Христового копье

Христово копье
©Елена Ланцова

ждет. Пролог

Май 2017
Семнадцатилетний Алешка стоял на кладбище и, прислонив голову к тоненькой березке, плакал. Без рыданий, почти беззвучно, он вытирал льющиеся ручьем слезы. Сегодня он похоронил своих родителей. Два могильных холмика, почти полностью скрытых под ворохом искусственных цветов, были заложены рядком венков с черными траурными лентами. Возле Лешки в инвалидной коляске сидела его десятилетняя сестра Лика и ревела навзрыд.
К ним подошел мужчина лет сорока с опухшим лицом; равнодушно окинув взглядом плачущих, спокойно сказал:
— Поехали. — Немного помолчал и добавил: — Автобус ждет.
Алешка кивнул и, не переставая вытирать слезы, пошел за мужчиной, катя впереди себя инвалидную коляску с ревущей в ней сестренкой.
Тем же днем Алешка приехал в больницу к бабушке.
Он сидел у ее кровати, гладил ей руки, ладони, поцеловал тонкие, как былинки, пальцы. Ему очень хотелось заплакать, но он сдерживал себя.
— Бабушка, родная, хоть ты нас не оставляй.
Алешка по-ребячьи всхлипнул, тут же вытер предательски вылезшую слезинку. Он наклонился поцеловать ее, а она в свою очередь погладила его по щеке.
— Ах, милый, родной. — Она вдруг приподнялась и крепко сжала его пальцы: — А Марьке, — она повысила голос, — не верь, ее словам тоже. Подумаешь, приемный ты, эка невидаль. Главное запомни, вы с Ликой для меня роднее всех родных. Вот Марька мне родная дочь, а ведет себя как чужая, злющая да жадная. Но я уж позабочусь, чтобы ее злая рука до вас не дотянулась.
Сказав это, бабушка бессильно упала на подушку. В глазах у Алексея защипало.
— Не оставляй, — повторил он.
— Не оставлю, — уже тихо отозвалась бабушка.
Она не сдержала слова. Спустя три месяца Алеша похоронил и ее. А потом что-то переломилось у него внутри, задеревенело.

Глава 1

Июнь 2020
Директор музея Сварогов Викентий Павлович сегодня после работы немного задержался. Он ждал на чашечку чая доброго друга — Льва Валерьяновича Инина. Поэтому позвал секретаря. Через две минуты та зашла к нему в кабинет.
— Алиса, скоро Инин придет, будь с ним полюбезнее, все-таки он искусствовед с мировым именем, — попросил Сварогов.
— Хорошо, Викентий Павлович, — улыбнулась девушка и добавила: — Что-нибудь еще нужно?
— Да, и сделай нам чайку, как только он придет, а потом можешь идти.
Алиса молча кивнула и вышла.
Через пять минут Сварогов выглянул из кабинета, явно хотел что-то спросить. Но Алиса опередила его:
— Ой, Викентий Павлович, нам ведь тут подарок сегодня прислали.
— Подарок? — несколько удивился директор.
— Да. — Алиса достала из ниши своего стола круглую белую коробочку с бантиком и светло-голубой конверт.
— От кого это?
— Я не знаю, — секретарь пожала плечами, — прихожу утром, а это все уже на столе лежит. Вот только на конверте надпись «Уважаемому эксперту», и больше ничего, даже обратного адреса нет.
— Ладно, — директор щелкнул пальцами, — разберемся.
Он забрал конверт с коробочкой и скрылся за дверью кабинета.
Вскоре пришел Инин. Как всегда, сухо поздоровался с Алисой и проследовал в кабинет Сварогова.
Через пять минут Алиса подала им чай. Потом торопливо покидала в сумочку свои вещи и пошла домой. Но, когда уже вышла на улицу, вспомнила, что оставила на столе брелок с ключами.
— Вот черт! — Алиса досадливо притопнула ногой. Пришлось возвращаться. И быстрым шагом она поспешила обратно. Но уже в холле столкнулась с бредущим куда-то директором, тот шел, пошатываясь, будто был сильно пьян. Руки у него ходуном ходили, взгляд мутный, лицо белое как бумага. Он не узнал ее, только замычал нечленораздельно и показал трясущейся рукой в сторону своего кабинета. Ошарашенная непонятным его поведением, Алиса нерешительно зашла в кабинет и закричала. На полу, скрючившись и странно вывернув руки, с перекошенным лицом и расширенными от ужаса глазами лежал Инин. Он был мертв.

Глава 2

Виктор Сергеевич Столетов был из разряда мужчин, про которых говорят, что женщины таких обожают. Конечно, нельзя сказать, что он был брутальным красавцем-киноактером, нет. Высокий, спортивного телосложения, кареглазый, темноволосый, с приятными чертами лица — он выглядел очень даже привлекательно. Ему было чуть за сорок.
Бывшая жена с сыном-подростком, слава Богу, жили отдельно. Нечастые мимолетные романы без обязательств — вот что сейчас составляло одну часть его жизни. Другую, основную часть, составлял сыск.
Столетов был сыскарем до мозга костей. Долгое время работал в полиции, получил звание майора. Но после ранения начальство, проявляя заботу, стало время от времени отлучать его от дел. Он не выдержал, взбрыкнул и в один прекрасный день ушел, что называется, хлопнув дверью. Потом, правда, пожалел, но проситься обратно было не в его характере. Он подался на вольные хлеба, заделался частным детективом.
А что, там денег побольше, и начальство в спину не дышит. Правда, скучновато, но прежнее руководство о нем не забывало, звало обратно, особенно если нужно было раскрыть какое-либо очередное сложное дело. Столетов в таком случае не отказывался, тем более когда его звали в качестве консультанта и опера в одном лице, то помощь в таком разе оказывали максимальную.
Правда, в этот раз что-то явно пошло не так.
То непростое дело, на которое его пригласили в помощь следственной группе, мало того что было резонансным, так еще и очень загадочным. Правда, для Столетова это не являлось преградой. При его опыте работы в убойном отделе у него таких загадочных раскрытых дел набрался уже не один десяток. А преградой в этом новом деле оказалась сама следственная группа, с которой он вроде должен работать.
Потому что на свои вопросы он от спецов из этой самой группы, кроме хмыканья, смешков и едких замечаний вроде «да мы тут сами с усами», или «и без пришлых умов хватает», ничего толкового не услышал.
«Придется мне, видимо, начинать все самому, с нуля, — решил про себя Виктор. — Вот только помощника себе найду, и вперед».
Помощник нашелся быстро. Молодой лейтенант Андрей Курских, прикрепленный к следственной группе в качестве стажера, явно состоял в ней на подхвате, в разряде принеси-подай.
— Работать со мной будешь? — спросил он парня напрямую, перехватив того в коридоре у следственного отдела.
Лейтенант согласился сразу — еще бы, сам Комиссар с ним работать предлагает. Это прозвище, Комиссар, Столетов получил, когда работал в полиции.
— А что мы сейчас делать будем? — вдруг выпалил лейтенант.
— Что делать? — Столетов усмехнулся. — Дело будем раскрывать. И вот твое первое задание: давай, дуй в музей и сделай повторный опрос свидетелей. Кто там, кстати, тело Инина нашел?
— Секретарь директора музея, но ее уже опрашивали, — ответил Курских.
— А ничего страшного, еще раз опрос проведи. Вдруг в первый раз о чем-то спросить забыли. И вообще, повторение — мать учения, — сказал Столетов, почесывая бороду. — Ну, а я к экспертам.

