не работает, всё автоматизировано, - пояснил Матвей Егорович, показывая на радиобашню.
Подойдя к маяку, смотритель вынул из кармана необычный старинный ключ и открыл им дверь.
- Сто семьдесят восемь ступенек ведут наверх. Осилите? – спросил он, хитро поглядывая на чиновника.
- Осилю, с Божьей помощью, - ответил Светлов.
Они стали подниматься по винтовой и очень удобной лестнице с перилами, окрашенными в красный цвет. Пока взбирались, вели житейскую беседу.
- Место тут у нас необычное. Некоторые даже приезжают медитировать. Говорят, что заряжаются особенной энергией. Может так оно и есть. Я вот уже столько лет здесь, и все время себя чувствую энергичным. А еще, когда вокруг тебя обстановка добрая и светлая, то и живется гораздо веселее, - говорил смотритель.
Когда поднялись на самый верх башни, то чиновник отметил, какая чистота и порядок вокруг. Все начищено до блеска. Клапаны вентиляции, линза, как хрусталь, ни одного пятнышка. Вышли на небольшой балкончик и там обнаружили резервный малый маяк. Он тоже был в полном порядке.
«Как же я люблю такой добросовестный подход к жизни. Все чисто и аккуратно. Матвей Егорович – человечище с большой буквы!» - подумал Светлов.
Внизу можно было рассмотреть как на ладони, всю территорию маяка. Она оказалась довольно большой! Прямо этакий городок со всевозможными постройками. Постояли еще немного, любуясь видами Финского залива, и пошли на выход.
Светлову очень понравилось, то, как выглядит маяк Шепелёвский. Да, стены немного облупились от времени, но в целом, он был в порядке.
На прощание, чиновник пообещал, что приедет следующим летом в гости к смотрителю и обязательно отведает сочных яблок, которые дарит им старенький яблоневый сад.
В этот раз, в блокноте была сделана короткая, но емкая запись.
Часть 10 «Одинокий маяк желает познакомиться»

Объявление на сайте знакомств:
«В тебе живет любовь к романтичному одиночеству, а душа устала от невыносимой суеты современного мира? Ты давно мечтаешь поселиться в месте необыкновенной красоты? Тогда тебе сюда - на легендарный, овеянный сонмами преданий маяк Толбухин. Ты, наконец, осуществишь все свои мечты плюс ежедневно будешь наслаждаться видом проходящих рядом кораблей и спокойно размышлять о вечном. А может, ты напишешь целую книгу или создашь талантливый сценарий для увлекательного фильма?! Дерзай, все в твоих руках! А взамен стань всего лишь добрым и заботливым другом маяку, большего от тебя не потребуется!».
«Сделать колм каменный с фонарем на косе Котлинской» - такое собственноручное указание было написано Петром I, и 13 ноября 1718 года маяк доставили в Кронштадт.
Нужно отметить, что строительство сооружения проводилось в нечеловеческих условиях. Все это время шли дожди, и люди работали по пояс в холодной балтийской воде. Денег на строительство каменного маяка не было, поэтому пришлось строить его из дерева. Возглавлял строительство старинный соратник Петра - вице-адмирал Крюйс. Он не жалел людей, считая их расходным материалом. При возведении сооружения погибло несколько сотен строителей. Около ста лет маяк Котлинский, а с 1736 года, названный в честь первого коменданта Кронштадта, разбившего шведский десант на Котлинской косе в 1705 году, Федота Семеновича Толбухина, был деревянным.
1744 год стал для этого маяка последним в его жизни, потому как он сгорел дотла. Взамен ему вновь сделали деревянный, так как в казне не оказалось денег на строительство каменного. Лишь в 1809 году «Толбухин» построили из камня.
Сентябрь 1810 года ознаменовался тем, что на островке появился новенький маяк с круглой башней из кирпича, гранитным цоколем, караульным домом и баней.
На дворе - 15 декабря 1825 года. В крестьянском тулупе и треухе, загримированный до неузнаваемости, ещё вчера руководивший элитным морским Гвардейским экипажем, бравый командир Николай Бестужев пробирался тайными тропами к Толбухинскому маяку. Ему удалось сбежать с Сенатской площади, ставшей последним пристанищем жизни для его соратников. Бестужев надеялся добраться до маяка, передохнув на нем, а затем пересечь по льду Финский залив и уйти в Швецию.
Выбор на маяк пал неслучайно. Пять лет назад лейтенант Бестужев был помощником смотрителя Балтийских маяков и знал здесь все, как свои пять пальцев.
Он тогда писал об этом месте: «В промежутки дождевых громад заходящее солнце разливает багровый блеск по пенящемуся морю и поглощает последними своими лучами стены отдаленного Кронштадта, главы церквей, кресты колоколен, и стекла возвышенных зданий представляют пожар на черном небосклоне востока».
И вот показалась долгожданная башня маяка, но силы оставили бравого командира и он решил обогреться в домике рыбака. Там Николай Бестужев был взят под стражу, и его ждала каторга.
Рано утром, еще находясь под впечатлением прошлой поездки, Светлов приехал на маяк. В 2018 году «старец» был реконструирован и теперь здесь установили современное навигационное оборудование. Постоянного смотрителя не оказалось, и чиновника встретил временно дежуривший сотрудник маяка.
- Здравствуйте! – поздоровался Светлов.
- Доброе утро! Вы - Лев Николаевич? А я - Александр, - представился мужчина.
- Александр, вы покажете мне свою вотчину? – спросил чиновник.
- А чего не показать, конечно, покажу, но она не моя. Вахтую, - ответил тот.
- Смотрителя здесь своего нет. До этого жила семейная пара. Потом они уехали и с той поры, на маяке дежурство установлено. Говорят, что на закрытую территорию совершаются набеги разные. Хулиганят здесь. Но при мне пока тихо все, - добавил он.
Они пришли на маяк. Стали подниматься по лестнице в девяносто пять ступенек.
- В мои задачи входит прийти сюда пару раз за день, на рассвете и на закате, и включить сигнал маяка. Всё строго по расписанию, и без выходных. Надо следить за исправностью ламп. Я протираю стёкла, смазываю их глицерином, чтобы не запотевали, и их свет хорошо был виден издалека, - говорил Александр, пока они поднимались наверх.
Светлов все время молчал и внимательно слушал дежурного смотрителя.
- Не хочу жаловаться, Лев Николаевич, но прямо скажу, что работа на маяке  очень ответственная, тяжёлая и опасная. Здесь нужно иметь отменное здоровье, ведь заболей, и на острове нет доступа ни к поликлинике, ни к медсанчасти. Придется ждать помощи с материка. Поэтому и указывают на сайте вакансий от двадцати пяти до пятидесяти пяти лет. Типа, в этом возрасте еще здоровье имеется. Опять  же, кого попало не возьмут. Нужно уметь проводить регламентные работы по обслуживанию ДЭС, их пуск-остановку, замену фильтров, масел, аварийный ремонт. Не помешает  знание и электрики. Ну и такой аспект никто не отменял, как готовность годами жить в полной изоляции. А зарплата все-то восемнадцать-двадцать тысяч рублей. Да, вроде тратить особо не на что, если здесь живешь один, а если семейный и дети? Как быть? Вон, к примеру, в Сан-Франциско смотрители маяка получают $130000 в год, то есть, около девятьсот тысяч рублей в месяц, - Александр, горько вздохнув, замолчал.
Осмотрев маяк до самого верха, они пошли обратно.
Светлов шел и думал: «Нужно еще нам всем много сделать, чтобы радикальным образом поменять ситуацию, сложившеюся не только вокруг маяков, но и в целом в стране. Может быть, мы никогда не достигнем таких зарплат смотрителей, как в той же благополучной Франции, но постараться сделать жизнь простых россиян много лучше, чем она есть сейчас, просто обязаны. Ведь разве можно себя чувствовать комфортно, если ты богат, а вокруг тебя людям живется не сладко? Нельзя все время  закрывать глаза на это и делать вид, что ничего страшного не происходит. И вообще, неужели, не хочется сделать для своей страны хоть что-то значимое?».
Они стали прощаться, и Светлов, поблагодарив дежурного смотрителя, спросил: «А если зарплату повысят, останетесь здесь на постоянной основе? Ведь маяку нужен настоящий хозяин и друг?».
- Не знаю. Подумать надо крепко, - ответил тот просто, не давая ложных обещаний.
- Уже хорошо, - сказал Светлов и улыбнулся.
Часть 11 «Виды с почтовых открыток»

ХVIII век, город Пиллау, гора Пфундебудеберг. Именно здесь начинается история легендарного маяка. В 1804 году огонь, служивший маяком, перенесли на близлежащую гору Лемберг. А через несколько лет на Лицентштрассе, ныне улица Кронштадская, началось строительство настоящего маяка, который служил до 1910 года, а еще был и лоцманской башней.
С историей этого легендарного маяка по популярности может сравниться лишь крепость Пиллау,  строительство которой началось в 1550 году, и являющаяся уникальным памятником военно-оборонительного зодчества, а также, старейшим фортификационным сооружением на территории Калининградской области.
Через сто лет, в 1650-е годы, во время прусско-шведской войны, крепость Пиллау начали перестраивать из кирпичей замков Бальга и Лохштедт. Это было нужно для повышения её обороноспособности. Здесь же выстроили и небольшой деревянный маяк с керосиновым освещением. Возле маяка появился первый гостевой дом, а также цейхауз - вещевой склад, на самом деле являющийся первым бастионом защиты от штормов.
Крепость часто модернизировалась, а вместе с нею менялся и маяк, что и произошло накануне второй мировой войны. Немецкое руководство возвело огромное количество долговременных огневых точек - ДОТов, а также подготовило простреливаемые просеки, перекрытые спиралями Бруно и проволокой на низких кольях.
К началу Великой Отечественной войны маяк Пиллау представлял собой сверху красную, а снизу белую круглую башню высотой тридцать два метра с конусообразной крышей и двумя галереями.
В результате разгрома немецкой группировки «Земланд» 25 апреля 1945 года Пиллау был взят советскими войсками 3-го Белорусского фронта. В 1946 году порт Пиллау был переименован в Балтийск и стал местом базирования кораблей Балтийского флота.
После страшных разрушений и маяк, и крепость, уже к 1953 году были полностью восстановлены. Для обслуживающего персонала маяка был выстроен дом на восемь квартир, а для хранения имущества и горючих материалов – склады. На оконечности северного мола установили наутофон и смонтировали радиомаяк для производства радиодевиационных работ.
Следы от пуль и осколков до сих пор можно найти на уникальной линзе Френеля и каркасе оптического аппарата фирмы «Райт-Майер». При реставрации маяка их решили оставить как памятный знак.
Сегодня, на самый западный маяк Калининградской области, где расположен центр маячной службы Балтийского региона, возложены обязанности обеспечения навигационной безопасности всего региона. Он работает в режиме 9 секунд - свет, 3 секунды - темнота, помогая морякам безошибочно распознать родные берега.
Светлов прибыл на маяк только к вечеру, поэтому планировал там заночевать. Его встретила женщина в камуфляжном костюме и такой же пятнистой бейсболке.
- Здравствуйте,  уважаемый Лев Николаевич, - обратилась она к нему.
- Добрый вечер! – ответил чиновник, с интересом разглядывая миловидную даму.
- Меня зовут Дарья. Степан пошел на маяк, скоро вернется. Мне наказал вас встретить. Вы пока проходите, будьте как дома, не стесняйтесь, - она указала жестом руки на дверь.
Они вошли, и чиновник, учуяв разные вкусности, понял, что сильно голоден. Светлов сглотнул выделившуюся слюну.
- Лев Николаевич, здесь у нас все удобства, - женщина провела экскурсию по небольшому, но светлому и уютному помещению.
- Вы пока освежитесь с дороги, там вам приготовила чистое полотенце, а я на стол соберу, - Дарья захлопотала в кухне.
Чиновник умыл руки и лицо и вытерся полотенцем, пахнувшим ароматной свежестью.
Через некоторое время вернулся с обхода и сам смотритель.
- О, приветствую начальство! - громко и весело сказал мужчина.
- Даш, накормишь нас? – поинтересовался он у супруги.
- Степ, лечу, родной, - раскрасневшаяся женщина внесла на большом блюде запеченную курицу с золотистой хрустящей корочкой. На столе уже стояли дымящая паром картошечка, соленые огурчики и пузатенькие помидоры.
- Лев Николаевич, присаживайтесь скорее, не будьте истуканом, - скомандовала хозяйка.
Тому очень пришлась по нраву ее непосредственность и отсутствие часто встречающихся «челобитий» перед чинами.
За трапезой они провели немало времени. Светлов не отказался и от рюмочки «для аппетиту», как определил вполне небольшую дозу хозяин. Беседа текла в простой и очень расслабленной обстановке. Степан рассказывал о маяке. А потом вдруг что-то вспомнил, и занятно хлопнул себя по лбу.
- Вот забывчив стал! Я ведь вам, Лев Николаевич, небольшой подарочек приготовил, - выпалил он и, встав из-за стола, направился в соседнее помещение.
Когда смотритель вышел, то в его руках оказалась небольшая стопочка открыток в глянцевой обложке.
- Это видовые почтовые открытки. С их помощью можно заглянуть в наше прошлое и приоткрыть завесу тайны пиллауской жизни. Балтийск же подвергся изменениям, и многого уже на карте города просто нет. А на каждой почтовой открытке запечатлено то, что уже давно кануло в лету. Это некий визуальный исторический документ, - довольно грамотно провел свою презентацию гостинца, Степан.
- Спасибо, огромное! - гость с удовольствием принял подарок.
Они еще немного посидели, выпили чаю, а затем пошли спать. Светлову выделили отдельное помещение. Кровать была застелена чистым, словно накрахмаленным бельем. Чиновник разделся, и едва коснувшись мягкой подушки головой, уснул крепким сном.
Рано утром, позавтракав, Светлов со Степаном направились на маяк.
- А вы знаете, Лев Николаевич, что 8 июня 1997 года, это день, когда все маячники отметили как свой первый профессиональный праздник, во дворе нашего маяка заложили капсулу с пожеланием для потомков. 8 июня 2027 года, когда исполнится 220 лет Российской маячной службе, капсулу надлежит открыть, - рассказал смотритель.
- И это уже скоро! Приезжайте на открытие, - добавил он.
- Постараюсь не пропустить такое важное событие, - пообещал Светлов.
Перед отъездом он вновь достал свой блокнот и сделал в нем отметку об этом и еще что-то написал.
Часть 12 «Выдающаяся грудь»

На одноименном мысе Самбийского полуострова Калининградской области находится один из старейшин - маяк Таран, который является важным навигационным ориентиром для под¬хода к портам Балтийск, Калининград и Пионерский. Он уберегает мореплавателей от столкновения с лежащим поблизости каменистым рифом, уходящим в Балтийское море на несколько километров.
Еще с далекого 1700 года на мысе стали зажигать огонь для пред-упреждения отважных мореходов, бороздящих просторы знаменитого Ганзейского торгового пути, в числе которых был и основатель Рос-сийского флота Пётр I, и знаменитый российский гидрограф-исследователь - адмирал А.И.Нагаев, автор первой отечественной лоции Балтийского моря, изданной в 1789 году.
А какое к этому всему имеет отношение «выступающая грудь»?
Самое прямое! Так, после окончания Великой Отечественной вой¬ны маяк стал называться Брюстерорт, что в переводе с немецкого означает «ме¬сто, выдающееся вперед, как грудь человека» («брюстер» - грудь, «орт» - место).
 И ведь так оно и есть.
Мыс Таран, на котором расположился маяк, выступает далеко в море, а его продолжением является каменный риф, чрезвычай¬но опасный для района оживленного морского судоходства.
Первый огненный маяк мореплаватели увидели более трехсот лет назад, а огонь, с действующей камен¬ной башни - более ста семи десяти пяти лет. Белый групповой проблесковый огонь совре¬менного маяка Таран зажигается не только в темное время суток, но и днем, когда ухудшается видимость на море. Поэтому, можно смело сказать, что маяк работает круглосуточно.
Светлов прибыл сюда засветло и попал, как говорят, «с корабля на бал», в довольно дружную компанию сотрудников, обеспечивающих бесперебойную работу маяка.
Чиновник познакомился с начальником Михаилом Яковлевичем, техником Максимом Сергеевичем и механиком Виктором Васильевичем. Позже подошли и остальные специалисты – инженер Николай Владимирович и еще один техник – Валентина Николаевна.
Для начала они решили обойти близлежащую территорию маяка. Здесь оказалось очень чисто и уютно. Все постройки отличались изящными изгибами черепичных крыш. Ухоженность говорила сама за себя. Люди, живущие в этом месте, любили его и заботились, как о родном доме. Повсюду было много различных насаждений и, венцом всему оказался шикарный яблоневый сад.
- Летом к нам приезжайте, Лев Николаевич! Такая красотища вокруг. Все утопает в зелени. А какой аромат от яблок стоит, непередаваемый просто, - с гордостью рассказывала Валентина Николаевна.
- У нас здесь невероятная красота повсюду. Такая живописная картина разворачивается, если смотреть с мыса на море, что от ее величия  просто захватывает дух, и удивительная природа. А еще, в «стародавние времена» здесь жили немцы, и до сих пор можно встретить множество объектов, напоминающих об их прошлом присутствии, - добавила женщина.
Светлов внимательно слушал и кивал головой.
- А еще здесь, вот такая рыбалка! Рыбы разной - тьма, можно ловить прямо в море, - показал жест большим пальцем вверх механик Виктор Васильевич.
- Рыбалка, это хорошо, - отозвался Светлов.
Они добрались до самой башни. Решили ее посетить с главным смотрителем, остальные же пошли по своим делам, коих было немало.
- Маяк достался Советскому Союзу в 1945 году, - осторожно поднимаясь по крутым ступенькам 30-метрового краснокирпичного исполина, сказал Михаил Яковлевич.
-  Нужно отметить, что после войны серьезных восстановительных работ маяку не потребовалось. Бомбить-то его не стали. К тому же мыс представлял собой тупик, поэтому здесь и не шли бои. Немецким войскам не было смысла отступать к «Брюстерорту», и они, минуя мыс, двигались в сторону Пальмникена, ныне город Янтарный. Наш маяк не переставал работать даже в конце войны, обеспечивая безопасность подхода к портам Кенигсберга, ныне Калининград и Пиллау, ныне Балтийск, - подробно поведал историю начальник маяка.
- Михаил Яковлевич, у вас такая дружная команда! - находясь еще под впечатлением от теплой встречи, подал голос Светлов.
- Да, мы практически - одна семья! Живем все дружно в одном доме. Его еще немцы построили вместе с маяком в середине XIX века и числимся со всем своим хозяйством на балансе Балтийского флота, - улыбаясь, ответил смотритель.
- А вокруг всей нашей территории расположилась закрытая воинская часть. Такое соседство совсем неплохо, но иногда доставляет некоторые неудобства. Вход на территорию части осуществляется строго по пропускам, поэтому на такси к дому не подъедешь, и друзей без предварительных согласований не позовешь. Но вообще, мы на свою судьбу не жалуемся! Балтика закаляет характер! - добавил он, продолжая загадочно улыбаться.
- Да, суровый балтийский климат здесь. И работа у вас тоже не из легких, - согласился Светлов.
- Мы через наш маяк стали романтиками. Все видится совсем по-другому. Суета отходит на второй план. И, понимаешь, что человеку, в общем-то, немного нужно. Всего-то, чтобы рядом были близкие по духу люди, верные и понимающие. Чтобы чувствовать себя здоровым телом и душой, а еще обязательно кому-то нужным и приносить пользу, и творить добро. Маленькое и большое, но обязательно добро, - сказал смотритель, и глаза его в этот момент излучали искреннее счастье.
Когда Светлов уезжал, вся команда маяка вышла его проводить. Они искренне улыбались и приглашали, теперь уже не по делу приехать, а в гости, порыбачить, сходить в баньку, и отведать с нового урожая спелых сочных яблок. Они жали ему крепко руку, а он кивал и обещал, в душе надеясь, что обязательно, на следующий год так и сделает. А потом отъезжая от маяка, он пристально смотрел на исчезающие с его горизонта фигуры этих невероятных людей, и всеми «фибрами» осознавал, что именно на них и держится наше государство. Не станет их и все полетит в тартарары. И наш российский народ - главное богатство страны, не нефть, не газ, а простые люди, которых нужно беречь!
Потом Светлов достал из кармана блокнот и записал в нем несколько важных фраз.
Часть 13 «Надзиратель Московского моря»

