Аткарская церковь Казанской Божьей Матери

 Аткарская  Церковь Казанской Божьей Матери

   Лето, лето, осень 2023!
   С «пенька» определились вековые сосны в парке, нашлось место расположения «Царских врат» в городском саду! «Крючков» переулок привёл  к усадьбе Минха на Аткаре!… Точно назван архитектор школы №3, определено и описано место  церкви «Сретенья Господня»…, посмотрели резные наличники…, определилась фотография пригородной, деревянной церкви Петра и Павла…
  Тайны тают, раскрываются…

    Хочется думать о добром, разумном, но, было всякое…
   Это краеведческое исследование началось с «кирпича». До него мы ещё дойдём, а пока было так…

   В 1883 году на Старо- Острожной улице (Республиканской)  за каменным забором  сгорел старый деревянный острог.
   Новый же острог- тюрьма был выстроен  в 1892 году с восточной стороны железнодорожной-  Вокзальной площади, между улицами Водопроводная (Чапаевская) и Большая Стрижевская (Ленинская).

   Никогда  абсолютно все люди не жили богато и счастливо…   
У краеведа- учёного  Александра Николаевича Минх читаем:
   «В былое время на месте Аткарска была глушь непроходимая. И вот в эту- то глушь и забивались разного рода люди, кто от солдатчины, кто от бояр— господ,  и разного рода преступники, бежавшие из острогов (в прежнее время тюрьма называлась острогом).  Из этой- то семьи беглецов и образовалось целое небольшое «поселение», которое, сплотившись в одну целую семью, и выбрало себе укромное в лесу местечко— холм, лежащий между с южной стороны громадным непроходимым Булыгинским озером, с восточной почти сплошными глубокими болотами, топями, с южной рекой Медведицей и с юго- западной —  рекой Еткарой… При соединении озера с Еткарой, был известный только беглым брод, за которым вдоль берега речки Еткары и следовала до избранного ими холма та заветная тропа, по которой только опять таки известная им, они и доходили до своего убежища. В местности же за Булыгинским озером и опушкой леса к вокзалу и Дегтярному оврагу была поляна… В более спокойное время посёлок разросся…»
   Незаконных  дел и безобразий было много: и тяжбы, и воровство, и убийства, и политическая неблагонадёжность разных лиц …
Осуждённых сажали в  тюрьму- исправительное учреждение для заключённых.
   Преступления и проступки  надо было как- то замаливать перед Богом, исповедоваться.
   Я не знаю, чем это вызвано: то ли благодарностью за лояльность, то ли сочувствием к приговорённым, то ли по доброте душевной, но тем ни менее,  саратовский купец и предприниматель, видный общественный деятель  Эмиль Шиллер- лютеранской веры, на свои средства  решил эту проблему, построив, в 20 саженях-  (в 40 метрах) от тюрьмы, небольшую двухэтажную церковь во имя Казанской Божьей Матери, в которой православные верующие молились о помощи в трудные периоды жизни,  во время уныния и сильного горя.
   Благотворительность в те годы использовалась для общественного престижа. Она  распространялась на бедных сограждан: пособия, богадельни, больницы, сиротские приюты, тюрьмы, учебные заведения. Существовали капиталы и для раздачи пособий бедным невестам.
   Эмиль Шиллер вместе с братом Ренольдом продавал сельскохозяйственные машины и оборудование собственного производства, имел склад, машиностроительный, литейный и котельный заводы. Товарищество «Эмиль Шиллер» было акционерным предприятием с 1898 года до 1903.
   После признания  товарищества банкротом, семья перебралась в Санкт- Петербург. Здесь он основал свою техническую контору, которая занималась строительством первой телефонной сети в городе Тирасполе. Последние данные о благотворителе датируется 1913 годом. В этот период, судя по всему, он работал в товариществе Российско- американской резиновой мануфактуры "Треугольник".
   Эмиль Филиппович Шиллер на самом деле был очень человечным. Доброй душой сочувствовал несчастным, не отвергал оступившихся и проявлял сострадание к ближнему.
   Желанный гость Аткарска, приезжал из Саратова обычно в вагоне второго класса, чтобы быть ближе к простым пассажирам. В манерах, одежде и поведении был прост.

