Меня не переделать

Недавно сын пригласил меня в театр на постановку романа в стихах «Евгений Онегин» Александра Пушкина. Спектакль должен был пройти в здании театра музыкальной комедии вечером. Мы приехали в театр на нашей маленькой «Хонде» к началу спектакля. Зрительный зал был полон до отказа. В зрительном зале было почти темно, на сцене, когда занавес был убран, тоже сумрачно, так что приходилось напрягать слух, зрение и память. Слава богу Евгения Онегина я знаю почти наизусть.

С вот начало спектакля. По сцене вихре пронеслись два человека: один из них Татьяна Ларина, другой - Евгений Онегин. «Как я догадалась». Они пронеслись сперва по сцене, потом по лестнице, идущей в зрительный зал, потом по зрительному залу, потом ещё где-то. Я испугалась. Мне показалось, что кто-нибудь из этих двух непременно переломает себе ноги в такой пробежке. А потом пошёл спектакль. Главные герои ползали по сцене на четвереньках, будто разыскивая на полу рассыпанные монетки. Другие герои: Венский, Ольга и кое-кто поменьше, например, няня, муж Татьяны, её матушка, явно были не фаворе. Венский, правда, спел свою знаменитую арию «Куда, куда вы удалились…». Это был, пожалуй, единственный луч света на тёмном фоне постановки, да ещё промелькнули два-три четверостишия из романа. Например, такой:
 «В тот год осенняя погода
стояла долго на дворе
Зимы ждала, ждала природа.
Снег выпал только в январе…»

Остальные действующие лица романа стояли шеренгой в ряд на заднем плане. Им очевидно была предоставлена роль приведений, с чем они справились на отлично.
Мы с сыном сидели где-то ближе к выходу из зрительного зала. Мне было слышно, как некоторые зрители вставали и уходили из зала. Мне тоже хотелось уйти, но меня мучило любопытство. Хотелось узнать, а чем всё это кончится. Конечно, всё это кончилось, но вот что удивило меня, зрители, которые сидели ближе к сцене, разразились такими трескучими оглушительными аплодисментами, такой канонадой рукоплесканий, что невольно подумалось, а на этом ли я свете нахожусь и в своём ли любимом городе Красноярске, ни я ли закончила когда-то десять классов, а потом институт культуры?

А потом мы с сыном уехали домой. Когда мы проезжали мимо автобусной остановки, я увидела большую толпу зрителей, возбуждённых спектаклем. Меня это огорчило.
На другой день я встретила возле дома, в котором жила своего соседа по подъезду. Я рассказала ему о спектакле, о своих переживаниях, об аплодисментах. Сосед вздохнул: «Наш пипл всё хавает без разбора, что не дай». А на счёт аплодисментов сказал: «Возможно это была подстава».  Другой мой знакомый сказал: «Этот ещё что! Вот я смотрел спектакль «Три сестры» по Чехову. Так там действующие лица бегали по сцене в противогазах. Это что? Намёк на нашу экологию?»
Всё это называется новым прочтением в двадцать первом веке в классическом произведении написанных в 19 веке. Почему те, кто читает по-новому, не пишут по- новому, зачем они прячутся за классиков? Не потому ли, что если они не будут безобразить 19 век, то их в двадцать первом веке не будут печатать, не будут ставить в театрах.

Теперь о себе. Мне 80 лет. У меня хорошая пенсия, две квартиры, рот наполнен зубами, конечно, вставными, в глазах хрустали-протезы. Я ни в чём не нуждаюсь. Мне не на что жаловаться. Нечего просить.   Но когда я сталкиваюсь с такими постановками в театрах, я чувствую себя глубоко несчастной. Мне обидно и за себя, и за своих родителей, и за Пушкина А.С., и за Чехова А.П., и за других наших великанов в литературе, которых так лихо уронили, приземлили до современного уровня. Если кому-то не нравиться наше сегодня, делайте так, чтобы наше завтра не призирало вас.
Представьте себе, мне легче смотреть и слушать репортажи журналистов о том, что делается сейчас на Украине, чем передачи по телевизору типа дежурная часть. Первые -это герои освободители, строители, наши герои, другие – это подонки.
Господи! На всё твоя воля! Меня не переделать. Не буду я аплодировать трусливым и преуспевающим господам от культуры. И не буду «хавать» то, что предлагают эти господа.

Ирина Миляновская