Московская область необычайно богата на достопримечательностями. Здесь и роскошные дворцы, и именитые усадьбы, и древние церквушки, и даже есть самый настоящий речной маяк, нашедший пристанище на окраине города Дубна. Напрашивается сам собою правильный вопрос – откуда взялась в сухопутной Московской области морская романтика? Это шутка, а может вполне серьезно, но Москва по-прежнему остается портом пяти морей. Отсюда и маяк!
История этого сооружения началась еще в далеком 1937 году. Тогда был положен старт по тем временам довольно амбициозному проекту, а именно - строительство на матушке-Волге грандиозной плотины и канала Москва-Волга. И, конечно же, для того, чтобы корабли могли ориентироваться и уходить от неминуемых мелей, на данном судоходном участке сразу же установили оборудованный по высшему уровню маяк, получивший название Большой Волжский. Еще до начала строительства, для него заказали дорогую линзу Френеля. С тех самых пор, идя в ногу со временем, систему постоянно модернизируют, но одно остается неизменным - все должно работать без сбоев и за этим зорко наблюдает смотритель маяка.
Представитель эпохи лаконичного во всех отношениях советского конструктивизма, маяк представляет собой высокую серую башню из стекла и бетона, а потому с архитектурной точки зрения особого интереса не вызывает. Но, может, по большому счету, ему это и не нужно? Ведь задача есть поважнее. Маяк осуществляет надзор за безопасностью движений судов по Московскому морю, как местные называют родное Иваньковское водохранилище.
Светлов, побывав на маяках северной части страны, теперь прибыл в Подмосковье, запланировав после посещения Большого Волжского, «заскочить» домой, чтобы скинуть теплую одежду, которая занимала немало места в дорожной сумке, сменив ее более легкой демисезонной. Ведь остальные объекты мужчина планировал посещать в условиях теплого климата России.
Чиновника встретил смотритель Евгений Федорович. Они радушно поприветствовали друг друга и сразу решили посетить маяк. Поднялись по бетонной лестнице с металлическим ограждением на самый верх.
- Наш маяк - единственный действующий на реке в Центральной России. Ну и еще есть один, севернее расположен. Малый Волжский маяк, высотой - шесть с половиной метров. Наш, по сравнению с ним - гигант, хотя тоже небольшой, по сути, двадцать пять метров в высоту всего, - сказал Евгений Федорович.
- История этой местности трагичная. Строили-то все заключенные Дмитлага. Тогда это было самое крупное лагерное объединение ОГПУ. Создали как раз для строительства канала Москва - Волга. При возведении было очень много погибших заключённых. Их тела закапывали прямо на берегах канала. Потом стали увозить подальше, чтобы не подвергнуть заражению водоснабжение Москвы, - продолжал беседу смотритель, пока они поднимались по винтовой лестнице.
- Да, трагедия, - отозвался Светлов.
Наступила долгая пауза и в полной тишине были слышны лишь шаги двух мужчин.
- Оба маяка Малый и Дубненский, как мы его еще величаем в честь города Дубна, действующие. Работают в течение всей навигации, - наконец, нарушил тягостную тишину смотритель.
- Была небольшая ломка. Но, в августе 2020 года маячный аппарат вращающий прожектор был отремонтирован и вновь запущен в эксплуатацию. Временно вместо прожектора использовался небольшой фонарь с плоской линзой Френеля, - Евгений Федорович, резко замолчал, немного запыхавшись, чтобы перевести дыхание.
Когда они добрались до самого верха, то взору открылась небывалая панорама. Светлов обозревал местность, а пожилой мужчина исподволь наблюдал за чиновником и тихо улыбался в свои густые усы.
- А вообще, здесь у нас царит особая атмосфера. Почувствуйте только ее. И тут же найдете и успокоение, и лёгкость. Высокие вековые сосны, своими тоненькими макушками стремятся дотянуться до самых облаков. Это равно, как наша человеческая душа тянется к божественному началу и солнечному свету. Вот сколько раз сюда поднимаюсь, столько об этом и думаю. И вроде даже ближе к Господу себя ощущаю. И мысли плохие покидают и на душе светлым-светло становится и хочется этим счастьем и любовью поделиться с близким человеком, - не стесняясь некоторого пафоса речи, сказал смотритель.
Светлов внимательно слушал, и изредка кивая головой, выражал согласие с ним. Когда маяк был осмотрен, они спустились на землю.
- Полный порядок, у вас, как я погляжу, Евгений Федорович. Все работает! А не тяжело подниматься каждый раз наверх? - поинтересовался чиновник.
- Пока силы есть, буду служить маяку верой и правдой. А как почувствую, что оставляют меня родименькие, обещаю, что рисковать не буду, сразу на пенсию попрошусь. Я ведь понимаю всю ответственность, на меня возложенную. Не имею право рисковать чужими жизнями,  - твердо ответил смотритель.
- Ну, и славно, Евгений Федорович. За маяк я абсолютно спокоен, - сказал Светлов.
- А, давайте я вас чаем своим фирменным угощу, - предложил смотритель.
- Не откажусь, - согласился чиновник.
- Оздоровляет тело. На местных травках-муравках. А еще сознание прочищает и сердце успокаивает. Это не просто обычную заварку сыпануть. Здесь с чистой душой подход имеется. Местная бабушка Ефросинья, знатная травница частенько приносит свой чудодейственный сбор. Ведает когда и чему созреть время пришло и собирает строго в определенный период. Она когда-то была известным ботаником, или как там еще их наука называется правильно, и даже имеет докторскую степень. Умная старушка, а глаза ясные да добрые. Чистый человек, словно хрусталь. Я, после ее чая, сплю, словно младенец, и спокойно на душе, ничего не тревожит, не гложет, - добавил он.
Они вошла в скромный дом смотрителя, и тот захлопотал в довольно маленькой, но уютной и чистой кухне. Через непродолжительное время помещение наполнилось восхитительными ароматами разнотравья. Чай и впрямь оказался очень вкусным. Напоследок, хозяин маяка вручил чиновнику небольшой пакет сбора от бабушки Ефросиньи.
- Пейте на здоровье, Лев Николаевич, и вспоминайте нас добрым словом, - сказал он, прощаясь.
Светлов принял гостинец, поблагодарив смотрителя, и направился к машине.
По дороге чиновник по привычке сделал запись в своем блокноте.
Часть 14 «Пизанская башня или утрачен, но не забыт»

Первый маяк в Таганроге был возведен в далеком 1770 году, и это было дебютное сооружение, которое построили сразу же после восстановления города. А через сто восемь лет взамен старому появился более современный каменный маяк, с подведенными линиями электропередач.

Постановление городского управления от 05.06.1877 года: «Уступить морскому ведомству безвозмездно 625 кв. сажен для устройства маяка и 750 сажен для посадки при нем сада на все время действия маяка, с тем условием, чтобы вход в сад был открыт для публики».

Таким образом, на мысе Таганрога появился настоящий маяк. Но к 1971 году он стал напоминать падающую Пизанскую башню, и аварийное сооружение было нещадно снесено, а некогда цветущий сад опустел и зарос бурьяном.
Немного позже на месте старого маяка появилась металлическая секционная мачта с огнем, которая стоит там до сих пор.

Маяк в своем первозданном виде утрачен, но не забыт. Памятная доска, укрепленная на здании маяка, гласит: «Построен в 1878 году при главном командире Черноморского флота и портов генерал-адъютанте Адмирале Николае Андреевиче Аркасе».  Именно он занимался усилением южных границ во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов и восстанавливал российское военно-морское могущество.
Нужно отметить, что проект тогда получил очень высокую оценку. Но для адмирала было особенно важно, что свет от его маяка виден на девятнадцать миль и помогал рыбакам найти родную землю, а крупным судам - избежать отмели.

На старых фотографиях запечатлено двадцати двух метровое сооружение, в форме цилиндра, которое постепенно сужалось кверху. На стенах маяка, толщина которых достигала одного метра, находились прямоугольные окна, а на самом верху - две смотровые площадки, которые представляли собой выступы, защищенные решеткой. Верхушка маяка была полностью застеклена, и там находился фонарь. Венцом всего строения являлась куполообразная крыша с шаром и флюгером.

Рядом с маяком располагалось одноэтажное здание с полуциркулярными окнами, а рядом с ним еще одно - двухэтажное с полуподвальным помещением и прямоугольными окнами, которое сохранилось и по сей день. Обе этих постройки принадлежали офицерам морского ведомства. В прекрасном саду, высаженном у маяка, находилась метеостанция.

До 1909 года маяк функционировал на керосиновом освещении, и только потом к нему подвели электричество. Энергию вырабатывала электростанция, установленная в здании, размещавшемся в саду маяка.

«Нет во всей Российской империи, сколько теперь знаем, местности, где ожидаемые отклонения отвесной линии - магнитного склонения - были бы больше, чем во всем бассейне Черного-Азовского моря» - так писал Гидрографический департамент морского министерства.

С той самой поры Таганрогский маяк простоял чуть более ста лет, и работал практически непрерывно. Осенью 1941 года фашисты его потушили. Свет от маяка появился лишь в августе 1943 года. Тогда Таганрог освободили от немецкой оккупации.

Светлов, заехав домой и немного отдышавшись, сменил гардероб на более облегченный. Теперь же он ехал на Таганрогский маяк, вернее на то, что от него осталось.

«Ну, почему нельзя сохранить наследие? Что за халатное отношение такое? Ссылаться на вечную нехватку финансирования. А всего-то, не умение расставлять приоритеты, что ясно указывает на отсутствии профессионализма у некоторых чиновников» - с горечью думал Светлов по дороге.

- Лев Николаевич, а вы знаете, что именно у нас в 2017 году снимался фильм «Смотритель маяка»? Всего за пару дней на берегу залива построили декорации. Бутафорский маяк, домики с соломенными крышами, огороженные плетнём. Занятно, как сразу все вокруг преобразилось. И место ведь выбрано не зря. Здесь такая необыкновенная красота. Отливы и приливы, волшебные с медленно ныряющим в воду солнцем, богатое разнотравье, весело пляшущее на легком ветру, и реющие высоко над головами белобрюхие чайки, - разошелся водитель не на шутку.

- Как вы поэтично описали, - удивился Светлов.

- А чего? Водитель не только должен уметь «баранку» крутить! – важно заметил мужчина.

«Бутафорский маяк - это дань нашему времени! Много ненастоящего, наносного. Искусственные лица, эмоции, отношения. Но, похоже, изменения уже начались и их нельзя остановить. На смену бутафорской идет жизнь с настоящими человеческими ценностями: честностью, достоинством, смелостью, добротой и абсолютной натуральностью. Скоро весь этот театр абсурда падет и на его месте появится нечто грандиозное, целостное, мощное. И мы этого заслуживаем. Пришло время создавать все заново, чтобы передать своим потомкам не бутафорские маяки, а самые настоящие, излучающие свет» - подумал Светлов и от этих мыслей у него пробежали мурашки по спине.

Они, наконец, прибыли на место. Чиновника встретил средних лет мужчина, который представился, как сотрудник маячной службы - Вячеслав Сергеевич.
В его обязанности входило следить за территорией и зданиями, что находились на ней, а также за металлической секционной мачтой с огнем. Мужчины прошли по периметру маячной площади.

«Да, если бы ты, Николай Андреевич Аркас знал, что твое детище падет и даже не от вражеского снаряда, а от времени, ты бы не поверил и посчитал меня лжецом или безумцем. Сто лет простоял и погас только однажды! Когда осенью сорок первого фашисты пришли в город, а через пару лет загорелся вновь, когда освободили от захватчиков нашу землю. Прости дорогой друг!», - обратился мысленно к знаменитому адмиралу Черноморского флота Светлов.

Уезжал чиновник с грустью в сердце. Ведь, сохранить маяк не удалось, и от этого было неуютно на душе.

«Нужно сделать так, чтобы моя поездка оказалась оптимально полезной для всех оставшихся в строю маяков, которые стоят на службе. Недофинансирование - смерти подобно для каждого такого сооружения в отдельности и для всех в целом»,- думал он, записывая в блокноте очередную мысль.
Часть 15 «Евпаторийский великан»

Маяки наших дней - это не просто исторические объекты, дань романтике прошлого или пережиток времени! Сегодня, в век космической навигации от них все равно невозможно отказаться. Ведь только представьте безбрежный океан ночью. Ваше судно бороздит его почти на ощупь, лишь ориентируясь по приборам. И вот, вы увидели загадочный и манящий свет маяка, при всей своей кажущейся легковесности перед мощностями навигаций из космоса, но безошибочно показывающий мыс, находящийся на карте. Морская лоция хранит в себе все действующие маяки с самыми подробными их характеристиками. Это и высота, и дальность действия, и частота мигания, и цвет. И если вдруг в какой-то момент ты почувствовал, как одиночество сжало сердце, и пробежал по спине неприятный холодок, знай, что сигнал маяка обнаружит тебя за много миль и, успокоив, вселит уверенность и тихую радость. 
На песчаном мысе Каламитского залива поселился самый высокий маяк на всем черноморском побережье и не только на нем. Высотой в пятьдесят два метра, он, величественный и стойкий, верой и правдой служит морякам вот уже много лет.
Так какой возраст, на самом деле, у легендарного маяка?
В 1859 году Евпаторийское общество пароходства и судоходства обратилось к командованию Черноморского флота построить на берегу залива световой маяк. И уже в 1860 году Гидрографический департамент утвердил проект будущего строительства.
1 августа 1861 года на Черном море стал действовать первый железный маяк. Его сигнал появлялся с высоты шестнадцати метров над уровнем моря постоянным белым огнем с проблесками через каждую минуту. По данной характеристике, записанной в лоции, моряки узнавали берег города Евпатория.
Но в 1867 году в «Отчете Гидрографического департамента» было сказано о  том, что решетчатая башня на четырех стойках, похожая на железный ящик и изготовленная в Англии, ужасно неудобна в обслуживании и, особенно в зимний период. Ко всему прочему, внутри французского оптического прибора маяка горели примитивные даже для того времени масляные лампы.
В зимнее время масло густело и смотрителю то и дело приходилось несколько раз в течение ночи забираться на башню, чтобы поменять их. Все тянулось одно за другим. Работа становилась невероятно напряженной и даже невыносимой. Ведь чем больше портились погодные условия, тем важнее становилась бесперебойная работа маяка, и смотрителю приходилось за ним наблюдать чаще обычного, все время, взбираясь на башню.
Поэтому, требовалось незамедлительно устанавливать маслонагреватель. Но это еще полбеды. Нужно было менять всю конструкцию маяка. И устанавливать цельную башню из камня или металла. Как водится, денег на это не оказалось, и маяк в своем первозданном и довольно уродском виде проработал еще немало лет. Единственное, что смогли сделать, это обшили конструкцию металлическими листами, чтобы закрыть от ветра.
В 1871 году масляную лампу заменили, а в качестве топлива стал служить незамерзающий на морозе петролеум. Но все же этого было недостаточно.
В 1885 году Гидрографический департамент написал в Морское министерство о том, что Евпаторийский маяк не соответствует важности растущего порта. Огонь его слаб и почти не приносит пользы, в особенности в зимний период, когда с поверхности воды отделяются насыщенные пары. И, может быть, злободневное обращение и было бы удовлетворено, но в 1877 году началась русско-турецкая война, и всем стало не до этого.
Нужно заметить, что когда турецкая эскадра обстреляла со своих кораблей город, то в сторону маяка не было произведено ни единого выстрела. А он был гораздо ближе к туркам, чем городские объекты. Но разве могли турецкие подданные совершить такое святотатство? Ведь это значит «рубить сук, на котором сидишь»!
Но в отличие от турецких моряков, в Великую Отечественную войну маяк был все же обстрелян фашистами. Смотрители его ремонтировали и продолжали поддерживать работу в манипулируемом режиме, то есть включали, чтобы давать ориентир кораблям по мере необходимости. В скором времени поступила команда маяк покинуть. Маячники сняли с него всю оптику и другое оборудование и эвакуировали в Севастополь.
В 1955 году неподалеку от полуразрушенной от снарядов башни, поставили новую кирпичную конструкцию, высотой 20,8 метров, которая проработала до 1970 года.
В этот же юбилейный год, а праздновали столетие со дня рождения В.И.Ленина, военные строители возвели современную башню из железобетона, увеличив дальность главного фонаря до двадцати миль.
В 1976 году здесь появился и радиомаяк, обеспечивающий надежный прием для радиопеленгаторов судов северо-западного района Черного моря.

