Загорянка, 18. Часть пятая -23

  Восьмого числа весь день в УВД крутились представители военного ведомства. Что они делали и зачем конкретно приехали сюда, Султанов никому не говорил, но по его напряжённому лицу было видно, что дело серьёзное и сотрудники не должны были знать всех подробностей, потому и отсиживались в своих кабинетах и старались излишнего любопытства не проявлять. Выходили только в архив и в столовую. И то с оговорками, потому что и в архиве возились посторонние, казалось, что началась какая-то внеочередная ревизия, непонятная и неожиданная. Но, вот каким образом слухи долетели до Ростовского областного руководства, этого никто не мог понять. Но только вечером, уже когда зажглись во дворе Управления низкие фонари, к главному корпусу подъехала служебная машина. Наташа и все кто был в кабинете у Терещенко, а их было много в этот день, так как прятаться тут было одно удовольствие от лишних посторонних глаз, подскочили к окну на шум автомобиля. Из машины выбрался генерал Лазарев и, поправив очки, посмотрел вверх на окна кабинетов следственных групп. Ребята во главе с майором переглянулись - теперь ждать было веселее, все хорошо знали, что Лазарев своих в обиду не даст никому - ни военным, ни приехавшим, по слухам с комиссией, москвичам.

  Егоров с напряжением слушал Наташу, которая пришла поздно домой и рассказывала всем домашним о сегодняшних происшествиях на работе.
- Почему мне Женя ничего не говорит, ведь это дело ни одного дня. Что у вас там происходит? - негодовал Егоров. - Откуда комиссия вдруг нарисовалась? Что им нужно-то?
- Не знаю, пап! - Наташа сидела за столом и жевала печенье. - Мы все сидели сегодня у нас в кабинете, Терещенко ходил в разведку к кабинету Султанова, но там было всё плотно замуровано. Они там с утра сидели и никого не пускали. Вот так, даже с "делом" поработать как следует не получилось.
- По моему "делу"? - спросил отец.
- Да, Султанов его ведёт, а нас просил кое-какие сведения собрать. Но мы же не дилетанты, тем более Терещенко! Он сразу попросил принести "дело", а его нам как раз и не дали. Представляешь, как майор разозлился!.. Тогда сунулись к Жигулину за списком адресов тех, кого опрашивали под протокол, и оказалось, что парень Красков, что работал в кафе в тот день помощником официанта, учился в одном классе с убитой девушкой Оксаной. А этого нигде прежде отмечено не было, - Наташа потянулась к заварному чайнику через стол.
- Как же вы это обнаружили? - спросил Егоров и уставился на Наташу.
- Жигулин дал адреса, и там были отмечены все, кого повторно опросил Султанов, но при этом он пометил, что Краскова на месте не оказалось, и в тот день, когда милиция всех в "Диане" опрашивала, и в другой, уже к нему в кабинет тоже не явился. Ну, Терещенко и зацепился за него. Поехали к нему домой с Игорем, там дома застали его отца, он глянул на фото девушки и сразу её узнал. Рассказал, что сын с ней учился в школе и испытывал к ней некоторую симпатию, - ответила Наташа.
- И где теперь этот парень?
- Никто не знает. Родители потеряли с ним связь, но думали, что он на очередной подработке где-то, они привыкли к его самостоятельности. Ждут от него звонка или письма.
- Похоже, он скрылся!.. - Егоров качнул головой.
- Да, и мы тоже так подумали.
- Что собираетесь завтра предпринять?
- Объявили его в розыск. Завтра, как только придут первые розыскные данные, будем решать на месте, где искать. Родители дали несколько адресов родственников и знакомых, где он может скрываться, поедем по ним, а там уж...
- Ну, понятно! - Егоров напрягся и достал свои лекарства из кармана халата. - Что там на день милиции планируете, какие мероприятия хотите организовать? - спросил отец.
- Не знаю ещё! Видишь, что делается, начальству не до этого... Терещенко уже по Наде соскучился, суббота короткий день, к тому же праздник у нас. Он отпросился после обеда у Султанова в Елагино к ней съездить. Игорь дежурить будет по городу до девяти вечера, а я в отсутствии Терещенко, за дежурного следователя, вместе с Игорем. И на концерт в ДК не попадём... Вот такой праздник получается, - она улыбнулась и придвинулась ближе к отцу.

ВОДА БЫВАЕТ ГОРЬКАЯ...

  Утром десятого числа примерно в одиннадцать часов, Терещенко, отдав кое-какие распоряжения, закрыл сейф на ключ, снял фуражку с вешалки и вышел из здания. Он торопился на автобус до автостанции, в воротах на выходе с территории его схватил за локоть Истомин.
- Что бежишь мимо, торопишься? - с улыбкой спросил Слава.
- Да, поеду в Елагино, Надю навестить. Как она там? Первый раз в санатории отдыхает, звонила вчера, скучает и я по ней, тоже... А ты, что тут стоишь на выходе? - Александр огляделся. - Ждёшь, что ли кого?
- С Павловым сейчас едем в порт, ну по делу кафе "Диана". С Жигулиным меня хотел Султанов послать, а потом для Андрея тут загрузка нашлась, ну и нас с Димкой спровадил... А твои-то где?
- Наташу отправил по адресу родителей Краскова с обыском. Они уехали с экспертной бригадой...
- С Платоновым?
- Нет, с Велембовской... Прокурор санкцию на обыск дал, похоже, что Красков убил эту девушку с которой дружил и в одном классе учился, - Терещенко посмотрел на часы. - Мне пора, Славик, пока!
- Погоди, просьба имеется... Ты во сколько из Елагина приедешь? В УВД зайдёшь? - Славик с улыбкой ждал ответа.
- Нет, не собирался. А что?
- Понимаешь, какая фишка!.. Моя Маринка звонила с утра, у них в Подольском уже третий день нет отопления. Котёл сломался. Чинить вызывали мастера, а он не может, говорит, нужно менять шланг для подачи воды... Одним словом, поломка серьёзная, а Кирюшка, её сынок, хворый малый. Она говорит, что кашлять уже начал, холодно в доме ночью спать. Просит его забрать, как только с работы освобожусь. Транспорт туда вечером ходит плохо, тем более в выходной. Я попросил Суханова посмотреть мой мотоцикл, он ему до вечера хорошую профилактику сделает. К тому же, я обещал малого на мотоцикле своём прокатить. Он нас ждать будет. Помоги мне, Сашка!.. Я вечером плохо вижу дорогу, а освобожусь не раньше шести часов. Сгоняем в Подольский вместе, а? И ребятёнка надо кому-то в дороге придерживать на седле. Пять ему ещё только исполнилось.
- Ладно, хорошо! - Терещенко снова посмотрел на часы. - Полтора часа туда, столько же обратно... Успею к шести часам. Тогда я домой заходить не буду, сразу с автобуса прибегу к воротам. Вот сюда!.. - он кивнул головой на то место, где они сейчас стояли. - А ты уже будь готов и шлем второй возьми.
- Будет исполнено, шеф! - Истомин весело закивал головой и, увидев Павлова, вышедшего из корпуса, побежал ему на встречу.

