Встречай, целую! Голощапов

  Эту историю я недавно успел рассказать сыну в суете наших, не таких частых и продолжительных, как хотелось бы, встреч. У нас постоянно медицинские проверки, визиты к врачам. А у него и невестки Виточки интересная, хотя и требующая много сил, работа. Внучек Данечка, когда не занят "работой" в садике, играет  с нами в  машинки. Их у него несколько ящиков, но он хорошо помнит, где какая находится и все использует в соответствующих играх. То стройку затевает, то вызов полиции с непременным сигналом- "Вийю-вийю-вийю"  то тушение пожара со спасением людей. Сказал нам, что ему ещё скорая помощь нужна. В следующий раз привезём обязательно.
 Нам с детьми интересно. И круг общения сейчас выбираем по интересам. А раньше вынуждены были много времени проводить в среде совершенно равнодушных, особенно к работе, людей.
  Свою карьеру мы с Людой начинали в организации "Оргхим". Я упоминал о ней во многих рассказах. Приставка "Орг-" означала пуско-наладочный профиль конторы: ОрГрэс, Оргнефтепром, Оргпищепром. При нас образовалось Министерство минеральных удобрений и соответственно трест в Москве "Оргминудобрения". А "Оргхим" сохранился только в фольклёре химиков и названии соответствующей организации Минхимпрома.
  Как теперь выяснилось, еще хрущевская затея со строительством крупнейших комплексов по производству удобрений, в целом оказалась правильной. « Советская власть плюс химизация всей страны» (у Ленина была электрификация).  Не обошлось, правда, без коммунистической гигантомании. Западные поставщики с удовольствием выполняли заказы СССР на строительство предприятий огромных масштабов. У них уже работали подобные, но гораздо меньшей мощности.
 Наглядный пример- аммиакопроводы. Коммунистам очень понравилась идея удобрять землю непосредственно жидким аммиаком, не тратя средства на его переработку в твердые удобрения. Американцы демонстрировали такую систему на базе аммиакопровода длиной 2 км. СССР же затеял строительство трубопровода около 3000 км – Тольятти- Горловка – Одесса. Предполагалась поставка аммиака, производимого на заводах в этих   городах по контракту с Хаммером (американский бизнесмен). А в дальнейшем, развитие сети удобрения полей жидким аммиаком на всей этой огромной территории. Очень скоро выяснилось, что затея требует отчуждения плодороднейших земель в 2-х километровой полосе по обе стороны трубопровода и соблюдения других мер безопасности. Сами американцы, к тому времени, уже отказались от нее. А вот идея переработки природного газа в аммиак и далее в азотные удобрения оказалась продуктивной, даже в гигантских масштабах. Ведь еще Менделеев говорил, правда в отношении другого источника углеводородов: «Нефть не топливо, топить можно и ассигнациями».
 Сейчас, минеральные удобрения стали важной составляющей перерабатывающей промышленности и экспорта России, Литвы, Украины, Узбекистана, Туркменистана и Казахстана. И я рад, что мой опыт и знания оказались полезны при возведения некоторых из этих заводов.
 Работу в «Оргхиме» я начал в октябре 1972 г. со стажировки на Днепродзержинском ПО «Азот» в производстве неконцентрированной азотной кислоты (НАК) под давлением 7,3 атм. Это было самое передовое, по тем временам, производство НАК, которая, в дальнейшем, перерабатывалась большей частью в аммиачную селитру (АМ). Автор идеи этой технологии АК- Лев Черномордик   и другие создатели первого агрегата в Днепродзержинске в 1969 г., получили гос.премию. В популярном журнале «Химия и жизнь» появилась статья об этом изобретении «Азотная кислота без лисьего хвоста».
В энерготехнологическим агрегате УКЛ-7-69, 82 и т.д. были умело объединены компрессор воздуха, высокотемпературная очистка выбросов от окислов азота, котлы-утилизаторы и газовая турбина для рекуперации энергии. Впервые производство АК избавилось от выбросов окислов азота- рыжего «лисьего хвоста». Мои коллеги, поработавшие на других производствах АК, с восторгом говорили о достоинствах этого агрегата.   В дальнейшем проектирование, внедрение научных достижений и анализ эксплуатации был возложен на Днепродзержинский филиал ГИАП (государственный институт азотной промышленности). В СССР и за рубежом было построено более 100 таких агрегатов.