Судмедэксперт Валентин Старых только что закончил обедать и принялся за десерт. Пирог с клубничным джемом очень реалистично смотрелся у него на столе в прозекторской. А в ту минуту, когда к нему зашел Столетов, медэксперт как раз расправлялся с довольно большим куском пирога, и ярко-красные полоски джема у него на подбородке и в уголках губ выглядели, ну буквально, как кровавые ошметки. Тем более что он был еще в рабочем халате. Увидев сие зрелище, Виктор почувствовал нехороший ком в горле.
«Вот ведь, — подумал он досадливо, — сколько лет с убийцами да их жертвами работаю, а к такому зрелищу до сих пор не привык». И невольно поморщился. Старых же, увидев знакомое лицо, наоборот, расплылся в довольной улыбке. Будто не замечая кислой мины Столетова, радушно вскинул руки, выходя из-за стола:
— Ба, а кто к нам пришел! — загрохотал он. — Сам Комиссар пожаловал. Проходи, проходи! Ты как, по делу, или решил старого друга навестить?
— По делу. Думаю, ты в курсе, по какому, — вздохнул Столетов.
— О, дай угадаю, — глаза эксперта вызывающе заблестели. — Решил-таки выяснить, от какой это гадости искусствовед вдруг окочурился, верно?
— Ой, верно мыслишь, друг ситный, ну не тяни, выкладывай.
— Так я вроде писал уже заключение, делал по нему доклад, — начал Старых, но, увидев хмурое лицо Столетова, запнулся и, помолчав, начал рассказывать: — В общем, смерть искусствоведа Инина наступила от остановки сердца, а причиной этому послужил страх.
— Страх? — удивленно переспросил Столетов.
— Да-да, — Старых утвердительно кивнул. — Но только не просто обычный страх, а очень сильный страх или смертельный испуг, ужас, возможно, вызванный галлюцинациями.
— На почве чего он галлюцинировал?
— А тут начинается самое интересное, — сказал медэксперт и поднял палец вверх. — По результатам нашей экспертизы, Инин перед смертью ел мед, а тот мед, который мы изъяли на месте преступления, содержит сильнодействующее психотропное средство, что-то вроде наркотического стимулятора.
— Мед с наркотиком, как оригинально, — озадаченно пробормотал Столетов.
— Да уж, оригинальней не придумаешь, — продолжил Старых. — И мед этот, как я понял, ему прислали в подарок инкогнито.
— Подожди-ка, — вдруг вспомнил Столетов, — так по протоколу Инин этот мед не один ел, а с директором музея. Директор вроде жив остался.
— Ну жив, а что толку, когда он в коме?
«Вот незадача», — подумал Столетов.
— Тут другое интересно, — продолжил медэксперт, — следователь мне как бы невзначай показал ту фотографию, что рядом с телом нашли. Фотография эта с картины Рафаэля сделана, а называется картина «Христово копье».
— Да знаю, — хмыкнул Столетов, — дело читал и фото это видел. Что тут интересного? По мне…
— А то, — перебил его медэксперт, — что и мед, и часть составляющего психотропного вещества изготовлены из одного и того же растения, причем, очень ядовитого. Само растение это — цветок Аконит или Aconitum, а одно из его народных названий — Христово копье.
— Это что, месть? — с удивлением выпалил Столетов. — Ты хочешь сказать, Инину кто-то так отомстил?
— Не думаю, — помотал головой судмедэксперт. — Хотя такое возможно. И вот что еще, — продолжил эксперт — Ты мое мнение в расчет берешь?
Столетов усмехнулся:
— Вот ты жук, Валь, а что я последние десять минут, по-твоему, делаю? Выкладывай.
— Я считаю, — сказал медэксперт, — что психотропное, которым отравили мед, хоть и делали в лаборатории с помощью серьезного оборудования, но создавал его непрофессионал. Скорее всего, студент-химик, возможно, пятый курс.
— Ты уверен? — почесывая бороду, спросил Столетов.
— А не уверен, не говорил бы, ты уж поверь моему опыту, — с добродушной улыбкой ответил Старых.
Через пару минут они распрощались. Столетов пошел в кабинет, выделенный лично ему высоким начальством для работы.
Здесь он решил подождать лейтенанта, а заодно обмозговать новые детали дела.

