Syntax - Die or Modify. стр 25-32

Примем как факт. Удалить Профессора прямо сейчас из контента нельзя. Можно только в новой Note его не создавать. Текущую Notу настолько существенно изменить не получится. АList. Чтобы избавиться от Профессора, придётся ждать три дня или пустить мир без Notы на эти три дня. Мало ли что он успеет до творить за это время. Профессор. Это же всё его вина.

Даже Кнут удивился.

— Удалить Профессора? Мир без плана на три дня?

Все смотрели на Главного. Есть такой взгляд, которым выражают восторг, восхищение, тебя уважают, ты авторитет. Этот был не такой. Главный против Профессора. Это даже не бой. Пусть Главный сначала поймёт, что его мира больше нет.

Мимо может и не понимал, что Профессор будет делать дальше, что задумал, но хорошо знал всё, что было уже сделано, кем и когда.

— С чего ты решил, что материя изменилась сама? Она на такое не способна. Ты переоцениваешь Ничто. Придумать подобное мог только Профессор. Он хотел освободиться от материи, а не просто контролировать её. И вот его выбор, или шедевр. Мир без материи, хоть и из одной точки. Но я видел Приор, по мне так неплох.

Главный побледнел. Выходит, всё это время все они знали про неизбежный конец, или даже сами придумали его. Главный подошёл к Мимо.

— Приор?

Сложно сказать, то ли Главный недослышал, то ли недопонял, тормознул. К чему вопрос? Мимо продолжал спокойно.

— Я думал, ты знал. Мир из одной точки, Настоящий, нематериальный, Приор. До мир. До материи или доделанный.

Монстр Кей долго стоял в стороне.

— Мы не знали, никто не знал сразу. Теперь это очевидно. Материя не смогла бы измениться так сама, возможно, эволюция произошла бы, но не так быстро. Как думаешь, почему он ничего никому из нас не сказал? Каждый должен сделать свой выбор сам.

Главный смотрел на Приор. О такой жизни никто не мечтал, но это нормально. Мы цепляемся за привычное, считая это своим, нам сложно выбраться за пределы себя, того что имеешь, что дали, и захотеть или предположить другую жизнь. Она может быть лучше в итоге, но до этого «потом» эту новую жизнь сначала надо принять и начать жить. Монстр Кей включил Колонии.

— Выбор есть. Моры или Хромы. Материальная или нематериальная жизнь. Каждый выберет сам. Но для этого нужно дать всем нам возможность этот выбор иметь. Приор уже здесь, мы должны сохранить исходные модули для Колоний, иначе Abadonу нечего будет разворачивать, и материальная жизнь останется пустой. Ты потом решишь, кем хочешь быть. Сейчас нам нужны исходные модули. Мы должны свернуть все оставшиеся миры.

Не пришлось долго ждать. Главный сразу принял решение.

— Разворачивайте Skylight, где успеете. Прекращаем настоящий Paralax. Сворачивайте все миры. Переселяемся в Колонии. Готовимся к последнему дню.

ADAY. Кто бы думал, что такое может и вправду с нами произойти. Этот план долго лежал и ждал. Время этого мира подошло к концу, а значит, и наше вместе с ним.

К отправлению из Парагона готовились Воланы. Они заполнялись объектами, которые будут разобраны на безликие плоские 1-5D, разбросаны по разным городам, и неизвестно, когда смогут найти прежних себя, и будут ли воссозданы в виде, который решили прервать, или, что вероятнее всего, уже никогда не станут опять этими собой. Все они изучали свои новые списки. Кого-то поделили на три, кого-то на четыре себя, они знали, что будет там, впереди, и то, что это последние эпизоды их жизни.

— У меня восемь списков. Мне нужно во все выходы идти?

Те, кто услышал, тотчас же обернулись.

— Восемь?!

Такое бывает редко, чтобы кого-то распылили на восемь себя. Кто-то начал осматривать все его списки, кто-то подсказывал, где находятся выходы, все с пониманием смотрели на него.

Он направился к восьми выходам. Сел в восемь Воланов. Пока ещё это был он. Воланы тронулись, и трансформация началась. Он прибыл в разные города по частям, которые никогда уже не вспомнят друг друга.

Профессор никогда прежде не покидал свой Box. Он всегда находился в своём Вундском Лесу. Однако время пришло. Профессор хотел попрощаться с Настоящим Миром. Он вышел из камеры, в которой находился всю свою долгую жизнь. Его часто теряли, долго не могли найти, сам он давно уже предал себя и старался быстрее забыть. Всё это время он лишь делал вид, что всё ещё присутствует здесь. Решение, выбор он откладывал на потом, хоть и знал, какой будет конец у всего. История молча ждала, когда он скажет об этом всем.