 Мое становление как специалиста по производству азотной кислоты и аммиачной селитры начиналось на Черкасском заводе азотных удобрений в октябре 1972 г. В 1973 г. Родион Нахапетов снимал в г. Черкассы фильм "На край земли". На кадре из этого фильма видны абсорбционные колонны цеха НАК. Очень фотогенично. Не зря Нахапетову понравилось. По сюжету с одной из колонн падает человек. На съемках было несколько дублей падения манекена. А в фильме кадр самого падения я так и не увидел.
 На снимке подобного цеха в г. Ионава, Литва (автор, мой друг, Александр Котович) видна еще и башня цеха аммиачной селитры (АС), непременного спутника цеха НАК. Дело в том, что НАК (55-60%) используется большей частью по месту производства для получения АС или удобрений ее включающих. Перевозить НАК в ж/д цистернах на большие расстояния возможно, но нецелесообразно.
 А в организации перевозок ее автомобильным транспортом мне пришлось участвовать лично, в Н. Роздоле. Удалось предотвратить аварии (к сожалению, не все) вызванные элементарным невежеством руководящих работников, не говоря уже о простых рабочих.
 Однажды к цеху подкатил грузовик полный алюминиевых молочных бидонов. Сопровождающий заявил, что его прислал Д., зам. директора по снабжению и сбыту набрать в эти бидоны азотную кислоту. Хорошо, что никто не стал это делать без моего указания.
 Оказалось, что фактический двоечник по химии Д. (не важно какая оценка у него была в аттестате зрелости и университетском дипломе) предложил свои услуги на областном совещании снабженцев. Один из вопросов там был- прекращение поставок потребителям концентрированной (крепкой) азотной кислоты (КАК) с областной базы снабжения. Потребителями были молокозаводы и другие, в основном, пищевые   предприятия, которые чистили ей оборудование из нержавейки.
 Идея Д., по сути, была неплохой. Но, как всегда в исполнении двоечников, исказилась до полного безобразия. Дело в том, что КАК пассивирует алюминий и углеродистую сталь(создает пленку для защиты от коррозии) . То есть, в таре из этих металлов она прекрасно хранится и перевозится. В то же время, НАК, попадая на эти материалы, вызывает бурную реакцию с выделением токсичных окислов азота.
 В другой раз, увидев у потребителя емкость из нержавейки, я разрешил налить в нее азотную кислоту. Грузовик благополучно выехал из цеха и преодолел 5 км до проходной в горку. А там моментально окутался бурым облаком окислов азота. Хорошо, что обошлось без жертв. Вовремя вызвали пожарных и газоспасателей. Оказалось, что в этом нержавеющем баке был маленький незаметный вентилек из железа. В горизонтальном положении кислота до него не доставала, а на подъеме быстро разъела со всеми вытекающими последствиями.
 Точку в этом бардаке, санкционированном всесильным (только не над законами химии) замом Д. и другим замом директора- Д-чем, поставил главный инженер нашего предприятия Петр Константинович Думма.
 Он, будучи специалистом по добыче и обогащению полезных ископаемых, тем не менее, быстро разобрался в этих чисто химических вопросах и утвердил стандарт предприятия на поставку азотной кислоты.  По нему каждый отвечал за свое. Потребитель за состояние емкости, а поставщик за ее наполнение. И, ни какое «телефонное право» не действовало.
  Когда все «устаканилось», в процесс посчитал нужным вмешаться вороватый (Альхен и Сашхен отдыхают) начальник нашего цеха Г. со своим «стандартом» (с молокозавода- сметана с маслом, с шляпной фабрики- шляпы и т.д.).
 Но это было позднее. Один из плюсов Оргхима (о минусах позднее)- хорошая производственная школа. При пуске всегда вылезают проблемы. Только умные руководители прекратят процесс до устранения их причин. А безграмотные  карьеристы и преступники предпочтут отменить блокировки. Именно так было в Чернобыле. И только благодаря академику Легасову удалось избежать последствий, ещё более страшных, чем сейчас.
 Это была крупнейшая техногенная катастрофа. В ней трагическим образом сыграли роль изъяны советской практики возведения и эксплуатации опасных производств. Чернобыльская трагедия научила осторожных быть еще более осторожными. А многочисленные авантюристы- недоучки, рискующие жизнью людей, к сожалению, и дальше допускаются к руководству и управлению опасными производствами.
