Мраморный Замок

   Красный «Рено» выехал с шоссе на тротуар, проехал мимо кучки прохожих, запрудивших путь, и остановился около здания банка. Сидевшая за рулём девушка, не выключая мотор, наклонилась, пошарила миниатюрной ручкой по резиновой подстилке под ногами и, найдя только что упавший тюбик губной помады, подняла его.
   Глядя в зеркало заднего вида, милашка подкрашивала свои пухленькие губки красной помадкой, когда обе дверцы  распахнулись и в салон ввалились двое мужчин – один влез спереди, второй – сзади. Взвизгнув от неожиданности, девушка снова уронила тюбик, который, как по команде, подхватил севший рядом с ней мужчина.
   – Тише-тише, крошка, не будем нервничать, – произнёс он, с силой хлопнув дверцей; второй, на заднем сиденье, сделал то же самое. – Гони, да побыстрей.
   – Э-э-э, вы кто, что вам… – пропищала малышка за рулём, округлив свои большие глазки с длинными ресничками.
   – Гони, чёрт возьми, ну же, – прокричал мужчина, оглядываясь назад, где второй сидел как прикованный, упёршись взглядом в окно, ожидая преследования.  – Крути руль! Вопросы позже.
   Взвизгнув тормозами, машина промчалась по тротуару и, разгоняя зевак, выехала на шоссе.
   Всё с той же бешеной скоростью, «Рено» мчался по захламлённому автотранспортом шоссе, виляя в разные стороны, пытаясь увернуться от встречных машин.
   – Ого, детка, да ты просто Шумахер! – похвалил сидевший рядом. – Кто тебя так научил водить?
   – Генри, – ответила девушка машинально, всё ещё не понимая, что происходит.
   – Твой любовник? – спросил мужчина, и снова посмотрел назад. – «Дипломат» где? – последние слова относились к расположившемуся сзади.
   – Тут! – хлопнув по кожаной поверхности, ответил сообщник.
   – Нет, это мой инструктор, – ответила милашка на заданный вопрос. – Вы меня убьёте?
   – Ну-ну, не волнуйся, мы тебе ничего не сделаем! – успокоил сидевший впереди, бросая мимолётные взгляды, то на колени девушки, то на шоссе. – Отвезёшь нас в одно место и можешь быть свободна!
   – Куда? – произнесла девушка с чуть увлажнившимися глазками, отчего она почти перестала видеть дорогу, но, тем не менее, продолжала мчаться.
   – Копы! – раздалось сзади. – Ложись!
   Оба, как сговорившись, пригнулись. Сидевший впереди был вынужден ткнуться носом между ног хозяйки автомобиля. Взвизгнув, она прибавила скорость, чуть не сбив проезжавшего по обочине велосипедиста. Правда, потеряв равновесие, он всё же скатился с обочины. Зато встречному джипу повезло больше – вильнув от мчавшегося на него с бешеной скоростью «Рено», он резко подал влево и проехал мимо, никого не задев.
   – Порядок Микки, она оторвалась, – выглядывая в окно, проговорил «задний пассажир».
   «С трудом» оторвав морду от сладеньких коленок киски, его сообщник сел вполоборота – теперь, он видел, что происходило и спереди, и сзади – полиция не преследовала их.
   – Ну, детка, ты непревзойдённый гонщик! – похвалил Микки. – Какая удача, что ты оказалась рядом. А то этот кретин Сол, поставил нашу тачку за банком. Говорил же тебе – припаркуйся у дверей, на случай…
   – Тогда бы, мы не встретились с этой гонщицей. А она, скажу тебе – водит похлеще моего! – произнёс сидевший сзади по имени Сол.
   – Это верно! – согласился с доводами напарника Микки, снова полоснув девушку взглядом, в котором ясно читалось восхищение.
   – Вы изнасилуете меня? – произнесла девушка, не отрывая глаз от дороги, так как, по-прежнему неслась по шоссе, уворачиваясь от встречных машин с той скоростью, за которую её пожизненно могли бы лишить водительских прав.
   – Не волнуйся, твоя киска нас не интересует, – успокоил Микки гонщицу, крутя в руках тюбик её помады, который подхватил, когда влез в машину.
   – У меня нет кошки, у меня собака! – проговорила девушка, хлопая глазками и шмыгая тонким носиком.
   Оба мужчины глухо рассмеялись. Девушка тоже улыбнулась.
   – Собака нам тоже не нужна! – ответил Микки, следя за шоссе. – У нас есть кое-что подороже, правда, Сол!
   – Ато! – ответил напарник, криво усмехнувшись.
   – Вы – грабители! – догадалась девушка, держа свои тонкие пальчики с длинными ноготками на бархатном руле, время от времени поглядывая на того, кто вальяжно расположился рядом с ней; оценивая его внешность и прикид, при этом, ещё умудряясь на такой бешеной скорости не врезаться во встречный транспорт.
   – Нет, детка, мы просто пара отчаянных парней, работающих на очень влиятельного малого! – ответил Микки, шаря влажным взглядом по той, что сидела за рулём с не в меру серьёзным выражением на миловидном личике. – Доставишь нас к «Мраморному Замку», и, обещаю, мы тебя не тронем! Правда, Сол?
   – Ато! – вновь усмехнулся напарник.
   – К «Мраморному Замку»? – переспросила девушка, приняв слова Микки за шутку.
   – Огромное здание с бассейном, там, за городом, – ответил Микки.
   – Э-э, мне кажется, эта матёрая гонщица уже проехала его, – заговорил Сол, ёрзая на сиденье, и крутя головой, пытаясь всмотреться в мелькавшие по обочине дорожные указатели.
   – А, чёрт, верно, – согласился его напарник и, повернувшись к девушке, сказал:
   – Давай-ка, сбавь обороты, и поворачивай назад. Ты, малышка, слишком переусердствовала.
   В то же мгновение, машина резко затормозила, дала назад, и уже через несколько секунд мчалась в обратном направлении. Хвоста, как ни странно, не было. Это и обрадовало, и в то же время, заставило призадуматься двоих, населявших «гоночный» «Рено» с его очаровательной наездницей. А вдруг это ловушка – промелькнуло у обоих в голове.
   – Не пропусти красную стрелку, милая! – сказал Микки, оторвавшись от прелестницы, и теперь, обращая всё своё внимание на дорогу. – Как увидишь этот знак, съезжай с шоссе и мчись прямиком в лес. Там и находится наш «Мраморный Замок». Ещё немного потерпи в нашем обществе, а потом…
   – Что потом? – быстро спросила девушка, заметив, как сидевший рядом, машинально опустил тюбик с её помадой в нагрудный карман куртки.
   – Тише-тише, теперь не торопись, иначе пропустим знак, – сказал Микки, не замечая своих действий с тюбиком. Девушка же, этим замечанием, не успела остановить его, снова уставившись на дорогу.
   «Рено» чуть сбавил скорость, и троица дала себе возможность передохнуть после погони. Хотя, собственно, её как будто и не было. Девушке показалось это даже странным. Она надеялась, что полиция нагонит их, даже не смотря на бешеную скорость, что она выжимала из своей бедной машинки, и арестует грабителей, а её, как свидетеля отправят в комиссариат для дачи показаний, где она без памяти влюбится в молодого комиссара – так она фантазировала, время от времени ёрзая попкой на мягком сиденье. Это не укрылось от глаз сидевшего рядом.