Профессор не сравнивал варианты, медленно и постепенно он перетекал в тот, который предпочёл давно. Он худел, истощался, прощаясь с собой, с формой, которую выбрал оставить, отламывая себя на куски, по частям. Наблюдая за миром, он хотел его изменить, но сделать это оказалось нелегко. Особенно уничтожить. Мир без материи. Каким будет всё? Профессор разделялся ещё и ещё, на много маленьких и незаметных «я», каждое из которых таяло и исчезало, пока он шёл в разные стороны, во все города. Он распылял себя живого по всему миру, как пепел умерших развеивают по их любимым местам.

Восемь Профессоров вышли на разных станциях и отправились все, куда глаза глядят, оставляя себя где-то там, вдалеке, в воздухе, в разных объектах, оседая частичками смысла во всём и везде. Несколько Профессоров всё ещё оставались, с каждым вздохом выцветая в себе.

Диспетчер застал Главного неподвижным и каменным. Он стоял будто статуя и отсутствующим взглядом смотрел в никуда. Диспетчер подошёл ближе и встал прямо перед глазами начальника, но Главный не отвечал. Он продолжал молча стоять и отсутствовал здесь. Главный оставил себя в кабинете, в то время как пошёл прогуляться по городу. Его восприятие было истощено, поэтому тот, кто остался в его кабинете, не делал совсем ничего.

Главный давно не стоял на свободе. Он вздохнул воздух страсти, которая быстро наполнила его, и пошёл во все стороны. Парагон позволял разворачивать и сворачивать любой вариант, любое количество вариантов из одного и обратно в один. Главный распускался в сомнениях и собирал себя в одного, наслаждаясь стихией возможностей. Он быстро увлёкся почти забытой им обратимостью. Главный постоянно выбирал варианты себя «до» и пробовал вновь что-то впервые. В Парагоне можно узнать и услышать, попробовать и увидеть что-то, а потом выбрать себя до того, как это произошло. Здесь всё обратимо. Это место не знает границ, пределов здесь нет. Сложнее всё помнить, чем потерять и забыть.

Диспетчер включил мониторы и начал доклад.

— Box 74, 38, 63… Объекты непредусмотренных форматов. Замечено расширение диапазона восприятия.

Главный стоял у Аллеи, ведущей к Галерее Видов. Она включала самые красивые виды, самые экзотические, необычные, исключительные, интересные, отобранные со всех частей мира. Главный чувствовал, как собирается весь в одного. К нему постоянно добавлялись эмоции, чувства, мысли, воспоминания. Он рос где-то внутри, обрастая собой. Главный вернулся в кабинетный вариант и посмотрел на экран. Диспетчер продолжал переключать изображения и сообщал.

— Мы обнаружили объекты… необычный расширенный диапазон… Они воспринимают не только свой Box, но и другие.

Главный его остановил.

— Есть те, кто видит и находится сразу в нескольких мирах?

Он внимательно осмотрел все списки, но те не изменились, в то время как на экране были отчётливо заметны объекты, которые буквально просачивались из своего Boxа по всем остальным. Они находились везде. Их видели, слышали в других мирах.

Вадук наблюдал за вокзалом Парагона с диспетчерской вышки. Пути, Воланы, ангары, табло, пассажиры. Всё выглядело уставшим. Табло Tagelя мелькали, никто толком ничего не понимал. Вадук беспомощно смотрел на экран. Все расписания были нарушены. Диспетчер отказывал Воланам, которые запрашивали разрешение на прибытие в Парагон.

— Воланы идут вне расписания. Мы не сможем принять их. Кнопки то гасли, то загорались, сигналили, будто Новый Год уже начался, и кто-то подключил все гирлянды города к мониторам вокзала. Экраны пестрили, все носились от выхода к выходу, всё встало с ног на голову, и ждало указаний.

— Мы нашли Волан… Четырнадцатый… Он в ангаре.

В комнату вбежал человек, который был ужасно напуган.

— Закрывайте вокзал!

Вадук отправился с ним. В ангарах стояли Воланы, которые были утрачены.

— Кто на них прибыл? Откуда они?

Всех ужасало одно. Как эти Воланы выглядели. Технический персонал обходил Воланы со всех сторон, и никто не мог разобрать буквы ни на одном.

Обычно Воланы, стоящие в Парагоне, имеют чёткие надписи «Парагон». Эти Воланы имели какие-то буквы, не все, от названий городов, очевидно тех, из которых они прибыли в Парагон. Так Воланы выглядят там, когда они ещё там или в пути. Здесь Воланы выглядят по-другому. Внешний вид Волана это не просто стиль, не просто красивая форма, это его формат. И эти Воланы не были шестимерны.

(продолжение следует)