   Тюремная, православная  церковь была сделана в лютеранском стиле,  без излишеств, прикрас и куполов, совсем не похожая на каноническую православную. И вход у неё на северную сторону.

   Церковь начали строить в 1900 и окончили в 1901 году. Оборудование,  как-то: приобретение церковной утвари, книг, облачений, колоколов и прочего было сделано на средства жертвователей.

    «Освободительное движение» тоже  оставило по себе печальные воспоминания: грабежи и воровство у церквей, учреждений и у частных лиц, свидетельствовали об упадке нравственных и религиозных принципов. В 1906 году  с 8 на 9 октября Тюремная церковь была ограблена. Похищено: серебряные ковчег и дароносица, два напрестольных креста и 2 рубля денег. Всё на общую  стоимость 350 рублей (того времени). Виновники кражи в Тюремной церкви пойманы и по суду получили заслуженное наказание: крестьянин Содомцев, 16- ти лет, на три года в тюрьму, крестьянин Белов и Шинкарев в каторжные работы по 7 лет.

   Давно в Аткарске у вокзала
Стояла церковь при тюрьме.
В честь Божьей Матери Казанской.
Звонила в зной…, и по- зиме…

   Прихода не было в той церкви,
(Какой приход? Одни зэка…)
Священник отпускал все беды,
Благословляя мужика.

   Была кирпичной, с колокольней,
Жила на средства горожан.
Как уголок народной боли…,
Несчастной доли аткарчан…

   Смотрим часть плана Аткарска, составленного  учёным Александром  Николаевичем  Минх. («Материалы»- 1761- 1908).

   На нём: номер 21- вокзал, 22- Аткарская уездная тюрьма, 23- Церковь Казанской Божьей Матери, улица Максима Горького была Казанской.
   И что очень интересно, эти здания прекрасно сохранились до нашего времени.  Историками считалось, что не осталось даже фотографии церкви, что была снесена в одно время со всеми  аткарскими церквями, храмами и собором…  Нет.  Здание аткарской церкви «Иконы Казанской Божией Матери»  есть. Всё на месте.
   Это не моё открытие.  Интересующиеся люди знали об этом. Я просто перепроверила уже известные факты…
    …А вот и «кирпич».
   С 1847 года как казённым, так и частным кирпичным заводам Российской империи была вменена обязанность маркировать свою продукцию. Обычно для этой цели служили штампы с двумя- тремя буквами, составленными из инициалов владельца, которыми клеймили сырые, еще необожжённые, изделия. Для иных такая отметка на товаре превращалась в своеобразный знак качества, но для большинства других являлась опознавательным знаком, с помощью которого производитель некачественного стройматериала всегда мог быть найден и наказан.   
   Именно «Е Б»- имя и фамилия,  почему- то чаще всего попадается на кирпичах, из которых построены старые дома Саратова.
   На кирпичном заборе территории  психиатрической больницы на улице Ленина, краевед А. Гриднева заметила и сфотографировала маркировку. Именно эту.

   Подобные строительные, необлицовочные  кирпичи делались на заводе, принадлежащем мещанину Евдокиму Ивановичу Булычёву, чьё предприятие было основано в 1870 году в Саратове.
    Южная, внешняя сторона забора гладкая. Внутренняя, северная сторона забора выдолблена.
   Кирпич, через более чем 120  лет, крошится, но, всё же он имеет такой «выбитый» вид от пуль, приводивших  приговор в исполнение. Весь южный забор от низа до полутора метров в высоту, принял на себя боль и кровь осуждённых.