Глава 3

Лейтенант Курских как раз закончил беседу с Алисой, вернее, с Алисой Павловной Ветряковой, секретарем директора музея. Ничего нового она не сказала, кроме того что ему было уже известно по протоколу. Хотя при разговоре она заметно нервничала. Но Андрей не придал этому особого значения. Он распрощался с ней и пошел на выход, но в внизу, в холле, почти выйдя на улицу, вдруг заметил, что дверь, ведущая в помещение охраны, приоткрыта. И даже не из чистого любопытства, а скорее интуитивно, заглянул туда.
Там за компьютером сидел охранник, молодой парень лет двадцати или двадцати пяти, и с азартом играл в какую-то компьютерную игру.  Андрей оглядел помещение, видеомониторы, и его взгляд тут же зацепился за фотографию в красивой рамке на стене. На ней была запечатлена веселая компания молодых парней со спиннингами.
Затем он подошел к столу сбоку и встал прямо напротив охранника. Обернувшись, тот мельком бросил равнодушный взгляд на Андрея и снова повернулся к экрану. Но уже в следующую секунду подскочил с места и, судорожно схватившись за кобуру, выпалил:
— Вы кто, как здесь оказались?
Не отвечая на вопрос, Андрей вынул из кармана удостоверение, затем представился:
— Лейтенант Курских, отдел по расследованию убийств.
Охранник убрал руку от кобуры и проворчал:
— Предупреждать надо. — Затем более спокойно спросил: — По какому делу пожаловали?
— Да все по тому же, по убийству вашего искусствоведа.
— А, понятно, — охранник улыбнулся. — Значит, дело по второму кругу пошло. Так я вам ничего нового не скажу, в тот день меня не было.
— Хорошо, — кивнул Андрей. — Но мне сейчас не это нужно.
— А что же вам нужно?
— Записи с камер наблюдения накануне, и утром, когда произошло убийство. — И опережая следующий вопрос охранника, лейтенант тут же продолжил: — Холл перед кабинетом директора, главные двери.
— Это все у нас есть, — согласился охранник. — Но насколько я знаю, эти все видеоматериалы должны быть и у вас.
Андрей поморщился, вот черт, забыл, что все видео с камер наблюдения практически сразу были приобщены к делу.
— Кроме того, — продолжил охранник, — видео это вам вряд ли поможет, никого из посторонних на нем нет.
«Вот незадача», — подумал Андрей. И сам того не замечая, принялся рассуждать вслух:
— Как же тогда этот курьер прошел со своим подарком в задание и дальше в холл, если его никто не видел?
— Какой еще курьер? — удивленно переспросил охранник.
— Ну как, какой? — с еще большим удивлением начал Андрей и осекся. Вспомнил, что слово курьер ни с кем в разговоре не звучало.
— А, понял,— охранник усмехнулся. — Вам о нем, наверное, наша дама напела, ну так с нее станется. Эта актрисулька и не то может.
— Что за фифа? — не понял Андрей.
— Алиса Павловна — звезда всея Руси, — явно насмехаясь, ответил охранник.
— Вы имеете в виду секретаря директора музея? — уточнил Курских.
— А кого же еще? — охранник снова усмехнулся. — Это же она у нас мастер маскарады устраивать.
— Маскарады?
— А-а-а, так вы же не знаете. — И он, довольно расплывшись в улыбке, начал рассказывать: — Случилось такое дело за день до убийства, вечером, часиков в восемь, наверное, как раз мы с напарником на смену заступили. Он на посту остался, а я на обход пошел.
Обошел все, и уже уходить собрался. Вдруг смотрю, в холл, что рядом с кабинетом директора, из женского туалета выходит дамочка в плаще. Волосы длинные, светлые, косыночкой прикрыты. В туфельках своих так, цок-цок, и шасть к столу секретарскому, что-то там то ли взяла, то ли положила, и обратно в холл. Только на выход навострилась, а тут я ей и говорю: «Добрый вечер, мадам. Кто вы такая, что здесь, на ночь, глядя, делать изволите?» Дамочка и застыла, потом повернулась, очки темные сняла — и ба! — передо мной Алиса Павловна стоит, глазками моргает. Я  опешил сначала. А она вдруг ко мне кинулась и давай какую-то галиматью нести, лапшу на уши вешать. Типа, она какую-то вещь забыла, а у нее как назло сегодня репетиция в театре, вот она в чем, мол, репетировала, в том на работу и заскочила, чтобы, якобы, из образа не выходить. И давай просить меня, чтоб я никому ничего не говорил, а то сюрприза не получится. А она, ну очень желает директору и всем сюрприз сделать, мол, в театре скоро премьерный показ пьесы, и роль у нее почти главная там. Ну что делать, ладно, отпустил я ее.
Но самый главный финт-то в другом. Здесь у нас в холле, возле кабинета директора, камера есть. Работает она, скажем, так себе, плоховато, через пень колоду, старенькая уже. Руководство все ее никак заменить не может. Потому и видео с нее не каждый день снимаем. Оно - то нормальное, а то,  помехи одни. Но вот в тот день видео было. И тот момент, когда секретарь в маскараде своем пришла, и после, когда лицом ко мне повернулась да очки темные сняла, камера-то все и зафиксировала. Я на всякий случай это дело потом проверил.
И копией этого видео я с вами поделиться могу, если оно вам нужно, а я думаю, что нужно. — Тут охранник многозначительно улыбнулся: — Но не за так, конечно, как вы сами понимаете.
«Ох, и гусь же ты, парень», — подумал Андрей, но вслух ничего не сказал, только улыбнулся охраннику, и кивнул.
В тот день лейтенант Андрей Курских в отдел вернулся поздно. Но Столетов все равно ждал его. Едва тот вошел, встретил его словами:
— Ну что, лейтенант, есть улов? Я по глазам вижу, что есть. Давай выкладывай!
Андрей рассказал все, что удалось узнать. Напоследок положил на стол флешку:
— А вот здесь видео.
— Ай, молодца! — восхитился Столетов, вставляя флешку в ноутбук.
— Там один интересный момент есть, — добавил Андрей. — Охранник хоть и жук еще тот, но помог мне увеличить, где надо, и кадр четче сделать.
— Ах, какое занимательное видео, — пробормотал майор, нажав «стоп» в том самом месте, где ясно видно, как Алиса в темных очках и парике кладет на свой стол конверт и небольшую круглую коробочку с бантиком.
— Ну что, лейтенант, — обернулся к нему Столетов, — чего и сколько тебе за это видео выложить пришлось?
— Пачка крючков «Saikyo» для спиннинга.
Столетов присвистнул:
— Ну и проныра же этот охранник. — И сделав паузу, спросил: — Ты как думаешь, пора нам девицу-красавицу на откровенный разговор вызывать?
— Да без сомнения.