Светлов приехал в Евпаторию и его встречал смотритель, он же и давний товарищ чиновника.
- Лёва, ты давай не важничай и отправляй своего водителя куда подальше! Едем на рыбалку и точка. Когда вернемся - не известно! Так ему и скажи. А может пусть с нами? А? – спросил, сжав могучей пятерней руку чиновника до хруста, Ефим Моисеевич.
- Фима, но я вообще-то в командировке здесь, если что. У меня времени на все про все - пара суток, - попытался оспорить ситуацию Светлов.
- В «мандеровке», ты! Забудь! Едем рыбачить, и перестань ныть, как девочка. Подождет твоя пара суток, - рыкнул смотритель, и чиновник сдался под его напором.
- Ладно, рыбалка, так рыбалка. А маяк смотреть не будем, что ли? - осторожно спросил москвич.
- А что на него пялиться-то, работает, слава Богу, и ладно, - ответил Ефим Моисеевич.
- Андрей, поедите с нами порыбачить? – обратился Светлов к водителю.
Тот замялся, но в разговор вступил хозяин маяка: «Андрюха, ты многое пропустишь в своей жизни, если откажешься. Чего, в гостинице будешь сидеть? Давай, жеребца в стойло, быстро, - распорядился мужчина.
Парень с готовностью кивнул головой.
«Попробовал бы он отказаться. Да, Ефим в своем репертуаре. Как говорит сейчас молодежь, жжет, не по-детски» -  подумал Светлов и улыбнулся.
Вышли в море на небольшом катере. Рыбалка на кефаль оказалась вполне плодотворной. Да по-другому и быть не могло, ведь, как говорится «все звезды сошлись». И место выбрано подходящее и время. Рыбаки остались очень довольны, а особенно Ефим Моисеевич.
Перед отъездом Светлов все же посетил маяк. Служба есть служба. Как и говорил смотритель, все оказалось в полном порядке.
Они тепло прощались, и Светлов пообещал другу приехать уже не по делу, а просто в гости, а в блокноте, как всегда была сделана запись.
Часть 16 «Два бессменных часовых на посту»

Уже больше двухсот лет все морские суда заходят в бухту Севастополя через, так называемый, Инкерманский створ, состоящий из двух маяков с белыми башнями - Переднего и Заднего. Расположились эти два верных стража на расстоянии около трех километров друг от друга и, причем, на разных высотах. Так задумано для того, чтобы они четко различались днем, а ночью маячные огни были хорошо видны с большого расстояния. День и ночь Передний и Задний маяки неустанно выполняют особо важную задачу для судоходства в Севастополе.
Впервые Задний маяк  по приказу командующего флотом адмирала Алексея Самуиловича Грейга был установлен в 1821 году на скале в Инкермане. Во время Первой обороны Севастополя (1854-55 гг.) в целях маскировки его огни при подходе вражеских кораблей гасили. Потому как вышел приказ командира Севастопольского порта за №1286 от 5 декабря 1853 года, обязывающий смотрителей маяков в случае ночного сигнала общей тревоги тушить огни. Но, не смотря на это, в результате ожесточенных боёв, маяки все же были серьёзно повреждены и возобновили свою работу только 1 июля 1859 года.
Вновь свет маяков погас в начале Великой Отечественной войны. Но судам нужно было как-то проходить акваторию. И чтобы обеспечить работу Черноморского флота, штатное навигационное оборудование перевели на специальный режим горения огней с определенным характером и цветом, а также особой схемой управления. Но маяки это не спасало, и они регулярно подвергались обстрелам и налётам вражеской авиации. Таким образом, была разрушена башня Инкерманского Заднего маяка. Но ведь безопасный проход кораблей по-прежнему был необходим.
Для выполнения этой задачи создали мобильные подразделения гидрографической службы. Специалисты вместе с маячниками обеспечивали вход в бухту кораблей Черноморского Флота при помощи специальных прожекторов. 26 июня 1942 года, во время очередного налёта вражеской авиации, немецкая бомба попала в убежище, где находились матросы подразделения гидрографической службы, маячники и их семьи. Все погибли.
После освобождения Севастополя в мае 1944 года на развалинах маяков были установлены передвижные прожекторные установки, и началось восстановление башен. В ноябре 1946 года были полностью отстроены не только башня Заднего маяка, но и все служебные помещения. Инкерманский створ снова вернулся в строй на защиту акватории Крыма.
И сегодня, как и двести лет назад, непрерывный белый огонь маяка, видимость которого восемнадцать морских миль, указывает путь судам, идущим в Севастопольскую бухту. Часто, Инкерманский маяк называют самым высоким на территории России, но так ли это, на самом деле? Высота башни с фонарём чуть более одиннадцати метров. Но, высота самого огня над уровнем моря – сто девяносто шесть метров. И, вот это, действительно, самый высокий огонь в России!
Светлова встречал начальник Роман Николаевич, являющийся ярким представителем целой династии смотрителей. Это благодаря верной службе и заботе его деда и отца, приложивших немало труда и сил для восстановления разрушенных Инкерманских маяков, а теперь и его самого, здесь царили мир и уют.
Они тепло поздоровались, словно старые друзья, хотя виделись впервые. Погода стояла замечательная, что способствовало продолжительной прогулке. Передний маяк разместился на вершине девяностометровой скалы на пятачке размером с футбольное поле. К морю скала была обращена крутым откосом, а со стороны суши заканчивалась дорогой - серпантином, связывающей скалу с причалом, куда пришвартовываются небольшие суда, идущие из Инкермана в Севастополь.

Они решили, пройтись сначала по территории небольшого хозяйства, состоящего из башни, дизельной, жилого дома и двух хозяйственных построек, неторопливо осмотреть все, а потом на свежем воздухе перекусить и просто поговорить и поближе познакомиться.
- Жизненный уклад у нас здесь незатейлив. Главное дело - это заботиться об огне. Чтобы не случилось, хоть пусть под ногами земля разверзнется, но маяк всегда должен зажигаться с заходом солнца и светить до самого рассвета, - рассказывал Роман Николаевич по дороге.

- Также необходимо делать ежедневные записи в вахтенный журнал, уход за дизель-генераторами, за зданиями, территорией. А еще у нас домашняя скотинка разная имеется и небольшой огородик.

- Как же все успеваете, Роман Николаевич? – поинтересовался Светлов, разглядывая мужчину.

- Штат у нас небольшой. Всего три человека. Вот и стараемся успевать.
Я ведь не только начальник маяка. Если бы. Я и механик, и метеоролог, и лекарь, и фермер в одном лице. А еще глава семейства. Несу ответственность за близких мне людей. Только солнышко  золотое темечко покажет, я уже на ногах. Вахта начинается спозаранку, а заканчивается с заходом солнца, и только тогда, когда все проверил и убедился, что огонь горит исправно.

Они осмотрели территорию и поднялись на маяк, с которого открылся великолепный вид. Дух захватывало, и сердце билось в груди, словно птица в силках от этой невероятной красоты. Светлов глянул на смотрителя. Казалось, что тот испытывает такие же чувства, как и он сам.

«Удивительное дело. Обычно, люди со временем привыкают к красоте и перестают замечать ее прелесть. А он восхищается. Это так у детей душа устроена. Радоваться миру и оставаться непосредственными в любой ситуации» - подумал чиновник.

Смотритель словно услышав его мысли, тихо улыбнулся. Они еще постояли какое-то время, разглядывая морские дали, и стали спускаться вниз.

- У нас здесь случайных людей не водится. Смотрителем нужно быть в сердце и по душе, потому как, не каждому осилить жизнь вдали от цивилизации. Вообще, маячная служба - это исконно семейное дело. Только родные по духу и крови люди могут жить в тесной близости друг к другу, не раздражаясь, не злясь, и не тоскуя, а всячески скрашивая вынужденное затворничество, - мужчина замолчал, а Светлов внимательно выслушав его, сделал заметку в своем блокноте.
Часть 17 «Сарыч - это не отчество, а имя маяка»

Самый южный мыс на побережье Крыма, а потому сухой и теплый, и вполне безлюдный. Его крутые склоны, поросшие стройными кипарисами, плодовитыми фисташковыми деревьями и миндалем спускающиеся к самому морю, где золотая полоса пляжа пропитана терпким ароматом густого реликтового можжевельника, наполняющего воздух целебными фитонцидами. А еще, морские гроты, каменные сады и старый маяк, и всё это - волшебный мыс Сарыч!  И его история не менее богата, чем природные данные.
«Золототканный», а так переводится название мыса, всегда имел важное стратегическое значение для России-матушки. Здесь расположена самая южная точка части страны, и корабли мимо этого места проходят постоянно. А так как шторма нередки, то и опасность возрастает многократно. Моряки не раз говорили о необходимости установки маяка на Сарыче и были, наконец, услышаны.
На дворе - 1897 год. Вдоль Черноморского побережья шел на своей яхте российский самодержец Николай II. Проходя мимо скалистых берегов, офицеры императорского судна, сопровождающие царя, рассказали о том, что они пересекают самую южную точку Крымского побережья. Вспомнили и о трагедии 1887 года. Тогда  пароход «Дир» при обходе этого самого мыса, выбросило сильным штормом на камни близ Алупки. Памятуя об этом событии, Николай II повелел немедленно начать строительство на мысе Сарыч маяка.
Светлов приехал в командировку, где его встретил молодой мужчина сухощавый с виду и довольно высокого роста, который оказался смотрителем. Они поздоровались. Мужчину звали Николай.
«Внешняя похожесть на российского царя. То же продолговатое лицо с голубыми глазами, открытый лоб, и римский нос. Может это вообще его реинкарнация?» - подумал Светлов и улыбнулся странной догадке.
Молодой человек заметил, как гость глубоко вдыхает воздух, понимающе улыбнулся.
- Да, дышится здесь особенно хорошо. Всюду деревья, кустарники да цветы, как в раю. А вы знаете, что тут произрастает самый старый можжевельник, высота ствола которого около пятнадцати метров, а его возраст перешел отметку за две тысячи лет? Вот и ароматы отсюда волшебные, - хвалился Николай.
- Да, действительно дышится прекрасно, - согласился с ним гость.
- А самое главное, что любые проходы и проезды на мыс долгое время были закрыты для посещения, именно поэтому сохранилась первозданная природа. Здесь же нет пресной воды, да и хороших пляжей тоже нет, сплошь валуны, поэтому и никакой застройки не ведется, а туристы идут в походы со своими палатками. Поэтому, если хотите оказаться вдали от суеты и шума, насладиться покоем вековых можжевельников, увидеть, как бьется в каменных гротах лазурное море, а еще приобщиться к волшебному действу, где ровно за час до того, как солнце начнет погружаться в воду, дает сигнал кораблям старый маяк Сарыч, то лучшего места вам не найти на всей планете, - продолжал говорить парень.
Если бы Светлов не видел на его лице искреннее восхищение  этим местом, то мог бы все принять за обычную рекламу, но молодой человек вкладывал в свои слова нечто большее, чем обычные курортные зазывалы.
- Лев Николаевич, маяку нашему уже сто двадцать пять лет и он настоящее украшение Сарыча. Сейчас на нем стоит самое современное звуковое оборудование, а вот световой сигнал над морем все тот же, что и больше века назад, представляете? Через каждые четыре секунды вспыхивает путеводный огонь. Свет его виден за сорок километров, - сказал Николай, пока они шли к маяку.
Чиновник исподволь поглядывал на своего верного спутника и думал, что тот действительно любит это место и дорожит им по-настоящему. Ведь он хвалит не себя и заслуги перед Отечеством, как это часто делают другие, а свою малую Родину.
- Правда, в работу маяка сильно вмешалось строительство государственной дачи номер одиннадцать или как ее еще называют «дача Горбачева». Этот говорливый партиец, уставши бесконечно заботиться о благе своего народа, очень раздражался от мигания маяка. Поэтому конус света по его «высочайшему повелению» пришлось ограничить восточным направлением, - добавил он.
- Да, уж. И это не самое страшное, что он сотворил для государства, хотя, очень показательно. Ведь только тот будет препятствовать свету маяка, кто вообще привык жить в полной тьме. Горбачев - моральный слепец и ему маяк не нужен, - высказался Светлов.
- Кстати, когда поселок Форос заказал разработку своего собственного герба, в первоначальном варианте предполагалось использовать изображение нашего маяка. И, хоть иногда его называют Форосским, к населенному пункту он никоим образом не относится. Поэтому и изображение маяка на гербе отсутствует, - Николай закончил свой рассказ, потому как, они уже пришли на место.
- Наш старичок за все время своего существования добросовестно несет вахту, но разве с совсем незначительными перерывами. Чугунную башню изготовили во Франции. В Крым привезли со складов Николаевского порта. Собрали на Сарыче, надежно все, скрепив болтами. Высота башни двенадцать метров, а огонь с учетом особенностей рельефа расположен на высоте тридцати восьми метров над уровнем моря и виден экипажами кораблей и судов на расстоянии семнадцати миль, - давал информацию сотрудник маяка.
 
Светлов с нескрываемым удовольствием осмотрел башню и что-то записал в своем блокноте.

- Приезжайте, Лев Николаевич, к нам летом сюда, ну или в начале осени. Дайвингом позанимаемся. Красотища у нас здесь на дне морском, не пожалеете, уверяю, - предложил Николай на прощание.
- Я, конечно, ныряльщик так себе, но приехать не откажусь, - согласился Светлов и крепко пожал руку смотрителю.
- А вам не говорили, что вы похожи на царя Николая, как две капли воды? – не удержался чиновник.
- Да, говорят, говорят. Вот и имя еще туда же, - смутился тот от неожиданного внимания чиновника к своей скромной персоне.
- Ну, а что, для маяка - это многое значит. Ведь сам царь Николай и дал ему свет, - каламбур оказался кстати.
Часть 18 «Царский долгострой»)


На дворе стоял конец девятнадцатого века - время, когда Россия активно восстанавливала свое военное присутствие на Черном море. Ведь Крымская война была проиграна и ее влияние здесь заметно пошатнулось. В 1875 году царствующий тогда Александр II, распорядился установить на Крымском полуострове в районе Судака маяк. Но при его жизни этому не суждено было сбыться, так как через шесть лет народовольцы вероломно убили русского царя.
В 1890 году в связи с переводом торгового порта из Севастополя в Феодосию, Дирекцией маяков и лоций было принято решение о строительстве маяка на Меганоме. Но решение принять, не значит его исполнить. Поэтому дело продвигалось «не шатко - не валко».

Лишь в 1894 году строительство маяка все же началось. Для обеспечения работ пришлось проложить по дикому мысу проезжую дорогу. Камень для строительства брали тут же с природного обвала. Из этого же камня сделали и основание самой башни. Служебный отсек наверху представлял собой металлический барабан, снабженный купольной кровлей и громоотводом, а оптика, конечно же, была из Франции.