  Наташа вместе с Велембовской стояли у стола в экспертной лаборатории и рассматривали личные вещи Краскова, изъятые у него при обыске.
- Вот, гляди, - разглаживала пальцами брюки Велембовская, - похоже, что следы крови замывали. На коленях и на отворотах брюк внизу, явно видны замытые бурые пятна. Так что, будем работать, Наташа... К вечеру смогу первые результаты тебе выдать, Платонов обещал помочь, хоть он сегодня и выходной, но придёт к пяти часам сюда по делу и я его напрягу немножко.
- Очень хорошо, - Наташа ещё раз взглянула на брюки, - я буду сегодня за дежурного следователя, Терещенко уехал на целый день в Елагино сестру проведать, а все остальные отдыхают и вечером на концерт пойдут в ДК. Так что, я у себя в кабинете, Султанов меня по полной нагрузил с отчётными документами. Вчера ещё не всё закончила, сегодня поработать как следует придётся.
- Вот и окончено ваше дело, - вежливо добавила эксперт. - Похоже, что всё-таки это кровь!
- Будем надеется...
- Разослали на него ориентировки?
- Ещё вчера. Должны сегодня вечером уже прийти результаты, - Наташа вышла из лаборатории и поднялась в их с майором кабинет.
  Она распахнула окно, чтобы впустить свежий осенний воздух и села к столу. Султановские неподшитые к делам материалы, она взяла в работу в первую очередь, на обед спускаться не было времени и она осталась в кабинете. К ней поднялся Игорь с бутербродами и термосом с горячим чаем, пока они перекусывали и разговаривали, часы уже показали три, Коломийцев собрался уходить, но его остановил звонок по телефону.
- Игорь, будь добр, подними трубку, - сказала Егорова и стала допивать свой чай.
В трубке раздался плачущий голос незнакомой женщины, но когда она представилась, Игорь быстренько сунул Наташе в руки телефон, а сам встал в дверях.
- Наташенька, где Александр? - срывающимся голосом, спросила Массальская. - Я дозвониться ни до кого не могу уже второй день...
- Он уехал к сестре в санаторий, будет поздно вечером, - ответила взволнованная Наташа. - Что у вас случилось?
- У папы инсульт!.. - она зарыдала на том конце провода.
- Когда это произошло? - Егорова присела поближе к открытому окну.
- Ещё восьмого числа. Я была всё время с ним, а сегодня стала до вас дозваниваться, лишь по автоматике с почты получилось... Очень плохо ему, врачи хороших прогнозов не обещают, но он ведь не старик... Как же так? - она снова зарыдала.
- Успокойтесь, - Наташа посмотрела на стоявшего в дверях Игоря. - Я всё передам Александру Константиновичу. Позвоню ему сегодня после девяти, не волнуйтесь... Значит, теперь ваш приезд задерживается?
- Да, Наташенька, не могу бросить отца в таком положении. Но врач говорит, как только можно будет, его и перевести разрешили... Мы приедем с ним вместе в Приморск и будем тут жить в моей квартире, а пока... Я очень соскучилась, но приехать не могу, - она силилась держаться и не рыдать больше, но у неё это плохо получалось и каждый раз она скатывалась на негромкой плач.
- Не переживайте, Елена Сергеевна, всё будет хорошо! - уговаривала её Наташа. - И майор поймёт, он хороший человек. Может быть, сам к вам приедет на выходные, успокойтесь. Берегите силы и лечите отца!
  Эта неожиданная новость внесла какое-то смятение в дальнейший ход этого дня, но ближе к вечеру всё нормализовалось и утихло. К шести часам пошёл мелкий дождь, Слава Истомин взял в подсобке два блестящих чёрных плаща и запасной шлем. В назначенное время он выводил к воротам свой мотоцикл из служебного гаража.

  Стояла туманная дымка вперемешку с мелкой моросью. Автобус пришёл на остановку во время. Александр выпрыгнул на мокрый тротуар и кинулся к воротам УВД. Там недалеко от контрольной будки с охраной, его ждал Истомин. Он накинул на подбежавшего Терещенко плащ-дождевик, нахлобучил на него запасной чёрный шлем, майор запрыгнул на заднее седло и они медленно поехали вдоль парка в сторону Первомайской улицы на выезд из города.
- Кто это с Истоминым сел на мотоцикл? - спросил у охранника, вошедший в будку Суханов, который помогал Славке вывозить его транспорт из гаража.
- Не знаю, - ответил тот. - Отсюда, да ещё в темноте с дождём ничего не видно. Вроде в нашей форме кто-то, но плащ одел на себя и не разберёшь.
- Ну-ну! - кивнул Суханов и ушёл обратно в гараж.

  Они выехали из города по мокрой трассе. Слева замаячил высокий корпус элеватора и потянулись ряды маленьких домиков частного сектора. Вскоре въехали в небольшой перелесок и помчались на встречу своей судьбе. Обогнули низину и впадину у посёлка Прилучье, а потом дорога стала ровнее, она потянулась вдоль железнодорожной насыпи и к счастью кончился дождь.

  Они ехали ровными полями, когда уже совсем стемнело.
- Как твоя Марина, всё в порядке? - спрашивал Александр, напрягая голос.
- Да!.. Ты представляешь, ей врач сказал при последнем обследовании, что у нас будет двойня! - Славка радостно захохотал и обернулся к Терещенко.
- Это же прекрасно, Славик! Ты сразу станешь многодетным отцом семейства. Отлично - Маринка родит тебе сразу двоих детишек! Молодцы! - Терещенко похлопал друга по спине. - Ты даже не представляешь, как это здорово, Славик! Как прекрасно быть отцом!
- Только теперь это понял... Я сегодня такой счастливый, Сашка! А ты тоже сияешь, есть повод? - Истомин снова обернулся на миг.
- Меня Наташка вчера назвала на "ты", вот и радуюсь теперь! - Александр говорил на полном серьёзе и Слава понял это.
- Твоя маленькая победа, - ответил он и засмеялся.
- Нет, это моя большая радость! - Александр крепче ухватился за ручку седла. - Когда становишься хоть на шаг ближе к человеку с кем работаешь уже целый год и к которому испытываешь симпатию, это уже целое событие, Славка! Понимаешь?!
- Конечно, она хорошая девчонка, только немного закомплексована, но это пройдёт.. Вот, уже и на "ты"!
- Думаю, что она просто оговорилась, но мне уже приятно, - Терещенко посмотрел вперёд.- Скоро переезд... Вот, опять закапало.
  Тёмная хмарь снова накрыла дорогу.
- Всё, я уже плохо вижу, Сашка, - крикнул ему Истомин. - На переезде смени меня, сядь вперёд.

  Когда подъехали, то шлагбаум был опущен, на переезде ждали прохода товарника. В этот вечерний час скопилось несколько машин, все они были из ближних пригородов и стояли вереницей с двух сторон. Истомин слез с мотоцикла и немного встряхнулся, чтобы размять плечи. Александр сидел ещё на заднем седле, он повернул голову к Славке и попросил:
- Дай мне свой шлем, а то этот с тёмным стеклом, - и он стянул с головы высокий запасной шлем Истомина.
  Тот быстренько расстегнул свой белоснежный и протянул его Александру.
- Вот, возьми. Он и правда удобнее, к тому же тут ремешок хорошо держит, в отличие от этого тёмного, - Слава размялся и присел на корточки, осматривая педали.
  Они поменялись шлемами и местами. Рядом на стыках по рельсам грохотал медленно проходящий товарный поезд, раскидывая от себя в ночную мглу мелкие брызги осеннего дождя.
  Струи стекали ровно и монотонно, вокруг стояло безветрие, и поэтому тяжёлые тучи, заполонившие всё небо от горизонта до горизонта, никуда не собирались уходить, похоже до самого утра. Терещенко с весёлой улыбкой стал натягивать белый шлем на свою пушистую голову. Чёлка разлетелась в разные стороны, её подбросило лёгким ветерком от проходящего поезда над ветрозащитным экраном. Истомин с улыбкой присвистнул:
- Что это ты, отрастил волосы в этот раз, как у песняров?
- Некогда было остричь, да я сам и не умею ровно, а Надежда больной рукой тоже как следует не смогла. В парикмахерские не хожу уже давно, ты знаешь почему... Не люблю эти заведения, - он радостно рассмеялся. - Приедет сестра из санатория и подстрижёт, подумаешь, какое дело! Султанов молчит ему даже нравится моя такая шевелюра, ну и пусть...
  Он посмотрел на ушедший вдаль поезд и стал ждать подъёма шлагбаума, пересев на переднее сиденье. Истомин устроился позади и вцепился в седло, поудобнее поставил ноги и тоже стал смотреть на дорогу. Тусклые приземистые фонари железнодорожного разъезда тонули в тяжёлой туманной дымке и оранжевыми кругами лежали в лужах, отражаясь на мокрых боках стоявших возле путей автомобилей и мотоцикла.
  И вот медленно, но верно, стал подниматься шлагбаум, передние машины подались тихонько вперёд, потянулись через переезд и сразу ныряли в ночную темень на той стороне дороги. Когда очередь дошла до мотоцикла Славика, Терещенко крепко вцепился в руль, чуть приподнявшись в седле, и нажал на педаль газа...