Глава 4

На следующий день ближе к вечеру Алиса сидела в кабинете Столетова и старательно делала вид, что она абсолютно спокойна и волноваться ей совсем не о чем. При этом ее длинные красивые пальчики нервно теребили ручку маленькой дамской сумочки.
Андрей же, сидя в углу кабинета, невольно рассматривал ее. Все-таки эта Алиса симпатичная: большие голубые глаза в обрамлении длинных черных ресниц, каштанового цвета волосы, нежные черты лица и легкий румянец делали ее личико очень даже привлекательным. Белая блузка, возможно случайно, малость расстегнулась, а соблазнительные очертания под ней прямо так и манили к себе взгляд Андрея. Да еще едва прикрытые короткой пышной юбочкой стройные ножки тянули его на грех.
— Зачем вы меня пригласили? Я же вроде уже все вам рассказала.
— Да вот, Алиса Павловна, — сказал Столетов, приглашая ее к столу, на котором лежал раскрытый ноутбук, — кино хотим показать, интересное. Уверен, вам оно тоже очень понравится.
— Кино-о… — протянула Алиса и еще сильнее стала теребить сумочку, но от предложения Столетова не отказалась.
Видео явно потрясло ее, потому что едва Столетов закрыл ноутбук, она тут же громко разрыдалась.
— Это не я… не я… — запричитала она всхлипывая. — Меня только… принести попросили, и все… я не знала, что так будет.
Столетов дал ей время успокоиться. Принес воды. Алиса взяла дрожащими руками стакан, подняла на следователя полные слез глаза и попыталась улыбнуться. Но у нее ничего не вышло.
— Вы мне не верите, да? — В ее голосе послышались нотки отчаяния.
— Ну почему же? — Столетов дружески ей улыбнулся. — Конечно, я вам верю, но… — Он выдержал многозначительную паузу. — Будет лучше, если вы скажете, кто попросил вас принести эти подарки в музей.
— Кто… — Алиса замялась. — А ему за это ничего не будет?
Столетов не ответил. Он молча подошел к окну, затем, полуобернувшись в сторону Курских, подмигнул ему. Андрей, который до этого тихонько сидел в углу, встал и решительно подошел к Алисе.
— Курите? — он протянул ей пачку.
— Что… нет, вернее, да, — она взяла сигарету. Андрей чиркнул зажигалкой, и Алиса закурила. Ее пальцы все еще мелко дрожали.
— Алиса Павловна, — уверенно начал Андрей, — я так понимаю, что вы беспокоитесь за своего друга, правильно?
Девушка кивнула. Андрей подставил пепельницу поближе к ней и внимательно посмотрел ей в глаза:
— А за себя вы не боитесь?
— Не поняла, что вы имеете в виду, — воззрилась она на него с удивлением.
Этот вопрос покоробил Андрея. «Надо же, — подумал он, — только что ревела, а теперь невинной овечкой прикидывается». Он глянул на нее с неприязнью и резко сменил тон:
— Ишь ты, не поняла она. Что не поняла, дамочка, что тебе за уголовное преступление реальный срок светит?
— Какой срок?
— Ну, этого я не знаю, что суд решит, но думаю, лет десять, милочка, обеспечено.
— Как десять, за что? — закричала девушка, и из ее глаз опять брызнули слезы.
— Но-но, мокроту не разводим, — продолжая повышать голос, пророкотал Андрей. — И вообще, хватит тут цирк устраивать, не в театре. Или думаешь, что если с охранником твоя игра прокатила, то и нам можно лапшу на уши вешать? Не выйдет!
— Да что вы такое говорите, зачем меня пугаете?
— Пугаю?! — Андрей усмехнулся. — Я не пугаю, а правду говорю. Тебя посадят, причем надолго, а дружок, которого ты покрываешь, тотчас же свалит, и следов не найдешь.
— Да никуда он не свалит, — опять всхлипнула Алиса. И немного помолчав, еще горше добавила: — Куда ему из больницы-то деваться?
— Что же с ним такое приключилось, — тут же перешел на спокойный голос Андрей, — раз он в больнице оказался?
— Да он студент, медик, — каким-то жалким голосом стала рассказывать Алиса. — В больнице подрабатывает. А недавно у них пожар там был, и он, людей спасая, сам ожоги получил, вот поэтому в больницу попал. Сам никуда пойти не смог, меня вот попросил отнести эти вещи.
— Как зовут нашего героя?
— Алеша, Лешенька… — начала было Алиса, но тут же спохватилась и поправилась: — Алексей Барабанов.
Столетов и Курских между собой переглянулись. Андрей хотел было задать вопрос, но Алиса продолжила:
— Только вот я считаю, во всем, что произошло, виноват не Алексей, а друг его, химик.
— Химик? — вдруг переспросил подошедший к столу Столетов. — Это что, прозвище?
— Нет, он и правда химик, тоже студент, только учится в университете на пятом курсе, да и постарше Алексея, — почему-то с досадой произнесла девушка.
— С чего вы решили, что это он виноват? — осторожно поинтересовался Андрей.
— Я точно не знаю, но этот друг, Денис, какой-то весь мутный. Сам улыбается, а глаза хитрые, злые. Я даже уверена, что это он мне фото в конверте подменил. — Видя удивленный взгляд Андрея, Алиса пояснила: — Когда я к Алеше в больницу пришла, Денис уже там был. Правда, он сразу куда-то ушел. А когда Алексей попросил меня отнести конверт и коробочку, что на столике лежат, то там ничего не оказалось. Я сказала ему об этом, но тут вернулся Денис, так он мне их сразу подал, объяснил, что эти вещи нечаянно забрал, хотя я считаю, что специально.
— При чем тут фото? — спросил Столетов.
— Что… ах да, понимаете, здесь такая история. Алексей… он ведь у своих родителей приемный. А его родной отец, точнее, биологический, это тот самый искусствовед Инин. Он за мамой Алексея долго ухаживал, цветы редкие дарил, даже фото одного букета сделал и ей эту фотографию подарком вручил. А потом они расстались, Инин уехал, мама Алексея, как выяснилось, уже забеременела. При родах она умерла, а Алешу отдали в дом малютки. Уже оттуда его забрали супруги Барабановы. Видимо, и фото это им отдали, потому что оно в их семейном фотоальбоме хранилось, так мне Алексей рассказал. А три года назад у Алеши в ДТП родители погибли. После этого он и решил Инина разыскать. Пришел к нему, но тот его прогнал, тогда Алексей решил сделать так, чтобы его совесть пробудилась. Да так устроить, чтобы этот Инин его сам искать начал, для этого и фотографию цветов взял.
— Но вы сказали, что фото было подменено, — напомнил Курских.
— Ну да, — кивнула Алиса, — ведь на фото в конверте, которое я передала директору, должен быть букет цветов, а когда я нашла потом мертвого Инина, там лежала фотография какой-то картины с копьем.