   – Что, устала? – спросил он. – Скоро приедем, недолго осталось.
   Он говорил тоном внимательного отца, уговаривавшего свою крошку-дочь «потерпеть чуток в этом утомительном пути, а за это он купит ей огромную шоколодку…»
   – Вы меня убьёте? – спросила девушка, и этим вопросом, словно полоснула Микки бритвой по мозгам – он уже так привык к ней за эти 15 минут, что они неслись в машине, что уже готов был строить далеко идущие планы в отношении этой сладенькой киски. Но этот вопрос заставил его вздрогнуть – по правде, он не собирался причинять ей боли, хотя она и оказалась невольной свидетельницей; он решил выполнить своё обещание и отпустить её, ещё не зная намерений своего друга Сола. Но был уверен, что и тот, так же, не станет возражать. Она была слишком мила и нежна, и потому, его рука не могла причинить ей зло. На какую-то долю секунды, в его голове созрел план: бросить всё и умчаться с ней куда-нибудь далеко от этого жестокого мира, и  т а м,  вдали ото всего, провести с ней всю свою оставшуюся жизнь.
   – Микки, очнись, придурок… – услышал он голос друга.
   – А? – только и смог выдавить из себя «влюблённый» увидев, как «Рено» медленно съехал с обочины, и теперь, подпрыгивая на ямках и ухабах, нёсся по пыльной дороге по обе стороны которой мрачной стеной возвышались огромные деревья – это был лес – его тревожные шорохи пугали и заставляли тело покрываться холодом мурашек и жгучей испариной. Девушка даже побледнела. Микки заметил это.
   – Ну-ну, успокойся! – сказал он, положив ладонь на её тоненькое колено.
   Мысль о том, чтобы просунуть ладонь под её коротенькую юбку, настолько возбудила его, что он почувствовал чудовищную эрекцию, и даже чуть приподнялся на сиденье, чтобы «поправить свой шланг». Краем глаза, девушка заметила это и… раздвинула ножки, отчего его ладонь, как и машина, с бешеной скоростью поднялась вверх и… коснулась её горячей плоти. Так, пленительная красота дочери Евы, сразила его. «Первый!» – как сказал бы граф Монте-Кристо, «отсчитывая» своих поверженных врагов.
   Оставался Сол.
   Она знала на своё горьком опыте, что мужчинам верить нельзя; они как женщины, говорят одно, а делают другое; но в отличие от женщин, их намерения более жестоки. Оказавшись одна в этом дремучем лесу, она с точностью индийского пророка знала, что её здесь ожидает.
   «Я должна опередить их!» – подумала девушка, мысленно готовя своё соблазнительное тело к грязному использованию мужских рук.
   «Оттрахать бы эту цыпочку, за одним из этих деревьев», – подумал Сол, но, в отличие от друга сумел «сдержать» эрекцию. Ему было всё равно, вставит он ей или нет. У него был выбор: отдать добычу боссу, получить хорошее вознаграждение и вечером «заглянуть» на улицу Мишен, а там, море таких вот красавиц в томительном ожидании члена, коки и зелени.
   А тем временем, красный «Рено» прокладывал свой путь по тёмной лесной дороге к тому неизвестному, что ждало троих, сидевших в уютном салоне и пребывавших в холодном капкане своих мыслей; девушка опасалась за свою честь, а двое её похитителей, решали, что с ней делать дальше; сейчас, они являлись не добрыми друзьями, а соперниками, при этом, один хотел её тело, а второй…
   Медленным движением, Сол завёл руку за спину, где находился его пистолет, и коснулся холодного дула. Микки не заметил этого; его взгляд продолжал блуждать по девушке.

   «Мраморный Замок» был длинным трёхэтажным зданием, выложенным из кирпича кремового цвета, и имел множество окон, кое-где не имевших рам, и смотревших тёмными глазницами. Создавалось впечатление, что это здание когда-то строившееся, теперь, по каким-то причинам осталось недостроенным и стояло брошенное в гуще леса. Вокруг, двор был заставлен какими-то ящиками и коробками, кое-где стояли покорёженные машины и огромный кран с прицепом, когда-то служивший для поднятия контейнеров, а теперь стоял в полуразобранном виде, как почти всё в округе. Так же здесь находился грязный заржавевший вагон с пробитой крышей, и груда сваленного железа. Налетавший время от времени ветер, тащил по земле целлофановые пакеты и грязную бумагу.
   Блестевший чистотой красный «Рено», въехавший во двор, сильно выделялся среди всего этого хлама.
   – Это что, замок? – спросила девушка, поражённая открывшейся её взору мерзости, отчего по всему телу пробежал град холодных мурашек – такого, ей ещё не приходилось видеть. Ну, если только по телевизору, в фильмах ужасов.
   – Да, детка, это замок! – ответил Микки, откинувшись затылком на спинку кресла.
   – Ты чё разлёгся? – идём, – поторопил Сол, приоткрыв дверцу машины.
   – Постой, – остановил его Микки, не меняя положения. – Давай обсудим одну деталь!
   – Не понял? – проговорил Сол, возвращаясь на место, оставив дверцу открытой, отчего салон заполнился едким запахом чего-то кислого, что расточал «Мраморный Замок».
   – Как быть с нашим Шумахером? – сказал Микки, кивнув в сторону девушки, пребывавшей под впечатлением от того места, где она оказалась по воле дурацкого случая.
   – Отдадим игрушку боссу, получим бабки и, она отвезёт нас обратно в город, а там – гуляй девка дальше! – ответил Сол развязным тоном, в котором чувствовалось предстоящее вознаграждение за ту «игрушку», что лежала в «дипломате», покоившимся у него на коленях.
   – Вы меня убьёте? – произнесла девушка, глядя на Микки умоляющим взглядом, и всем телом вжавшись в мягкое сиденье. – Прошу вас, не убивайте меня, я никому ничего не скажу!
   – Успокойся, детка, никто не причинит тебе зла – обещаю! – ответил Микки, накрыв своей ладонью дрожавшую ручку юной прелестницы.
   – Ты говоришь с такой уверенностью, – усмехнулся Сол, наблюдая эту сцену с нескрываемым цинизмом на лице.
   – Кончай трепаться, пошли! – произнёс Микки, и, вытащив ключ из замка зажигания, положил его в карман рубашки. – Прости, детка, так надо! Я не хочу, чтобы ты сломя голову мчалась по этой глухой местности – ещё заблудишься! Я себе этого не прощу, если с тобой, что случится! Дождись нас, мы ненадолго. Уедем все вместе!
   С этими словами, он распахнул дверцу и вышел из машины, оставив её открытой. Сол, подхватив «дипломат», последовал его примеру, так же оставив дверцу открытой.
   Какое-то время девушка смотрела, как её похитители пересекают грязный двор и подходят к железной двери здания.
   Когда они скрылись внутри, она приоткрыла дверцу со своей стороны и опустила ножку на землю, но из машины не вышла, так и осталась сидеть, откинув голову на спинку и ухватившись пальчиками за руль. В её хорошенькой головке роем диких пчёл залетали страшные, ожидающие действия, мысли; надо было обдумать, что делать дальше; за что она и принялась, словно усердная школьница, пытающаяся решить сложную задачку, заданную преподавателем.