  Мокрая дорога побежала вниз на скат, они обогнали пожарную машину и помчались вокруг Тамаровки в объезд. Через несколько минут они уже выехали на Приморское шоссе и теперь дорога была более ровной и прямой. Вот и посёлок Оболино, через десять километров поворот на Подольский, а там если не заезжать в маленькие деревеньки и поехать в объезд по тому же Приморскому шоссе, можно приехать уже на место через полчаса. Впереди была пустая дорога и выезжая из Оболино, мотоцикл стал набирать скорость.
  Оболино промелькнуло и исчезло за поворотом. Они въехали под навес густых тополей и клёнов, которые отражаясь в дорожных фонарях, бросали на скользкий асфальт густые тени, падающие под колёса неподвижным ковровым узором. Вдоль трассы горели оранжевым светом высокие фонари. Впереди в их неярком блеске показались фуры автопоезда. Несколько машин стояли на обочине, а некоторые медленно двигались по шоссе, видимо, водители готовили документы, при въезде на государственную автозаправку, рядом с которой стоял пост ГАИ. Левая встречная полоса была свободна, Истомин махнул рукой шоферам "Совтрансавто", проезжая мимо них. Они шли параллельно, и Терещенко легко обгонял фуры автопоезда. И вот дождь полил сильнее...
  На встречной полосе образовался небольшой скат от дождя, промоина на краю дороги размыла грунт обочины и на асфальте вокруг неё появилась глубокая трещина, которая буквально выдавила из под земли тяжёлую решётку слива воды. Машина такси была еле видна в дальних отсветах и бликах. Она шла за рейсовым автобусом, который ехал в Тамаровку, и решила его обогнать. Таксист прижался к обочине и наехал колесом на приподнятую решётку слива и она тут же отскочила и встала дыбом... Переднее колесо провалилось в яму и машину бросило вперёд. Жёлтое такси со скрипом развернуло и подбросило в воздух, так как скорость авто была велика, машину кубарем вышвырнуло на дорогу и, она несколько раз перевернувшись, упала на крышу и встала поперёк дороги, преграждая путь автобусу, идущему сзади. Водитель, уходя от столкновения, развернул автобус поперёк второй полосы вплотную к грузовым фурам. Всё это заняло какие-то мгновения, Терещенко видел впереди мотоцикла по встречной полосе крутящийся автомобиль и хотел уйти в правую сторону, но тут же наткнулся на остановившийся автобус.
- Славка, прыгай! Мне некуда уходить... - крикнул он и, вцепившись в руль, всё же хотел проскочить в узкую щель между автобусом и грузовой фурой, но водитель автобуса дёрнулся в последний раз и развернулся боком, задевая носом тормозившую фуру.
  Истомин слетел с заднего седла, а Терещенко не имея такой возможности и до конца пытаясь уйти от столкновения, на торможении врезался в лобовое стекло автобуса, а потом со всего размаха по инерции его отбросило на кузов фуры, которая ещё продолжала медленно двигаться, но сразу остановилась от сильного удара в борт. В момент последних секунд движения, мотоцикл затащило под колёса грузовика и протянуло по асфальту ещё несколько метров.
  Установилась необыкновенная тишина. Дождь ровным потоком заливал картину происшествия. В левой стороне дороги лежала перевёрнутая машина такси, из неё стал со стонами выбираться водитель. На дорогу выбегали и выпрыгивали из своих машин водители грузового автопоезда, они бежали к разбитому автобусу, стоявшему поперёк шоссе и к парню, лежавшему на асфальте в расколотом чёрном шлеме.
  Славик стонал, когда его переворачивали. Один из водителей достал из его форменного кармана служебное удостоверение работника Приморского УВД. Кто-то уже побежал на пост ГАИ, который находился буквально в пол километре от места аварии. По рации из фуры "Совтрансавто" водители пытались связаться с экстренными службами.

  Капитан службы ГАИ Иван Вдовицин объезжал вверенные ему дальние участки и был всего в пяти километрах от места катастрофы, когда ему радировали о ДТП. Он развернул свою машину и приехал на 40-й километр Приморского шоссе, на выезд из посёлка Оболино. Дорогу перекрыли прибывшие службы ГАИ с местного поста.
- "Скорая помощь" только что подъехала из Подольского, - докладывал Ивану сержант Шуликов. - Парень тот, что с дороги подобрали, очень плох. Вон, там он на носилках в машине уже, - он указал рукой на автомобиль с мигалками.
  Иван бросился туда и влез в машину. Он взглянул на потерпевшего и вмиг оцепенел:
- Славик!.. Как же ты, а? - Вдовицин дотронулся до его головы, Истомин застонал.
- Это его документы, в кармане нашли, - протянул врач удостоверение Ивану.
  Он положил его к себе в куртку и посмотрел вопросительно на врачей.
- Чего стоите? Гоните быстро в больницу, - скомандовал он. - Везите в Подольский, здесь ближе всего...
- Там второй под машиной. Мотоцикл затянуло под грузовую фуру, не могут достать, - сказал фельдшер и глянул на дорогу. - Но мы сейчас уже поедем... Там вторая бригада работает с водителем такси. Он тоже пострадал, но в сознании. В автобусе было всего двенадцать человек, но ранения незначительные. Водитель автобуса, тоже сильно не пострадал.
- Славка, кто с тобой был? Кто этот второй? - Иван наклонился над Истоминым, но тот, повёл глазами и затих, теряя сознание.
- Господи, что же это такое? - Иван выпрыгнул с подножки и кинулся к стоявшим на дороге фурам.
  Возле крытого фургона, столкнувшегося с автобусом и мотоциклом, стояла толпа народа. Местные ГАИшники и врачи из другой бригады "Скорой помощи", пытались достать второго потерпевшего.
- Нет, это бесполезно, - говорил водитель грузовика. - Он и так пострадавший, а мы его ещё покалечим, - он заглянул под днище автофургона. - Его зажало между колесом и мотоциклом. Нужно распиливать этот мотоцикл частями, тогда что-тот можно будет предпринять.
- Уже послали за инструментами? - спросил Иван у стоявшего рядом местного сотрудника ГАИ и посветил фонариком на колёса второго ряда.
- Да, сейчас подъедут ребята с соседней ремонтной мастерской базы МТС. Они должны привезти газовый резак и бензопилу... Что подойдёт. Делать всё нужно очень аккуратно, - ответили Ивану.
  Вдовицин тяжело вздохнул, ещё раз заглянул под днище этой махины и пошёл к своему автомобилю. Его помощник уже стоял рядом и доставал из-под сиденья рацию для связи с городом. Иван взял её в руки и стал передавать:
- Пульт!.. Я первый на дистанции четыре. Нахожусь на месте ДТП, на сороковом километре Приморского шоссе, с участием маршрутного автобуса, такси, грузовой фуры и мотоцикла "Днепр" высокой посадки, переделанного в двухместный... Передайте в Приморское УВД, что в этой аварии сильно пострадали два человека, один из которых Истомин Вячеслав, имя второго выяснить пока не удалось, но предположительно, он так же является сотрудником УВД города Приморска... Жду связи!..
- Погодите, а может быть второй вовсе не милиционер? - спросил его помощник, вышедший из машины.
- Местные ГАИшники сказали, что на нём тоже форма и плащ-дождевик, как у милиции, они там с фонарями под машину лазали... Так что? - Вдовицин снова пошёл к фурам и стал разговаривать с водителями.