Таким образом, через целых двадцать лет после принятия решения о строительстве царем в 1895 году, Меганомский маяк заработал и считался на тот момент самым мощным в Крыму. Обслуживали его военные, для которых рядом построили казарму, где и жили двадцать пять матросов. А начальник над ними имел звание капитана ранга.
С той самой поры маяк приостановил работу лишь в годы Великой Отечественной войны. Тогда оборудование с него сняли и вывезли в  безопасное место. Каменная башня при этом почти не пострадала, а от морских бурь она была надежно защищена особенностями конструкции.
Светлов прибыл на маяк и сидел на лавочке в ожидании смотрителя, он же представитель двух поколений одной семьи, постоянно проживающей тут. Чиновнику не хотелось бродить по территории без сопровождающего.
 Вскоре, тот, прибежал, и, переведя дух, выпалил: «Лев Николаевич, голубчик, простите, ради Бога, что заставил ждать».
Его слова прозвучали без какого-либо намека на подобострастие, а имели лишь нотки искреннего извинения за опоздание перед гостем.
- Да, все хорошо, Иннокентий Семенович, не беспокойтесь. Сижу, наслаждаясь здешней красотой, и дышу целебным воздухом, - ответил Светлов, приветливо, улыбнувшись.
- Ну, чего, сразу к «нашим баранам» или отобедаем с дороги? – шутливо спросил смотритель.
- А, давайте, отобедаем, а потом, прогуляемся на маяк, - ответил чиновник, в такт которому забурчал желудок.
- Вот и славно, Лев Николаевич! Хозяюшка моя наготовила всяких вкусностей. Говорит, что нужно гостя принять чин по чину. Женщины они такие, - продолжал говорить в шутливой форме мужчина.
Они пришли в дом смотрителя и здесь действительно Светлова ждали. Ароматы, доносившиеся с кухни, были просто неповторимые. На столе, застеленным льняной скатертью уже стояли всякие аппетитные разносолы.
Мария Егоровна, супруга смотрителя, вышла из кухни и радостно поприветствовала москвича: «Проходите, Лев Николаевич, будьте как дома!».
- Кеша, проводи гостя руки помыть, - бросила она на ходу супругу.
Пока Светлов умывался с дороги, на столе появилась внушительных размеров супница из красивого китайского фарфора. Видно было, что хозяйка ею очень дорожила и использовала лишь в особых случаях. Сквозь отверстие, куда вставлялся половник, проникал изумительный аромат, наполняя все пространство и вызывая еще больший голод у Светлова.
- Суп из домашней курочки. Сами выращиваем, - говорила хозяйка, наливая в тарелку вкусное и ароматное варево.
Пока ели, стояла полная тишина. Слышно было только, как тикают на стене часы.
- Может добавки? – спросила женщина.
- Благодарю. Суп действительно очень вкусный, - протянул пустую тарелку чиновник.
- Вот это я понимаю! - радуясь, повторила порцию похлебки хлебосольная хозяйка.
Когда обед был окончен, посидели еще немного.
- У нас здесь необычайно интересно, вот послушайте только, - обратился Иннокентий Семенович к Светлову.
Тот заинтересованно посмотрел на смотрителя, приготовившись внимать.
- Вот какая математика выходит странная, на первый взгляд! Высота башни маяка всего двенадцать метров, а дальность свечения целых двадцать пять морских миль. Как это получилось, спросите вы? А я отвечу, что благодаря удачному расположению такое чудо и происходит. И все из-за немалой высоты мыса. Поэтому над уровнем моря маячный огонь поднят почти на сто метров. Разве не чудо? – рассказывал смотритель.
- А вот еще. В годы Великой Отечественной в районе Меганома бои велись, но башня устояла и почти не поврежденной оказалась. Понятно, что здесь не Курская битва или взятие Берлина было, но все же. А вот почему единственным напоминанием о боях в ней являются пулевые пробоины на опоре винтовой лестницы, расположенной внутри башни, не понятно? Снаружи ничего, а внутри эти самые повреждения! Что в ней произошло - неизвестно, - задумался Иннокентий Семенович.
- Может чаю с земляничным вареньем? - поинтересовалась хозяйка дома.
- Нет, благодарю, Мария Егоровна. Разве после того, как на маяк сходим, - отказался Светлов, тем самым дав понять, что делу время, а потехе час.
Мужчины собрались и вышли из помещения.
- В последнее время стало очень людно здесь. Раньше такого не было. Повысился интерес к маякам. Много экскурсий разных проводится. Наш, так вообще является обязательным пунктом для любого организованного посещения Меганома. Это с одной стороны неплохо, что у соотечественников появился интерес к изучению истории своей страны, а с другой, шумно стало. Внутрь не пускаем, конечно, но снаружи никто не запретит фотографироваться на его фоне. Башня имеет классическую,  хотя слегка и приземистую форму, и традиционно белый цвет. Поэтому четко выделяется на фоне местности и отлично смотрится на их фотоснимках, - подробно рассказывал смотритель.
- Также, нередко маяк осматривают и фотографируют с воды. Экскурсии к мысу на катере предлагают в том же Судаке. С такого ракурса башня смотрится еще романтичнее, - добавил он.
Подул холодный ветер и мужчины ускорили шаг. После осмотра маяка, сделав несколько заметок в блокноте, Светлов со смотрителем вернулись обратно в дом. На столе их уже ждал «заварник» с душистым чаем и вазочка с земляничным вареньем.
Часть 19 «А причем тут св. Феодор Тирон?»

В начале XX века экспедиция под руководством профессора М. Ростовцева обнаружила здесь две крепостные стены с башнями и воротами, где находился и пост бенефициариев, а также святилище, резервуар для воды, жилые здания, акведук, некрополь и термы, и еще большое количество римских бронзовых монет и керамических изделий. Что же это за удивительнее открытие, и в каком редком месте оно найдено?
А речь о легендарном мысе Ай-Тодор, являющимся крайней сухопутной точкой горы Могаби, разделяющей Ялтинский и Гаспринский заливы.  Именно здесь во II-III веках нашей эры находилось римское поселение городского типа, а позже был построен монастырь св. Феодора Тирона. Он - то и дал название всему мысу и маяку. Нужно отметить, что упоминания об этом монастыре встречаются на генуэзских картах XIV-XVI веков. Кроме того, о существовании старинных римских построек говорят и археологические находки 1849 года, проведенные графом Шуваловым. Тогда им были найдены водопроводные трубы с бассейном и мраморная статуя.
В 1835 году по инициативе мореплавателя, исследователя и главнокомандующего Черноморским флотом М.И. Лазарева на месте старой римской башни установили новый маяк, который простоял сорок один год.
В 1876 году маяк перестроили. Вместо старого была возведена восьмигранная каменная башня с фонарным сооружением кругового остекления, что сделало его по - истине уникальным, так как больше в России ромбовидными стеклами английского производства не украшен ни один маяк.
Светлов продолжал свое путешествие по Крыму, и теперь ему предстояло посетить и это место. Подъехав, он услышал мелодичный звук и тихо улыбнулся.
«Почетные гости здесь традиционно приветствуются колокольным перезвоном» - подумал москвич.
Чиновника встретил молодой мужчина, который представился Юрием. Специалист прибыл на маяк вместо ушедшего «на покой» начальника маяка - капитана второго ранга, проработавшего здесь бессменно более сорока лет, для которого маяк был родным домом, Юрия Ивановича Тюрина.
Мужчины бодро поприветствовали друг друга.
- Добро пожаловать, Лев Николаевич! - молодой смотритель протянул руку, и чиновник крепко пожал ее.
- Погода сегодня прямо шепчет, будто весна, а не осень, - улыбнулся парень.
- Да, очень солнечно, - подтвердил москвич.
- У нас здесь расположился уникальнейший реликтовый сад. Ну, вы знаете. Древние можжевельники и оливковые деревья. Но самый ценный экспонат - гигантское фисташковое дерево Юстиниана или как его величают «Фисташка Чехова». Ему более тысячи лет и оно одно из самых древних в Крыму. Как ботанический памятник природы его занесли в книгу рекордов Гиннеса, - с гордостью поведал Юрий.
- Да, сейчас и увидите, чего говорить зря, - они подошли к стенам маяка, и Светлов был в очередной раз просто очарован увиденным великолепием, созданным природой.
Знаменитое фисташковое дерево вымахало высотой в пятнадцать метров, и было более пяти метров в обхвате, а также имело восемь крупных ветвей-стволов.
- «Фисташка Чехова» - настоящий живой свидетель истории. Жил такой император Юстиниан I. И был один из самых значимых правителей поздней античности. В честь его вид фисташкового дерева и назван, - поделился знаниями крымчанин.
- На самом деле, грандиозное зрелище! Дух захватывает, когда осознаешь, что дереву уже более тысячи лет! Никогда не перестану удивляться тому, что может создать природа, - сказал Светлов.
- Хорошо, что Ай-Тодорский является режимным объектом Министерства обороны и на его территорию можно попасть только с экскурсией или по разрешению главнокомандующего Черноморского флота. Штаб, занимающийся выдачей спецпропусков, находится в Севастополе. Так что, чужаки здесь не ходят, - с нескрываемым удовольствием добавил смотритель.
- Знаю, что ваш тезка, знаменитый коллега Юрий Иванович Тюрин принимал участие в экспедиции к Антарктиде и самостоятельно составили ее карту, а в середине восьмидесятых в одной из пристроек башни организовал музей маяка, где хранятся судовые фонари, привезенные из кругосветки. А, также, что собрал огромную коллекцию предметов, связанных с морской тематикой и историей маяка, - сказал Светлов.
- И не только это. Еще очень редкие книги, фотографии и документы различных времен, - с гордостью за коллегу добавил Юрий.
- А, давайте и начнем с легендарного музея, - предложил  Светлов.
- Почему нет, Лев Николаевич, идемте, - с готовностью ответил тот.
Чиновник с интересом и неподдельным любопытством рассматривал необычную экспозицию.
- А это капсулы с морской водой, привезенные Юрием Ивановичем из самой Антарктиды, - показывая на небольшие емкости с ценным содержимым, сказал смотритель.
Музей Светлову очень понравился. Он был хоть и небольшой, но вполне познавательный и по-своему уникальный.
- Невероятно, Юрий. Ведь этим маячным и корабельным фонарям позавидует самый крупный музей в мире, - по-настоящему восхитился увиденным чиновник.
После экскурсии решили сразу посетить башню.
- Наш маяк пережил три войны. Крымскую, русско-турецкую и Великую Отечественную. В 1944 году служебное здание маяка было сожжено отступающей немецкой армией. А в 47 году его уже отреставрировали. В 1950-м установили современный светооптический аппарат ЭМВ-930, и дальность маяка стала двадцать четыре мили. А в 1984 году смонтировали неподалеку от башни радиомаяк КРМ-300, и дальность увеличили до ста пятидесяти миль, - рассказывал смотритель, пока шли в башню.
- Маяк не только необычайно красив, но и знаменит! Ведь во все времена, его посещали и российские самодержцы, и члены императорской фамилии, и именитые военачальники, а еще - великие писатели и поэты. Лев Николаевич Толстой - ваш тезка, Антон Павлович Чехов, Владимир Владимирович Маяковский. Да, как же его не посетить? - продолжал беседу Юрий.
- Да, можно смело причислять его к остальным чудесам света, - понимающе высказался Светлов без единого намека на лесть.
Смотритель улыбнулся, довольный таким чудесным комплиментом гостя любимому маяку: «Лев Николаевич, а ведь вы совершенно правы! Ведь чем наш Ай-Тодорский не чудо света? Самое что ни на есть чудо!».
Светлов уезжал отсюда с легким сердцем. Ведь когда такие неравнодушные люди служат на благо Отечеству, то Родина в полном порядке.
А привычная запись была сделана в дорожном блокноте.
Часть 20 «Выход на пенсию отменяется»

Хотя в Ялте вероятность кораблекрушений не особенно велика, но это никак не умаляет значимость маяка, расположенного в центре прибрежной части главной курортной жемчужины Крыма, и он по-прежнему остается для каждого моряка настоящим символом надежды на благополучный приход в порт. А пока здесь будут ходить суда, то и выход на пенсию у Ялтинского отменяется.
О том, что маяк в данной локации просто необходим, заговорил первооткрыватель Антарктиды М.П. Лазарев. Но при жизни адмирала его замысел реализован не был, так как считали, что эта необходимость сильна преувеличена. Но, 1873 год ознаменовал себя тем, что в Ялте начал строиться торговый порт и вот здесь произошли первые неприятности. Ночью в кромешной темноте и тумане столкнулось несколько кораблей. Вот тогда-то и решили в срочном порядке возвести маяк. Через год он был готов. И, пусть пока временный. Хотя, как мы знаем, что нет в мире вещей более постоянных, чем временные. И в свете этой теории, маяк в Ялте простоял целых восемнадцать лет! Причин было для этого немало. Одна из главных - война 1877-1878 годов с Турцией, которая спутала Российской империи все планы, в том числе и прекращение строительства Ялтинского порта, а соответственно и сооружение постоянного маяка.
Но временный, так временный, представляющий из себя небольшой металлический домик высотой всего двадцать футов. Оптику для фонаря доставили из Франции, а маячный свет был виден на восемь морских миль. Это уже что-то, хотя и работал он на осветительном масле, при сгорании которого, образовывалось огромное количество копоти. Противный нагар быстро выводил из строя тонкую французскую оптику, и для отчистки налета приходилось довольно часто выключать маяк, что ставило под угрозу всю навигацию.
Намучившись вдоволь, в 1889 году за дело взялся французский инженер, фортификатор и археолог А. Бертье-Делагард. Находясь тогда на службе Российской империи, и успевший поучаствовать в масштабных проектах строительства портов в Севастополе и Феодосии, он пожалел многострадальную французскую оптику и наряду со строительством порта, начал возведение мола на мысе Иоанна с новым и теперь уже постоянным маяком.
Через три года, в 1892 году проект был завершен, и у Ялты появился новенький маяк. Это была семнадцатиметровая конструкция с современным осветительным оборудованием и дальностью действия в тринадцать морских миль. Примечательно то, что у основания маяка А. Бертье-Делагард установил пушку, которая ровно в полдень громко стреляла, сильно пугая непривычных к такому необычному действу курортников.
Нужно справедливо заметить, что построил француз свой маяк на совесть. Ведь это сооружение пережило две революции и мировую войну, а ужасное Ялтинское землетрясение 1927 года вообще не повлияло на маяк никоим образом. Но чего не сделала природа, совершили сами люди. Так, в период оккупации гитлеровские захватчики практически полностью уничтожили оборудование маяка, а сама башня служила им мишенью для пристрелки корабельных орудий. Поэтому сегодня от добротного сооружения знаменитого Бертье-Делагардома мало что осталось. После окончания войны, советское руководство направило все силы на скорейшее устранение всех повреждений. И в 1946 году Ялтинский маяк был восстановлен и заработал в полную силу. В 1957 году башню переоборудовали, оснастив современной техникой.
Светлов добрался до маяка уже почти к вечеру. Смотритель предложил ему подняться на башню, и побыть на ней как раз в режиме вечернего включения. А чего время терять зря? Чиновник с удовольствием согласился. И вот его встретил в безмолвной величественности, достаточно строгий своими линиями, устремленный в темнеющее небо точеным шпилем, белоснежный, словно альбатрос, красавец-маяк.
«Невероятно, насколько он хорош! А на фоне морской бирюзы стены кажутся пронзительно белыми. Да уж. Эта командировка сделала меня очень поэтичным. Глядишь по возвращению, начну писать» - подумал Светлов.
- Нашему морскому красавцу уже более ста пятидесяти лет! С набережной на него открывается еще прекраснее вид. Здесь регулярно проходят морские экскурсии. Также рассмотреть маяк можно и во время поездки на канатной дороге, с верхней точки ее маршрута. Он является одной из самых ярких достопримечательностей Крымского полуострова и историческим памятником,  а также запечатлен на марках, открытках, значках, но, несмотря на это, продолжает играть немаловажную роль в навигации, - словно подхватив мысли гостя, сказал смотритель.
- А вот традиция давать полуденный залп из чугунной пушки давно упразднена. Но старинное орудие и сейчас занимает свое законное место. Спасибо за этот чудесный момент в жизни маяка французу Александру Львовичу Бертье-Делагарду. Хотя какой он француз? Он самый настоящий русский военный инженер, археолог, историк, нумизмат, и, наконец, бравый генерал-майор, - с большим уважением в голосе, добавил начальник маяка.
- Зимой 1969 года стихия не ради шутки испытала навигационное сооружение на прочность. Тогда над Крымом пронесся ужасный ураган. Волнолом в Ялте дал трещины, на маяке вышли из строя связь, электро- и водоснабжение. Тогдашний начальник маяка А. Е. Шевченко, рискуя своей жизнью, пробрался по волнолому на башню, ввел в действие резервный светооптический аппарат и трое суток находился там, пока шторм не стих. Вот так, порою, обеспечивается бесперебойная работа маяка, - вспомнил случай из истории мужчина.
- Да, работа смотрителя маяка не из легких, и то, что она одна из самых важных и почетных – это вне сомнений! – сказал Светлов.
- Точно! Здесь не пойдет быть новомодным «жаворонком» или «совой». Ты и встаешь спозаранку и ложишься затемно. Весь жизненный уклад подчиняется службе маяку, не как не себе. Это велено понимать! Нежным и капризным индивидуумам здесь не «выдюжить», - без какого либо пафоса продолжал рассуждать начальник башни.
- Маяк заставляет забывать о собственных чаяниях. Либо ты с ним – одно целое, либо он тебя не примет, - вывел заключение смотритель.
Светлов слушал его внимательно и полностью был согласен, а еще подумал, что кроме привычной записи в блокноте, запишет родившееся внезапно четверостишие.
Часть 21 «Бесценный подарок от Боспорского царства»