   А тем временем, двое вошли в здание, которое встретило их широким холлом, и расположенной слева лестницей ведущей наверх, с грязными, местами обломанными перилами и отсыревшими, покрытыми отходами и бумагой ступеньками. А также терпким запахом, защекотавшим нос и, тишиной, отдававшейся глухим эхом от звука их шагов и голоса, которые скрывались где-то в недрах высокого потолка, покрытого плесенью, паутиной и дохлыми насекомыми.
   Здание это являлось местом встреч и «деловых сделок» представителей криминального мира – коррумпированных политиков, наркодилеров, главарей банд, сутенёров, торговцев «живым» товаром, убийц, и организаторов заказных убийств. Правда последних, было значительно меньше.  У каждого имелся свой «кабинет» и «часы приёма». Сегодня здесь «работал» Исмаил Бергамо – венесуэльский «ювелир», скупавший и продававший драгоценности. На встречу с ним, и шли сейчас друзья-напарники Микки и Сол. Будучи дельцом весьма влиятельным, в «Мраморном Замке» его
«кабинет» располагался на самом верхнем, третьем этаже, как и всех тех, кто был одного с ним уровня. Второй занимали «дельцы» средней руки, первый был отдан мелкой сошке. А крыша, на свежем воздухе, предназначалась для правительства.
   – Лифт не работает, – пошутил Микки, чтобы как-то разрядить накалившуюся обстановку. – Придётся топать пешком!
   – А тут что, ещё и лифт есть? – спросил Сол, осматриваясь по сторонам и сжимая в правой руке ценный «дипломат», словно опасаясь мотоциклиста.
   – Нет! – ответил Микки, надевая на своё загорелое лицо серьёзное выражение.
   Он поднимался первым, носком ботинка смахивая вниз валявшиеся на ступеньках бумаги и пищевые отходы, которых тут было море, стараясь как можно громче стучать каблуками ботинок, чтобы отпугивать крыс, которых он терпеть не мог. Сол следовал за ним, увлечённо разглядывая это огромных размеров прибежище грязи, пороков и преступлений, железными оковами охватившее всё вокруг; принюхиваясь к запаху огромных денег, что каждый день кто-то «вносит» или «выносит» отсюда, и вони разлагающегося трупа современной цивилизации, отравленной постояльцами «Мраморного Замка».
   – Зачем ты вытащил ключ? – спросил Сол напарника. – Пусть бы ехала себе, если ты и впрямь решил отпустить её.
   Микки резко остановился, не дойдя трёх ступенек до двери, ведущей в коридор третьего этажа.
   – Не поверишь, друг, но, эта девка сильно запала мне, вот сюда! – ответил он, хлопнув себя кулаком в грудь.
   – И когда ты это понял? Не тогда ли, когда ткнулся рыльником ей между ног? – усмехнулся Сол, встав позади друга.
   Тот не ответил, продолжив подъём.
   – Стой! – крикнул Сол, схватив друга за локоть. – Ты что-то задумал? Хочешь её трахнуть – валяй, я не против. Но, если у тебя планы на это – посвяти меня!
   При последних словах, Сол кивнул на «дипломат».
   – Эту игрушку, пусть Бергамо засунет себе…
   – Я понял, пошли, – не дав Микки договорить, произнёс Сол, и подтолкнул его.
   Вместе они вошли в коридор третьего этажа, прошли его, и остановившись возле последней двери справа, быстро постучали, причём, сделали это одновременно – так не терпелось им скорее покончить с этим делом.
   На стук никто не отозвался. И тогда, не теряя больше времени, они толкнули дверь и вошли.
   Возле зарешечённого окна, в глаза вошедшим бросился громадный дубовый стол и высокая спинка кресла, которое сейчас было повёрнуто в сторону окна. Слева и справа стояло два мягких дивана, два кресла по бокам от стола, а справа, большой мини-бар с напитками. Здесь оказалось чище и приятнее, чем снаружи.
   Кресло медленно повернулось, и взору вошедших предстал холёного вида, хорошо упитанный господин, широкое лицо которого лоснилось от власти и финансовой обеспеченности на триста лет вперёд. Оглядев вошедших своими маленькими глазками-щёлочками и почмокав толстыми губами, господин произнёс:
   – Садитесь, господа!
   – Добрый день, мистер Бергамо! – ответил Сол, и, подойдя к столу босса, положил перед ним «дипломат», чёрная ручка которого уставилась ему в грудь.
   Микки остался стоять в шаге от двери.
   Не теряя времени, хозяин «кабинета» щёлкнул замками и медленно, словно внутри находилась бомба, поднял крышку. После, открыл находившийся там чёрный плоский футляр, и в тот же миг, глазки криминального дельца сверкнули мириадой солнечных огней, а квадратная челюсть едва не упала на то, что открылось перед его взором.
   Краем глаза, Сол, стоявший возле стола, тоже принялся рассматривать то, что было доставлено боссу. Это был внушительных размеров жёлто-коричневый бриллиант, подвешенный на золотую нить в форме виноградной лозы, украшенной сотней маленьких бесцветных камушков; весь вид этого ожерелья, стоил ни один миллион «зелёных подружек» – как выражался напарник Микки.
   Присвистнув от изумления, он перевёл взгляд на друга, кивком головы призывая того присоединиться к «смотринам» драгоценности, возлежавшей в дорогом гробу, достойном того, что в нём покоилось. Микки остался на месте, нисколько не соблазнившись дорогой вещью.
   Вдоволь наглядевшись, Исмаил Бергамо повернул «дипломат» в сторону принёсших его, давая и им возможность насладиться этим бесценным по своей красоте и цене, зрелищем.
   Эта малышка, могла бы украсить тонкую шейку той киски, что осталась в томительном ожидании ждать своей участи. Так, мог бы подумать «полюбивший» её Микки. Но не подумал. Блеск ожерелья так же не вскружил ему голову – эта опасная штучка, как и другие, ей подобные, способна укоротить жизнь быстрее самой опасной болезни, особенно, если она попала в руки «обычного» смертного, не имеющего представления о том, как распорядиться этим «смертельным врагом». Исмаил Бергамо был не таким, а потому, он имел право хранения у себя этой вещицы.
   – Вы на славу потрудились, ребята, и поэтому заслуживаете хорошего вознаграждения! – ответил счастливый обладатель миллиардного состояния, и, нырнув под стол, выудил из-под него точно такой же «дипломат».
   Бросив его на стол, он кивнул Солу, приглашая его ознакомиться с тем, что находилось внутри. Без капли стеснения, жулик Сол Рубини, открыл «дипломат», и вновь присвистнул, увидев то, чем он был наполнен – пачки зелёных, хрустящих банкнот, ласковыми подружками покоились одна рядом с другой, приглашая потрогать их, помять и использовать для своей на какое-то время ставшей беззаботной и до безумия счастливой жизни, что он и сделал; выхватив одну из пачек, он «пролистал» её, с наслаждением нюхая этот ни с чем несравнимый запах, вытащил одну из бумажек, поднял к свету, и довольно кивнув, бросил в «дипломат».
   Сделка удачно состоялась.
   – Всё в порядке? – спросил Бергамо, раскачиваясь в кресле.
   – Да, мистер Бергамо! – ответил Сол, захлопнул крышку «дипломата», и сняв его со стола, сунул подмышку.