— Очень интересная история, вот только мед здесь при чем? — задумчиво пробормотал Столетов.
— Мед? — повторила за ним Алиса, но потом, будто что-то вспомнив, добавила: — Ну, я знала, что мой шеф с Ининым каждый понедельник чай пьют вместе. Когда Алексей к нему приходил, увидел, что Инин — большой любитель сладкого, и хоть ложкой готов этот мед есть, прямо из банки. И тогда у Дениса возникла идея, — продолжила Алиса, — он сказал, что одной фотографии для такого дела мало. И чтобы воздействовать на человека через его воспоминания, нужен более сильный толчок, нежели только одно фото. Например, картина. А Инину картину по фотографии в тот день привезти должны были, я все сделала в срок, картину доставили, только адрес перепутали.
— Но чем бы простой мед мог воздействовать? — вкрадчиво спросил лейтенант.
— Да не простой, — вздохнула Алиса. — Денис, он же на биохимическом в университете учится. Он сказал, если в мед добавить вещество сродни адреналину, то воздействие многократно усилится, и человек сможет вспомнить все, что забыл, даже в мельчайших деталях.
— Это вам сам Денис рассказал? — спросил Столетов.
— Да вы что! — с возмущением выдохнула девушка. — С чего вдруг? Я его и видела-то всего раз или два. Нет, это он Алексею говорил, а тот уже мне.
— А вы, часом, фамилию Дениса не знаете? — почему-то тихо спросил Андрей.
— Нет, — замотала головой Алиса, — хотя, по выражению Леши, она ему не подходит, слишком ласковая.
— В какой больнице Алексей лежит? — как бы невзначай спросил Столетов.
— В четвертой, в ожоговом, — как-то рассеянно ответила Алиса, и ее глаза снова затуманились. — Можно, я пойду? — вдруг снова плаксиво сказала она, обращаясь к Столетову.
— Да-да, — так же задумчиво согласился майор. — Вон, обратитесь к секретарю, она вам пропуск выпишет, и идите.
Алиса ушла.
— Вы ей верите? — спросил Андрей.
— Да, думаю, ее использовали втемную. Но сейчас нам надо как можно быстрее допросить Барабанова.
— Хотите, чтобы я в больницу поехал? — с готовностью встрепенулся лейтенант.
— Да, Андрей, давай, съезди и поговори там с ним по-мужски, у тебя получится, я уверен. А я — в универ, надо встретиться с этим Денисом с очень ласковой фамилией.
Спустя час, захватив из дела фотографию, найденную рядом с убитым, и заключение судмедэкспертизы, лейтенант Андрей Курских уже был в больнице. Клятвенно заверив доктора, что он ненадолго и особо пациента беспокоить не будет, Андрей вошел в палату, где лежал Барабанов.
«Да сегодня, видно, мой день», — подумал Андрей, оглядев палату, поскольку из пяти коек в ней было занято только две. На одной лежал Барабанов, на другой, возле противоположной стены, его сосед. Тот лежал отвернувшись, видимо, спал. Андрей быстро подошел к койке Алексея и сразу же отметил про себя, что парню явно здорово досталось: у него были перебинтованы руки до локтей и ноги до колена, да еще была повязка на лице, почти полностью скрывающая один глаз.
С трудом подавив нахлынувшую вдруг жалость к парню, Андрей решил не юлить и не ходить вокруг да около, а выложить все и сразу. Потому, представившись Барабанову, он пошел, как говорится, напролом.
— Что же ты, Алексей, свою девушку так подставляешь? — решительно начал лейтенант. — Вот ты сейчас в больнице, полежишь, вылечишься и пойдешь домой. А она-то в тюрьму, ей же за ее действия уголовный срок светит.
Барабанов,  явно был ошарашен услышанным, потому лишь спустя две минуты удивленно прохрипел:
— Какой еще срок, за что?
— Как это за что? За убийство, конечно. — И видя непонимающий взгляд Алексея, быстро пояснил: — Ведь это ты ей велел подарки свои искусствоведу Инину передать, она передала и фото, и мед отравленный, а Инин его поел и сразу на тот свет.
— Э-э, лейтенант, ты чего болтаешь-то? Как — на тот свет?! — возмущенно, хотя и с трудом, выговорил Барабанов. — Он не должен был умереть. Да, мед был с начинкой, но от дозы адреналина не умирают.
— Адреналина? — в свою очередь удивился Андрей. — Это кто тебе такую чушь сказал? Вот, — он вынул из своей папки листок, — это заключение судмедэкспертизы о смерти Инина. Прочти его.
Видя, что Алексей согласен, Андрей помог ему приподняться на кровати, а затем вложил в его руки лист.
Алексей, стиснув почти негнущимися пальцами заключение, принялся читать. По мере того, как он читал, цвет его лица менялся. От бледного до красного. Дочитав, он выпустил листок из рук и бессильно откинулся на подушку.
— Ну, — подал голос Андрей, — теперь ты веришь, что подставил Алису?
— Я? Я подставил? — захрипел возмущенный Барабанов. — Да это меня подставили! Меня, понимаешь?!
— И кто же тебя подставил?
— Друг, только похоже, уже бывший, — вздохнул Алексей.
— А как зовут твоего друга?
— Денис Беленький.
— Как? — переспросил Андрей.
— Беленький. Ну, фамилия у него такая. В университете он учится, на биохимическом.
— А живет он где, знаешь?
— На Крупской, кажется, но я в его квартире ни разу не был, он меня не приглашал, а я не напрашивался. Да вы в университете спросите, там у них, всяко-разно, его адрес есть.
— Хорошо, спросим, — сказал Андрей, вынимая из папки конверт. — А пока скажи, тебе знакома эта фотография? — Андрей поднес к лицу Барабанова снимок.
— Откуда она у вас?
— Лежала рядом с мертвым Ининым. Так тебе все-таки знакома эта фотография? — снова спросил Андрей.
— Да, — нехотя признался Барабанов, — Денис как-то мне показывал ее, правда это было давно
Андрей убрал фото обратно в папку.
— А как давно и в связи, с чем он тебе показывал это фото, можешь вспомнить
— Возможно, да. Это было месяцев пять назад,… кажется, он тогда…
В это время дверь в палату открылась, и в проеме появилось очень сердитое лицо врача:
— Вы еще здесь? — набросился он с упреками на лейтенанта. — Ведь обещали мне, что будете недолго, а между прочим, уже прошло почти двадцать минут. Пациенту на процедуры пора.
— Да-да, я уже ухожу, — с готовностью согласился Андрей и тут же выскочил из палаты. Уже выйдя из больницы, Андрей вспомнил, что не успел задать Барабанову один важный вопрос, но возвращаться смысла не было, второй раз, по крайней мере сегодня, его уже не впустят. «Ладно, — решил он, — время еще есть, успею спросить». Он достал из джинсов телефон и стал набирать номер Столетова.