Залив Феодосии, вернее один из его окончаний – мыс Ильи с давних времен являлся настоящей угрозой судоходству. Вахтенные матросы обнаруживали убийственные скалы, когда было слишком поздно. Вот потому-то здесь и был установлен двадцать пять веков назад первый примитивный светоч, указывающий безопасный путь в акватории, заботливо отметив каменную угрозу для кораблей.
О том, что здесь находится маяк, узнали совершенно случайно. Во время русско-турецкой войны каким-то чудом уцелела карта Кафы 1784 года. Когда начали изучать эту удивительную находку более подробно, то выяснили, что первое сигнальное сооружение появилось здесь еще в IV веке до нашей эры. Его возвели, после того как потеряли в этом заливе несколько своих торговых кораблей, греко-тавро-скифское поселенцы Боспорского царства. Но затем, маяк видимо был разрушен. Потому как в Средневековье и гораздо позже, аж в XIX столетии на мысе Ильи корабли все еще терпели многочисленные крушения. Так проиграли схватку с коварными скалами пароходы «Великий князь Константин» и «Владимир». Вот и получалось, что свет маяка нужен был не только морякам, находившимся на рейде Феодосии, но и крымским городам, располагающимся от мыса Ай-Тодор до самого Чауда.
Первый маяк был построен в 1899 году на небольшие сбережения супруги светского советника Евдокии Константиновны Рукавишниковой. Так женщина отблагодарила город Феодосию за то, что здесь спасся от туберкулеза ее любимый сын. Ласковое крымское солнце, йодированные терпкие ароматы морского воздуха возвращали силы в ослабленный болезнью организм мальчика и его здоровье пошло на поправку. Радости матери не было предела, ведь ее мальчик будет жить! И осенью 1897 года Рукавишникова подала заявление в Дирекцию маяков о желании принять на свой счёт постройку маяка на мысе Святого Ильи. Через некоторое время ей пришёл ответ, в котором Дирекция маяков рекомендовала взять для будущего маяка световую установку «шведского огня». К письму прилагались план и чертежи башни, а световой аппарат чиновники заказали в Финляндии.
«Нет худа без добра», - говорят в народе. Да, так и есть! Потому что не понятно, когда был бы установлен маяк Ильинский, не заболей единственный сын золотопромышленника Василия Никитича Рукавишникова. Корабли бы по-прежнему разбивались о скалы мыса.
В годы Великой Отечественной войны старый маяк был разрушен, но в 1955 году сооружение восстановили. В 2006-ом старый маяк модернизировали современным светооптическим модулем.
Светлов продолжал объезжать крымские башни, наслаждаясь невероятными осенними красотами, новыми знакомствами и головокружительным ароматом морского побережья острова, до краев наполняя душу и сердце любовью и радостью к этому волшебному месту и всей стране в целом. Нужно отметить, что зрелый мужчина был настоящим приверженцем и патриотом. При всех возможностях, что у него имелись, он все же предпочитал жить, работать, отдыхать, и даже лечиться именно в России, не считая всему этому прекрасной панацеей заграницу. Да, он не витал в розовых облаках, пряча взор за шорами, а видел целую уйму недостатков, но при всем при этом, понимал, что нигде и никогда настоящему россиянину не будет лучше, чем на родной земле. Ведь мать не выбирают. Она может быть некрасивой и плохо образованной, закостенело – несовременной, а еще - не всегда ласковой и заботливой, но какая есть и другой уже не будет.
В этот раз чиновнику захотелось пройтись по территории в одиночестве, поэтому Светлов не стал уточнять по телефону, во сколько планирует приехать, на что в голосе начальника маяка не почувствовал ни грамма обеспокоенности. Это говорило о том, что в его морской обители все в порядке и специальной подготовки к приезду столь важной персоны из Москвы не потребуется.
Он с легкостью нашел дом, где жил смотритель. Того не оказалось на месте и чиновник направился на маяк.
Перед его взором предстала ослепительно белая красавица башня пятнадцатиметровой высоты. Завидев гостя, оттуда вышел и сам смотритель.
- Доброго денечка, уважаемый Лев Николаевич! - поприветствовал он гостя.
Тот, улыбаясь, ответил: «И, впрямь добрый, Семен Михайлович!».
- Ну, пойдемте, покажу вам нашего светляка, - с любовью в голосе, сказал смотритель.
Они зашли в башню и стали подниматься по просторной винтовой лестнице, которая, привела в помещение смотрителя - маячную комнату, отделанную дубом. Из окон, словно на ладони, хорошо просматривалась вся акватория. Из маячной комнаты следовал вертикальный трап, ведущий «в святая святых»;- фонарное сооружение, представляющее собой гранёный стеклянный цилиндр, в центре которого был установлен современный светооптический модуль, собранный на ярких светодиодах. Заботу о соблюдении режима работы маяка поручили электронике.
- Сегодня отпала необходимость в ежечасных метеорологических наблюдениях. Входящая в состав системы управления мини-ЭВМ на экране монитора в реальном времени выдаёт все необходимые синоптические данные, - объяснил смотритель.
- Но, какая бы электроника умной не была, все равно, без человеческого участия маяк обойтись не сможет, - добавил он, улыбаясь.
Москвич все потрогал, словно проверяя на прочность.
Они пошли обратно. По дороге Светлов сделал несколько пометок в блокноте. Заметив это, смотритель оживился. Ему понравилась заинтересованность и не скупая реакция чиновника при осмотре башни.
- Каждый маяк богат на легенды и интересные события. У нас тоже своя легендарная  история имеется. Была рассказана она одним из ветеранов Великой Отечественной войны. В декабре 1941 года, помните, проводилась Керченкско-Феодосийская операция, так вот маяк тогда разрушили до самого основания. И сделала это наша морская артиллерия вынуждено. Ведь обрушившись, башня унесла за собой целую сотню гитлеровцев, окопавшихся в ней. Так что маяк геройски пал, унося проклятых фашистов в преисподнюю, - рассказал мужчина.
- А еще, Лев Николаевич, мы свято чтим память о наших уважаемых меценатах - семье Рукавишниковых. Ведь они творили настоящее добро. Не всякий богач будет болеть об Отечестве, а эти радели по-настоящему. Продолжил дело матушки Евдокии Константиновны ее сын Николай. Внёс, так сказать свою посильную лепту в обеспечение навигационной безопасности мореплавания вдоль Черноморского побережья, - добавил напоследок смотритель.
Потом, в отчёте Главного Гидрографического управления за 1901 год Светлов прочет запись: «Открыли своё действие Сухумские створные огни, установленные иждивением потомственного дворянина Николая Константиновича Рукавишникова, вместо пришедших в негодность деревянных створных знаков».
Часть 22 «Сначала был огонь»

Северное Приазовье. Белосарайская коса. Здесь когда-то находился торговый город, называемый Белгородом. В тринадцатом веке его захватили монголо-татары и с того момента град стал называться Белосараем. Захватчики вели торговлю с генуэзскими и венецианскими купцами, выменивая у них оливковое масло, вино, драгоценные ткани, изделия из золота и серебра, взамен предлагая меха, мед, рыбу и жито. На картах четырнадцатого-пятнадцатого веков Белосарай обозначался как торжище Палестра.
В начале восемнадцатого века по указу Петра I на здешних косах начали создавать казачьи посты, в которых на треноги ставили бочки и ночами в них зажигали огонь, помогавший мореплавателям найти дорогу к городу. Ведь в нем велась активная торговля. Огни костров и являются прародителями первого маяка, который стал путеводной звездой, показывающей морским странникам безопасный путь.
Первый деревянный маяк возвели в 1811 году вблизи села Мелекино, что от нынешнего находится в десяти километрах. Его установили на возвышенности в тридцать пять метров на средства, собранные таганрогскими купцами. В высоту маяк составлял восемнадцать с половиной метров и его огонь виделся в море на двадцать миль.
1835 год был ознаменован строительством на краю Белосарайской косы капитального маяка из керченского штучного камня в виде белой восьмигранной башни высотой двадцать два метра, с чугунным фонарем с пятнадцатью рефлекторами, свет которых был виден за девять миль. Здание построили в виде крепости, способной выдержать любую осаду. В данном сооружении имелись массивные стены, внутренний двор, узкие окна, под башней вырыли колодец и довольно обширные подвалы. Маяк надежно охранялся казачьим дозором, расквартированным сначала поблизости в селе. Теперь же для дозора были построены казармы, два сарая, ограда и ворота.
В 1878 году здесь стали служить два смотрителя. Двумя годами спустя, маяк усилили паровым «канадским» свистком, который подавал сигналы во время сильного тумана. Когда в такой густой непроницаемой пелене включали сигнальный гудок для судов, то ужасный вой слышала вся округа. Бывало, что туманы неделями окутывали окрестности, тогда со временем все привыкали к вою, и после отключения его противного звука даже не хватало. Работы у смотрителей было немало. Каждодневно они должны были обеспечивать бесперебойную работу оборудования маяка, оптических приборов и фонарного сооружения башни, а также поддерживать чистоту на всей территории и в его помещениях.
Подъехав к воротам, Светлов вышел из машины. Пока ждал смотрителя, с интересом разглядывал стелу с якорем и надписью «Белосарайский маяк». Она, как, оказалось, была выкована еще во времена Петра I.
Наконец, появился смотритель. Он сдержанно поздоровался с московским гостем. Светлов крепко пожал шершавую от ветра руку мужчины.
- У нас не только у этих ворот достопримечательности. У старых ворот со стороны моря есть колонны, между которыми лежат тяжелые якорные цепи. Также у нас имеется старый якорь Холла, которому более четырехсот лет. Его нашли в Керченском проливе рядом с турецкой галерой и подняли со дна моря, - рассказал Иван Иванович, пока они шли по территории маяка.
Светлов заметил, что везде очень чисто и уютно. Но это не было временное убранство для «пыли в глаза». Побелка стен отливала белизной, но не свежей, дорожки прибраны, деревья аккуратно подстрижены. Видно, что обслуживающий персонал маяка подходил ко всему не номинально, а вполне добросовестно.
- Какое же у вас все здесь крепкое, словно на века, - похвалил Светлов работника.
- Да, так и есть. По этому поводу даже могу историю поведать. Фашисты во время Великой Отечественной войны хотели взорвать наш маяк, но после закладки и взрыва в нем только образовалась трещина. Вот такая прочность керченского штучного камня и особой кладки казаков, замешанной на куриных яйцах, - с гордостью сказал Иван Иванович.
Они пришли на место и поднялись на маяк. На верхнем ярусе была расположена комната фонарного сооружения, которая представляла собой круглое, стеклянное, с наружной защитной решеткой от птиц, помещение. Внутри имелась большая линза основного огня, обеспечивающего двадцатью семью светодиодными лампами, а также дублером с резервным огнем и системой мониторинга, задающей импульс маяку.
Над всей акваторией поднялся густой туман. В нем утонули скалы, и казалось, что весь мыс медленно погружался в топленое молоко.
- Раньше, в таком случае, включили бы свистуна. Вою на всю округу. Но сейчас маяки и корабли оснащены так, что никаких звуковых сигналов уже и не нужно, - заметил смотритель.
- Но хоть у кораблей иногда и случаются сбои GPS-оборудования, у маяка  их быть не должно, - добавил он.
Когда уже спускались вниз, Светлов обнаружил табличку на стене башни. Он не успел поинтересоваться, так как Иван Иванович сразу поведал, о том, что при модернизации 1902 году по проекту Эйфеля, сюда была привлечена группа сотрудников французской конструкторской фирмы «Шарль Нево».
- Французы, одни из лучших специалистов. Понимают шибко, - добавил он.
Мужчины спустились вниз и прошли в сторону моря. Там Светлов увидел, что от крепостных стен осталась только одна сторона, та, что с моря.
- Стену несколько раз во время шторма сносило, потом вновь приходилось отстраивать. Вообще, природа берет свое. С нею не посоревнуешься. Сразу понятно, кто проигравший. Примечательно, что с момента строительства каменного маяка косу намыло на целых семь километров, и этот процесс все еще продолжается, - сказал смотритель.
Стало зябко, туман опускался и мелким бисером усыпал землю, одежду, волосы.
- Пойдемте, Лев Николаевич, я вас познакомлю с остальными сотрудниками, и выпьем по чашечке чего-нибудь горячительного для «сугрева», - предложил мужчина.
- С удовольствием, уважаемый Иван Иванович, - охотно согласился чиновник.
Они шли к дому и мирно беседовали. Лохматый пес радостно завилял хвостом, увидев спутников.
- Тайфун, сейчас я тебе косточку вынесу, проказник, - ласково потрепав его по загривку, промолвил начальник маяка.
Тот стал запрыгивать ему на грудь и пытаться лизнуть в лицо.
- Перестань, - слегка отмахнулся мужчина.
Собака послушалась и продолжила за ним бежать, весело махая хвостом.
Светлов наблюдал за ними и думал: «Как же просто все устроено в жизни. Любовь порождает любовь. Добро - доброту, ласка - ласку. И ничего не нужно мудрить и объяснять».
Потом он немного приостановился и, достав неизменный блокнот, сделал в нем небольшую заметку.
Часть 23 «Не рой яму другому, сам в нее попадешь»
Когда-то давным-давно у береговой линии Черного моря близ Анапы находился древний курган. В 1898 году на месте старого кургана решили возвести маяк, для того, чтобы тот стал ориентиром для судов, которые прокладывали свой небезопасный курс в мелководную бухту Анапы. Изначально маяк имел форму четырехугольника. Его вершина располагалась на высоте тридцати пяти метров над уровнем моря. Рядышком присоседились двухэтажные постройки для сотрудников. А еще здесь находился птичник, погреба и цистерны для топлива.
Сегодня маяк спокойно возвышается над водами Черного моря на одном из берегов Анапы. Находится он в исторической части города, на скалистом берегу южного района. Недалеко расположен монумент павшим в боях. Здесь же находится санаторий с одноименным названием «Маяк» – в честь местной достопримечательности. Расположившийся на центральной Набережной города, маяк прибавляет ей невероятного шарма и неважно, что за его забором находится старое кладбище. Последние захоронения здесь проводились в 1978 году, а первые датированы еще девятнадцатым столетием.
Башня имеет вполне традиционные очертания. Это восьмигранное строение белого цвета высотой двадцать один метр с тремя горизонтальными широкими черными полосами. Центральный огонь расположен на высоте сорока трех  метров над уровнем моря. Красный, группопроблесковый свет маяка распространяется на восемнадцать с половиной миль, а это почти тридцать километров. Он считается действующим маяком Черного моря в Анапе с радионавигационной системой и дизельным генератором, но его в основном обслуживает автоматика.
Светлов приехал на маяк к обеду. Его встретил управляющий, заблаговременно предупрежденный, что их посетит чиновник из столицы. Мужчины поздоровались.
- Пойдемте, Лев Николаевич, я вам все покажу, - обратился сотрудник маяка к Светлову.
- Не хотите у нас здесь немного побыть?  Для этого имеется рядышком дом гостевой. А неподалеку замечательное кафе, и пешком до центра совсем недалеко. Тишина, благость вокруг.  Можно прогуляться вечером и   подышать свежим морским воздухом. А еще, посетить здешний музей «Горгиппия». Там ведь целый античный город, найденный во время раскопок. В нем есть и древние находки, и предметы быта, и даже фрагменты какого-то храма. Передышку хоть сделаете небольшую. Ведь все время в дороге, - заботливо предложил местный житель.
- Может, в следующий раз, Виктор Степанович, погощу. Сейчас все по расписанию, - с нескрываемым сожалением ответил гость.
- Ну, что же, понимаю, - сказал тот.
-  А кроме музея, с его древними находками, у маяка тоже есть своя собственная история. Во времена Великой Отечественной войны, в 1942 году Анапу захватили фашисты. Тогда был введен комендантский час и тщательно следили за светомаскировкой. В 1943 году наши войска подступили к Анапе, освободив Новороссийск. Фашисты при бегстве уничтожили маяк как стратегически важный объект. Рассказывают, уж не буду утверждать, что когда они заложили взрывчатку, то сами на нее и напоролись при отступлении. Во и правильно, что не рой яму другому, сам в нее попадешь. А маяк только в 1955 году отстроили заново, - поведал мужчина.
- До появления спутниковой навигации маяки были настоящим «спасательным сигналом» для моряков. Они встречали суда, направляли их, защищая от внезапных столкновений в ночное время. Вот и получается, что без них никуда, - добавил смотритель.
- И вообще, чего уж там миндальничать! Маяк является неотъемлемой частью любого морского пейзажа. И наш красавец не исключение. А какой с него вид живописный открывается. Здесь вообще места необыкновенные, я вам скажу, Лев Николаевич! К юго-востоку возвышаются отроги Большого Кавказа, начинающиеся с Лысой горы и переходящие в хребет Семисам. Вдалеке лежит полуостров Утриш. Кстати он образовался в результате землетрясения более двух тысяч лет назад и на нем сохранились редкие виды растений и реликтовых деревьев, - увлеченно продолжал рассказывать смотритель.
Видно было, что он давно ни с кем так откровенно не разговаривал и теперь попросту отводил душу. Тем более, ему попался внимательный слушатель, коих не сыскать днем с огнем в последнее время. Чиновник лишь раз вставил несколько коротких фраз. Да, и хотелось просто послушать местного сторожила.
- Здесь действительно очень красиво! Сказочное место, – согласился Светлов.
Кивнув одобрительно головой, с довольным выражением лица, смотритель продолжал свой горячий монолог.
- Состояние маяка все время поддерживается и находится в полном порядке. Все окрашено, отремонтировано внутри и снаружи, а зона рядом с сооружением благоустроена. Сейчас осень, а вот летом тут цветет и пахнет даже веник у дворника дяди Миши. Приходят полюбоваться сюда красотами и отдохнуть на удобных скамеечках. Вообще это место пропитано особой атмосферой прошлого времени. Ее чувствуешь кожей, - если не считать деловую часть монолога, то довольно поэтично высказался Виктор Степанович.
- А, пойдемте к морю, Лев Николаевич. На маяке вы уже побывали, а теперь и ноги нужно помочить в соленой водичке. Ну, это я так, к слову, - предложил смотритель.
- Ну, а чего? Помочить, так помочить, - согласился чиновник и засмеялся.
Они вышли с маяка и направились вниз к морю. Спуск в этом месте представлял собою весьма удобную лестницу в виде множества широких ступеней, идти по которым одно удовольствие. Берег оказался довольно каменистым, а вода была кристально чистой, без традиционного Анапского цветения. Одно слово – стояла поздняя осень.
Чиновник сел на огромный валун и стал писать что-то в своем блокноте.
- Мне кажется или точно, что мы проголодались? – шутливо спросил Виктор Степанович.
 - Я бы сейчас поел и с превеликим удовольствием, - отозвался Лев Николаевич.
- Тогда, идем обратно. Нас уже заждались, - хитро улыбнулся мужчина.
Подниматься было намного труднее, но они справились с этой задачей, еще больше нагуляв аппетит.
Часть 24 «В память о героических днях»