   – А почему мистер Дэлейни такой молчаливый? – случилось чего? – спросил Бергамо, обратив свой хитрый взгляд на друга мистера Рубини, который пребывал в превосходнейшем настроении, и уже мысленно обдумывал, как будет использовать тех зелёных малышек, обладателем которых стал.
   – Да нет, всё в порядке! – сухо ответил Микки, и сказал, обращаясь к другу: – Идём?
   – Постойте, друзья, постойте, я бы хотел узнать, как всё прошло! – приподнявшись в кресле, остановил напарников Бергамо, и протянул руку к коробке, в которой хранились дорогие, достойные его статусу, сигары.
   – Закурите? – предложил босс, кивая на сигары.
   – Нет, спасибо! – ответил за них обоих Микки.
   – А что, всё путём, мистер Бергамо! – произнёс Сол, окидывая босса дружеской улыбкой, как своего богатого родственника, приехавшего к нему в гости посорить деньгами. – Заваливаемся в банк, подходим к кассе, вызываем того малого, что «провожает» к хранилищу, говорим, мол, хотим забрать кой-какие свои вещички. Ну, с малым идёт Микки, а я на лестнице, типа, на шухере. Малый, шустро так открывает хранилище, Микки заходит, «открывает» свою ячейку и подзывает малого помочь ему…
   – Помочь? – усмехнулся Бергамо, водя длинной спичкой по толстому концу сигары.
   – Точно! – подтверждает не в меру развеселившийся Сол, продолжая своё повествование: – Малый подходит, а наш дружок Микки, грозя ему игрушкой, просит открыть ячейку Ромалли
   – Ячейку Ромалли, ха-ха, – смеётся довольный рассказом босс, пыхтя сигарой и переводя блестящие искрами самодовольства глаза то на Сола, то на Микки, слушавшего с кислой миной на лице, что не укрывается от внимательного взгляда босса. – Так-так, и что же дальше?..
   – Ну, малый, под воздействием смертельного механизма направленного на его пушистую головку, соображает быстро – открывает нужную нам ячейку, Микки берёт эту вот вашу штучку и…
   – И? – торопит Исмаил Бергамо, пуская в потолок кольца дыма.
   – Мы как ни в чём не бывало мчимся вниз. Да я вот, по-глупому тачку нашу припарковал за банком, а малый, когда мы бежали вниз поднял такой шухер – дежурный, как гончая, бросился за нами следом, и пока бы мы добежали до нашей тачки, нас бы в два счёта сцапали. Но Микки, умная голова вовремя сообразил…
   В этот момент, Микки кашлянул, в надежде, что его не в меру разговорившийся дружок поймёт его «сигнал» и прикусит свой длинный язычок, но, словно не слыша и не видя друга, Сол продолжал изливать из себя слова, как рог изобилия – деликатесы:
   – На наше счастье, скажу я вам, мистер Бергамо, возле банка припарковалась клёвая тёлка, и наш Микки, недолго думая, заскочил в её тачку, пригрозил ей своей игрушкой и та, прямо как Шумахер в один миг доставила нас…
   – Тёлка? – вздрогнув, переспросил Исмаил Бергамо, уставившись на Сола широко раскрытыми маленькими глазками – до него только сейчас дошли слова сообщника Микки. – Что за тёлка? Твоя подружка, Микки?
   – Да! – быстро ответил Микки, но был тут же прерван красноречивым Солом:
   – Да нет, какая-то девица сидела в тачке, прямо возле дверей банка, будто поджидала на…
   – Поджи… Ты что мелешь, выродок? – прикрикнул Исмаил Бергамо, тут же, в одно мгновение выключив повествование Сола Рубини.
   Прикусив язык, поняв, что сказал лишнее, он встал, опустив голову, как напроказивший школьник, вытянувшийся по струнке перед строгим отцом, ожидая ремня.
   – Я тебя правильно понял, урод? – вы выбежали из банка и сели в первую попавшуюся вам машину, за рулём которой находился неизвестный вам водитель и… и… припёрлись с ним… сюда?         
   Взгляд Исмаила Бергамо метал молнии, такие, что если бы это явилось на самом деле, то от бедняги Сола не осталось бы ничего, кроме тлеющих головешек. А будь он его сыном-школьником, то сейчас бы лежал на краю стола со спущенными штанами и получал по розовой заднице горячее угощение кожаной змеи, которая благодаря своей волшебной магии сделала бы его самым усердным учеником в классе. Но на его счастье, ни того, ни другого не произошло. В лучшем случае, за свою провинность, он отделается штрафом, в виде возврата своей доли гонорара за проделанную работу, удачный исход которой, не ведая того сорвала милая киска в коротенькой юбчонке, мягоньком манто и лакированных туфельках на высоком каблуке, случайно уронившая свою помадку, когда решила подкрасить губки, но при этом, продолжая управлять автомобилем – что являлось её
доказательством того, что  «э т о  возможно сделать, ни в кого не вмазавшись» – как она сказала своему инструктору Генри и даже поспорила с ним… на минет. В случае, если бы… проиграла… А может, она шутила. Наверняка, шутила. Но «отзывчивый» на такие вот шалости Генри принял всё за чистую монету и вложил свою вспотевшую от предстоящего вознаграждения ладонь в маленькую ручку хитрой лисички. Вот только некому было разбить этот союз…
   – Да не, мистер Бергамо, в машине была пресимпатичная коше…
   – Молчать, урод! – расточая бешенство, прикрикнул босс и воспользовавшись услугами толстенького кулачка, хватанул им по столу, да так, что он онемел.
   Друзья от неожиданности вздрогнули и замерли, ожидая дальнейшего гнева неуправляемого босса.
   – Ну-ка, Микки, расскажи, что это за история, которую тут выдумал этот висельник? – немного успокоившись и придя в себя, произнёс Бергамо-разбушевавшийся, обратив всё своё внимание, стоившее миллионы зелёных бумажек, на Микки, окаменевшего от злости на своего друга.
   – Это правда, – был вынужден признаться Микки. – Чтобы уйти от преследования мне пришлось воспользоваться чужой машиной. Мы с Солом запрыгнули в неё, и… девушка помогла нам добраться до «Мраморного Замка». Можно сказать, благодаря ей, мы…
   – Где она сейчас? – рявкнул Бергамо, не дав Микки договорить.
   – Внизу, в машине, – ответил Микки, после короткой паузы.
   Он предчувствовал, что последует дальше; его мысли, как заведённая юла метались в голове, пытаясь принять верное в такой ситуации решение. Но ничего подходящего он придумать не мог.
   – Идиоты! Она давно уже сбежала, и сейчас сидит в участке описывая ваши морды, уроды! – кричал Бергамо пуская острые, как кинжалы, взгляды то в одного, то в другого, стоявших по обе стороны стола.
   – Ключ у меня! – произнёс Микки, и для подтверждения своих слов, вытащил его из кармана.
   Сол так и стоял опустив голову, и бросая на Микки мимолётные взгляды, надеялся найти в нём поддержку. Но он не обращал на друга никакого внимания.
   Усмехнувшись, Исмаил Бергамо развернулся в кресле, предоставив двоим лицезреть его дорогого покроя кожаную спинку.
   Босс думал, что предпринять.
   Двое не мешали ему.