***
Как раз в это время Столетов разговаривал с Быстрицким, деканом факультета, где учился приятель Барабанова. Высокий, полноватый начинающий лысеть мужчина под пятьдесят растерянно развел руками:
— Ну как я вам что-то могу рассказать о студенте, если вы даже фамилии его не знаете?
В эту минуту у майора в рубашке зазвонил телефон.
— Извините, я на минутку, — сказал он декану и взял трубку. — Я слушаю, говорите… ага… ага… Как фамилия? Повтори, понятно… короче, Андрей, значит так, пока езжай в отдел и жди меня там, я вернусь — потом обсудим. Ну все, — сказал Столетов и, положив телефон обратно в карман рубашки, повернулся вновь к Быстрицкому. — С фамилией разобрались, студента зовут Денис Беленький.
— Беленький, — повторил декан. —Да, у нас есть такой студент. Он на пятом курсе учится, очень перспективный молодой человек, очень умный, почти гений в биохимии. Он что-то он натворил?
— Гений, говорите, — игнорируя вопрос, сказал Столетов. — А мог ваш гений изготовить психотропное средство?
— Психотропное? — удивился Быстрицкий. — Для чего?
— Он мог бы его изготовить? — повторил вопрос Столетов.
— Думаю, да, если у него есть доступ в лабораторию.
— А у него есть доступ?
— Я точно не знаю, — вдруг замялся Быстрицкий и стал нервно теребить пуговицу на своем пиджаке.
Столетов проследил за его движением и невольно заметил на трех пальцах декана пятнышки, какие бывают при ожогах.
— Не знаете? — удивился Столетов. — Вы же только что сказали, что он гений.
— Ну не то чтобы гений, просто очень умный, и потом, он ведь не один у меня на курсе, и я не могу помнить всех, у кого есть доступ. Нужно посмотреть списки, а они в деканате. Вы подождите, я их принесу.
— Хорошо, — согласился Столетов, — я подожду, идите.
Декан ушел.

