Пушкин Кодограмма русской истории народ безмолвств

Кодограмма русской  истории  = народ безмолвствует

(продолжение темы  Пушкин Мифы о вытворениях  Две концовки 1  http://proza.ru/2022/04/21/418  в «Драматической повести, Комедия o настоящей беде Московскому государству, o царе Борисе и о Гришке Отрепьеве», жанр которой сам А.С. Пушкин определил в письме к Вяземскому как «романтическая трагедия») 

народ безмолвствует – пушкинская формула русской истории
этой фразой Пушкин «захлопнул» романтическую свою трагедию (его термин о жанре творения, которое вызвало лишь недоумение и которое власть не пускала в печать лет 5), оставив ее как бы незавершенной

Как понять этот безмолвствующий народ и как понять смысл такой концовки?

Некоторые говорят с некоторыми соглашающимися, что  иного и не могло быть (в смысле кончины художественной трагедии), ибо Пушкина интересовали не личностные, а династические амбиции, включая амбиции  рода Пушкиных-Ратшичей, имевших на русский престол права не меньшие, чем Романовы-Кобылы: и те, и другие «из немец прииде» (а немец это тот, что нем - по-русски ни бе, ни ме, ни кукарекэ)

Сначала приведем некоторые рецепты толкований или трактовок этой фразы, которую 50 лет назад М.П. Алексеев назвал «ремаркой» (я бы добавил ремаркой ремаркабль)
//Ремарка Пушкина «Народ безмолвствует» // Алексеев М. П. Пушкин: Сравнительно-исторические исследования / АН СССР; Ин-т рус. лит. (Пушкинский Дом). — Л.: Наука.  1972. — С. 208—239//
http://feb-web.ru/feb/pushkin/critics/a72/a72-208.htm

Прим. Ремарка (фр. remarque) — замечание автора текста (книги, рукописи, письма), уточняющее или дополняющее какие-либо детали. Ремарка (литература) — внесюжетный элемент ..

(1)

История проблемы кода истории  по Пушкину от  М.П. Алексеева:

В прижизненной критике трагедии царит недоумение. Киреевский признал, что в ней правит не страсть (что привычно для сценически успешной драматургии), а мысль

Н. Полевой да один сотрудник ж-ла «Галатея» С.Е. Раича заметил важность концевой фразы Пушкина о народе безмолвствующем:
«Как много заключается в этом „народ безмолвствует“!  Вы нехотя задумываетесь при этом „народ безмолвствует“ и как будто присутствуете при поражении Аполлоновыми стрелами Ниобы и при превращении ее в камень в минуту погибели невинных ее детей». «В этом „народ безмолвствует“ таится глубокая политическая и нравственная мысль: при всяком великом общественном перевороте народ служит ступенью для властолюбцев-аристократов; он сам по себе ни добр, ни зол, или, лучше сказать, он и добр и зол, смотря по тому, как заправляют им высшие; нравственность его может быть и самою чистою и самою испорченною, — все зависит от примера:

он слепо доверяется тем, которые выше его и в умственном и в политическом отношении; но увидевши, что доверенность его употребляют во зло, он безмолвствует от ужаса, от сознания зла, которому прежде бессознательно содействовал;  безмолвствует,  потому что голос его заглушается внутренним голосом проснувшейся, громко заговорившей совести.

В высшем сословии совсем другое дело: там совесть подчинена и раболепно покорствует расчетам честолюбия или какой другой страсти...»
// Галатея, 1839, ч. IV, № 27, стр. 52, 54—55.//

В этом же году в Берлине выражена идея о том, что в сцене с безмолвствующим народом явлена Пушкиным Немезида.  Цитата из статьи Фарнгагена фон Энзе (1839):
«Так заключается драма, заключается величественным впечатлением, в котором сосредоточивается вся сила совершившегося и в котором таится предчувствие новой Немезиды для нового преступления. Поэт разоблачил перед нашими взорами мировую судьбу... История не всегда свершает так свой суд; наши глаза часто едва-едва могут следить по рядам столетий за Немезидою; но те моменты истории, в которых суд свершается так же быстро и так же явственно, как здесь, — они-то и заключают в себе то, что мы зовем трагическим»
// Varnhagen von Ense. Denkw;rdigkeiten und vermischte Schriften, Bd. V. Leipzig, 1843, S. 592—635//