   Заметив, что Бергамо их не видит, Сол поднял голову и подал Микки какой-то знак, видимо означавший – пора делать ноги, но напарник только отмахнулся; он понимал – это не выход.
   Прошло минуты три, показавшиеся друзьям вечностью, прежде чем сидевший в кресле снова предоставил на их обозрение свою упитанную мордочку, теперь помимо хорошего питания, она источала из себя злобу и ненависть к тем, кто так нелепо подвёл его.
   – За зданием расположен бассейн, ты Микки, уже бывал здесь и знаешь где он, – проговорил Бергамо и быстро добавил: – Избавьтесь от неё!
   – Мистер Бергамо, ручаюсь вам, она ниче… – начал Микки, но громогласный крик толстяка босса прервал его, на мгновение оглушив их обоих:
   – Молчать, кретин! Сейчас вы оба собачьей рысью помчитесь вниз, вытащите эту б… из машины, спуститесь с ней в бассейн и пристрелите её! Иначе, вместе с ней полетят и ваши головы! Вопросы?
   – Нет, сэр, мы всё поняли! – ответил Сол, и прижимая «дипломат» к левому боку, уже развернулся, чтобы начать выполнять приказ босса, когда тот остановил его:
   – А это, дружок, пока останется у меня! – сказал он, кивая на «дипломат».
   С железным скрежетом в сердце, Сальваторе Рубини был вынужден подчиниться. Он отрывал пригревшийся к его телу дипломат» с такой миной на вдруг осунувшемся лице, словно собирался кастрировать себя. Предложи ему кто-нибудь сделать это, чтобы вернуть свой гонорар, он не раздумывая отхватил бы свои шарики не моргнув глазом.
   «Деньги, дороже яиц», – сказал бы он, отбрасывая их в сторону, вновь возвращая свои власть и беззаботность, что дарят человеку эти хрустящие демоны зла. Он даже не огорчился бы от того, что уже не сможет спрыснуть в сладкую щёлку той красавицы, которую ему предстоит лишить жизни. А может, это сделает Мик? Навряд ли. Ведь он только недавно ясно намекнул, что втюрился в неё. Значит, эту грязную работу будет вынужден выполнить он, дабы вернуть свои деньги.
   «Дабы вернуть свои деньги, я замочу киску!» – решил коварный слуга презренного металла.
   – Микки, ты меня понял? – избавьтесь от неё! Даю вам на это полчаса!
   – К чему это? – не понял Микки.
   – Ну, вы, я думаю, захотите сперва поиграть! – подмигивая друзьям, произнёс «щедрый даритель». – Но чтобы по истечении этого срока, работа была сделана. За это, ребятки, я накину вам ещё пару тысяч.
   – Её сердце, я лично принесу вам на блюдечке, мистер Бергамо! – ошалев при упоминании о прибавке, произнёс Сол, и уже готов был плюхнуться на стол и лобызать грязные руки босса, но отвращение сумело побороть в нём это желание.
   – Оставь эти фантазии при себе, кретин! – пожурил его «строгий папаша». – А теперь, марш вниз, я жду вас здесь через тридцать минут! Время пошло!

   Она прикурила тонкую сигаретку и сделала несколько нервных затяжек, не догадываясь о том, что её молодая жизнь, ещё только начавшая расцветать, была куплена за несколько тысяч тем, для кого деньги, как летающая в воздухе бумага на городской свалке во время сильного ветра, не имевшие цены, так как никогда не доставались в поте лица – натруженного и измождённого.
   Словно чувствуя это, она представила себе, как это будет происходить: они выволокут её из машины, бросят на эту захламлённую землю и станут по очереди использовать её хрупкое молодое тело, жаждущее нежных ласк и горячих поцелуев, а не грубых лап тех, кто в женщине видит прежде всего её красивую внешность и соблазнительное тело. Правда тот, что сидел рядом, более менее симпатичен: высок, подтянут, в нём чувствуется мужская сила и самоуверенность человека, знающего себе цену и место в окружающем его мире; узкие джинсы, кожаная куртка, копна чёрных волос, загорелое лицо с прямыми чертами, сильные руки. «При других обстоятельствах, я могла бы, и увлечься им, – думала она. – Как он называл меня? – киска? Нет, детка… А другой… тот груб и жесток, хотя, до поры до времени, и не показывает этого; эти грубые черты лица, квадратная челюсть, редеющие волосы, невысокого роста, но зато плотного сложения… Нет, он точно не встанет в первый ряд списка мальчиков, с которыми я хотела бы… Микки? Микки – да… Если они всё-таки изнасилуют меня, пусть он будет первым…»
   Послышавшиеся откуда-то издалека шаги, прервали ход её мыслей. Она обернулась и увидела тех, о ком только что думала. Они медленно приближались к машине; Микки шёл впереди, а его друг отставал на шаг, опустив голову и ни на что не обращая внимания. Девушку встревожил их хмурый вид, молчание и тяжёлая походка, словно они проделали долгий путь и теперь мечтали лишь об одном – опуститься в мягкое кресло и отдохнуть.
   «Туда они шли более весёлыми», – подумала она, и бросив сигарету на землю, раздавила её носком туфельки. А после, снова вжалась в мягкое сиденье.
   Сейчас произойдёт что-то непредвиденное, чего она не ожидает – это она поняла по выражению их лиц и приготовилась ожидать своей участи. Так чувствует себя приговорённый к смерти, сидя в одиночной камере смертников один на один со своими мыслями; вот он уже слышит лязганье ключей и, тяжёлый, прорезающий сознание скрип открываемых решёток – за ним уже идут… ещё немного, и его выведут во двор, где…
   Она сидела с закрытыми глазами, словно спала. Шаги… они уже рядом… здесь… им осталось лишь войти в открытые дверцы и занять свои места – один спереди, другой – сзади… Но они не сделали этого. Микки, обойдя машину, облокотился о капот, закурил, и держа руки на груди, о чём-то думал. Сол, в томительном ожидании, ходил с правой стороны машины, время от времени поддавая носком ботинок валявшийся на земле мусор.
   Она ждала, всматриваясь в спину Микки и вслушиваясь в шаркающие шаги его напарника.
   Время шло – медленно, но верно. Хотя его у них было немного, двое, тем не менее, не спешили нарушить молчание пришедшей в голову идеей – её просто не было.
   Наконец, Микки докурил сигарету, отбросил окурок в сторону и повернулся – она увидела его лицо; сейчас оно было уставшим и осунувшимся, словно он проделал тяжёлую работу.
   Он подошёл, приоткрыл дверцу с её стороны и тихо произнёс:
   – Выходи, детка… планы изменились… надо… кое-что решить…
   Было заметно, что слова даются ему с трудом, как хирургу, чей пациент умер на операционном столе, и теперь, он вынужден поставить в известность родственников умершего.
   – Нет, прошу вас… не надо… – произнесла девушка, глядя на него как затравленный в погоне зверёк.
   Он увидел, как две слезинки медленно выкатились из её глаз и поползли по щекам. В этот миг, он готов был уничтожить всех тех подонков, что периодически населяли это заброшенное место, но не дать им причинить боль этой милой крошке, созданной для пылких признаний влюблённого, чьё сердце не очерствело от зла, населяющего мир. Он желал отомстить им за эти слёзы, что текли из её глаз и, за страх, который превратил это юное личико в холодную маску. Но не сделал этого…
   – Пошли, у нас мало времени, – повторил он, протягивая руку.