За полгода до событий

Мария Тарасова сегодня была в прекрасном настроении, а все потому, что ей опять удалось обмануть Барабановых. Этого прикормыша Алешку — она никак не хотела признавать его племянником, не родной он, приемный. Так с чего вдруг обниматься-то с ним? Ну а Лика, хоть и была родная, но инвалид. Эту тупую малолетку она еще больше терпеть не могла. Ее прямо бесило, что мать перед смертью оставила чудесную квартиру в центре не ей, младшей дочери, а этим ублюдкам, от которых она, Маша, усиленно пыталась избавиться. Избавиться не получилось, но напакостить — запросто.
Сегодня она вновь пришла к ним в квартиру и под придуманным предлогом, как всегда, полазила у них в вещах, заодно со злорадством раскидала по шкафу шарики нафталина. И ко всему прочему еще стащила у них баночку меда. Она стояла на подоконнике в кухне, и если бы не бумажка, положенная сверху на крышку банки, на которой красным маркером было выведено «Не трогать!», она бы эту банку не взяла, а так — ну почему бы и нет.
Придя домой, Маша разделась, затем облачилась в легкий халатик небесно-голубого цвета и прошла на кухню. Поставила чайник, вынула из сумочки баночку с медом,  с интересом прочитала название «Оригинальные Экопродукты». Она уже собралась открыть банку, но тут в дверь позвонили.
— Ну кто там еще? — проворчала Маша и пошла открывать. Привезли картину, ту, что она ждала уже второй месяц.
«Ну надо же, сколько радости в один день», — подумала Тарасова, забирая картину, упакованную в плотную бумагу, у курьера. Закрыв дверь, она принесла картину в зал. С нетерпением она сорвала бумажную упаковку и с восхищением уставилась на картину. На ней был изображен Влад Цепеш, или граф Дракула, сидящий в красном бархатном кресле в одежде того самого века. Бледная кожа, пронзающий темный взгляд, черные торчащие усы, под хищными губами виднелись клыки, руки его покоились на подлокотниках кресла, а тонкие длинные пальцы, на которых загибались острые ногти, казалось царапали обивку.
С восторгом, не отрывая глаз от картины, Мария подумала о том, какую классную вещь придумал ее любовник — рисовать картины по фото знаменитых полотен из музеев. Надо только заручиться поддержкой известного эксперта. Такой человек у них был, но больно уж жадный и болтлив не в меру. Но Виктор сказал, что это ерунда, главное — рекомендательное письмо от этого Инина получить, и более им он будет не нужен. А то оборзел, гонорар ему, видите ли, мал… «Стоп, — оборвала себя Мария, — чего-то меня понесло не туда. Никаких более мыслей о постороннем, сейчас я буду любоваться только картиной».
Она прислонила ее пока к стене в зале. Потом отравилась в кухню, налила чаю и открыла мед, тут не удержалась и попробовала его. Мед бы очень вкусным, правда, слегка горчил, но это ерунда. Мария взяла ложечку побольше и насладилась им на славу. Затем она поставила на поднос чай, баночку с медом и понесла все это в зал. Там она села в другое кресло, стоявшее напротив стены с картиной, а поднос поставила на маленький столик рядом. Она только положила мед в чай, как ей показалось, что изображенный на картине Дракула шевельнулся. Мария подняла голову, поглядела на картину — все нормально, показалось. Она вздохнула и принялась помешивать мед в чае. Но уже в следующую секунду услышала легкий скрип, как будто кто-то встал с кресла. Продолжая мешать чай, она скосила глаза на картину и едва не закричала от ужаса — кресло на картине было пустым.
Одеревенев от нахлынувшего на нее страха, Мария импульсивно вжалась в сиденье, сердце учащенно забилось, ноги задрожали и налились свинцом, и лишь ее рука, нервно сжимающая ложечку, жила будто сама по себе и все еще мешала чай. За ее спиной послышались шаги, а потом ей на плечо легла белая рука с длинными бледными пальцами, и серебристый коготь стал скрести ее халатик. Мария вскрикнула, а может, ей это показалось. Но тут она почувствовала возле шеи чье-то дыхание, частое, жаркое.
С криком она подскочила с кресла, от ее резкого движения чашка упала, и чай разлился на поднос. Мария испуганно огляделась — никого не было. Принесенная картина стояла у стены, а изображенный на ней Влад Цепеш все также мирно восседал на своем кресле. Она посмотрела на картину, и крик, готовый уже было сорваться с ее губ, комком застрял в горле. Ее глаза расширились.
Изо рта Дракулы текла слюна. И он улыбался. Мария задрожала всем телом, и ее сердце опять забилось сильнее. А в следующее мгновение рука графа, вытянувшись из картины, молниеносно вцепилась в край ее халатика. Послышался треск раздираемой ткани. Мария закричала, задергалась. Но другая рука Дракулы уже ухватила ее за бедро, когти больно царапнули кожу. Несколько капель ее крови брусничкой упали на пол. Мария захрипела, ахнула и потеряла сознание.
Муж Марии нашел ее поздно вечером, в разорванном халатике, почти голой, с бессмысленным взглядом. Она была абсолютно невменяемой и мычала что-то нечленораздельное.

