Ночь подкаралась...

В Каракоме имеется ещё одна обязательная татушка - "пустой круг". Я уже говорил о ней, но хочу пояснить подробнее, потому как она и есть то самое "вон из всех рядов".
Это клеймо незаконнорождённого, которое ставится на левую сторону груди каждому греху при рождении. Просто татушка-круг, и никаких документов и прав до самой смерти раба от старости или болезни.
В какой-нибудь Тьмутаракани такие умудряются спокойно прожить тихую жизнь и скончаться в кругу любящих родственников, вдали от хозяев и фанатиков.
Если же родственники - не родственники, то тогда раб может рассчитывать только на харагмы двух, а если повезёт, то одного хозяина. В чём повезло рабу, если прожил жизнь с одной харагмой? Во всём ему повезло. Он или умер, не долго мучаясь, или всю жизнь провёл рядом с одним хозяином (хозяйкой), пусть не как член семьи, но как неотъемлемая её часть. Последнее - счастье.
Но есть подпункт закона - харагма хозяина, поставленная в пустой круг. Этот подпункт в два предложения сродни второму рождению. Это Феникс из пепла. Это прежде всего право раба на личность и свободу.
Если хозяин поставил харагму в пустой круг, значит он взял грех на себя и будет отвечать за это, но отвечать перед богом, а не людьми. Это значит, что раб - больше не раб, а полноправный член его семьи, что он будет делиться с ним всем: жизнью, куском хлеба, правами, обязанностями, сердцем. Спросите, часто ли такое бывает? Бывает...
Крылатые в большинстве своём чаще добры, и очень жаль, что именно такие реже богаты настолько, чтобы позволить себе иметь личную харагму. Чуете? Как в той поговорке: и рад бы в рай, да грехи не пускают. Ну, почти так.
Да! Чуть не забыл. Взять на себя хозяин может только один грех, иначе его харагмы лишат. Крылатому с харагмой в кругу нельзя брать на себя чужой грех.
Ну вот я и рассказал вам коротенько обязательное "надо знать", чтобы вы не запутались и не отвлекали ни себя, ни меня щепетильными вопросами. Помчали в Караком.
На город вечер падает. Тёплый вечер, похожий на тающее клубничное мороженое, такой же розовый, сладкий, но пахнущий цветущими магнолиями и тишиной. Солнце с небом никак не распрощается, а Лея уже просыпается. Звезда после дневного сна слегка бледная, поглядывает на город с любопытством. Вокруг трёх башен и арки искристая дымка вьётся, словно детская сказка - чистая сказка, ласковая, наивная немного.
Под вечер летающих мало, больше устало ползущих. Хотя, вон парочка летит. Сразу видно, что это влюблённые - полёт, как произвольная программа в фигурном катании: свободный, изящный.
А вон деловой чел промчал, окрылённый весь. Не иначе, как получил разрешение недалеко от Ратуши какую лавку открыть. Прибыльное место, проходимое и очень красивое. Про фонари на площади я уже рассказывал, что их много. Все, как оловянные солдатики навытяжку стоят и светят, светят, светят...
Помните Маяковского? "Светить всегда, светить везде" - это он не про фонари сказал. К чему это сказал я? А подумайте, но сначала поинтересуйтесь, что такое "аллегория".
Брусчатка из разноцветного туфа мозаикой выложена: красный туф-серый туф, чёрный-розовый, фиолетовый-оранжевый. Рисунок, как жизнь большинства каракомцев - абстракция, то есть непредсказуемые повороты цвета и формы. Весьма символично, скажу я вам.
Успокаивается шумный город, а вот хозяйская собственность никак не успокоится. Он не смог кое-что намеченное доделать, ему Зеда не дала. Пришла, раскричалась:
"Успеешь наработаться!" Наг спорить не стал. Зачем Зеду расстраивать? Она и так постоянно печалится. Ей не нравится то, что хозяин в свой особняк только есть и спать прилетает. Зеда помнит его иным, когда он домой при первой возможности летел. Когда каждый уголок от подвала до чердака его руки помнил, и сад помнил: деревья, кусты, цветы всегда сам выбирал и сажал чаще сам. Но это не в Каракоме было. "Не приживается он никак: город ему не город, дом не дом." И Зеда тут права.
Нагу не то что приживаться, ему жить не давали ни дома, ни в Каракоме, потому он понимает состояние хозяина. Чего там понимать-то? Оно такое же, как у цветка с сердцевидными листьями: и земля не та, и горшок не того цвета, и кормят чёрте-чем.
Кстати! Еду сердцевидному Наг обеспечил нормальную сразу, как поднялся. Цветку понравилась свежая куриная печень, потому и окреп сердцевидный, похорошел, к цветению готовится. Внимание и забота ему сейчас, как глоток воды в пустыне. Наг о таком глотке частенько размышлял, пока отлёживался да Зеду слушал. Доразмышлялся и надумал: может хозяину помочь чем? Да хоть мелочью какой. Например, сделать из дренажной канавы ручей. Канава от подвала дома через весь двор бежит, вонючая и нереспектабельная. А если поставить фильтр, канаву почистить, закрепить стенки, засыпать дно фосфорными камнями? Тогда по двору и саду побежит ручей и будет он ночами светиться, домой хозяина манить.
Уточню-ка для скептически настроенных: Наг не выпендривается. По его мнению, есть вещи более важные, чем вкусно поесть, обвешаться дорогущими украшениями или панибратски обнять Хозяина Города.
Наг душой к хозяину потянулся, хотя и старается не попадаться ему на глаза, чтобы не напоминать о том, что тот закон о строгом воспитании греха ни разу не привёл в исполнение. Татаг давно бы уже перевыполнил план по воспитанию, да и не только Татаг... Брат частенько усердствовал и отрывался на полную, словно мстил. За что? А за всё, особенно за то, что был похож на свою мать, страшную, как жизнь Нага после смерти отца.
Наг хочет верить, что воспитательные процессы не просто забыты хозяином в его суматошной деловой круговерти. А верить - это самое сложное. Самое...
Вот такой он - сын степей.