   – Куда? – спросила девушка, машинально кладя свою подрагивающую ладонь в его – холодную.
   – Там за… зданием… идём же… – торопил Микки, оборвав себя на полуслове.
   Девушка медленно поднялась на ноги и вышла из машины; одёрнув юбку, она пошла следом за тем, о ком недавно думала с восхищением. Сол, тяжёлой походкой двинулся за ними, глядя себе под ноги и пиная мусор, которым было осыпано всё вокруг. Дверцы машины, с обеих сторон, были настежь раскрыты, словно ожидали их возвращения.

   Друг за другом, они пересекли площадку, и вышли к тому месту, где за зданием располагался бассейн – широкий, как футбольное поле и глубокий, как бездонный колодец. Вместо воды его нутро заполнял тот же хлам, что тяжёлым грузом лежал вокруг. Вниз вела железная лестница в 15 ступенек – грязная и ржавая.
   Шагнув на выложенный плиткой край, первым спустился Микки, за ним, медленно, пошатываясь от усталости и страха, последовала девушка. Он помог ей спрыгнуть, когда её тоненькие ножки шагнули на предпоследнюю ступеньку. Поставив её на землю, он на долю секунды задержал её в своих крепких объятиях, чувствуя, как она дрожит всем своим некогда так соблазнившим его телом. Ему стало жалко её и, какое бы решение не принял Сол, или этот мерзкий хорёк Бергамо, он, Микки, решил принять, своё собственное. Но пока не знал – какое.
   – Что вы хотите со мной сделать? – всхлипывая, произнесла девушка, с надеждой глядя в спину Микки, который, пока его напарник спускался, стоял, отвернувшись, обдумывая дальнейшие действия.
   Наконец, Сол спрыгнул вниз, в мраморную пасть громадного чудовища, поглотившего их; где пахло сыростью, смрадом дохлых крыс, а звуки эхом разлетались по воздуху, как стая комарья слетевшегося в поисках утоления своей кровавой жажды.
   Девушка увидела пистолет за поясом у Сола, и на мгновение, потеряв равновесие, чуть не упала, но сумела удержаться на своих высоких каблучках.
   – Спокойно, малышка, всё будет хорошо! – повернувшись, произнёс Сол.
   – Хорошо? Что ты хочешь этим сказать, кретин? – накинулся на него Микки, резко развернувшись.
   Они стояли посреди грязного бассейна на некотором расстоянии друг от друга; мужчины держали руки в карманах брюк, а девушка, обхватив себя руками, дрожала от холода, что излучало это место, и семенила тоненькими ножками.
   – Я только хочу сказать – не надо нервничать, что-нибудь придумаем! – произнёс Сол, пытаясь успокоить и себя и друга.
   Микки не ответил; усмехнувшись, он подошёл к мраморной стенке, положил обе ладони на её холодное покрытие, и опустив голову, рассмеялся.
   – Придумаем… что-нибудь придумаем… – говорил он, между приступами смеха.
   Не нарушая молчания, Сол и девушка, смотрели на него в недоумении.
   – Он что-нибудь придумает, – продолжал бесноваться Микки, колотя ладонями о мрамор плит, которыми был выложен бассейн. – Ты у нас самый умный, приятель, так поведай ей,  ч т о  мы делаем здесь, в этой вонючей дыре!
   – Мальчики, если вы хотите трахнуть меня, я не против, – подала голос девушка, чтобы как-то разрядить накалившуюся обстановку, – только отпустите потом, обещаю, я никому не скажу…
   – Помолчи! – сказал Микки, не поворачиваясь. – Ну, умник, поведай ей план мистера Бергамо!
   Сол усмехнулся, подошёл к лестнице, облокотился на неё, поставил левую ногу на ступеньку, а правой упираясь в грязный мрамор пола, сказал, обращаясь к девушке:
   – Вышло одно недоразумение, крошка – босс прознал о тебе…
   – Прознал? – резко повернувшись, прокричал Микки. – А кто её выдал?
   – Откуда я знал…
   – Откуда он знал, – передразнил Микки друга, и, охватив взглядом дрожавшую то ли от холода, то ли от страха девушку, продолжал: – Этот собачий член, которого я считал своим другом, рассказал нашему боссу о тебе. И сейчас мы здесь, чтобы выполнить его приказ…
   – Вы убьёте меня? – медленно произнесла девушка, и бледнея, перевела бешеный взгляд с Микки на Сола, который облокотившись о лестницу, смотрел вверх, словно всё, что здесь происходило его не касалось.
   – Нет, мы не убьём тебя! – успокоил девушку Микки. – Мы здесь, чтобы принять решение!
   – Какое? – спросил Сол, повернув голову в сторону друга, который по-прежнему стоял возле стенки бассейна, напротив девушки, стоявшей в трёх шагах от своих мучителей.
   – А вот это, я предоставлю решать тебе! – произнёс Микки, закуривая сигарету.
   Нервы его были далеко на пределе, и он не знал, как себя успокоить, поэтому, воспользовавшись сигаретой, на время отключил своё сознание, с бешеной скоростью мчавшее его в ту бездонную пропасть, которое называют – отчаянием.
   – Ты заварил эту кашу, ты и расхлёбывай! – закончил свою мысль, Микки, делая резкие, глубокие затяжки.
   – Я заварил? – огрызнулся Сол, глядя на друга метавшим молнии взглядом. – А кто сел в её машину, и притащил сюда?
   – Если бы я не сел в её машину, кретин, ты сейчас сидел бы в браслетах, готовя свою задницу к очередному сроку, а не пялился на её красивые ножки и не мечтал бы о тех деньгах, что лежат в кейсе на столе Бергамо!
   – Ладно, успокойся, я вот что думаю, – после небольшой паузы, произнёс Сол. – Давай сделаем так: я пойду к боссу и скажу, что… задание… выполнено. А ты тем временем уматывай с ней куда подальше. Ну, давай, порежем девке ручку, а я, для правдоподобия, измажусь её кровью… А за то, что беру на себя такой… риск, оставляю бабки себе! Тебе девка, мне – зелёные! Вот мой план, дружище! Уж если ты так печёшься о её жизни!
   Микки молчал. Усмехаясь на то, что только что услышал, он затягивался сигаретой и молчал.
   – Ну, что скажешь?
   – Мысль не плохая! – одобрил приятеля Микки. – Да вот один нюанс: а если он захочет проверить «работу?» Об этом ты не подумал?
   – Зачем ему это?
   – Замёрзла? – спросил Микки у девушки, проигнорировав вопрос друга.
   – Немного, – ответила она, поёжившись.
   Сняв свою куртку, он подошёл к ней и накинул её поверх белоснежного мехового манто. В знак благодарности, девушка мило улыбнулась. Сол, наблюдавший эту сцену скривил губы в ухмылке;
ему, любителю хрустящих бумажек, было не понять, как его друг может променять их, на эту смазливую фифу. По его мнению, таких вот куколок можно встретить на каждом шагу, достаточно лишь заглянуть вечером в бар. А вот то состояние, что покоится в кейсе и давно ожидает его – на дороге не найдёшь.
   – Смотрю на вас и завидую – а может я лишний здесь? – оглядывая «влюблённую пару», проговорил Сол.