Затем финальную фразу выделил в своем критическом разборе Неистовый Виссарион (Белинский из Белыни пензенской)  - в  №11 «Отечественных записок» (1845 г) без подписи он  опубликовал, неистово ликуя, посвященную «Борису Годунову» («образцовой народной драме») десятую статью из цикла его статей о Пушкине:
«Превосходно окончание трагедии, — рассуждает Белинский. — Когда Мосальский объявил народу о смерти детей Годунова, — народ в ужасе молчит... Отчего же он молчит? разве не сам он хотел гибели годуновского рода, разве не сам он кричал: „вязать Борисова щенка“?.. Мосальский продолжает: „Что ж вы молчите? Кричите: да здравствует царь Димитрий Иванович!“ — Народ безмолвствует... Это — последнее слово трагедии, заключающее в себе глубокую черту, достойную Шекспира... В этом безмолвии народа слышен страшный, трагический голос новой Немезиды, изрекающей суд свой над новою жертвою — над тем, кто погубил род Годуновых...».

Итак,  Белинский первым заподозрил верность идеи  Энзе:  народ безмолвно в ужасе молчит, когда ему объявлено о казни годуновского рода, что это  вариант реакции на злодеяние Немезиды (или Немеси;ды - др.-греч.  ;;;;;;;  «возмездие» - в древнегреческой мифологии  крылатой богини возмездия, карающая за нарушение общественных и нравственных порядков). Немесиде не нужны слова – она карает безмолвно …

Добавлю ради любви к пайковой добавке:

Возможно народ в ужасе не от возмездия Немесиды (о которой он и понятия не имел – он же не сын попа из Тамбовской духовной академии), а от провидения = он в ужасе от грядущих последствий – династия правителей прервана  окончательно … страну ждет междуцарствие, кровавая схватка олигархов толпящихся у трона за  власть и корма, предательство верхов  (Семибоярщина)  и Смута …

Через 40 лет об этой ремарке Белинского вспомнил Е. Воскресенский:  в выдержавшей четыре издания (между 1886—1909 гг.) книжке о «Борисе Годунове» заключительная сцена характеризуется так:
«...народ с ужасом и в безмолвии выслушал заключительные слова Мосальского... Он почувствовал все беззаконие такой ужасной расправы... Страшный, карающий голос новой Немезиды, осуждающий убийц Годуновых, слышен в этом безмолвии ... »
// ВоскресенскийЕВ. «Борис Годунов» А. С. Пушкина. Разбор трагедии. Изд. 4-е. М., 1909, стр. 187//