  Егорова сидела за столом с включенной настольной лампой и заполняла карточки прихода для описи по "Делу" в портовом кафе. Было начало восьмого вечера, скоро она собиралась закругляться, но решила всё же остаться ещё немного в помощь Игорю, который сегодня дежурил до девяти часов, если таковая потребуется. Он внезапно вырос у её стола, тихо пройдя в кабинет. Наташа подняла на него глаза. Парень стоял с дрожащими губами и побелевшим лицом:
- Наташка, - прошептал он, - наш Слава Истомин в аварию попал!..
  Она стала медленно подниматься из-за стола.
- Как?! - в ужасе спросила она и поняла, как холодеют её руки.
- Не знаю... На пульт нам поступило сообщение о происшествии от Ивана Вдовицина. Ему сообщили на месте, что авария на сороковом километре Приморского шоссе произошла в 19:02. Он прибыл туда через десять минут, а потом позвонил нам, - Игорь переминался с ноги на ногу. - Больше того, сообщили, что Славка был не один. Второй, тоже пострадал и его не могут пока извлечь из покорёженного мотоцикла, который затянуло под грузовую фуру в момент аварии.
  Наташа выскочила из-за стола и стала набирать служебный гараж.
  Через пару минут они уже спешно бежали вниз, отметились у контролёра на выходе, оставили ключи от кабинета и выскочили во двор, куда уже подъезжал, сверкая синими маячками, служебный автомобиль дежурного по городу. На подобные серьёзные происшествия, да ещё связанные с их сотрудниками, дежурный всегда выезжал сам, а сегодня ещё и со старшим помощником следователя в придачу.
- Сороковой километр? - переспросил Сева Ткачук. - Там поворот на Подольский недалеко. Похоже, что Истомин ехал к своей Марине... А кто второй с ним, неизвестно?
  Оба в ответ пожали плечами, но у самых ворот вылезли из авто и подошли к будке дежурившего сотрудника.
- Скажите, - начал Игорь, - вы не видели с кем из гаража выезжал Истомин сегодня вечером?
  Сержант вышел из будки и ответил:
- Было темно, шёл дождь, хоть и шесть часов ещё было, но уже ничего не видно за стеклом. А я из будки не выходил, когда Истомин выезжал за ворота. К нему запрыгнул кто-то на заднее седло, они накинули плащи и поехали.
- Он из УВД тоже вышел? - спросила Наташа.
- Нет, подошёл к воротам от остановки, но тоже в нашей форме, это было видно в свете фонарей, а как плащ одел, то и не понятно, кто это был, - последовал ответ.
  Оба спешно сели в машину и Сева погнал её на выезд из города.
  Они доехали до места быстро, потому что не стояли на переезде в ожидании светофора. Шлагбаум был открыт и они сразу проскочили на зелёный свет, не потеряв драгоценного времени. Ткачук не поехал в объезд, а погнал по прямому шоссе, не боясь вечерних пробок из-за громкой сирены и ярких сигнальных огней. Через полчаса с небольшим они уже были на месте.
  Когда подъезжали, густая толпа расступилась и они смогли поставить автомобиль рядом с машинами ГАИ. Наташа и Игорь вылезли в густую темноту - всё вечернее пространство вокруг сверкало синими и красными маячками на автомобилях экстренных служб, бросая блики и яркие отсветы на стоявших людей, светлые борта грузовых фур, на асфальт и деревья вокруг. Это создавало тревожную и напряженную атмосферу. К приехавшим ребятам сразу подошёл капитан Вдовицин и, взяв Игоря за рукав кителя, отвёл в сторону.
- Приехали? Быстро, молодцы!.. У нас пока ничего не понятно, вон, врачи стоят, а помощь оказать не могут, - он кивнул на фуру, стоявшую вплотную к рейсовому автобусу. - Идите, осмотрите и сфотографируйте всё тут... Мы уже со своей стороны все следственные действия провели, могу доложить.
- Да, - кивнул головой Игорь и со страхом в глазах посмотрел на людей, склонившихся к колёсам грузовика.
- Получается, что Истомин, по словам очевидцев, сидел сзади, когда они столкнулись, тот, кто вёл мотоцикл, сейчас лежит под колёсами... Ждём аварийную службу, но тут из Подольского никак не могут подъехать ребята с тракторной станции, которые с инструментами едут. А у водителей нет такого набора...
- Иван, как всё это произошло, свидетели есть? - переспросила подошедшая Наташа.
- Да, водители грузовиков уже подъезжали к посту ГАИ, что в полукилометре отсюда и снижали скорость, это и помогло избежать лишних жертв. Потом по встречке увидели идущие автобус и такси. "Волга" стала автобус обгонять, и наехала на обочине правым передним колесом на сливной люк, который подбросило вверх. Он, почему-то, оказался открытым, хоть дорожники в начале месяца отчитались о всех выполненных работах на этом участке. Колесо попало в образовавшуюся дыру и машину завертело, она опрокинулась, перекрывая дорогу, и водитель автобуса, чтобы избежать столкновения, вывернул влево и, тем самым, перекрыл вторую полосу. Фура среагировала сразу и стала тормозить, а вот мотоциклу было уходить уже не куда. И он на торможении, а тут на дороге чёткие следы протектора отпечатались, влетел сперва в автобус, а потом, когда его отбросило, то ударился о борт фуры, а потом уж его под колёса затянуло... Вот так-то!.. Жив этот парень там или уже нет, не понятно, - от последних слов капитана Наташу и Игоря пробрала холодная дрожь.