Геологи утверждают, что данный полуостров сформировался в результате мощного землетрясения. А вот мифология гласит о том, что именно здесь сам Зевс-Громовержец, разъяренный тем, что Прометей украл у первого кузнеца, древнегреческого бога Гефеста божественный огонь, подарив его людям, приковал ослушника к скале. И кто прав - неважно! Ведь это место действительно божественно красиво своей природной первозданностью, прозрачной чистой морской водой, отвесными голыми скалами и изумрудными холмами удивительно близких гор, а также небольшими уютными лагунами и замечательными галечными пляжами.
И это полуостров Большой Утриш, расположившийся всего в каких-то восемнадцати километрах от города Анапы. А всего в двадцати метрах от оконечности данного полуострова приютился крохотный островок Утриш или, как его ласково называют местные жители, Утришонок, соединенный с полуостровом специальной насыпью и железным мостом. Вот именно на этом островке и возвышается одноименный маяк.
Шел страшный 1942 год. Моряки торгового флота, несмотря на тяжелую блокаду, доставляли военные грузы в Севастополь и эвакуировали раненых. В каждом таком рейсе экипажи отражали многочисленные атаки вражеской авиации. 2 марта 1942 года во время сложного перехода из Новороссийска в морской порт Камыш-Бурун на берегу Керченского пролива немецким самолетом-торпедоносцем у мыса Большой Утриш было атаковано судно «Фабрициус». Одна из вражеских торпед попала в цель. Экипаж героически боролся за спасение корабля, но пробоины оказались слишком большими. Капитан Михаил Иванович Григор, несмотря на контузию, сумел дождаться помощи, а затем посадить уже опустевшее судно на отмель, протянувшуюся в юго-западном направлении на Большом Утрише. Экипаж не покинул судна и еще почти целых полгода продолжал сражаться с врагом. «Фабрициус» превратился в своеобразный форпост для наблюдения за морем и воздухом. Через Утриш по нескольку раз в день пролетали немецкие самолеты бомбить Новороссийск. Моряки встречали их огнем и предупреждали береговые части. Примечательно, что вражеские летчики несколько раз принимали почти потопленное судно за вполне действующее, и пытались повторно его атаковать, но, безуспешно. Когда ситуация стала сложной, команда «Фабрициуса» спешно покинула остров и встала на защиту Новороссийска.
В результате торпедирования погибли пять членов экипажа «Фабрициуса». Товарищи похоронили их на острове и над могилой установили маленький белый обелиск. Уже в наши дни на братской могиле моряков, оказавшейся совсем рядом с маяком-памятником, была установлена гранитная плита, на которой выбиты имена героически погибших воинов. Поэтому, Утришонок по праву считается местом памяти о героическом подвиге 1942 года моряков азово-черноморской флотилии.
Кстати, по сведениям Анапского археологического музея, судно «Фабрициус» было построено в Англии в 1903 году и первоначально носило имя «Саида». До начала Великой Отечественной войны корабль занимался вполне мирным делом, а именно перевозил марганцевую руду из Поти в Мариуполь для заводов «Азовсталь» и Донбасса. Но оставил свой след в истории как настоящее военное судно.
Новый Утришский маяк возвели в 1975 году, чтобы сохранить память о тех героических днях. Первый же маяк был возведен в поселке Большой Утриш в 1911 году, а в конце девяностых его переоборудовали в часовню Николая Чудотворца - покровителя мореплавателей. Считается, что когда-то святой Николай был моряком и рыбаком, что довольно символично. Был случай, когда он усмирил молитвой разбушевавшиеся морские волны и в одном из своих морских путешествий из Миры в Александрию воскресил моряка, сорвавшегося в шторм с корабельной мачты и разбившегося насмерть. А потом на обратном пути в Миру Николай спас еще одного моряка и, достигнув берега, взял его с собою в церковь. И теперь, когда этот столетний маяк стоит на самом краю скалистого берегового обрыва, можно ясно представить, как его уберегающий, то вспыхивающий, то гаснущий с четкими временными интервалами свет в кромешной тьме освещал путь кораблям, делая его безопасным. 
Светлов добрался до места лишь к полудню. Было пасмурно и ветрено, и он озяб.
«Да, это тебе не летним погожим денечком сюда приехать» - подумал чиновник и, поморщившись, поднял воротник куртки.
- Численность постоянно проживающих в поселке людей около двухсот человек, но в курортный сезон число увеличивается в разы за счёт отдыхающих. Местные в основном живут от туризма. При посёлке имеется ферма по разведению мидий, дельфинарий, кемпинги, гостиницы, рестораны и кафе-закусочные. Когда-то, в советское время здесь действовал рыболовецкий колхоз имени Сталина. Ну, сейчас, конечно же, его нет, - рассказывал по дороге на маяк, встретивший его сотрудник Андрей.
- «Утриш»  с адыгейского языка означает «провалившиеся горы». Так оно и есть, потому как, связано это с обширным оползнем, обрушившим в морские воды скалистые утёсы, в результате чего и появился лежащий рядом с берегом островок Большой Утриш, на котором сегодня располагается наш маяк, - добавил он.
Они почти были на месте. Светлов с большим интересом оглядывал окрестности близ маяка.
Территория хоть и выглядела одиноко, оказалась не заброшенной, и было заметно, что за нею ведется уход.
- Это абсолютно дикое место. Нет никаких объектов туристической инфраструктуры. Лишь наш каменный страж исправно несёт службу, освещая путь судам. Людей здесь тоже почти не бывает. Весь берег усыпан крупными валунами и острыми камнями. Много не попутешествуешь. Вон только у самой кромки воды имеется небольшая узенькая полоска из гальки, где можно расположиться во время отлива. Здесь всё больше любители подводного плавания, ну и романтики, конечно, не без этого, желающие полюбоваться в уединении и тиши морскими просторами, - улыбаясь, сказал смотритель.
«Наверняка он себя к ним и относит. Ведь в таком одиноком месте жить может только настоящий романтик, влюбленный в море», - подумал Светлов.
Осмотрев маяк, на обратном пути чиновник сделал запись в блокноте.
Часть 25 «Не тлеть, а гореть»

Далекий 1967 год. Тогда в Новороссийск стеклись из разных городов восемьсот девяносто четыре письма о своем времени, о Родине, о мечтах и чаяниях, и из них было отобрано только шестьдесят четыре. Комната отдела писем превратилась в некую кают-компанию. Корабельная атрибутика, а это и начищенная до блеска рында, и подзорная труба, по преданию принадлежавшая адмиралу Нахимову, и флаги с настоящих кораблей, обтрепанные морскими ветрами. Всем управлял негласный девиз: «Не тлеть, а гореть!», и гореть не только самому, но и зажигать других. А потом водолаз Трофим Любинский нашел подходящее место у подножия Суджукского маяка, на глубине шести метров, координаты - 44 градуса 39 минут 8 секунд северной широты и 37 градусов 49 минут 5 секунд восточной долготы.
13 сентября 2017 год. Цемесская бухта Новороссийска. Подножие Суджукского маяка. Именно здесь полвека назад на морское дно опустили 15-тонный бетонный массив, в который было замуровано послание от комсомольцев и пионеров 1967 года, отправленные поколению, по счастливой случайности оказавшемуся жить в год 100-летия Великой Октябрьской революции.
И этот волнительный день настал, и бетонную плиту доставили на причал Новороссийского судоремонтного завода, где извлекли ценную капсулу, посланную рожденными в легендарном СССР.  В этот латунный округлый цилиндр вместилось немало сокровищ! Весь драгоценный груз заботливо упаковали в коробках из-под кинопленки, покрытых антикоррозийной краской. В самой верхней – письма ветеранов революции, Гражданской и Великой Отечественной войн.
В остальных обнаружили комсомольские значки, афиши, пластинки и магнитофонные записи, и, конечно, письма, рисунки, фотографии, пожелтевшие от времени газетные страницы, и каждое упаковано в свой целлофановый пакетик. Все послания отлично сохранились.
И вот некоторые из них, и они самые, что ни на есть настоящие!
Из письма членов туристско-краеведческого клуба «Пилигрим» (Туапсе):
«В настоящий мир, без формализма и очковтирательства. Мы за такое столетие Советской власти! Бойтесь самоуспокоения! Служите людям! Служите людям лучше, чем служили мы до сих пор. К борьбе за дело Революции – будьте готовы!».
Из письма Наташи Вербицкой, новороссийская школа № 3, 8-й «А» класс:
«Я знаю, вы, ребята будущего, будете завидовать нашему поколению, как завидуем мы нашим отцам и дедам. Но ведь каждому поколению достаются трудные задачи. А потом послевоенные мальчишки и девчонки завидовали старшим, а сами возводили заводы, осваивали Сибирь, первые выходили в космос. Я не знаю, что выпадет на долю моего поколения, знаю только – трудное и большое. И я клянусь, отдам все силы во имя вашего большого и прекрасного будущего».
Ранним утром Светлов прибыл в Новороссийск.
- Правда или нет, но как говорят историки, в пятом веке нашей эры на месте Новороссийска стоял торговый греческий город Бата, входивший в Боспорское царство со столицей в Пантикапее, ныне Керчь.
Затем Бата был разрушен кочевниками-аланами и цивилизация приостановилась. В тринадцатом веке Тамань и Цемесская бухта перешли в турецкие владения. Перед войной с Россией, турки укрепили оборону черноморского побережья. Вот так в районе Новороссийска и была  построена крепость Суджук-Кале, - рассказывал водитель, работавший во времена своей бурной молодости гидом.
- А вы, Лев Николаевич, обязательно наш исторический музей-заповедник посетите. Есть на что посмотреть там, уверяю, - добавил он.
- Непременно, - на полном серьезе отозвался чиновник.
- Но, лучше ничего нет, что придумала сама матушка-природа. Одна только наша Суджукская лагуна чего стоит – настоящий уникальный памятник ее творению. Этот маленький водоем облюбовали для жизни многие растения и животные. От моря - то она хорошо изолирована. Летом до самого дна прогревается, высокое содержание кислорода, да и спокойная вода, по сравнению с открытым морем, а также обилие еды способствуют воспроизводству разных видов рыбы и зимовке огромного количества птиц. Здесь обитают пеликаны и фламинго, жаворонки с фазанами, лысухи, утки-поганки и лебеди-шипуны, да и кулички разные, - продолжил рассказывать он.
Светлов его внимательно слушал и делал в своем блокноте записи. Водитель, заметив это, еще больше воодушевился.
- Вот сейчас осень стоит. Тишина кругом. А в сезон здесь «негде яблоку упасть», и от этого
лагуна находится в большой опасности. Основные ее враги, это горы мусора, а еще и строительная грязь. Ведь для туристов возводят всё, а природа при этом страдает. Когда некоторые люди думают лишь о том, чтобы заработать, то доброта к окружающему миру теряется безвозвратно, - с горечью заметил местный житель.
- А наш Суджукский маяк совместно с Пенайским и Дообским показывает безопасный путь в районе Пенайских банок. Он невысокий, всего каких-то тринадцать метров, но службу несет исправно, - с любовью в голосе сказал Сергей Степанович.
- У вас, Лев Николаевич, очень нужное и большое дело, проверить все российские маяки. Ведь море не щадит их, нападает, пытаясь нанести непоправимый урон. Штормовые ветра, соль, да и время не щадят никого. И нужно пригляд, и не только на уровне смотрителей, а чтобы и чиновничий аппарат радел за это, - высказался мужчина.
- Все верно, уважаемый Сергей Степанович. Но скажу прямо, вот какой маяк посещаю и радостно на сердце. Люди на местах неравнодушные. К работе на маяках относятся очень добросовестно, не для галочки. Да, финансирование оставляет желать лучшего, что и донесу в своем подробном отчете, - ответил Светлов.
- Это так, вкладываться необходимо. Ведь на одном честном слове далеко не уедешь, хотя мы умудряемся, - грустно улыбнулся местный житель.
Светлов подумал: «Вот закончится командировка, вернусь сюда уже просто туристом. Очень хочется пообщаться с этими людьми, набраться их энергией. Удивительный народ живет у нас в стране. А это самая большая ценность любого государства».
- Лев Николаевич, приезжайте к нам запросто. Вот мой телефон, как будете, обязательно позвоните. Вообще, в гости вас зову, - водитель, словно поймал чиновника на мысли и сделав неожиданное предложение, смутился.
- Спасибо, Сергей Степанович. Первое, что сделаю, это вас наберу, как приеду, - пообещал Светлов.
Чиновнику еще предстояло увидеть маяк, основание которого облюбовало огромное количество пушистых водорослей и ракушек, потому как он нес верную службу своему Отечеству прямо в открытом море.
Часть 26 «Старый маячник»

Этого маяка могло и не быть, а когда все-таки строительство началось, его все время затягивали. Местные власти посчитали, что данный участок берега лучше отдать под дачные усадьбы довольно состоятельных застройщиков.
Но помощь пришла, откуда ее меньше всего ожидали. В 1894 году существовал цементный завод одной французско-русской компании. А так как многие грузы для них доставлялись именно морским путем, то их безопасность нужно было срочно обеспечивать, а без маяка сделать это просто невозможно. К ним присоединились и другие компании, также нуждающиеся в безопасной навигации в Геленджикской бухте. И вот, вместо примитивного оборудования, работающего на керосине, здесь было отстроено новенькое здание, отличающееся великолепным видом и ставшее настоящим украшением набережной. 19 августа 1897 года Створный маяк осветил акваторию, тем самым провозгласив всем идущим судам о безопасности.
Кстати, этот маяк не очень похож на своих собратьев, а вернее совсем не похож, так как это полноценное здание, больше напоминающее корпус двухэтажного санатория или отеля, но ни как ни маяка. Лишь классическая красно-белая разметка говорит о том, что это именно навигационное сооружение.
Здание маяка, отстроенное в стиле модерн французом Франсуа Жозеф де Тонде, было очень нарядно отделано. Кроме удобного балкончика, здесь предусмотрели служебные и жилые помещения для сотрудников.
А самую главную – рабочую часть маяка венчал замечательный своим изяществом флюгер с указанием сторон света, по которому можно определить направления ветра.
Аккуратный эркер служил некой нишей для световой части створа, и там уютно расположилось оборудование, установленное французской фирмой более века назад.
А еще была одна примечательная деталь. На набережной установили памятник «Смотритель маяка». И он единственный, в своем роде, во всей России почетный сторожил, запечатленный в бронзе.
Светлов добрался до маяка и с нескрываемым удовольствием рассматривал необычное здание.
«Все маяки как маяки, а этот прямо с вычурностью» - подумал он и улыбнулся.
- Лев Николаевич, голубчик, мы вас заждались, право, - пожилой интеллигентного вида мужчина в круглых профессорских очках спешно подошел к Светлову.
- Яков Моисеевич. Мы с вами по телефону разговаривали, - представился он.
Светлов осторожно пожал протянутую ему сухощавую руку маячника и при этом слегка поклонился. Мужчины вошли в необычное здание.
- Прямо читаю ваши мысли, уважаемый Лев Николаевич. Наш маяк бесперебойно работает уже более ста лет. Да, да! Это один из старейших маяков на всем Черноморском побережье Северного Кавказа и одно из самых старейших зданий в Геленджике. Вы знаете, во время Великой Отечественной войны, из шестидесяти девяти маяков в Азово-Черноморском бассейне сорок два было разрушено. В случае прорыва фашистов и захвата Геленджика, наш маяк тоже пал. Но, слава тебе Господи, этого не произошло. Целехоньким он остался и вообще, за всю свою  историю существования на нем только в 1927 году была заменена лишь одна лампа с керосиновой на электрическую. Словно заговоренный он у нас, - рассказывал работник маяка, пока Светлов разглядывал здание изнутри.
-  Свет виден за девять миль от берега!  Такой удивительный эффект создают отражатели, сделанные из настоящего горного хрусталя, - добавил он.
- Вообще-то ваш маяк отличается от остальных не только своим внешним видом, но и принципом действия.  Верно? Если простыми словами, то из башни торчит железный короб с жалюзи на передней стенке, створки, которой закрывают свет под определенным углом. Днем с земли свет не видно, а лишь вечером. Когда корабль заходит в бухту, он этот свет и различает, - высказался чиновник.
- Верно, Лев Николаевич! И еще один важный момент. Если маяк светит зеленым светом, это значит, что корабль находится справа от безопасной области приближения судов к берегу. Если красный, то это означает что он слева от безопасной части, - добавил смотритель.
Они вышли из здания маяка и решили пройтись по набережной, которая была пустынна. Дошли до двухметровой, шестьсот килограмм весом, бронзовой скульптуры ростовского автора Дмитрия Лындина.
 - В июне 2011 года ее установили. Так сказать, запечатлели в бронзе нашу профессию, - без лишней гордости, сказал Яков Моисеевич.
Светлов разглядывал фигуру, в правой руке, которой находился керосиновый фонарь, а в левой – подзорная труба.
- Лев Николаевич, нужно потереть на удачу, - улыбнулся смотритель.
Чиновник не стал спорить и, заметив, в каких местах изрядно затерто, приложил туда и свою ладонь. Прохлада бронзы приятно остужала. 
- Видите, некоторые, с каким усердием натирают, аж до блеска. Так надобна удача людям и счастье, - отметил Яков Моисеевич.
- А памятник и впрямь нужен был. Ведь, если так рассудить, на любом побережье, смотритель один из важных людей, получается. Ведь он раньше, в далекие времена вот с таким фонарем и стоял, освещая морякам, путь домой, - подхватил тему москвич.
Видно было, что смотрителю его слова пришлись по душе.
- Здесь все время люди и особенно много детишек. Они прибегают погладить бронзовую собаку смотрителя, а взрослые делают много фотографий. Место замечательное. Сегодня неожиданно пусто. Ну, непогодь на дворе всех распугала,  - расчувствовался местный житель.
- Да, место очень красивое здесь. Гуляется и дышится великолепно, - согласился с ним Светлов и посмотрел на часы.
- Торопитесь, Лев Николаевич? А я хотел вас еще угостить чаем, - спохватился смотритель маяка.
- Так и угостите, Яков Моисеевич, а время подождет, – неожиданно ответил чиновник.
Светлову вдруг очень захотелось еще хоть немного побыть в таком замечательном месте и пообщаться с этим удивительно интеллигентным человеком. От смотрителя передавалось какое-то спокойствие и уверенность. А может он просто устал, и требовалась некая передышка.
Они направились обратно в здание маяка. В просторной и светлой комнате стоял круглый дубовый стол, покрытый бархатной скатертью. Смотритель указал на небольшой шкаф в углу, куда можно было повесить куртку. Пока чиновник раздевался, пожилой мужчина удалился за небольшим самоваром.
Потом они пили ароматный чай, беседуя, и Светлову было на душе тепло и уютно, а еще, во время общения в блокноте была сделана привычная заметка.
Часть 27 «Его свет чистый, словно горный хрусталь»

Удивительна филигранность созданий матушки-природы. Этому есть многочисленные подтверждения. Так, к примеру, расположенный в одноименной бухте в виде подковы, прекрасный город Геленджик, словно своеобразными воротами ограничивается двумя примечательными мысами – Толстым и Тонким. И здесь, поражает маленькая деталь. Расстояние между ними составляет ровно одну морскую миль, а это 1852 метра. Не больше и не меньше. Как это происходит?!

