У неё белый пух на запястьях

У неё белый пух на запястьях,
И кисти рук — крылья.
Она появилась для счастья:
Любить или чтобы любили
(Вместе не получается).
Я издали вижу её и люблю,
Вблизи приближаясь к нулю.
Любуюсь прозрачными её ресницами,
Как у птенца улетевшей птицы,
Что на краю гнезда качается,
Решиться не может.
Благослови её, Боже.
С воскресенья она сидит на диезе
На до диезе в блестящем железе,
Играющем на аллеях парка,
По-осеннему жалко
И не по-осеннему жарко,
Из каждого репродуктора.
Она влюблена в кондуктора,
В инспектора или в доктора,
В раскатистое Р на конце,
Переливается камень в кольце,
Самой себе купленном.
Ноги её — мраморные колонны,
Белого мрамора с голубыми прожилками,
Особенно под коленками,
Голыми, беззащитными,
Из-под рубашки глядящими удивлённо.
А в её шее — скрипке —
Струны натянуты туго и часто.
Не получается музыки, только счастье,
Не получается слёз, не сползает улыбка
С губ, от ночных сновидений припухших.
Она словно извиняется:
Простите меня, такая я,
Серебряная, медная и золотая,
Мраморная и прозрачная.
Я трогаю её круглые щёки её же пальцами,
Никак не могу привыкнуть к отражению,
Она повторяет
Любое моё движение.
Надо же, как бывает.
А я и не думала...
Боже мой, почему я такая смешная?

2020

Иллюстрация на основе картины Юлии Лучкиной