  Они всю дорогу ехали и гадали, кого мог взять с собой Истомин, а главное, зачем, в эту поездку? Многие были сейчас на концерте в ДК, посвящённому дню милиции, но основная масса сотрудников воспользовалась коротким днём и уже отдыхала в кругу семьи. Майор был в Елагино, и это знали все, он уехал в одиннадцать часов на целый день и собирался вернуться лишь поздно вечером. Кто же там? От страха Наташино сердце замирало и начинало потом сильно биться. Она хлопала глазами и прижимала руки к груди, пытаясь унять нервную дрожь.
- Приехали, скорее, расступитесь, пропустите механиков! - наконец-то раздалось от поворота.
  Иван бросился встречать аварийщиков из бригады машинно-тракторной станции, те спешно вылезли из своего газика и с чемоданом инструментов пошли к грузовой фуре. Они тут же, не мешкая, приступили к работе. Включили фонари. Водители грузовиков и остановившихся в оцеплении машин, подлезли под днище грузовика со своими фонариками, чтобы как можно было больше света в этом тёмном пространстве между колёсами.
- Давай, пили аккуратнее с левой стороны, а справа очень осторожно, тут близко его тело... Левее, говорю! - под визжание работающего агрегата и визг пилы, переговаривались механики.
  Врачи стояли наготове, они наклонялись под фуру, пытаясь помочь сдвинуть с места тело пострадавшего, но потом бросили эти попытки.
- Надо подождать пока не вынут мотоцикл по частям, тогда уже можно будет его оттуда тащить, - произнёс стоявший рядом с ними капитан Вдовицин.
  Наташа всё больше бледнела от ужаса но ничего не говорила, а просто стояла и ждала, когда же закончится этот нелепый кошмар. Игорь держался рядом с ней и касался её плеча своим телом. Под машину забрались ещё двое, и наконец, там что-то звякнуло и аварийщики стали доставать разрезанный мотоцикл по частям. К тому моменту дождь уже кончился. Теперь нужно было достать тело из-под колёс этой огромной, крытой фуры. Наташа подошла ближе и присела на корточки. Она посмотрела туда, под тёмное днище машины но, как ни приглядывалась, она не могла разглядеть знакомую фигуру. Увидела лишь кусок блестящего чёрного плаща-дождевика и белый шлем. Потом её отодвинули в сторону. Гаишник Вдовицин залез под фуру и махнул оттуда рукой:
- Чуть-чуть вперёд! - скомандовал он. Водитель влез в кабину и машина дёрнулась, отъехав буквально на пол метра. - Стоп!
  Капитан поднял руку вверх, как знак для водителя, и потом, наклонившись, попытался подвинуть лежавшего под колесом человека.
- А теперь сдай немного назад, часть седла под колесом и она давит этому парню на грудь... Ну, немного... давай! - он снова махнул рукой, и как только машина чуть поехала, тут же крикнул: - Стоп! - Вдовицин откинул эту последнюю часть мотоцикла в сторону, увидел что полы его плаща, придавленные колесом, тоже высвободились и подлез под машину. Тут же к нему присоединились ещё трое человек - два водителя и один медик. Они аккуратно стали двигать пострадавшего и немного подтащили его в свою сторону, равномерно распределяя центр тяжести, чтобы не причинить раненому, если он был жив, ещё больше вреда.
  Вокруг столпились люди. Наташа, Игорь и водитель их служебного автомобиля Сева Ткачук стояли тут же в толпе, ближе всех к этой крытой машине. Они с ужасом и волнением смотрели на действия подошедших медиков "Скорой помощи" и водителей с Иваном.
- Вытаскивайте сюда, ребята!.. Осторожнее, - командовал Вдовицин.
  Два дюжих водителя напряглись в последнем рывке и вытащили из-под машины тело человека в форменной одежде под чёрным плащом, и белом, треснувшим поперёк головы шлеме. Они оттащили его от фуры и, придерживая за плечи, положили на свободное пространство возле оперативной машины. Наташа с Игорем подошли ближе и встали над этим безжизненным телом. Молодой врач наклонился и снял с его разбитой головы сломанный шлем... И тут его пышные, белокурые, немного отросшие за лето волосы, волной рассыпались по мокрому асфальту и упали густой чёлкой на бледное лицо... Перед Наташей и Игорем, у их ног, на этой чёрной дороге в голубом свете проблесковых маячков, лежал без движения и жизни майор Терещенко.

  Игорь громко вскрикнул и бросился вперёд, но его удержали пропуская медиков. Пожилой фельдшер и молодой врач "скорой помощи" наклонились над пострадавшим и стали осматривать его. Наташа стояла рядом, но она не понимала, что видит, не могла этого понять до конца. Она не поверила, что это был он, Александр Константинович. Для неё майор сейчас был ещё в Елагино, как он мог оказаться здесь, на этой чёрной трассе, да ещё со Славиком на мотоцикле на сороковом километре Приморского шоссе? Эта несуразица давала повод думать, что это был всего лишь страшный сон. Вот сейчас она проснётся, и будет всё в порядке. Наташа сделала над собой усилие, она зажмурила глаза и замотала головой, потом медленно подняла отяжелевшие веки, но этот кошмар не проходил.
- Нет-нет, я сейчас проснусь, сейчас, - шептала она и снова закрывала глаза, опираясь на плечо бледного Игоря.
  Стоявшие вокруг с надеждой смотрели на медиков, но услышали их тихие голоса:
- Пульса нет, зрачки на свет не реагируют...
  Врачи ещё раз осмотрели тело и молодой фельдшер поднялся на ноги с опущенной головой. Пожилой ещё немного подержал руку майора, щупая пульс, осмотрел зрачки с помощью фонарика, и тоже медленно поднялся. Он окинул всех собравшихся долгим, строгим взглядом и спросил, указывая на Игоря с Наташей:
- Это его коллеги? - Вдовицин кивнул утвердительно, тогда врач поправив на себе халат, произнёс: - Очень сожалею и приношу вам свои соболезнования, но сделать уже ничего нельзя... - после этого, он стянул с головы свою белую шапочку и отошёл в сторону.
  Толпа заколыхалась и обступила тело. Наташа молчала, она не верила в то, что видела, она до сих пор не могла этого понять... Игорь в бессилии опустился на колени перед майором, а потом сел на мокрый асфальт:
- Сашка, это не правда!.. Скажи, что это не правда... Сашка, что ты наделал?! Это, что же вы со Славкой такое наделали? - парень залился горькими слезами. - Сашка проснись, ну же!.. Мы здесь, мы все тебя очень любим, прошу тебя... проснись! - он гладил Терещенко по волосам, легонько толкал его в плечо. - Сашка, очнись, прошу тебя! - он сорвался на крик, который разнёсся по всему пространству вокруг и утопил в себе все негромкие звуки от дороги. - Сашка, открой глаза, дорогой мой!.. Ну, пожалуйста, я знаю, что ты живой!.. Саша-а! - он кричал и плакал, никого к себе не подпуская, потом склонился над телом и упал лицом на грудь майора. - Саша, ну пожалуйста встань!.. Господи, помоги!.. Помогите, ну кто-нибудь, Боже!
  К нему подошёл Вдовицин и положил руку на плечо, а потом тихо произнёс:
- Что ты кричишь? Ну, что ты так кричишь?! Он тебя уже не слышит... Он уже далеко!
  Игорь недоумевающе поднял на него свои красные, заплаканные глаза и задрожал всем телом, доходя до судорог.
- Поднимите же его, медики тут есть, или все уже уехали? Помогите парню! - Иван грубо схватил его за плечи и поднял с асфальта. Он дотащил его до оперативной машины и подозвал врачей.
  Наташа продолжала стоять над телом Терещенко в немом молчании, наконец она тоже опустилась рядом на колени. Она пристально приглядывалась к его лицу. Оно было спокойным, как во сне. Черты были мягкими и чистыми, как у ребёнка. Наташа протянула руку к его пушистой чёлке, она всегда испытывала желание её погладить, но робела, а теперь.. Она гладила его по голове, нежно касаясь пальцами белокурых волос, раскачивалась из стороны в сторону, разглядывала его, стараясь запомнить знакомые черты и... в ушах вдруг зазвучала Колина песня - "Голубая, да весёлая страна, Честь моя за песню продана..." Перед глазами возник ночной переезд и машина ГАИ, которая катилась с откоса, а потом взрыв и столб чёрного дыма, грибом поднимающийся в небо... И тут же всё разлилось в краснеющем закате, и на его на фоне, вдруг возник силуэт старика с посохом... Она закрыла рот рукой и в голос закричала!
  Когда её поднимали с асфальта, как Игоря, она ещё раз посмотрела на лицо майора и отметила про себя одну деталь - она уже видела это лицо в свете мигающих голубых отсветов, это было совсем недавно, в Шатрово, когда гроза не давала им обоим уснуть. Тогда приснился страшный сон про деда, который хотел увести у неё майора, она проснувшись, подняла покрывало и посмотрела на него спящего - вот так же тогда сверкали на его лице далёкие зарницы! И вот теперь... А теперь, раз такое повторилось, значит сбылся тот ужасный сон!
- Нет! - вскрикнула она, когда её вели к машине "Скорой помощи" и тыкали в нос нашатырь. - Нет, я не отдам тебе его, дед!.. Не проси, не отдам!
- Господи, помешалась девка совсем... Что она кричит-то? - спрашивал помощник капитана Вдовицина, с участием глядя на Егорову и Коломийцева.
  Их обоих отвели к оперативной машины и засунули на заднее сиденье. Иван ещё возился рядом с телом майора, фотографировал для протокола и разговаривал с медиками. Потом до Севы долетел их спор:
- Что, так и будем ждать санитарную машину до утра? - спрашивал Вдовицин. - Вы видите, что с ребятами делается?! Он же их начальник... Или вы хотите, чтобы у нас было к утру ещё два трупа?.. Не хотите? Тогда кладите на носилки и ставьте в машину, едем в Приморск!
- Ну, что же, раз так стоит вопрос, тогда давайте... Но, учтите, мы живых в машине перевозим, а тут...
- Везите, приказываю вам!.. Распоряжение потом вам даст моё начальство официально, просто связаться сейчас не с кем. Ну?
- Ладно, ребята, давайте разворачивайте носилки и возьмите там за дверцей чёрный пакет... Он большой, накройте тело, - врач пошёл в толпу и остановился над майором.
  Наташа стояла у задней двери, поддерживаемая Севой, и смотрела, как Терещенко положили на носилки и накрыли его безжизненное тело с головой чёрной плёнкой.
- Зачем они это?.. Он же живой! Зачем вы это делаете?! - вскрикнула она и рванулась вперёд, когда его проносили мимо, но Сева её остановил и затолкал снова в машину на заднее сиденье рядом с Игорем.
  К ним подошёл Иван Вдовицин с чёрными кругами вокруг глаз:
- Давай, заводи и поедем за фургоном "Скорой помощи". Они согласились доставить тело в Приморск... Едем за ними, а я поеду впереди, чтобы нигде не тормозили.