   Всего в Саратовской губернии  в 1891 году было около 400 кирпичных заводов.
              В Аткарском уезде:
Аткарское городское общество /Аткарск
Новиков Николай Афанасьевич/Аткарск
Королёв Никифор Николаевич/Аткарск
   Возможно, на заводе Булычёва кирпич был дешевле, или крепче?  Или не так красив, как красивый для красивых домов… А может, и то, и другое, и третье… Но, этот кирпич оказался в Аткарске. Сразу скажу, что им выстроена и двухэтажная аткарская мужская тюрьма и весь забор вокруг неё…
   Женская тюрьма была на Старо- Острожной (Республиканской) улице.
   Прибывали преступившие закон по таким  уведомлениям:

   «Секретно. Уведомление о прибытии арестанта в (прописывается название места заключения) Аткарскую уездную тюрьму Саратовской губернии.
Время прибытия арестанта в место заключения август 28 дня 1907 года».
   В 1906- 1907 гг. в тюрьму  прибывало много  политических узников. Наблюдался процесс превращения уголовных тюрем в уголовно- политические.
   Заключённые умирали от голода, дистрофии, простуд, заразы, побоев, расстрелов. Условия содержания были невыносимые.
   Многие сидели за незначительные проступки. Так, отец одного известного художника Аткарска сидел за то, что, работая шорником, изготавливая конскую упряжь: шоры, сбрую,  украл в колхозе сумочку зерна. Когда его жена приходила с передачками  к юго- западной  стене, в которой были зарешёченные проёмы, он плакал, а она говорила: Не плачь, смотри, какой хороший мальчишка у нас растёт…».

   В  послевоенное время ребятишки давали кусочки еды пленным немцам, не понимая, что фашисты уничтожали их родных, весь Союз Советских Социалистических республик…

  Неординарный  московский художник Сергей Васильевич Иванов (1864– 1910),  член Русского фотографического общества  понимал, что народ достоин лучшей доли, ради которой он должен протестовать и бороться. Желание показать этот протест и ответные репрессии царского правительства привели Иванова к работе над арестантской темой.
   Одним из первых детских впечатлений Иванова была встреча с арестантом. Художник рассказывал: «Помню, ещё в детстве, когда мы жили в Рузе, гуляя с нянькой Филиппьевной, я видел, как несколько человек полицейских тащили мужика и били его палками. Она говорила, что это арестант и что его тащат в острог. Что арестанты– душегубы, разбойники и воры. И что там с ними что хотят, то и делают... , а острог– это нечто ужасное...».
   Но Иванов вскоре стал понимать, что в остроге сидят не только «душегубы, разбойники и воры», а и борцы за народное дело; и что многие из подлинных преступников были таковыми не от рождения, и что привели их в тюрьму тяжёлые социальные условия жизни.
   Случилось так, что «Арестантский» цикл связан с волжскими поездками Сергея Васильевича и его посещениями острога Макарьевского монастыря, Аткарской и пересыльной Саратовской тюрем, куда ему выписывали пропуск. Художник знакомился с тюремным режимом, осматривал помещения, подолгу, часами беседовал с арестантами.
   Одна из центральных тем в творчестве С.В. Иванова– Россия острогов и тюрем. Недаром исстари на Руси говорилось: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся». Арестанты, колодники, тюремные сидельцы привлекли внимание художника не как преступники, а как люди, как соотечественники, обречённые на бесчеловечное существование. Если и на свободе многим приходилось горе мыкать, то за тюремной решёткой и вовсе жизни нет. Иванов со всей определенностью и нравственной смелостью выражал свою гражданскую позицию: наказание осуждённых не должно выливаться в издевательство, бесконтрольность и произвол конвойных и надзирателей. Он протестовал против практики превращения мест заключения в круги ада. Между тем, как с гневом и скорбью убеждается художник, попадая в узилище, люди уже мало походят на людей, теряют человеческий облик, потому что их содержат, как диких зверей, и обращаются с ними порой даже хуже, чем с животными.
   И надо всем довлеет голая каменная стена острога. Она подавляет людей, которые выглядят на её фоне жалкими, сиротливыми и маленькими.
   Фёдор Михайлович Достоевский, наиболее сильно выразивший "острожную" тему в литературе, писал в "Записках из Мёртвого дома": "Накануне самого последнего дня, в сумерки, я обошёл в последний раз… весь наш острог. И сколько в этих стенах погребено напрасно молодости, сколько великих сил погибло здесь даром! Ведь надо же всё сказать: ведь этот народ необыкновенный был народ. Ведь это, может быть, и есть самый даровитый, самый сильный народ из всего народа нашего. Но погибли даром могучие силы, погибли ненормально, незаконно, безвозвратно. А кто виноват?".
   В 1891 году в течение месяца Иванов ежедневно посещал Саратовскую пересыльную тюрьму. Затем переехав в Аткарск, где также содержались заключенные, он поселившись в доме напротив тюрьмы,  пишет картины «Этап»,  «Татарин на молитве».