   – Заткнись, – оборвал его Микки. – От тебя требуется не это…
   – По-моему, я изложил свой план! – напомнил Сол, отворачивая голову, у него уже затекла шея, и он решил слегка размять её, вращая в разные стороны.
   – Засунь этот план себе в задницу, кретин! Сомневаюсь, что он сработает!
   – Почему ты так уверен? – продолжая крутить головой, спросил Сол.
   – Потому что, в отличие от тебя, Исмаил Бергамо не так глуп, чтобы не удостовериться, что опасный свидетель покоится на дне морском! Будь он тем, за кого ты его принимаешь, он давно бы гнил в земле…
   – Что ты хочешь этим сказать?
   – Только то, что сказал!
   – А давайте, как будто я сбежала? – подкинула девушка свою идею.
   – А что, мысль! – с ухмылкой на лице, одобрил стоявший у лестницы.
   Заметив, что его товарищ до сих пор не понимает всей серьёзности ситуации, Микки подбежал к нему, схватил за лацканы куртки и встряхнув, прокричал: – Ты потешаешься? Ты никак воображаешь, что находишься в театре на репетиции драматической пьесы? А это не сцена, это – жизнь! Жизнь, чёрт бы тебя побрал с твоим длинным языком! Ты знаешь этих людей? Ты их не знаешь! А я знаю!
   – Ладно, остынь, – ударив друга по рукам, произнёс Сол.
   Оторвавшись от него, он снова пошёл на своё место к стенке, но, неожиданно остановился.
   – Помнишь Розу – дочь Марии Брунелли? – спросил он, медленно повернув голову в сторону Сола.
   – Эту задрипанную проститутку, которую нашли с перерезанной глоткой?
   – Её самую, – ответил Микки, встав напротив друга. – Как-то вечером, она влезла в машину Ника Берка – киллера, работавшего на крутых парней типа нашего хорька. Он привёз её в дорогой мотель на Палм-Спрингс, поразвлечься. Отымев её во все места, он провалился в глубокий сон, а дурёха Роза, вытащив его бумажник, сбежала. И всё бы ничего, не окажись в нём фотографии того малого, которого Ники должен был на днях отправить в преисподнюю. А на обороте, как на шпаргалке, были выведены координаты, и всё, что касалось предстоящей работёнки.
   – И что?
   – А то, что спустя два дня её изуродованное тело было найдено на пляже, – продолжал Микки, косясь в сторону девушки, наблюдая, какое впечатление произвели на неё его слова. – Николас Берк отлично поработал над бедняжкой, этой нелепой кражей подписавшей себе смертный приговор. И дело здесь не в кучке зелёных бумажек, их у него немерено, а в той фотографии, которую девка, наверняка даже не разглядела, потому что её интересовало совсем другое, и, в том, что стояло на обороте. А ведь она даже не умела читать.
   – Ты хочешь сказать, что эти уроды не оставят нашу крошку до тех пор пока… пока она не будет устранена?
   – Ты читаешь мои мысли, приятель. Эти уроды, как ты их называешь, никогда и ни при каких обстоятельствах не оставляют свидетелей, кем бы они ни были. Скажу больше – наша крошка, не просто стала свидетелем какого-то отдельного их преступления, она знает их логово! А здесь собирается вся их элита! Мы с тобой другое дело, мы повязаны с ними. А она… она «пришла с улицы». Вероятно, даже кем-то была подослана; совпадение, что она оказалась рядом с банком в момент нашего… Мне плевать на это, а вот, хорёк, задумался…
   Микки прервал себя, вновь обратив взгляд на стоявшую в стороне заложницу; она как будто не понимала, о чём он говорит, продолжая дрожать и смотреть на всё глазами сумасшедшей, только что «принявшей дозу» электрошока.
   «Переваривая» услышанное, Сол вытащил из кармана сигарету, прикурил, и пуская дым в отравленный зловонью воздух, после небольшой паузы, произнёс:
   – Если я тебя правильно понял, от девки по любому придётся избавиться? Даже не смотря на то, что ты запал на неё?
   Он тоже заметил её состояние, и уже не боялся, что она услышит то, что он только что произнёс.
   Микки не ответил. Он снова вернулся на своё место у стены. Вжавшись спиной в её холодный мрамор, он поднял ногу, припечатав подошву на грязную плиту. Держа обе руки в карманах штанов, он продолжил своё молчание.
   Сол покуривал, глядя в небо, словно мечтал взлететь, и упорхнуть из этого грязного места, паря среди вольных птиц.
   Девушка, обхватив себя руками, была похожа на пациентку психиатрической клиники, вышедшую на прогулку. Высокие стены бассейна были тому подтверждением – отсюда не убежишь.
   Наступила долгая, томительная пауза. Во время которой, данные им полчаса, подошли к своему завершению. Но жизнь одного из них, по-прежнему теплилась в молодом теле. Палачи жертвы не торопились исполнить приговор, вынесенный чужой волей… жестокой волей человека, уверенного в том, что в этом мире ему подвластно всё, не исключая убийства. Для него это представлялось детской игрой с насекомыми. Забавой, последствия которой прикрывались богатым выкупом. Деньги нужны всем – их, родимых, никто пока ещё не отменил, а потому, их власть безгранична! Она имеет право – судить, или миловать! Давать, или отнимать! Выбирать достойного их, и наполнять собою их широкие карманы, или карать нищетой того, кто не умеет быть их достойным другом, а значит –  полноправным хозяином. Чем она могла откупиться? Только лишь своим телом, но у  н и х  этого «добра» в избытке…
   – Я не знаю, что буду делать дальше, но мне не хотелось бы оказаться их врагом, – проговорил Микки, прижавшись затылком к стене, глядя куда-то вдаль, и видя ту же самую стену, но только на другом конце. – Помнишь тюрягу, где мы сдружились с тобой? Так вот, я готов провести в ней ещё несколько лет, чем быть должником у Бергамо и ему подобным; даже согласен снова торчать в одной камере с тем чёрным амбалом – Линкольном Брауном. Помнишь его?
   – Ещё бы! – усмехнулся Сол, отбрасывая в сторону окурок уже второй выкуренной им за истёкшие десять минут, сигареты. – А ты помнишь того смазливого паренька, что сидел за изнасилование своей подружки?
   – Который был «любовницей» Брауна? – переспросил Микки, хотя знал, о ком идёт речь.
   – «Любовницей Брауна» – остроумно! – снова усмехнулся Сол. – Никогда не забуду его умоляющего выражения на лице, как у побитой собачонки, когда эта скотина Браун похлопывая беднягу по заду, тащил на нары. Помнишь, как он смотрел на нас? Не знаю, как ты, а я ясно видел в его глазах мольбу, чтобы хоть кто-нибудь из нас заступился за него. А мы, как последнее дерьмо, дрочили под одеялом, пока этот чёрный амбал драл его в кругленькую попку.
   – Что же ты не заступился за него?
   – А ты?
   – По твоему, я должен был предложить ему свою задницу?
   – А почему бы нет? Я, например, не верю в этот твой трёп, насчёт того, что ты готов париться на нарах ещё несколько лет, чем быть в должниках у Бергамо. Здесь, у нас хотя бы есть выбор!
   – Например?