Немезида обворожила (точнее трактовка или идея  – что молчание -  это ужас от мести богини и неотвратимости возмездия, от которого страдать одному персонажу истории Руси – ее народу, пролюдям, бедноте). Вот еще пример от Д. Благого, который двинул тезис- подлинный  герой драмы Пушкина = народ):
 «это очевидный ответ народа на то, чему он только что был свидетелем, и этот немой ответ звучит сильнее всяких слов». «В этом „безмолвии“ заключена, по Пушкину, вся дальнейшая судьба самозванца, поскольку народ от него отвернулся, его, достигшего высшего могущества и власти, ждет быстрое свержение и бесславная гибель. Сегодня — народ безмолвствует, а завтра — он заговорит; и горе тому, против кого он обратит свой голос, — таков смысл этого единственного в своем роде, потрясающего пушкинского финала».
// Д. Д. Благой. Творческий путь Пушкина. (1813—1826). М. — Л., 1950, стр. 472//
С таким комментарием (в таком духе = об молчащем народе, как осуждающем любое неправедное злодеяние)  сцену  напечатал П. В. Анненков – первый издатель «Бориса Годунова», заметивший, что в автографической рукописи трагедии конец был иной. Он воспроизвел  «Бориса Годунова» по первопечатному тексту 1831 г., но в примечании к заключительной фразе отметил: «В рукописи... после извещения Мосальского, что дети Годунова отравились, народ еще кричит: „Да здравствует царь Димитрий Иванович!“, а уже при печатании это заменено словами: „народ безмолвствует“, что так удивительно заключает хронику, предрекая близкий суд и заслуженную кару преступлению»
// Сочинения Пушкина, т. IV. Изд. П. В. Анненкова. СПб., 1855, стр. 457//
Все  бы ничего = народ судит как бог велел Справедливо и Милостиво (если есть шанс). Но появились следователи, которые усомнились в такой однозначной трактовке фразы финала. А ведь действительно дву-смысленна  или даже поли…   Ведь народ в пушкинской конечной сцене напоминает присяжных, молчащих в ходе суда, после речи обвинителя и защитника … А что у них на уме…  даже Богу неизвестно.
О неоднозначности сцены с народом безмолвным писали:
а)  А.И. Незеленов:
«Судя по тому, что трагедия заканчивается именно этим народным безмолвием, народным отвращением от кровавого дела, можно думать, что поэт признавал преобладание в народе добрых начал над злыми; но вообще народ изображен в трагедии не настолько ярко и художественно, чтобы сделать решительное заключение о взгляде на него поэта»
//А. И. Незеленов. Полное собрание сочинений в шести томах. Т. I. Александр Сергеевич Пушкин в его поэзии. Первый и второй периоды жизни и деятельности. СПб., 1903//
В) Н. А. Котляревский :
 Пушкин вынужден был отодвинуть народ с первого плана на самый дальний и поэт «даже отнял у народа последнюю реплику в тот момент, когда народ, конечно, не мог молчать... Молчание народа в данной сцене было очень эффектно и благородно, но оно в сущности ничего не выражало, ни осуждения совершившегося факта, ни привета ему. А поэту несомненно представлялся в этой сцене удобный случай дать живую картину народной психики и яркий образчик народного образа мыслей»
// Нестор Котляревский. Литературные направления Александровской эпохи. Изд. 2-е. СПб., 1913//
С) Н. К. Михайловский нашел конец «эффектным», но, следовательно, незакономерным и неестественным по существу находил народное «безмолвие»
//Н.К. Михайловский. Литература и жизнь. Русское богатство,1893,№ 4,с. 124—126//

Страсти накалялись и наконец было высказано осуждение о негодной социальной прозорливости Пушкина:

D) П.О. И Морозов, готовя свое издание сочинений Пушкина, выработал шесть пунктов, где перечисляются доказательства против ремарки «народ безмолвствует» и в пользу приветственного возгласа «царю Димитрию Ивановичу»
//ст.  «Безмолвие народа» (1919) в сб. материалов к постановке «Бориса Годунова», изданном в серии «комментариев к пьесам Цеха Мастеров Сценических Постановок» = Борис Годунов» А. С. Пушкина. Материалы к постановке под редакцией В. Мейерхольда и К. Державина. [Пб.], MCMXIX, стр. 5—7//

E) Н. П. Павлов-Сильванский вслед за сомнением П.О Морозова склонялся к мысли, что слова Мосальского, бездумно, бессмысленно повторенные стоящим в Кремле народом, «еще сильнее оттеняли почти автоматическую покорность народа внушениям власти, чем знаменитая фраза: „народ безмолвствует“, которой заканчивается печатный текст» и «в этой роли угнетенного до потери политического сознания, до равнодушия к переменам на престоле и выступает народ неизменно во всей трагедии, как „бессмысленная чернь“, которая
Изменчива, мятежна, суеверна,
Легко пустой надежде предана,
Мгновенному внушению послушна,
Для истины глуха и равнодушна.
Таким является народ в первых сценах трагедии, при избрании царя Бориса; таков же он и в последних сценах, при воцарении Лжедимитрия... Пушкин ярко оттеняет эту пассивность...».
//статья о «Борисе Годунове» 1908 г. во втором томе сочинений Пушкина под редакцией С.А. Венгерова = Пушкин. Сочинения, т.II. Изд.Брокгауз — Ефрон. СПб., 1908 и Н.П.Павлов-Сильванский.Очерки по русской истории XVIII—XIX вв. СПб., 1910/