  По тёмной ночной дороге ехал траурный кортеж. Впереди машина ГАИ, потом "Скорая помощь" с телом майора Терещенко без сирены и с выключенными маяками, а за ними машина дежурного по городу. Наташа с Игорем притихшие и такие же безжизненные, как тело майора, сидели позади водителя и молча глотали тяжёлые слёзы, которые давили грудь и распирали сердце. И всё же, они вместе не могли до конца понять, что это была реальность... Сева тоже всхлипывал время от времени, подспудно глотая набежавшие на глаза горькие слёзы, как та вода, которая заливала сегодня город своими тугими и косыми струями из грозных облаков. Горькая вода, как теперь им всем было понятно это выражение!.. И Наташа с Игорем, сидевшие у тела своего учителя и друга майора Терещенко, там на асфальте у поворота на Подольский, глотали стекающие с веток капли дождя, которые катились за ворот и на лицо, и ощущали как никогда, что эта вода сегодня была очень горькая!..
  Сева смотрел на дорогу и впереди идущую скорбную машину "Скорой помощи", они доехали до переезда и остановились на шлагбауме. Они стояли там не долго, так как поезд уже прошёл. И вот вверх поползли полосатые штанги, машина ГАИ тронулась с места, а за ней и машина "Скорой помощи" и вдруг... у Севы зарябило в глазах, впереди идущая машина включила ни с того ни с сего сирену, и синий маячок вдруг запрыгал перед глазами и замигал всеми своими огнями... "Скорая помощь" рванула с места и стала набирать скорость, перебравшись за переезд.
- Что это, почему они включили сирену? - с надрывом голоса спросила Наташа и закрыла рот рукой чтобы не закричать и не разрыдаться.
  Игорь встрепенулся и попросил:
- Сева, свяжись с Вдовициным, у него есть связь по рации со "Скорой"... Что там происходит?
  Сева, всё ещё непроизвольно глотая слёзы, полез рукой за сиденье и достал рацию...

  Впереди в темноте ноябрьского вечера за лобовым стеклом продолжал сверкать синими огнями маячок "Скорой помощи" и раздавался вой сирены, а в оперативной машине не переставал вызывать капитана Вдовицина по рации Сева Ткачук. Наташа сидела, прижимая руки к лицу, а Игорь застыл на месте и ожидал ответа от капитана. Наконец захрипел динамик и Вдовицин отозвался. Он тоже не имел никакого понятия, почему вдруг "Скорая помощь" включила свои тревожные сигналы, он отключился, обещая вскоре выйти на связь, когда что-то прояснится... Пошли тяжкие секунды ожидания. Игорь покрывался крупной испариной и постоянно смахивал со лба и бровей капельки пота. Наташа смотрела впереди себя на этот маячок, освещавший чёрную дорогу, промокшую и влажную от прошедшего дождя, а мысли и эмоции упали куда-то внутрь на самое дно сознания. Она до сих пор не верила в то, что видела сегодня на трассе сорокового километра, для неё это было слишком страшно, в такое поверить... А теперь - она ждала вместе с Игорем и Севой сигнала от Вдовицина. Он раздался слишком неожиданно и они хором с Игорем громко вскрикнули, когда загудел зуммер. Среди посторонних шумов, раздался знакомый с хрипотцой голос капитана:
- Ребята, врачи сообщили, что наш Сашка... живой! Он жив ребята, слышите - жив!.. Он очнулся в машине...
  На самом деле это было не совсем так, он весь разбитый и переломанный не мог очнуться, просто, когда машина "Скорой" остановилась на переезде, её немного тряхнуло и его тело стало сползать с носилок. Молодой фельдшер привстал со своего места, чтобы поправить тело и вдруг, случилось то, чего никак не ожидали врачи - чёрная пластиковая клеёнка, которой был накрыт Терещенко, поползла вниз. Майор одной своей уцелевшей каким-то чудом рукой, пытался убрать с лица этот целлофановый пакет. Он поднял руку, откинул клеёнку, чуть повернул голову в сторону, самостоятельно при этом вздохнул, а потом опустил руку обратно и снова замер. Врачи тут же кинулись проводить реанимационные действия и подключили его к аппарату искусственного дыхания. Они врубили сирену и понеслись к Приморску на всех парах, как только могли. По рации, они сообщили, что везут тяжёлого больного после ДТП чтобы готовили реанимацию.

  Машина подъехала к центральному корпусу городской больницы номер один. Следом за ней машины ГАИ и дежурного по городу. В приёмном покое их уже встречали.
Пока Наташа с Игорем стояли в коридоре первого этажа и ждали выхода к ним врача травматолога, Вдовицин связался со всеми экстренными службами, в том числе дозвонился от дежурного по этажу, на квартиру к Султанову.
  Евгений Петрович прибыл на место уже через полчаса. Он, как и многие его товарищи, сегодня смотрел праздничный концерт в ДК, но на вечеринку с танцами не остался и был дома в тот момент, когда от капитана ГАИ последовал тревожный звонок. Султанов в белом халате бежал к приёмному покою. В коридоре нижнего яруса он увидел сидевших на банкетках своих молодых коллег. То, в каком состоянии они были, он описывал потом в личных записях своего рабочего дневника: "...Я не узнал сперва никого из них. Мало того, что бледный свет в коридоре менял черты лица, но и сами они были бледно-зелёного цвета, с каким-то мраморным неживым оттенком. Игорь сидел недвижимо, как манекен, а Наташа... бедная девочка, она была если и жива, то лишь потому, что огромными усилиями заставляла себя дышать..." Султанов на секунду остановился возле них, окинул своих ребят пристальным, участливым взглядом, а потом бросился к стеклянным дверям, вошёл туда, показав своё удостоверение и скрылся на долго.
  С улицы вошёл Сева Ткачук и встал рядом с Игорем и Наташей. Вдовицин к этому времени уже уехал, чтобы вернувшись в свою дежурную часть, доложить начальству о происшествии и составить нужный отчёт. Пошли томительные минуты ожидания. Евгений Петрович разговаривал с докторами - хирургами и дежурным врачом на приёме. Его не было долго, мучительно долго... Игорь сидел согнувшись в три погибели и закрывал лицо ладонями, разогнуться он уже нормально не мог, не было сил, а Наташа прижималась спиной к стене и была в полуобморочном состоянии. До её ватного слуха долетали отдельные слова и фразы, раздающиеся в коридоре, но она ничего не понимала из того, что слышала... Только гулкие шаги из приёмного покоя, заставили её вздрогнуть и прийти в себя. Султанов вышел из дверей и шумно прошёл по лестнице вниз к своим товарищам. На нём тоже не было его привычного лица... Он остановился у окна и прислонился спиной к подоконнику, снимая с себя белый халат. Игорь разогнулся и медленно встал с банкетки, Наташу поднял Сева и помог ей дойти до подоконника. Султанов поднял брови и тяжело вздохнул:
- Врачи не дают точных прогнозов, но... Я разговаривал с хирургом, он говорит, что... нет никакой надежды, но они будут делать всё возможное. Наш парень сильно разбился. В подробности входить не буду, мне тяжело - скажу лишь, что его спас шлем, который треснул, но в нужный момент защитил голову и шейные позвонки, поэтому Саша и пришёл в себя на мгновение в машине, а то... Вот и сейчас пульс ниточный и давление нестабильное...
- Он... умирает? - спросил белый, как мел Сева Ткачук.
  Султанов опустил вниз голову.
- Нет-нет! - Наташа кинулась к стеклянным дверям, но полковник силой, схватив за плечо, удержал её.
- Пойдёмте отсюда, вам там делать нечего... Не хватало ещё, чтобы к утру вы ещё оба лишились рассудка, - он резким движением подхватил обоих под руки и потащил их вместе с Севой к выходу.