И вот, на одном из этих мысов, а именно, на Толстом, находится опознавательный маяк. А прозвали мыс так потому, что его берег представляет собой скалистый отвесный обрыв пятнадцатиметровой высоты и со стороны моря он и вправду выглядит толстым, в то время как его собрат мыс Тонкий из воды поднимается очень плавно.

Геленджикский маяк, как его, не мудрствовав лукаво назвали, является важнейшим ориентиром для многочисленных судов, бороздящих морскую акваторию. Хрустальный свет маяка обеспечивает в этом районе безопасное передвижение  и мореплавание. Ну, никуда не деться от эстетической стороны. Навигационное сооружение, видимое с любой точки курорта, по праву является одной из самых ярких его достопримечательностей. Когда-то, в начале XIX столетия, маяк представлял всего лишь небольшой столб, на котором находилось отражающее зеркало и примитивная керосиновая лампа с прожектором. Неподалеку расположились постройки для обслуживающего персонала и погреб для хранения горючего.

Но жизнь не стояла на месте, и наряду с развитием Новороссийского порта, существенно возросла и проходимость кораблей через бухту. Для обеспечения безопасности судов срочно требовалось новейшее оборудование. Вот, наконец, и старый маяк в 1895 году вынужденно сменил свой скромный облик на круглую пятидесятиметровую башню, раскрашенную в привычные для  навигационного сооружения, красно-белые цвета.
Высота башни была немалая, с целый шестнадцатиэтажный дом! Требовался грузовой лифт, который и заказали в Армении. Но, из-за землетрясения в Спитаке, лифт так и не был доставлен по месту своего назначения. Оставалось ограничиться привычной винтовой лестницей.
Получил Геленджикский маяк и новенькое современное оборудование. На нем была установлена аппаратура МВМ-930 с шаровидной маячной линзой из хрусталя. Мощный и чистый, словно горный минерал, свет прожектора виден аж на расстоянии двадцати одной морской мили, а это более тридцати километров.
Светлов уже осмотрел Створный маяк, который оставил у него приятное послевкусие. Может на это повлияло знакомство со смотрителем, или необычный вид самого маяка, а может и то и другое, но на мыс Толстый он прибыл в хорошем расположении духа.
Погода наладилась и, несмотря на осеннюю пору, солнышко ласково согревало все вокруг. Его уже встречал приятной внешности мужчина.
- Здравствуйте! Я, Евгений, - сказал он.
Светлов ответил на приветствие сотрудника. Чиновник знал, что на этом маяке, да, собственно, как и на других, смотрители передают свое дело из поколения в поколение. Это здесь такая старинная традиция. Таким образом, появляются целые морские династии. И Евгений был не исключением. Он сменил на посту своего пожилого отца и теперь был полноправным смотрителем маяка.
- С вершины башни открывается великолепная панорама! Да вы сейчас, Лев Николаевич и сами увидите собственными глазами. Не многие такой необыкновенной красотой буквально с птичьего полета могут себе позволить любоваться. Попасть на нашу территорию и тем более взобраться по винтовой лестнице нельзя, маяк ведь числится за Министерством обороны РФ и считается секретным объектом,  - с гордостью сказал мужчина.
- Кстати, слева от маяка имеется небольшая импровизированная смотровая площадка с шикарным видом на бухту, - добавил он.
- Осилите подъем? Высота башни приличная, – поинтересовался он.
- Постараюсь не подвести весь наш чиновничий аппарат, да не ударить в грязь лицом,  - пошутил Светлов.
- Здесь другой гимнастики не нужно. Такая работа самый настоящий спорт и есть, - широко улыбаясь, добавил Евгений.
Пока, не спеша, поднимались по лестнице, разговаривали о жизни на маяке.
- До меня, много достойных людей потрудилось здесь. Семья Юрченко и семья Тереховых. Для них он стал родным домом. А ведь служить не из легких. И природа порой подводит, шторма, ветра, а маяк должен обслуживаться, несмотря на любую непогоду. Но, если по призванию, тогда все можно преодолеть, и разные тяготы.  Смотрителем ведь рождаются, а не становятся. И не случайно сделана скульптура с фонарем в руке на Геленджикской набережной. Вполне заслуженно. Я вот только познаю эту саму науку, и надеюсь, что моя деятельность на маяке будет достойна своих первопроходцев, - высказался смотритель.
Когда они, наконец, достигли самого верха, Светлов, почувствовал, что очень устал и требуется серьезная передышка.
Он подумал, - «Да, уж, не натренирован ни хрена. Мои воскресные вылазки на корт, тьфу, по сравнению с данной нагрузкой. А, смотритель так постоянно поднимается, честь ему и хвала».
Немного отдышавшись, они оглядели оборудование и остались довольны. Причем, чиновник заметил, что смотритель очень бережно прикасался ко всему, словно к ребенку заботливая мать.
Полюбовавшись окрестностями, начали спускаться вниз.
- Лев Николаевич, а не хотите выйти в море. Сейчас полный штиль. Прокачу вас на своем стареньком катерке, покажу все местные красоты. А потом приглашаю угоститься нашей кухней,  - обратился к чиновнику Евгений.
-  А, давайте! Грех отказываться от такого заманчивого предложения, - ответил тот.
- Тогда идите вон по той тропочке. Прямо к пляжу и ждите меня там, я мухой, - обрадовался местный житель.
Сразу от маяка начиналась прибрежная пляжная полоса. Светлов бодро шагал по ней, любуясь чистейшим морем и пейзажем, завораживающим своей безмолвной красотой и удивительным великолепием. Чиновник думал о том, сколько прекрасного рядом, и мы порою даже не замечаем этого, ежедневно спеша по очень важным делам и был благодарен этой поездке. Он даже не подозревал, как вынужденное путешествие наполнит его жизнь удивительными эмоциями, познакомит с простыми и замечательными людьми. Ему хотелось все подробно описать, и для этого он делал свои пометки в блокноте, чтобы не дай Бог, не забыть какие-то очень важные детали, ведь из мелочей и складывается весь образ целиком.
Часть 28 «А был ли чеченский след?»

«На одной из оконечностей этого острова стояли четыре шеста, связанные вместе и покрытые кореньями и ветвями. Там же были две большие ямы, где раскладывался по ночам огонь. Известно, что огонь на острове «для проходу мореходных судов» жгли ещё в 1723 году «кои изображали род маяков», – такие сведения о первом маяке на острове Чечень сообщал в «Описании путешествия в Московию» немецкий исследователь Адам Олеарий.
А согласно краеведам, на месте ныне действующего маяка существовал небольшой деревянный маяк. Сегодня же эта единственная достопримечательность острова Чечень в высоту чуть более сорока одного метра.
Где Чечня, а где море? Сегодня чеченская нация вполне сухопутный народ. Ведь ближайшее море – это Каспий, находящийся в Дагестане. Вот и возникает вопрос, а был ли вообще выход чеченцев к морю?
На этот счет имеются свидетельствующие документы путешественников XVIII-XIX веков, о том, что владения чеченцев-аккинцев из области Аух, живших тогда в Дагестане, простирались до самого Каспия, а в состав Махачкалы входил остров, расположившийся у берегов Дагестана под красноречивым названием Чечень.
Можно поспорить о том, что название острова относится к проживанию здесь чеченской общины, потому как словом «чечень» в глубокую старину еще и обозначали садок для ловли рыбы. Так оно или нет, точно уже сложно сказать.
История гласит, что всё начиналось еще в 1855 году, когда командир Астраханского порта, капитан 1-го ранга Р. Г. Машин, осмотрев берега Каспийского моря, предложил «оградить мореплавателей от косы, тянущейся по параллели от острова к востоку». Он сам разработал план строительства и предоставил его управляющему Морским министерством и в Гидрографический департамент. Строительство маяка началось в 1859 году, куда были привлечены английские строители.
И вот, 11 октября 1863 года каменная башня с зеленой крышей, с 5-оконными проемами, выкрашенная в красный цвет, наконец, осветила горизонт. Высота огня составляла 41,1 метра над уровнем моря и тридцать восемь метров от основания. Вблизи маяка построили из камня одноэтажный дом для служителей, баню и кладовую.
Ну, а как же пресловутый чеченский след?
Так «нет дыма без огня». И, в XIX-м столетии, о выходе чеченцев к Каспию за счет объединения с Дагестаном думал еще имам Шамиль. А в девяностые, Джохар Дудаев и Шамиль Басаев также неоднократно поднимали этот злободневный вопрос. И не зря, ведь выход к морю дает огромные преимущества. Сегодня, об укреплении транспортной логистики Чечни с Каспием через Дагестан неоднократно говорит и Рамзан Кадыров.
Светлов шагал по песку, казавшемуся неким ожившим существом, потому как тот, скрипел под ногами, уползая тоненькими змейками в расщелины и ямки.
- По преданию, в XVIII веке тут жили пираты, сподвижники Емельяна Пугачева. Затем место облюбовали рыбаки-старообрядцы. От них на кладбище сохранились каменные надгробия. Вот эти самые рыбаки и назвали остров позабытым ныне русским словом, означающим корзинку для рыбы, - разбивал «в пух и прах» версию о чеченском следе смотритель Василий.
- В советские времена тут процветал колхоз-миллионер. Потом «похерили». Девяностые растоптали всё и всех. Я молодой тогда был, хотел в город рвануть, жизни искать лучшей, а отец сказал, что сиди здесь и крепче держись за это место, глядишь и выплывешь. Оно, как спасательный круг в океане после крушения корабля. Так оно и вышло, - продолжал рассказывать Василий.
Они зашли на маяк и стали подниматься по винтовой лестнице. Пройдя сто девяносто шесть ступеней, очутились в самом сердце маяка.
- В 1959 году маяк перестроили, а башня сохранилась в неизменном виде. В 1970-х годах установили специальный светооптический аппарат, с этого времени он работает в автоматическом режиме, - разъяснил смотритель.
- Объект-то стратегический, а потому закрыт для чужаков. Я слежу, чтобы порядок был. Территорию облагораживаю, песок-то все под себя загребает. Ему только волю дай, засыплет по самые уши, - важно заметил мужчина.
Словно в подтверждении его слов, Светлов почувствовал хруст песка на зубах.
- Вон и вода отступает перед ним. Мелеет потихоньку. Раньше и рыбалка другая была. Зайдешь в воду и боишься порвать об осетровые плавники руки, а сейчас совсем не то, - сетовал местный житель.
- Но я рыбу никакую не люблю и не ем почти. Ну, или редко очень. Хотя моя хозяйка готовит, пальчики оближешь. Вот и к вашей встрече, Лев Николаевич, наварила, как на свадьбу. Говорит, там у них в Москве, одни полуфабрикаты, да новомодные продукты в супермаркетах. А я ей отвечаю, что наша икорка черная, да осетринка, вся там и находится. Она смеется, думает, что шучу, - весело рассказывал мужчина.
Светлов с интересом осматривал окрестности, и, внимательно слушая рассказ Василия, замечал, как скромно и очень небогато здесь живут простые люди. Но при этом, их глаза лучились счастьем и какой-то тихой радостью. На сердце у чиновника разливалось невероятное тепло и спокойствие, словно он прикоснулся к краешку радуги, и она проникала в каждую клетку его организма.
- Так что, Лев Николаевич, идем  в дом? А не то супружница «запилит», что с дороги не накормил гостя, а сразу принялся загружать делами, - бесхитростно предложил Василий.
- С удовольствием уважу труд вашей хозяюшки, и отобедаю, - воодушевленный увиденным, согласился Светлов.
Они почти добрались до места, когда навстречу им вышел жирный огромных размеров черный кот.
- А, тезка! Чего получил свою порцию рыбки, шельмец? - обратился хозяин к усатому.
Тот громко промяукал и, подбежав к смотрителю, стал тереться о его ногу.
- Ворует рыбу прямо с лотка, только отвернись, - сказал мужчина и ласково потрепал кота.
- Вася, Вася, кыс-кыс-кыс! Иди я тебе рыбки дам, - из дома послышался приятный женский голос.
- Идем мы уже, идем, - шутливо отозвался Василий.
Кот оторвался от ноги смотрителя и подбежал к гостю.
Светлов с улыбкой погладил котяру и, оказавшись между двумя Василиями, загадал желание.
Часть 29 «Указание Петра I выполнили»

Астраханская область. Лиманский район. Село Вышка, расположившееся недалеко от Каспийского моря. Здесь на окраине приютился маяк Петровский или Четырехбугорный, названный именем одноименного острова, поверхность которого состояла из бугров – Большого, Малого, Круглого и Маячного.
Рядом с островом располагался девятифутовый морской рейд. Его название идет от глубины, которой он достигал в половодье. Здесь останавливались морские суда, приходящие из портов Каспийского моря. Это был небольшой плавучий городок, с множеством кораблей, барж, своей таможней и даже заставой.
Во время Персидского похода 1722 года, российский царь Петр I стоял со своей эскадрой у острова Четырехбугорный.
Тогда в «Походном журнале» он записал: «Июль 20. Пришли к урочищу Четыре Бугры. Стали на якорь того же дня в пятом часу пополудни. Июль 21. Стояли за противным ветром до седьмого часа пополудни».
После этого, вернувшись в Астрахань, Петр I отдал распоряжение губернатору Волынскому, основать на Четырехбугорном острове крепость и маяк с освещением. Таким образом, в 1741 году по царскому указу был возведен первый деревянный маяк. Но морские ветра губительны, и он все время ветшал. В 1852 году после очередного страшного шторма маяк оказался разрушен. Тогда приняли решение возвести на месте деревянного сооружения, маяк из камня, строительство которого завершилось лишь к 1876 году.
В начале XX века из-за неминуемо отступающего моря, девятифутовый рейд был упразднен, но, не смотря на это, маяк продолжал еще выполнять свою работу. В 1930 годы уровень в Каспии настолько упал, что маяк полностью  утратил свою актуальность и со временем был закрыт.
Светлову можно было и не ехать на этот объект, но он решил все же его изучить. Тем более, это был единственный маяк, пусть и закрытый, где продолжала жить и присматривать за башней смотрительница. Москвичу не терпелось познакомиться с этой удивительной женщиной, которая охраняла маяк от нежелательных гостей и вандализма. Дорога была ужасной, да это направление даже ею нельзя было и назвать. Сплошь щебенка с ужасными ямами и буграми. Хорошо еще, что недавно прошел дождь и прибил пыль. Водитель невероятно был рад этому, потому как знал, что на данном участке ехать невозможно. Пыль поднималась клубами, забиваясь через малейшие щели в нос, вызывая бесконечный чих.
- Екатерина там постоянно живет. И чего ей в такой глуши сидеть? Еще не старая женщина, а закопалась на этом маяке, - рассказывал немолодой водитель.
- К ней все с уважением относятся. А еще она в травках всяких соображает. Образование университетское-то. Если чего заболит, сразу у нее лекарство есть. Даст пакетик, вечером заваришь, попьешь перед сном, а утром, как новенький. Умная женщина, ничего не скажешь, - продолжал говорить местный житель.
- А не боится она одна-то жить? – поинтересовался Светлов.
- Неа, не боится. Всякие случаи были тут. Отпор дала, никто больше не лезет. Побаиваются ее. Некоторые вообще, ведьмой кличут. Но, она никакая не ведьма. Обычный человек, просто силу имеет и ума и духа. А кто говорит о ней плохо, те завидуют просто. Ведь она  столько добра делает для людей, и для маяка, да все без корысти. Не понять тем, у кого душонка мелкая, - ответил Николай Сергеевич.
После этого разговора Светлову еще больше захотелось посмотреть на легендарную маячницу.
Когда прибыли на место, водитель решил зайти в местное кафе и перекусить, а гость отправился к сооружению, которое величественно возвышалось над селом. Маяк, украшенный металлической башней со шпилем, впечатлил его и своими размерами, и архитектурой. Нужно отметить, что он отлично сохранился.
«Даже если маяк нерабочий, необходимо его отреставрировать и сделать официальным местом для посещений туристами. Нечего добру пропадать. Финансирование нужно. Все, как положено» - подумал чиновник.
Навстречу вышла смотрительница. Ею оказалась миниатюрная женщина лет пятидесяти с виду. Миловидное лицо было сплошь усыпано веснушками, что придавало ему несколько озорной мальчишеский вид.
- Здравствуйте, Екатерина! – первым поприветствовал хозяйку маяка чиновник.
- Добрый день, Лев Николаевич! Добро пожаловать, - весело отозвалась та.
- Пойдемте, я проведу экскурсию, - добавила и зашла в башню.
Светлов пошел за нею.
Внутри было все исписано, как и снаружи, но, при этом, матерных слов не наблюдалось. Да разве рука поднимется у кого, написать непотребность? Здесь лишь выцарапали надписи о том, кто был и когда.
Они поднимались по винтовой чугунной лестнице и тихо вели беседу.
- Маяк отслужил верою и правдой. Сегодня нет надобности в нем, но видеть, как он разрушается, сердце не выдерживает. А он крепкий еще. Вон стены снаружи облицованы камнем, и ни один не отпал. Стоит старичок, крепится родимый, - говорила с южным, едва уловимым акцентом, женщина.
- А ступеньки, гляньте, Лев Николаевич, все в порядке. Разве ржа чуток поела. Их покрасить, так вообще как новенькие будут, - добавила она.
Когда поднялись на самый верх, вышли на смотровую площадку. Перила сохранились, но тоже были поедены ржавчиной.
- Вот, здесь и было когда-то дно Каспия! Суда ходили, не поверить, да? - Екатерина обвела открывшуюся панораму рукой.
Светлов смотрел на глинисто-песчаную землю и думал, что такую обширную территорию тоже не мешает облагородить, разбив на ней, к примеру, парк. Чего пустовать-то?
- Вот почему нельзя здесь придумать что-нибудь хорошее? Да, дорога сюда ни к черту, но ведь это все поправимо! Да? – хозяйка маяка с надеждой посмотрела на чиновника, и в ее вишневых глазах было столько любви к этому месту и боли одновременно, что он не выдержал и отвел взгляд в сторону.
Они еще постояли немного, и стали спускаться вниз.
- Екатерина, я попробую о маяке поговорить. Но не хочу заранее обнадеживать и обещать почем зря. Может и получится что-нибудь хорошее из этого, - сказал Светлов и сделал заметку в блокноте.
- Лев Николаевич, главное, эту тему начать продвигать. Ведь пока, никому и дела до маяка не было. Может вы не зря сюда приехали? Ведь это за многие годы, что служу смотрителем, первый официальный визит чиновника, - обрадовалась женщина.
«Теперь это дело чести. Никто меня сюда не гнал. Видимо, сама вселенная распорядилась, чтобы я здесь оказался. А значит – маяку быть, пусть и музею!» - подумал он по-петровски.
Часть 30 «В Дагестане да будет свет»