G) Б. П. Городецкий в 1936 г утверждал, что «формула „безмолвие народа“ вообще характерна для „Истории государства Российского“ Карамзина», и подкреплял это наблюдение целым рядом примеров, извлеченных из этого труда, заявив:
«Это — самый значительный и самый интересный момент из всех изменений, внесенных Пушкиным в окончательный текст трагедии... Здесь Пушкин нашел новую гениальную формулу, не только не противоречащую всей исторической концепции трагедии в целом и не приглушающую политическую остроту ее, но, наоборот, подчеркивающую ее и придающую всему произведению еще более глубокий смысл»
//Б. П. Городецкий. Драматургия Пушкина. М. — Л., 1953, стр. 177—178//

I)Г.А. Гуковский, известный разработчик концепции «Пушкин и реализм», изваял :
«народ, посадивший на трон Димитрия, уже „в ужасе молчит“, а затем „народ безмолвствует“. И мы уже предвидим новый взрыв ненависти народа к новому царю — и опять гибель царя <...> Так в трагедии Пушкина срывается народная победа. Вся мощь народа и вся сила его ненависти к царю не способна изменить положения вещей в стране. Пушкин и в своем изучении проблемы народа преодолел метафизичность представлений о нем. Он показал, что свойства народа вообще не исчерпывают вопроса; что история определяет условия успешности восстаний и в России XVII, как и начала XIX в.; в 1825 г. условий для успешности революции он не нашел. Это и была его трагедия. Но это было связано и с завоеванием понимания народа, как конкретной драматической силы, и с завоеванием реально-исторического мышления в политических вопросах; это было движение вперед по пути углубления передовой мысли, уже демократической в своем существ»
// Г.А. Гуковский. «Борис Годунов» Пушкина. В кн.: Русские классики и театр. М. — Л., 1947, стр. 272, 283—284; вошло в его книгу «Пушкин и проблемы реалистического стиля» (М., 1957, стр. 9—72)//

J) Н. С. Ашукин  утверждал:
эта ремарка стала общеупотребительным в русском языке крылатым выражением, он заметил - она «...употребляется как характеристика бесправного положения народа в условиях политической реакции, а также иронически по отношению к людям, упорно хранящим молчание при обсуждении чего-либо»
//Ашукин, М. Г. Ашукина. Крылатые слова. Изд. 3-е. М., 1966//

K) монсеньер Жан Бове в исторической проповеди, произнесенной по повелению Людовика XVI в аббатстве Сен-Дени на похоронах Людовика XV, между прочим сказал:
«Народ, конечно, не имеет права роптать, но у него есть право молчать, и его молчание — урок для королей»

L) Плутарх использовал анекдот, доказывая истину
<...> Благоразумен тот, кто умеет молчать, когда говорить не нужно <...> Молчание сильнее всякой укоризны действует на людей, навлекших на себя презрение

M) в Учредительном собрании Мирабо предложил встретить Людовика XVI мрачным молчанием, ибо «молчание народа — урок королям»

Пушкин  К L M знал и, вероятно,  пошел на замену конечной фразы трагедии

(1б)
Иные точки зрения:

Ю.М. Лотман предположил :
«афоризм о молчании (народа) , который постоянно присутствовал в сознании Карамзина, был так же присущ его устной речи, как и литературному творчеству, и был хорошо известен Пушкину, став для него, как и для Карамзина, привычным и «своим». Он перешел в текст Пушкина не из только что прочитанной книги, а возник «сам собой» из давнего душевного и языкового опыта поэта, в котором Карамзин занимал далеко не последнее место.”