  К тому моменту, когда Наташа вернулась домой, у Егоровых уже всё знали. Алексей Михайлович сидел у себя в комнате и никуда не выходил, он просто молчал и о чём-то думал, низко сдвинув брови над переносицей. Бабушка с мамой были в кухне и сидели за столом. Вошла Наташа...
  Она прошла в большую комнату и села на стул у балкона во всей своей рабочей одежде. Светлана Ивановна и бабушка сразу кинулись к ней, но она молча, отстранила маму рукой и, отвернувшись от неё, пересела к столу. Руки её опустились вниз, как плети, она смотрела в одну точку на ковре с каменным, неживым лицом. Мама, стоявшая рядом и наблюдавшая за ней, вдруг закричала навзрыд:
- Девочка моя, бедная моя доченька!.. - она кинулась к Наташе и обняла её, приподнимая со стула, но та вырвалась и сползла в бессилии на пол.
  Мама в слезах вышла в кухню, что-то приговаривая на ходу, а бабушка опустилась рядом с ней:
- Что, нехорошо тебе? - спросила она и подвинувшись вперёд на полу, толкнула створку балкона.
  Ей было не просто "не хорошо", она, казалось, умирала... Именно сейчас с такой горечью наступал момент прозрения, Наташа, наконец, поняла, что видит не сон, что чёрная реальность сегодняшнего дня захватила её в плен и не отпускает... Она сидела сейчас на полу и понимала только одно, очень чётко и ясно - если его, Саши Терещенко не будет на этой земле, не станет и её, она просто не сможет без него жить!.. Она не могла без него не только жить, она не могла дышать... Она не понимала, как ещё до сих пор жива, как её сердце не разорвалось уже там, возле той страшной грузовой фуры, из под которой его достали на её глазах?! Егорова застонала и закрыла глаза ладонями, сидеть при этом она не могла, Наташа упала на пол лицом вниз и любые прикосновения к её телу вызывали страшную боль... Нужно было как-то пережить сегодняшнюю ночь, но как? Что будет завтра утром? Что скажут они сестре Терещенко Наде, как ей позвонят? Вопросы крутились в голове, но ни спать, ни лежать, ни даже сидеть на стуле девушка не могла. Бабушка всё поняла, и принесла с её кушетки маленькую подушку подсунула ей под голову и просидела с ней рядом на полу до самого утра. Мама с Мишкой были в комнате с отцом, который тоже не спал и молча, ворочался на кровати. Не спала и Светлана Ивановна, смахивала с глаз слезинки и со страхом, как и все в эту ночь, ждала рассвета.
  Султанов им отзвонился около семи утра:
- Всё тоже самое, - сказал он. - Его срочно прооперировали. Пострадала вся правая сторона тела: ключица, выбит плечевой сустав, кости правой руки, буквально, по кусочкам собирали, она, видимо, попала под колесо. Как там будет дальше, неизвестно...Будут ждать ещё сутки, если стабилизировать давление не удастся, сказали, что будут его отправлять в Ростов на вертолёте, но пока перемещать куда-либо, такого тяжёлого пациента - опасно... В военном ведомстве тоже все на ушах. Не поверишь но Пискунов, начиная с пяти утра, мне уже звонил дважды...
- Что ему нужно? - тяжело выдавливая слова, спросил Егоров.
- Спрашивал, чем помочь? Говорит, что может из Новороссийска привести каких-то очень хороших военных медиков, хирургов... Я ответил, пусть выгребает все резервы, где только можно... Ой, Алёша, что же это делается? - Султанов быстро задышал и сорвался на непроизвольный громкий со стоном вздох.

  Утром бабушка подняла Наташу с пола, та в три погибели, согнувшись в пояснице, пошла в ванную. Она с трудом умылась и переоделась. Елизавета Юрьевна стала собираться в церковь, взяла с собой и измученную душой и телом Наташу.
Она стояла всю службу рядом с бабушкой - пел хор, сладко пахло ладаном, уютно трещали свечи и отражались в ликах святых. Наташа нашла Фёдоровскую икону Божией Матери. Ей сказали, что именно она помогает огородить человека от несчастий и страданий. Наташа встала перед ней на колени, а потом легла. Так она и пролежала на полу под этой иконой всю службу до конца. " Я не умею молиться, - думала она. - Как это плохо. Но я своими словами буду просить Богородицу, чтобы она помогла Александру справиться с его состоянием и вернула бы нам его... живого!"
- Господи помоги, и прости его и нас всех за наши прегрешения, вольные и невольные! - горячо со слезами на глазах, шептала она.
  Когда воскресная служба подходила к концу девушку на полу заметила женщина, стоявшая у свечного ящика. Она подошла к Наташе и коснулась её плеча. Когда та поднялась, то женщина девушку узнала:
- Это вас искал папочка ещё в начале сентября? Я хорошо вас запомнила, вы были вместе с отцом Иоанном, - обрадовано произнесла служительница церкви.
- Да, наверное, - кивнула Наташа и огляделась по сторонам. К ней уже шла, выдвигаясь из толпы прихожан, стоявших на исповедь, её бабушка.
  Елизавета Юрьевна окинула беглым взглядом подошедшую к Наташе женщину и поздоровалась.
- Внучка ваша? - спросила женщина, кивая на Наташу.
- Да, вот пришли сегодня вместе, - Елизавета Юрьевна поправила платок на голове.
- Правильно, а вот и отец Иоанн... Подойдите к нам, батюшка! - позвала служительница пожилого мужчину с бородой одетого в гражданскую одежду.
  Мужчина подошёл и низко поклонился.
- Узнаёте? Ту, что в монастырь в сентябре возили?
- О, узнаю, конечно! - он подошёл к Наташе поближе. - Глаза такие у тебя скорбные, деточка... Что случилось-то?
  Наташа молчала, она не могла говорить, душили слёзы, а ком в горле мешал и не давал как следует вздохнуть. Она с влажными глазами, снова подошла к Фёдоровской иконе.
- Так это вы с ней ездили тогда? - спросила Елизавета Юрьевна и с любопытством взглянула на Солдатова.
- Да я с ней был... И скоро её тогда нашли? - поинтересовался отец Иоанн.
- На другой день привёз её товарищ по работе, а теперь он попал в аварию, и вот она... молится о нём, батюшка, плохо ей! - и женщина всхлипнула, прижимая к глазам платочек.
- Не надо, матушка, так скорбеть, на всё воля Божия!.. А мы, давайте закажем молебен о здравии... Как его зовут? - спросил Солдатов, наклонившись к женщине.
- Александр!
- Какое прекрасное имя святого воина! Ему сам Александр Невский покровительствует... Вот увидите, всё будет хорошо, пусть ваша деточка не плачет так, а молится, - Солдатов улыбнулся. - Он крещёный?
- Да, из кубанских казаков, - ответила бабушка уверенно. - Его дед крестил, когда он ещё во время войны родился.
- Вот и хорошо, пойдёмте, записочку напишем, - и они втроём пошли к свечному ящику.
  Наташа всё стояла у иконы и не слышала их разговора, она сегодня кроме своих тяжких мыслей вообще ничего не слышала и нормально не могла воспринимать. Коля погиб в аварии, и теперь Терещенко... как же так? Она задавала вопрос иконам, плакала, просила своими словами за Александра, потому что понимала, что помощи можно ждать теперь только с выше, понимала, что только Бог может ей помочь в этом случае, но при этом понимала и то, что слишком поздно обратилась к Высшим силам. Она до конца не верила, что они есть, но хотела получить помощи и поэтому пришла сюда, с надеждой и верой на такую помощь!
- Ведь вы были тоже священник, за что же вас лишили сана? - спросила Елизавета Юрьевна у батюшки Иоанна
  Он с улыбкой, не колеблясь, ответил:
- За то, что молодых обвенчал без регистрации в ЗАГСе. Так не положено было и я знал про то, но там был особый случай, но про это... позвольте умолчать. То не моя тайна! - и он огладил по памяти свою бородку.
- Понятно, как у вас строго, однако!
- А, как же иначе?! Надо соблюдать правила, а то и в анархию не долго скатиться, - ответил на это отец Иоанн. - Только любовные дела - это дела Божьи, и на них обыкновенный грешный человек покушаться не должен. Раз молодые уже живут вместе, на то воля Господня и они уже воедину целое. Разлучать нельзя... А свадьба там или нет, это уж их дело до времени. Ведь, когда Адам пахал, а Ева пряла, какие были ЗАГСы, а? Вот то, тоже! ЗАГСов не было, а был БОГ надо всем, а ОН и есть Любовь!
- Как вы верно говорите, батюшка, - отозвалась Елизавета Юрьевна. - И ваш такой взгляд на эти вещи, ваши церковные начальники посчитали крамолой. Я правильно поняла?
- Правильно, матушка, правильно! - радостно отозвался он. - Вот такой я уж заблудший!.. Но, мы все не без греха. Кто знает, как оно в жизни всё повернётся?