 Мне посчастливилось иметь грамотных учителей.  Начальником нашей группы на ЧЗАУ в Черкассах был Анатолий Иванович Калашник, а моим наставником- Леша Алехнович.
  На агрегатах УКЛ уровень автоматической защиты (блокировки) от аварийных ситуаций был на порядок выше, чем в прежних проектах (например, под давл. 3,5 атм). Калашник и Алехнович, не смотря на частые ложные срабатывания блокировок, (тогдашняя «ахиллесова пята» этого агрегата), не допускали пренебрежительного отношения к ним.  Они разработали технологию имитационной проверки блокировок перед каждым пуском агрегата максимально приближенную к условиям эксплуатации. 
  Например, важнейший параметр- соотношение расходов газообразного аммиака и воздуха, проверялось на реальных потоках. Только аммиак направлялся не в технологию, а на склад.
  К сожалению, контрольно- измерительные приборы и другие средства автоматизации в те времена оставляли желать лучшего. Даже при полной их исправности, проверка блокировок перед пуском ГТТ (газовая турбина технологическая) с 10-тью защитами занимал около 40 минут (1-ый этап). Примерно столько же занимал 2-этап, перед пуском технологии. А при необходимости замены или ремонта приборов, да еще, не дай бог, в зимнее время, эта процедура растягивалась на часы.
Бывало, в такой ситуации приобретали вес «авторитеты» причем, зачастую, на самых высоких уровнях, которые призывали не «занаучивать», смело отменять блокировки, срабатывающие ложно (по их мнению). С одним из таких «смельчаков» по фамилии Д-ч доросшего уже до зам. директора мне «посчастливилось» встретится на Роздольском ПО «Сера» в 1979 г. Подробнее в других рассказах.
  Безусловно и в Чернобыле трагически сошлись несколько обстоятельств, но триггером послужило отключение всех блокировок. Они «мешали» наладчикам поскорее закончить эксперимент и ехать домой в Харьков на первомайские праздники. В работе (по их мнению) оставили только так называемую «красную кнопку». Такая кнопка есть на любом автоматизированном производстве и на АК тоже. Ее нажатием (как и при срабатывании блокировок) запускается программа автоматической безаварийной остановки агрегата с открытием-закрытием соответствующих задвижек и других управляющих органов.  Человек так точно и быстро эти операции выполнить не в состоянии. Так вот в Чернобыле и «красная кнопка» не сработала, когда возникла в ней необходимость.
 Вы спросите почему у серьёзного рассказа столь игривое название? Вот тут как раз о минусах Оргхима. Попервах кроме специалистов, готовых временно терпеть неудобства ради высоких заработков, пришли откровенные бездельники, алкаши и алиментщики. Вытуренные с приличной работы они, до поры до времени, находили пристанище в Оргхиме. Чем плохо? Кроме зарплаты ещё и премия идёт, практически гарантированная. Выполнение, по сути, виртуального плана пусконаладочных работ, определялось трудозатратами. Т.е. чем больше людей в группе, тем легче его выполнить. Вдобавок, командировочные с которых алименты не берут.
 Деньги присылали переводами на почту 3 раза в месяц. Но на водку (хоть и дешёвую тогда) всё равно не хватало. А в глухих Березниках на Урале, кроме неё, и есть было нечего. По выходным в гастрономе выстраивались две очереди. Одна за вином "Биле мицне" по 1руб.42 коп. А другая за пищеподобными консервами типа "Завтрака туриста".
 Из этих Березников гл. бухгалтеру нашего Северодонецкого управления пришла телеграмма. С матюками не принимали, а на запятые, видимо, денег уже не хватило. Получилось так:
 -Селькин шли деньги твою мать выселяют из гостиницы.
 А с Голощаповым получилось ещё интересней. От этого пивного "трудоголика", тем более партийного, стремились избавиться все руководители групп. Эдик Шайников решил сам убежать от него. Не закончив дела в подмосковном Воскресенске он поехал руководить группой в Кирово-Чепецке. Ему обещали присылать только тех, кого он запросит. Так и мы с Людой попали туда. Ещё и вселились в служебную квартиру, потому- что Катеньку с рождения таскали с собой. Оставить было не на кого.
 И тут ему приходит телеграмма:
 -Всречай, целую! Голощапов.
 Разъярённый Эдик чуть не порвал на куски явившегося вслед за посланием автора. Потом выяснилось, что это была шутка ещё остававшихся в Воскресенске ребят.