И.З. Серман уверяет:
Пушкина не интересовало политическое сознание народа,  его полит. нужды и их удовлетворение. ОН ощутил опасность народного протеста. Молчанеи народа у Пушкина это не активный и не пассивный протесты, Под народ безмолвствует» он подразумевал грозную «тишину потрясенного ожидания». И он понял , что его, эту пассивную инертную массу жизнь заставляет взяться за вилы и топоры…
//Серман И. Парадоксы народного сознания в трагедии А.С. Пушкина Борис Годунов – 1989//
                (2)

Свод оценок роли и позиции народа ф пушкинском финале романтической трагедии
Изложим конспективно формулы толкований безмолвия народа при известии об изводе всех поголовно Годуновых  и почти приказе петь осанну нового царю:
- покорный раб
(в чем же покорность?  Ему предложено орать, исполнять, показать радость ,а он молчит и все тут…)
- он так протестует
- этот народ всегда при любых условиях, нуждах и обстоятельствах бездействует
- это русская доминанта – ничего не делать и ждать чуда
- народ циничен
- народ ждет продолжения «банкета», разврата, «хлеба и зрелищ»
- это ожидание потока расправ, зверств и злодеяний 
- безмолвие – это жизнь без молвы
- равнодушие к происходящему и будущему
- тотальный пессимизм и недоверие власти
- разлад с властью
- осуждение молчанием (вид презрения)
- народ в своем политическом развитии: он еще не может о подобном ничего сказать, но он уже (еще) может об этом молчать
- задушен всенародной совестью и поперхнулся от ужаса
- столбняк  от падения в зло верхов – «лутчих людей»
- ода из формул русской истории
- карамзинское народное безмолвие
- формула затишья перед бурей
- ему на все на*срать ибо нас рать
- ну и чо, мы такие
- ужас эволюционного тупика
                (3)
ИТОГ
Все версии толкования и все трактовки знаменитой пушкинской фразы финала романтической (героической)  трагедии (в ее понимании в Поэтике Аристотеля) можно выложить в спектре с двумя полюсами позиционирования народа:
- МОДЕЛЬ ВЕЛИЧАЙШЕЙ РАБСКОЙ ПОКОРНОСТИ
- МОДЕЛЬ ВЕЛИЧАЙШЕЙ ТОНКОЙ НЕПОКОРНОСТИ И ДАЖЕ ПРОТЕСТА НАРОДА
с эпицентром в виде:
- МОДЕЛИ ВСЕРУССКОГО НЕПРОТИВЛЕНИЯ ЗЛУ  …

                (4)

Архив версии о толках про молчание народа:
1) Народу приказано криком здравицы приветствовать нового царя , но народ молчит, выражая неповиновением протест и осуждение палачей
2) «В этом „народ безмолвствует“ таится глубокая политическая и нравственная мысль: при всяком великом общественном перевороте народ служит ступенью для властолюбцев-аристократов; он сам по себе ни добр, ни зол, или, лучше сказать, он и добр и зол, смотря по тому, как заправляют им высшие; нравственность его может быть и самою чистою и самою испорченною, — все зависит от примера: он слепо доверяется тем, которые выше его и в умственном и в политическом отношении; но увидевши, что доверенность его употребляют во зло, он безмолвствует от ужаса, от сознания зла, которому прежде бессознательно содействовал; безмолвствует, потому что голос его заглушается внутренним голосом проснувшейся, громко заговорившей совести. В высшем сословии совсем другое дело: там совесть подчинена и раболепно покорствует расчетам честолюбия или какой другой страсти...».  — ж-л Раича «Галатея», 1839, ч. IV, № 27, стр. 52, 54—55.
3) Народ молчит или от безразличия к судьбе царей, или от того, что в ужасе провидел грядущее междуцарствие, безвластие, драку за трон, семибоярщину, предательство бояр и лихолетье Смутного времени самозванств и пиршества палачей и убийц. Народ никого не хочет приветствовать , ибо узрел череду слетающих с плеч голов …
4) Народ молчит.  Впереди маячит виселица с одной из последних жертв Смуты: мальчонком «Воренком»  - сынишкой Марины Мнишек и царя, которому ведь присягнули… И молчит народ от ужаса: мальчонка не задохнулся в петле – она не затянулась на нем, а  замерз на морозном ветру и долго качался как символ лихих дел у трона Московии