   В том числе и в Аткарском остроге, он часами делал эскизы там, где под охраной проводили заключенных или где они обычно работали.
   Названия зарисовок говорят сами за себя: «Из острога на допрос», «Проводы арестантов», «В пересыльной тюрьме», «Этюды голов арестантов», «Арестанты на работе», «Дверь камеры», «Голова каторжанина», «Тюремный коридор», «Кандалы» и так далее. Пожалуй, лишь набросок пером на бумаге «Начальство идёт», если судить по названию, может не иметь отношения к тюремной тематике, но имеет: Иванов изобразил пятерых заключенных в длинных робах, которые по команде встали в ряд и вытянулись, боязливо ожидая, пока мимо проследуют какие- то важные чиновные лица.
   И оказалось,  художник Сергей Иванов  был единственным, чей рисунок  аткарского острога сохранился. На нём изображён пропускной пост и аткарская тюрьма, ещё до постройки Казанской Церкви.
                Вид на западную сторону острога, правая сторона рисунка-  на юг. Бумага карандаш Размер: 10х15,5

   Устройство церкви было ликвидировано  после революции 1917-  го года,  в 1918 году. Священство и клир  разделили участь мучеников за Православие…Другими словами, храм, где они служили, стал последним пристанищем священнослужителей.
   По преданиям, хоронили приговорённых в западной стороне стадиона. Ночью на территорию заезжал грузовик, и в скором времени выезжал оттуда, освободившись от груза. Долгие годы там проседал грунт, и его постоянно подсыпали.
   Очевидцы говорят, что до конца 50- х – начала 60- х годов на крыше тюрьмы, оставался каркас небольшого купола- металлические изогнутые прутья, на котором постоянно торчали вестники несчастий- вороны…
   Позднее в помещении церкви открыли женское отделение. А в здании бывшей тюрьмы-  мужское отделение больницы…
   Начались стройки, перестройка,  ремонты… На месте алтаря сделали «отхожее» место, перекрыли крышу, изменили окна свода…
   Всё же, мало изменился  трёх с половиной метровый кирпичный забор, по периметру, само здание бывшей тюрьмы и здание бывшей церкви.

   Особенно хочется отметить вход на территорию мужского отделения. Это- краснокирпичная арка. Она завораживает, как грань добра и зла, как черта свободы и заточения…, как вход из рая в ад.

    Найденный в земле жетон тюремного надзирателя Аткарской уездной тюрьмы выставлялся в 2016 году на аукционе. На жетоне есть надпись:  «Аткарская каторж. тюрьма Законъ».

На плане печального заведения с космоса, можно рассмотреть расположение строений, но, оттуда не видно ни горя, ни радости …

   Есть пословица: если Бог хочет наказать, отнимает ум…, но,  не дай Бог никому… Не приведи, Господь…

   На данное время,  не совсем здоровые люди по мере сил, трудятся, живут своей отстранённой жизнью… Уход, питание- хорошие, помещения ремонтируются…Газоны, розы, огород…
   Священник проводит духовные беседы, совершает  церковные Таинства: Соборования, Исповеди, Причастия…Терпеливые врачи стараются облегчить муки обречённых.
                Идёт ремонт.                Цветут розы.

Всё налаживается…

   Аткарский священник  подарил  икону «Спасителя Иисуса Христа Вседержителя»

П. С. И всё же, единственное дореволюционное здание самой скорбной церкви Аткарска, бывшая тюрьма, и ограда с аркой сохранились…
   Для небольшого музея собираются фото, статьи, артефакты, документы…
Так открыта нелёгкая страница истории нашего края.

07. 09. 2023
Тамара Порышева