Глава 5

Столетов ждал Быстрицкого уже почти пятнадцать минут. «Надо поторопить», — решил он и пошел за ним в деканат.
— Так он уехал, — огорошила его девушка секретарь.
— Как? Когда? — удивился Столетов.
— Да минут пять. Прибежал, схватил ключи от машины и убежал.
— А куда?
— Ну, этого я не знаю. Сказал, позвонили ему. Может, случилось что.
«Вот стервец-то!» — подумал раздосадованный майор.
— А вы, часом, не подскажите, где мне можно адрес вашего студента узнать?
— Подскажу. Как его фамилия?
— Денис Беленький, он на пятом курсе учится.
— Беленький, — повторила девушка. — Ага, знаю, конечно. Это же наша знаменитость, еще с первого курса, можно сказать, поэтому адрес его могу дать сама. Я ему недавно уведомление на повышение стипендии отправляла. Вот, — она подала майору копию бланка, — здесь адрес.
— Спасибо, — сказал Столетов, убирая бумажку в карман брюк.
— Кстати, а почему Виктор Владимирович вам адрес Дениса не дал? — удивилась секретарь. — Они же с ним уже второй год, можно сказать, бок о бок над каким-то проектом вместе работают.
— Как только его увижу снова, обязательно спрошу, — нашелся с ответом Столетов и натянуто улыбнулся.
Через пять минут он уже ехал на квартиру к Беленькому и ругал себя последними словами. «Олух царя небесного! Дурак! Как новичка провели».
В кармане зазвонил телефон. Столетов взял трубку. Звонил лейтенант Андрей Курских. Он сообщил очень важную новость.
Как оказалось, пока Столетов ждал Быстрицкого в холле университета, тот, чего-то испугавшись, поехал на квартиру к Беленькому прояснить ситуацию, но по прибытии сразу набросился на того с кулаками. А у Беленького как раз в гостях была какая-то девчонка, которая, испугавшись, вызвала полицию, и их всех привезли в Кировское отделение, и сейчас оба драчуна сидят в обезьяннике для определения дальнейшей участи.
Андрей узнал об этом, когда по пути заехал в это отделение к знакомому, и, можно сказать, у него на глазах их и привезли.
Быстрицкий орал на все отделение, кто он такой и что у него связи, и что все, кто там есть, еще пожалеют, что связались с ним. И Беленького Андрей видел, конечно, но тот вел себя адекватно, не возникал.
— Вот что, Андрей, — сказал Столетов в трубку, — попробуй договорись сейчас со своим знакомым, чтобы тебе Беленького можно было допросить. Может, сумеешь его в оборот взять, а я минут через двадцать подъеду и за Быстрицкого возьмусь. Ну все, лады.
Майор убрал телефон и, развернув машину, поехал срочно в Кировское отделение.
Быстрицкий сидел в обезьяннике, низко опустив голову. Со стороны казалось, что он о чем-то напряженно думает, на самом деле, он уже две минуты был мертв. А ведь еще пять минут назад он снова начал буянить, кричал, что ему нужен телефон. Ему дали трубку, один из дежурных протянул ему телефон через решетку и просто задержался возле него буквально на пару лишних секунд. И все, Быстрицкий успокоился. Взяв трубку, позвонил и начал что-то говорить, но уже через тридцать секунд сомкнул веки и… умер.
Кто-то проходил мимо, нечаянно, а может, и специально толкнул Быстрицкого плечом. Телефон скользнул вниз, а следом, точно мешок, упал за ним и декан.
И когда Столетов приехал, все там уже на ушах стояли. Майор этого не знал, он спокойно поставил машину и пошел в отделение, но в дверях столкнулся с выходящим полицейским. Пробормотав «извините», он посмотрел на лицо и охнул — перед ним стояла Алиса.
— Алиса, ты… но как?
Однако парень, не собираясь пускаться в разговоры, буркнул «Вы ошиблись» и живо ретировался.
В это время в комнате для допросов лейтенант Андрей Курских уже двадцать минут бился с не желающим разговаривать Беленьким.
Узнав, что произошло, Столетов вызвал того в коридор.
— Как задержанный? Молчит? — Майор кивнул на дверь.
— Как партизан.
— Ну и ладно, здесь молчит, у нас заговорит, давай собирай все.
— А что там за шум?
— Быстрицкого убили.
— Как? Кто? Когда? — засыпал вопросами Андрей.
— Не знаю, я сам только подъехал. Короче, готовь задержанного, и к выходу, я пока вопросы по документам улажу. Долго только с ним не возись.
Андрей кивнул и ушел в кабинет.
Столетов вернулся в дежурку.
В пустом обезьяннике уже возились судмедэксперты. Однако все отделение гудело, прямо как растревоженный улей. Но только Столетов обратится к дежурному, чтобы переоформить задержанного на свой отдел, позвонил Андрей и сообщил, что Беленький, узнав о смерти Быстрицкого, до того испугался, что сразу стал говорить.
— Хорошо говорит? — осведомился майор.
— Да, строчит как из пулемета.
— Лады, подожду.
«И подумаю за одно, — сказал сам себе Столетов. — Что-то тут не складывается». Неожиданно его взгляд упал на стенд «Лучшие сотрудники». Он вгляделся и ахнул, со стенда на него вновь смотрело лицо Алисы. Взгляд Столетова опустился ниже, и он прочел: «Алексей Ветряков».
Они близнецы, брат и сестра. Затем он вспомнил про бумажку-вкладыш, пришпиленную к показаниям свидетельницы Ветряковой из дела: «окончила художественное училище, хорошо рисует, портреты как живые». Быстрицкий тесно работал с Беленьким в проекте уже год. А тот же Инин, по описаниям в деле, уже как год не выезжал из страны, занимался подтверждением художественной ценности картин по частным заказам. Затем на ум пришли слова Алисы с последнего допроса… «Инину и картину по фотографии в тот день привезти должны были, я все сделала в срок, картину доставили, только адрес перепутали».
Картины рисовали по фотографиям, сделанным в музеях. Понятно — это бизнес. Инин, по всей видимости, подтверждал их художественную ценность. Дальше психотроп в меде, вызывающий мощные галлюцинации. Два биохимика организуют проект по сбыту наркотического симулятора работающего через зрительное восприятие, а конкретно через картину.
Развлекуха для богатых? А почему бы нет? Главное, дозу правильно рассчитать. И греби деньгу лопатой. Только не борзей и громко не ори.
Первый пункт, должно быть, нарушил Инин, второй — Быстрицкий, а третий пункт как два в одном сейчас вовсю нарушает Беленький.
Однако для такого проекта нужна очень надежная крыша, лучше ментовская в лице какого-нибудь генерала понаряднее. Например, Свиридова. Столетов не вдруг вспомнил о своем бывшем начальнике. Тот мастерски, практически виртуозно умел находить верных себе людей в разных службах и сферах города, а заодно и заметать следы.
Вот если он сейчас сюда на шухер явится, то Беленькому точно не жить. Тогда дело швах, и ему срочно надо идти на поклон к своему руководству, к шефу, что его на работу пригласил.
Не успел майор утвердиться в своей версии, как в дверях показалось хитрое лицо Свиридова. Под большим лбом юрко сверкали маленькие глаза, взгляд злой, с прищуром. Он оглядывал отделение полиции, а вернее, ощупывал его взглядом, будто искал, где здесь можно поживиться.
Увидев его, Столетов кошкой метнулся в угол под лестницу, где была комната уборщицы. Заскочил туда и прикрыл за собой дверь. Затем взял трубку и набрал номер Андрея.
— Значит так, слушай внимательно и не перебивай, все вопросы потом. Забирай Беленького и через черный ход чешите отсюда как можно быстрей. Езжай ко мне на дачу, где Дубинский парк, там за ним дачный поселок. Хвойная, девять. Машину оставь за десять метров, в доме напротив ключ от моей дачи. Если там кто то будет, скажешь им «Серж уехал на юга», тебе сразу ключ дадут, если никого — тогда ищи ключ на крыльце под ковриком. Зайдете на дачу, запритесь на все замки и не высовывайтесь. Еды в холодильнике навалом. И бар еще алкоголем забит. Я приеду сам и все расскажу.
— Хорошо, шеф, — ответил Андрей.
— Тогда действуйте!
Сам Столетов, тихонько выйдя из комнаты уборщицы, крадучись проследовал к выходу. Сейчас главное было, чтобы его кто-нибудь не окликнул. Уже у самых дверей он оглянулся и увидел широкую спину генерала Свиридова, тот стоял посредине отделения и давал окружающим его дежурным разные указания. Столетов уже взялся за ручку двери, как та резко распахнулась, оттеснив майора к стене, и в отделение влетело двое полицейских, таща за собой какого-то сопротивляющегося пьянчугу.
— Волки позорные! — орал тот, ругался и матом крыл всех вокруг.
— Эй, куда? — заорал дежурный за стеклом. — У нас чепэ! Вам что, не передали?
И пока пришедшие что-то лепетали в оправдание, Столетов под этот шумок беспрепятственно выскочил из отделения и быстрым шагом пошел подальше в сторону.
Уже пройдя половину соседней улицы, он остановился. «Стоп. Куда это я? Мне сейчас не безлюдная улица нужна, а наоборот, место, где много людей, и чем больше, тем лучше. Это значит любой торгово-развлекательный центр». И он решительно направился к центру города.
Через десять минут, войдя в многолюдный ТЦ «Виктория», Столетов удовлетворительно вздохнул, а еще через пять минут, удобно расположившись в кафе на втором этаже, где открывался панорамный вид на весь первый этаж, стал звонить своему шефу — генерал-лейтенанту Кудрину.
Встречу с ним он назначил на старом месте — на набережной возле второго фонтана в семь вечера. Потом позвонил лейтенанту и попросил его выслать ему на ватсап запись допроса с Беленьким. Послушав ее, Столетов убедился в правильности своей версии о происходящем. Посмотрел на часы. До встречи с Кудриным оставался еще час.
В это время Андрей Курских с Денисом Беленьким наконец-то добрались до дачи Столетова. Внутрь попали быстро и без проблем. Оглядев дачу, Беленький вроде как остался доволен, тем более что он сразу полез в бар. Взглянув на него с сожалением, Андрей вышел во двор и осмотрелся — вроде все тихо.
Вернувшись в дом, посмотрел на Дениса, сразу присосавшегося к бутылке коньяка, и пошел на кухню. В это время позвонил Столетов и попросил скинуть ему запись допроса. Выполнив просьбу майора, лейтенант вернулся в кухню, намереваясь соорудить что-нибудь на ужин.
В это самое время Столетов уже сидел в машине Кудрина и передавал ему запись допроса Беленького. Кудрин слушал ее молча, казалось, даже без эмоций. В конце спросил:
— Ты уверен, насчет Свиридова?
Столетов вздохнул.
— Доказательств прямых нет, но он бы не приехал в чужое отделение, если бы ему не надо было устранить свидетеля.
Андрей достал из холодильника сыр, окорок и только приготовился его резать, как в кухню с бутылкой коньяка зашел Беленький.
— Э-э, а чего в баре только коньяк? — обиженно протянул он.
В эту секунду Андрей почувствовал, что в него целятся.
Как почувствовал — да черт его знает.
Он отбросил нож и, кинувшись на растерянного Беленького, повалил того на пол. Тот принялся верещать, но последовавший за ним выстрел сразу успокоил его. Ненадолго правда, так как за первым выстрелом последовал второй, третий, и дом стал фактически сотрясаться под канонадой из выстрелов.
Андрей юзом ловко покатился за спасительный шкаф и перетащил туда бледного от страха Беленького. Затем вынул телефон и быстро набрал номер майора.
Услышав в трубке выстрелы, Столетов поставил телефон на громкую связь и сказал, обращаясь к генералу:
— Сергей Михайлович, помогите, спасите моих людей, убьют же.
Кудрин выругался, но вытащил из кармана телефон.
— Говори адрес, — коротко бросил он Столетову и поднес трубку к уху.
Спустя полтора часа, сидя на потрепанной даче, Андрей спросил у Столетова:
— А как вы догадались, что за всем стоит генерал Свиридов? Ведь Беленький о нем даже не упомянул.
— Опыт, Андрей, и оперативное чутье — вещь тонкая.
— То, почему устранили Инина, я понял. А вот зачем и как Быстрицкого — непонятно.
— Тут еще проще, Андрей. У Алисы есть брат близнец, работает в Кировском отделении, он явно на подхвате там у Свиридова был. Устранить Быстрицкого ему было раз плюнуть, тем более тот раскричался на свою голову.
— Значит, наше дело передадут в архив?
— Да, скорее всего, но временно. Это для нас с тобой дело, считай, закончено.
— Но Свиридов на свободе. И этот брат Алисы, да?
— Да, лейтенант, против них доказательств нет. — Столетов поднялся с кресла и дал руку Андрею. — Поэтому все только начинается. Но не для нас, ими займутся другие ребята повыше полетом. А нас с тобой другая работа ждет, если ты, конечно, еще работать со мной хочешь.
— Хочу, очень хочу, ответил Андрей. Столетов кивнул.
— Ну пошли.
Они вышли уже на крыльцо дачи, как за ними в одном кроссовке вылетел растерянный Денис.
— Эй, а я как же? Меня-то ждите.
Столетов и Андрей, переглянувшись, весело рассмеялись.