  Прошло три дня, но ничего не изменилось, состояние майора Терещенко было по-прежнему тяжёлым. Истомин пришёл в себя и был переведён в первую городскую больницу города Приморска, где находился сейчас и его пострадавший начальник. Здесь врачи были посильнее, чем в посёлке Подольском и руководство клиники приняло такое решение. Марина Попова перебралась в город, чтобы приходить к своему Славику каждый день. К исходу третьего дня домой Егоровым позвонила Надя из санатория. Трубку взяла Светлана Ивановна.
- Света, что это звоню домой который день, а у нас там молчанки... Что такое, не знаешь? - спросила она.
- Наденька, не волнуйся, в командировку Сашу послали в Ростов, по делу, которое они сейчас ведут... Генерал просил привезти кое-какие документы, не волнуйся, - скованно, напрягаясь всеми силами, но ответила Светлана.
- Что-то я сомневаюсь, - после паузы, произнесла Надежда. - Какие-то странные у меня предчувствия, да и Сашка про поездку ничего не говорил... Неужели, так срочно отправили?
- Да, Надя, очень срочно и нужно, - Светлана поняла, что сейчас расплачется.
После разговора с Надеждой, она пришла в комнату к мужу и спросила:
- И, как потом ей скажут, если... что?
- Погоди, всё уладится... Пусть он только придёт в себя, а там уж... Потом скажем... я всё-таки надеюсь, - Егоров встал с кровати. - Наташка, как неживая!.. Света, что нам делать? - он уткнулся в плечо жены и закрыл глаза.
  Вечером поздно, к ним домой пришёл Султанов. Наташа сидела в кухне, поставив руки на стол и уронив в далони своё лицо, она не среагировала на его приход, слышала лишь, как он прошёл в большую комнату и стал разговаривать с её родителями. За её спиной в уголке горели свечи и лампады у икон, любовно расставленных бабушкой, как только она перебралась к ним в город из своего аварийного дома.
- Алёша, ты на работу выходишь когда? Давай, поторопись, дел полно лежит в столе. Наташа старший помощник Терещенко, но она в таком состоянии, что на неё сейчас навалить весь его отдел просто немыслимо. Там Игорь сейчас через силу помогает, Зайцев половину дел у нас взял, что мелочёвки касаемо, а всё остальное и отчёты по этим наркоманам зависли... Сам понимаешь! - Султанов выглядел очень неуверенно, бледный с чёрными кругами под глазами, он нервно подёргивал плечами и сутулился, сидя на диване рядом с Егоровым.
- Я понял, Женя, постараюсь выйти уже завтра... Что говорят врачи, ты был там сегодня?
- Не дают никаких прогнозов... Даже если он и очнётся, то... Одним словом, ничего не понятно ещё, толком они сами не могут ничего сказать. Его обследовали опытные специалисты и приняли решение никуда из нашей клиники не переводить, опасно перевозить, много внутренних повреждений, - ответил на это полковник Султанов.
- А, что за проверки у нас московские были на той неделе? Ты мне ничего не сказал об этом? - Егоров напрягся, ожидая ответа.
- Вот, когда выйдешь на работу, всё тогда и обсудим, - Султанов посмотрел на кухонную дверь. - Так и сидит под иконами? - спросил он, имея ввиду Наташу.
  Егоров махнул рукой и потёр левую сторону груди:
- Пусть сидит, Женя, если ей так легче!.. А то ведь думали в первую ночь-то, что сама помрёт, ужас, что было! На полу спала, не могла ни сидеть, ни лежать, всё болело... Места себе нигде не находила. Я и не думал, что она может так переживать из-за кого-то, ведь не поможешь этим...
- Ой, Алёша, кто знает? Ведь она же молится за него, за Сашку! Может быть ему и легче так? Надо верить!
- Ты то сам веришь? А на войне как, где он Бог-то был?.. Что, крамольные задаю вопросы? Что так смотришь? Ладно, мы грешные, а в чём грешен был твой шестилетний брат, а мать, что Доротный их так безжалостно и жестоко уничтожил? А сам ведь жив ещё, эта сволочь, известный факт... Их нет, а он живой, где справедливость? - Егоров сразу побледнел и осунулся.
- Нет справедливости на земле, Алёша и это уже известно...
- Что же есть тогда?
- Только Любовь, а без неё никуда... это самое, говорят, высокое чувство! Вот она и движет миром, - ответил Султанов.
- Для тех только, кто хочет в неё верить и с ней жить, - Егоров усмехнулся и посмотрел на дверь кухни, где сидела и беззвучно рыдала его дочь.

  Всю последующую неделю она после работы приходила в церковь, а на десятый день после катастрофы, она пришла туда рано утром перед планёркой. Ей почему-то именно сегодня было страшно идти на работу. В семь утра, как только открылись церковные ворота, она прошмыгнула на паперть, а потом вошла в храм. Сегодня было необычайно лёгкое и свежее утро. Тонкая облачная завеса рассеялась и прямые солнечный лучи коснулись высокого витражного окна, проливая ровный и мягкий свет на икону Спасителя. Наташа замерла в молитве и закрыла глаза, а когда подняла свои ресницы, то неожиданно для себя увидела, что на подоконнике напротив иконостаса сидит белый большой голубь с необычным веерным хвостом. Он влетел через открытую форточку и ворковал, прижимая головку к пушистым перьям. Наташа не знала, что он уже давно живёт при церкви, и поэтому приняла птицу за грозное предзнаменование. Она откинула волосы с лица и грустно улыбнулась, сердце при этом упало в пятки и на лоб выступили капельки пота. Наташа смотрела на эту птицу и понимала - Сашина душа пришла с ней попрощаться!

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.