На дворе - вторая половина XIX века. В Дагестане узаконена царская российская власть. Вместе с этим сюда пришла железная дорога, а также строительство крепостей и городов. На берегу Каспийского моря, как грибы после дождя, выросли порты, и, конечно же, потребовались маяки.
И вот, кавказский наместник генерал - фельдмаршал князь М. С. Воронцов в 1850 году распорядился принять меры по обеспечению безопасности плавания судов вдоль западного побережья Каспийского моря и, в частности, построить маяки.
В 1851 году по проекту флотского капитана М. И. Савиничева на северо-западной части крепостной стены начали строить Дербентский деревянный маяк, и в 1853 году сооружение было полностью готово. Однако из-за тусклого света и по причине сильной удаленности от моря, было принято решение возвести новый маяк, близкий к берегу. Таким образом, в начале лета 1868 года стал функционировать его каменный собрат, являющийся еще и самым южным на территории России.
Но Светлов сегодня ехал совсем на другой маяк, а именно - на Махачкалинский. Ведь в отличие от предыдущего, он был рабочим, и там его с нетерпением ждал смотритель, вернее - смотрительница.
Что он успел о нем разузнать?
Когда-то, в далеком 1852 году сначала существовала деревянная версия маяка. Первоначально это была башня белого цвета, светящаяся восемью лампами на высоте семидесяти пяти метров над уровнем моря и видимостью света восемнадцать миль.
В 1866 году под наблюдением Гидрографической части Каспийской флотилии появился каменный маяк. Его установили на новом, более удачном месте, а именно на горе Анжи-Арка. Высота новой башни составила двадцать семь метров, видимость огня пятнадцать миль. В 1895 году светимость маяка была вновь увеличена, и огонь установлен более высоко. В начале XX века маяк традиционно раскрасили красными полосами на белом фоне.
Светлов хотел при встрече с дамой выглядеть вполне осведомленным, поэтому сейчас прогнал информацию, словно, репетируя.
Смотрительница радушно встретила гостя из Москвы. Он осторожно пожал руку женщины, удивившись, что при таком нелегком труде, она оставалась мягкой и нежной. Мария Никитична, как представилась хозяйка маяка, оказалась вполне миловидной и стройной женщиной.
- Ну, что, Лев Николаевич, пойдемте, покажу вам свою вотчину, - сказала смотрительница и вошла в башню.
Светлов двинулся за нею. Они поднялись по ступенькам, которых было ровно сто семнадцать. На самом верху оказалась смотровая площадка.
- Во время наступления фашисткой армии на Кавказ вражеская авиация достигла Махачкалы, и страшно бомбила, поэтому маяк был выключен. Заработал он только в 1944 году, когда уже вовсю шло наступ¬ление наших войск, - стала рассказывать историю маяка смотрительница, пока они оглядывали акваторию.
- Кстати, маяк выключался еще раз на целых два месяца в 1990-е годы. И знает за что? За неоплату счетов по электроэнергии. Представляете? Тогда люди собрали деньги по копейкам, чтобы оплатить задолженность и маяк заработал снова, - она замолчала.
Светлов даже передернул плечами, так ее слова резанули слух чиновника.
«Да уж, кто-то жировал тогда, да карманы свои набивал, разворовывая всё и вся, а кто-то по крохам собирал последнее, чтобы маяк включить. Вот и как теперь после этого продолжать преспокойненько жить? Им должны черти по ночам сниться!» - подумал Светлов и вздохнул.
- Да, времечко было лихое и не справедливое! Растащили страну по косточкам, размотали в разные стороны. Не хочу, и вспоминать прохиндеев этих. Один руководитель, с пятном родимым, страну продал, а другой и вовсе ее пропил,  - словно прочитала мысли гостя женщина.
- А в 2008 году на маяке установили белый проблесковый огонь. И видно теперь его на расстоянии до двадцати миль. А также он полностью автоматизирован. Прогресс не стоит на месте, - добавила маячница, и ее лицо озарилось белоснежной улыбкой.
«Какая обаятельная женщина, хотя ней и чувствуется настоящий бойцовский характер» - подумал Светлов.
- Ещё один маяк на острове Чечень. Ну, вы там были, наверное? – сказала она.
- Да был, - ответил гость.
- Ещё один стариннный находится на острове Сулак, а также Туралинский в Каспийске и Буйнакский вблизи Избербаша, - добавила она.
-  А вы здесь совсем одна? - спросил Светлов, когда они спускались вниз по лестнице.
- Пока, да. Мой моряк в рейсе. По волнам, по морям, нынче здесь, завтра там, - ответила она словами из детской песенки советских времен.
- Мы с сыном нашего папу ждем каждый раз из дальнего плавания. Спустимся на берег, сидим и вглядываемся в морские просторы. Он тоже решил пойти по отцовским стопам. Видно мне судьба такая – ждать своих мальчиков из рейсов, - добавила она с легкой грустью в голосе.
Светлов слушал эту малознакомую ему спутницу и тут закоренелому холостяку, вдруг тоже захотелось, уйти далеко в море, а на берегу чтобы ждала хорошая, добрая женщина и сынишка - подросток.
- Лев Николаевич, очень хорошо, что вы нас посетили. Так-то на маяке все в порядке, грех жаловаться. Но все же, приятно на душе, что не забываете о нас там. И без обеда вас не отпущу, даже не перечьте, - она вновь широко улыбнулась, и вокруг больших васильковых глаз образовались радостные лучики.
«Нет, однозначно! Брошу все и уеду жить на маяк какой-нибудь. Тут всем раздают счастье?» - подумал Светлов.
- А я не собирался отказываться. С удовольствием отобедаю, - ответил чиновник.
- Вот и славно, Лев Николаевич! – смотрительница легкой походкой направилась к дому, и мужчина послушно последовал за нею.
Навстречу выбежал веснушчатый пацан.
- Мам, можно я на «велике» поеду покататься? – прокричал он.
- А здороваться тебя не учили? – строго спросила мать.
- Здрасте! – недовольно буркнул мальчишка, с интересом поглядывая на незнакомца.
- Привет! – отозвался Светлов.
- Иди уже. Смотри не поздно, - разрешила она сыну.
- Хорошо, мам! – обрадовался тот, а затем схватил велосипед и сев на него, скрылся за соседним зданием.
- Вот, сорванец, - вздохнула смотрительница.
Они вошли в дом, и Мария Никитична стала накрывать на стол, пока Светлов рассматривал старый альбом с фотографиями, на которых было много изображений маяка.
Часть 31 «Путевые заметки чиновника»

30 сентября 2022 год. Еду в длительную командировку. Думаю, что будет довольно интересно познакомиться со смотрителями и их подопечными-маяками.
01 октября. Маяк Токаревского, Владивосток.
Жили раньше настоящие «Человеки», с большой буквы. Этот маяк построил на собственные средства известный богач дореволюционного Владивостока  - Отто Вильгельм Линдхольм. Слава ему и низкий поклон! А сегодняшние «новуроишы» способны на такое? Вряд ли!
04 октября. Маяк Анива (атомный), о. Сахалин.
Холодно. А вот и знаменитая когда-то заброшенная башня! Нет вида печальнее на свете? Считается одним из самых красивейших маяков. Возведенный во времена Карафуто в 1939 году. Да, умели «япошки» строить, ничего не скажешь!
07 октября. Маяк Кастрикум, остров Уруп.
Когда-то здесь находились военные и обитали лихие золотодобытчики, но сейчас живут всего несколько человек. Приняли очень радушно. Видно, что скучают по живому общению. Смотритель напоил вкуснейшим чаем из старинного пузатого самовара. Давно таких «динозавров» не встречал, разве что в музее. Сушки с маком очень вкусные показались. Позже пришли и остальные обитатели, этого, Богом забытого острова, двое мужчин и женщина. Симпатичная, кстати. Очень!
11 октября. Маяк Петропавловский.
Камчатка. Дорога на мыс ужасная. Плелись в час по чайной ложке. Смотритель Евгений – крепкий мужик. Руку сжал так, что кости заскрипели. У этого лешего порядок на маяке, как в хирургии. Удивительно! Все сияет первозданной чистотой. Причем, видно, что это не пресловутая подготовка к приезду столичного чинуши, то есть меня. Евгений реально и педант, и жуткий чистюля!
17 октября. Маяк Белый, Карское море.
«Колотун», мама дорогая! Если хочешь дойти до самого края земли, то добро пожаловать сюда. На маяк добирались на снегоходе. Не знаю, понравилось или нет. Может потом, когда буду сидеть в своей уютной квартире, то вспомню эту поездку с теплом, а пока – очень холодно! А башня реально напоминает «Эйфелевку». Да, Север завораживает!
22 октября.Церковь Вознесения Господнего на Секирной горе, Архангелькая область.
На самом деле, жуткая гора!  Вот он - единственный в России маяк-церковь. Как подумаю, что в годы Гулага здесь был настоящий карцер Соловецких лагерей, а земля сплошь усыпана костями расстрелянных жертв, становится не по себе. Вечная им память!
30 октября. Маяк Русский, Кольский полуостров.
Добираемся на вертушке. Какая же красотища вокруг. И как эту страну не любить? Кто-то однажды сказал, что именно на этой земле собрались все грешники мира за некие ужасные поступки. Да, нет же! Сюда как раз переселили лучших сынов и дочерей планеты, призванных, в итоге, спасти человечество. Эко меня занесло!
02 ноября. Шепелёвский маяк, Финский залив.
Ну, здравствуй, земля Петра! Очередное его творение. Вот уже неугомонный царь был. Да, и спасибо ему за неравнодушие. А то, большинство - то «цари», как помнится только «себе и своему ближнему кругу в карман», а этот радел за Отечество, не щадя живота своего. Смотритель Матвей Егорович, рассказывает, что сюда многие приезжают помедитировать и зарядиться особенной энергией. Так оно и есть. На себе даже почувствовал. Маяк в порядке, как и все вокруг.
04 ноября. Толбухин маяк, Кронштадт.
Ну, вот и еще один, куда Петр приложил свою руку. Ну, что же ты, бравый командир Николай Бестужев не добрался до маяка? Глядишь, судьба бы по-другому сложилась! Смотритель Александр здесь несет вахту. Постоянного нет. Может, останется? Негоже маяку без доброго хозяина быть!
06 ноября. Маяк Пиллау, Калининградская область.
Великая Отечественная война никого не пощадила. Досталось и маяку.  На линзе Френеля и каркасе оптического аппарата памятные следы от пуль и осколков. В башне - порядок. Глаза радуются. Смотритель Степан и его супруга Дарья премилые люди. Хозяюшка потчевала невероятной запеченной курицей с золотистой хрустящей корочкой. Выпили по рюмочке. Разговор задушевный, уезжать не хочется даже! На память подарили набор открыток с видами маяка. В июне 2027 года исполнится 220 лет Российской маячной службе, будут открывать капсулу. Обещался приехать.
07 ноября. Маяк Таран, Калининградская область.
Попал, так сказать, «с корабля на бал», в довольно дружную компанию сотрудников, обеспечивающих работу маяка. Отличный коллектив! Рассказали про рыбалку. Рыбы, говорят, тьма. Нужно будет собраться в сезон. Везде покой и порядок. Территория, как и сам маяк в хороших руках!
12 ноября. Большой Волжский маяк, Московская область.
Нахожусь почти рядом с домом. Нужно будет смотаться. Одежку поменять. Севера закончились. Не знаю радоваться этому или нет. Очень понравились и люди - крепкие снаружи и внутри, и маяки. Родное Иваньковское водохранилище. История этой местности трагичная. Строили-то канал Москва - Волга заключенные Дмитлага. При возведении много погибших. Хорошо сказал смотритель Евгений Федорович про высокие вековые сосны, которые тоненькими макушками стремятся дотянуться до самых облаков, словно наша человеческая душа стремится к божественному началу и солнечному свету. Удивительный человек! Здесь имеется своя травница, бабушка Ефросинья. Пил чай с ее травками-муравками. Очень забористый, после него словно крылья вырастают за спиной. Евгений Федорович на прощание угостил пакетиком чудодейственного напитка.
17 ноября. Таганрогский маяк.
А вот и собственная Пизанская башня. Покосился маяк, зрелище не для слабонервных. Уезжаю отсюда с тяжелым сердцем. Негоже хоронить наследие! Стыдно за утраченное!
20 ноября. Евпаторийский маяк.
Увиделся со своим старым товарищем. Фима все тот же. Люблю его за неотесанность и поразительную открытость. Вот просто нет у человека двойного дна. Что на уме, то и на языке, при этом никого не осуждает. Маяк охраняет, как собственное дитя. Были на рыбалке. Это нечто! Скоро приеду опять сюда и уже на подольше!
21 ноября. Инкерманские маяки.
Смотритель Роман Николаевич представляет целую династию маячников. Еще его дед и отец здесь служили, а теперь вот и он. С маяка такая панорама открывается, не наглядеться! Очень красивое место!
22 ноября. Маяк Чарыч.
Местный смотритель Николай, не иначе, как реинкарнация самого Николая II. Внешнее сходство поражает! Замечательный человек. Пригласил позаниматься дайвингом. Приеду! Наверное?
23 ноября. Меганомский маяк.
Вот и еще один старожил маяка. Иннокентий Семенович вместе с супругой продолжает дело своего отца. А какой изумительный супчик приготовила его хозяйка. Божественный! Я бы его смело поставил против супчика да с потрошками от Жиглова!

24 ноября. Маяк Ай-Тодор.
Встречали колокольным перезвоном. Почувствовал себя эдаким царем всея Руси. На маяке сейчас новенький смотритель. Не так давно здесь. Хороший. А до этого маяк охранял капитан второго ранга, проработавший бессменно более сорока лет, легендарный Юрий Иванович Тюрин. Честь ему и слава! Мировой был мужик. А его музей – это нечто!
25 ноября. Ялтинский маяк.
Когда-то на маяке давали полуденный залп из чугунной пушки. Сейчас уже нет, но пушка на месте. Может возобновить традицию?
26 ноября. Ильинский маяк.
Продолжаю командировку. Разглядываю крымские маяки. Наслаждаюсь осенней красотой,  ароматом морского побережья острова, и новыми знакомствами. До чего у нас замечательные люди и самая лучшая страна на всем белом свете!
28 ноября. Темрюкский маяк.
Читаю у ворот на стеле с якорем надпись - «Белосарайский маяк». Она, как, оказалось, была выкована еще во времена Петра I. И снова здравствуй творение Петра! Вот же царь был неугомонный!
29 ноября. Анапский маяк.
А хорошо сказал здешний смотритель Виктор Степанович про дворника дядю Мишу, веник которого цветет здесь летом. Не мудрено. Ведь край- то благодатный.
30 ноября. Утришский маяк.
Абсолютно дикое место. Людей здесь почти не бывает. На берегу сплошь крупные валуны и острые камни.

02 декабря. Суджукский маяк.
Очень интересная история у этого маяка. Он стоит прямо в море. Рядом с ним заложили капсулу времени. Есть музей с историческими находками. Обязательно приеду еще раз, чтобы «не галопом по европам».
03 декабря. Створный маяк Геленджика.
Любовался двухметровой, шестисоткилограммовой скульптурой. Впечатлило! Очень правильно узаконить в бронзе служителя маяка.
04 декабря. Геленджикский маяк.
Пока поднялся на маяк, чуть не помер. Никакой натренированности! Даже неловко перед смотрителем. Тот каждый день такие вылазки совершает. Оправдывает лишь то, что высота маяка о-го-го! А много у нас на шестнадцатый этаж пешком забираются?
05 декабря. Маяк Чеченский.
Везу гостинец смотрителя Василия. Он же и рыбак. Да там все рыбачат. Маленькая баночка, а внутри нее  - так называемое, черное золото. Нет, не нефть, а икорка, в аккурат к празднику будет.
07 декабря. Четырёхбугорный маяк.
Вот постоял в 1722 году царь Петр I со своей эскадрой у урочища Четыре Бугры супротив жуткого ветра и сразу появился маяк в том месте. Ай, красавец!
09 декабря. Маяк Махачкалинский, Дагестан.
Вот и последний маяк моей командировки. Пока ездил по стране, многое понял. Нет, я знал об этом всегда, но сейчас все, что было в сердце, заиграло новыми красками. Люблю, тебя Россия! Твои просторы, безбрежные берега, леса и горы. А еще наших людей! Искренних, верных, смелых, не боящихся трудностей. Мы все преодолеем! Нам море по колено! Мы лучшие!