5) Мнение Белинского: В этом безмолвии народа слышен страшный, трагический голос новой Немезиды, изрекающей суд свой над новою жертвою — над тем, кто погубил род Годуновых...»
6) Е. Воскресенский.: «...народ с ужасом и в безмолвии выслушал заключительные слова Мосальского... Он почувствовал все беззаконие такой ужасной расправы...Страшный, карающий голос новой Немезиды, осуждающий убийц Годуновых, слышен в этом безмолвии ...» //«Борис Годунов» А. С. Пушкина. Разбор трагедии. Изд. 4-е. М., 1909, стр. 187//
7) Д. Д. Благой вслед за Белинским: «В этом „безмолвии“ заключена, по Пушкину, вся дальнейшая судьба самозванца,— поскольку народ от него отвернулся, его, достигшего высшего могущества и власти, ждет быстрое свержение и бесславная гибель. Сегодня — народ безмолвствует, а завтра — он заговорит; и горе тому, против кого он обратит свой голос, — таков смысл этого единственного в своем роде, потрясающего пушкинского финала». //Д. Д. Благой. Творческий путь Пушкина. (1813—1826). М. — Л., 1950, стр. 472//
8) С. С. Данилов выражает свое согласие с мнением Д. Д. Благого и полагает, что заключительная фраза «народ безмолвствует» — «это не ремарка, а смысловое резюме, вытекающее из исторических и политических размышлений Пушкина» //С. С. Данилов. Русский драматический театр XIX века, т. I. М. — Л., 1957, стр. 115//
9) Фарнгаген фон Энзе: «Так заключается драма, заключается величественным впечатлением, в котором сосредоточивается вся сила совершившегося и в котором таится предчувствие новой Немезиды для нового преступления. Поэт разоблачил перед нашими взорами мировую судьбу... История не всегда свершает так свой суд; наши глаза часто едва-едва могут следить по рядам столетий за Немезидою; но те моменты истории, в которых суд свершается так же быстро и так же явственно, как здесь, — они-то и заключают в себе то, что мы зовем трагическим» //Немецкий текст этой цитаты приведен в книге: Андрей Филонов. «Борис Годунов» А. С. Пушкина. Опыт разбора со стороны исторической и эстетической. СПб., 1899, стр. 132—133  и М. П. Алексеев. Пушкин на Западе. В кн.: Пушкин. Временник Пушкинской комиссии, вып. 3. М. — Л., 1937, стр. 133—134. //

Алексеев М.П.:
«История истолкования этой знаменитой ремарки очень примечательна: она весьма наглядно демонстрирует, как много неясного существует еще не только в рукописных, но даже в печатных текстах произведений Пушкина и какие противоречивые и даже исключающие друг друга суждения об этих текстах высказывались критиками и исследователями; многие подобные противоречия из литературы о Пушкине не устранены еще и доныне. Вокруг приведенной концовки «Бориса Годунова» более чем за столетие, протекшее со времени ее первого появления в печати, накопилась целая критическая литература, пространно и на все лады комментирующая эту, казалось бы, столь понятную фразу простейшей синтаксической конструкции. Как это ни странно, но история ее появления в тексте «Бориса Годунова» действительно довольно загадочна, допускает различные предположения, а источники ее возникновения еще не определены.»
// Алексеев М. П. Пушкин: Сравнительно-исторические исследования АН СССР; Ин-т рус. лит. (Пушкинский Дом). — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1972/

                (5)

Теперь вернемся к названию романтической трагедии = она о НАСТОЯЩЕЙ БЕДЕ.

Чья это беда… ?   И в чем она?

Ответ даст ключ к верной трактовке замысла Пушкина о молчащем народе на фоне злодеяний правящего класса

Версия: это шок простого народа от осознания беды:   всеобщая потеря нацией нравственности и достоинства
Ибо после этого Пушкин занялся темой природы и истории  бунта и народного гнева, его причин и форм буйной жестокости народа при казалось бы его добродушном милосердии. Частично затронута проблема «неизбежной опасности» и каков исход будущей русской жакерии после  потери традиций права и чести
Потому народ у Пушкина и молчит: он провидел скорое будущее страны и не нашел слов, погрузившись в черную  бездну молчания из-за страшной развязки разлада в обществе