   Сол резко развернулся в сторону приятеля и продолжил, уже глядя на него:
   – Например, скрыться куда-нибудь! Страна огромная, и не трудно двум не робкого десятка парням начать новую жизнь где-нибудь… да где угодно!
   – А она? Ты подумал о ней? – спросил Микки, всё ещё глядя в одну точку на стене напротив.  – Что будет с ней?
   – Ты мог бы взять её с собой!
   – И постоянно бояться, что где-нибудь нас поджидает их киллер с винтовкой наготове? Вычислить нас не трудно – у них связи по всему миру, дружок.
   – Ладно, чёрт возьми, что ты предлагаешь? Не станем же мы торчать тут до тех пор, пока одному из нас не надоест эта сраная бадяга, и он, либо сам пришьёт её, либо…
   – Либо?
   – … пустит себе пулю в лоб! Как тебе такая мысль?
   – Это наш единственный выход! – ответил Микки, зло ухмыляясь; он даже закрыл глаза, чтобы уже не видеть эти опостылевшие грязные плиты напротив.
   – Ладно, ты не хочешь мочить её – потому что втюрился! Я тоже не собираюсь этого делать – потому что не убийца. Так может, она сама застрелиться? Детка, не хочешь пустить себе пульку в свой прелестный лобик?
   Она не ответила, словно не слыша заданный ей вопрос, продолжая семенить ножками по грязи, что щедро расточал этот «Мраморный Замок». Её нервное состояние подходило к своему завершающему этапу – всё увиденное здесь, в том числе и услышанное, порядком вкралось в её впечатлительную натуру. А двое мучителей тем временем продолжали свой бессмысленный словесный поединок.
   – Признаться, если иного выбора нет, и кому-то из нас предстоит изменить своему «амплуа» и стать убийцей, то я готов «рискнуть», – проговорил Сол, задумчиво глядя в небесную даль.
   – Что ты имеешь в виду? – не понял Микки.
   – Мне позарез нужны те бабки, приятель! – ответил Сальваторе Рубини, скривив губы в злобном оскале, как хищник, почувствовавший запах крови. – Тебе нужна баба, а мне…
   – Ты уже повторяешься, – напомнил Микки. – Ближе к делу!
   Сальваторе оторвал спину от ступенек и с решимостью в голосе произнёс:
   – За те бабки, что нам отвалил Бергамо, я готов убить! Нет, не нашу малышку…
   – Кого же тогда? – насторожившись, как лев перед прыжком, спросил Микки Дэлейни.
   – Его самого! – ответил Сол, с такой интонацией в голосе, что двое, слушавшие его – поверили.
   – А? – только и смог выдавить из себя его приятель.
   – Ничего не стоит застать его врасплох! – продолжал Сол развивать свою мысль. – Он там один. Я поднимусь, пристрелю хорька, заберу деньги и мы в расчёте. Кстати, бриллиантовая игрушка мне тоже, признаться, приглянулась! Короче, ты уматываешь с девкой, я – с зелёными подружками! Высадишь меня на первой остановке, и – прощайте, словно меня никогда и не было!
   – Закончил?
   – Вполне!
   – Идея превосходная! – ответил Микки, с той интонацией в голосе, когда пытаются «похвалить» чью-нибудь глупую мысль. – Мне интересно было бы найти в одной из газет статью о том, что некто Сальваторе Рубини – профессиональный медвежатник с острова Сицилия, был найден с перерезанной глоткой в мотеле, куда заглянул с малолетней шалавой наскоро перепихнуться!
   – Хочешь сказать, что за эту поганку меня станут искать? Да и кто знает, что мы были здесь?
   – Почему ты уверен, что никто не знает?
   – Ладно, забыли. А вообще, если кому из нас и надлежит пустить кровь Бергамо, то на это имеет право наша крошка – это её крови жаждет этот упитанный хищник… Детка, как тебя звать-то?
   – Рэйчел, – произнесла девушка, вскинув на Сола глаза полные ужаса и нарастающего безумия.
   – Красивое имя! Слышала, о чём я только что говорил? У тебя милая появился шанс спасти свою красивую попку, если сейчас ты войдёшь вон в то здание, поднимешься на третий этаж…
   – Заткнись! – крикнул Микки, не меняя положения возле стены, к которой, казалось, прирос.
   – … подойдёшь к самой последней двери справа, войдёшь в неё…
   – Я сказал – замолчи! – оторвавшись от стены, прорычал Микки.
   – … и возьмешь должок с…
   – Ещё слово, и я пристрелю тебя на месте! – прокричал Микки, сделав шаг по направлению к неугомонному приятелю.
   – Может тогда, ты сам это сделаешь?
   – Может и сделаю! А сначала…
   – Что сначала?
   – Пристрелю тебя! – после этих слов, Микки выхватил из-за пояса пистолет и направил его на своего друга.
   Сальваторе Рубини, сделал то же самое: встав напротив приятеля, он так же направил своё оружие в его сторону.
   Рэйчел смотрела на них, уже не скрывая своего ужаса. Ещё немного и прозвучит выстрел, а может два одновременно, и двое падут к её ногам. Представив это, она собралась закричать, но не смогла сделать этого; её голосовые связки, словно онемели от всего того, что ей пришлось пережить за то время, которое она провела в этом мраморном аду.
   – Микки, дорогой, та помадка, что ты хотел мне подарить, где она? – произнесла девушка, как будто не отдавая отчёта тому, что говорит.
   Эти слова оглушили двоих как звон колокола, раздавшийся с маленькой сицилийской церквушки.
   – Что ты сказала, детка? – переспросил Микки, не глядя в её сторону, так как весь его взор был направлен на друга, которого он держал на прицеле.
   – Помадка – ты хотел мне её подарить, – повторила девушка, как заклинание.
   – Что она несёт, Мик? – спросил Сол, так же держа свой пистолет на вытянутой руке, дуло которого холодным глазом смотрело в грудь Микки Дэлейни.
   – А я почём знаю? – совсем довели девку своей болтовнёй, – ответил Микки, не меняя положения.
   – Милый… она… в твоей куртке… в левом кармане, – стояла на своём Рэйчел, подёргивая плечами, прикрытыми его курткой.
   – А ну-ка, подойди, – попросил Сол, поднимая левую руку.
   Девушка сделала три шага в его сторону. Не спуская глаз с друга, Сол просунул пальцы левой руки в карман куртки, а когда извлёк их, в его руке сверкнул тюбик губной помады, тот самый, что выпал из рук девушки, когда Микки влез в её машину и машинально поймал его.
   Скосив глаза на предмет, который сжимали его пальцы, Сол произнёс:
   – Так-так… что это за хрень, приятель?
   – Она уронила помаду, когда мы запрыгнули в её тачку, – полоснув глазами по тюбику, ответил Микки.
   – Придумай что-нибудь поинтересней, приятель, – зло усмехнулся Сол, не опуская руки.
   – Что ты хочешь этим сказать?
   – А то, что я, наконец-то, начинаю соображать, – медленно, с расстановкой проговорил Сальваторе Рубини.
   – Да неужели! – усмехнулся Микки, дёрнув онемевшей рукой.
   – Вы знакомы! – «догадался» Сол, кивнув в сторону девушки. – Более того – вы в сговоре!
   – И в чём же мы по твоему сговорились? – спросил Микки, не понимая, то ли его друг шутит, то ли говорит серьёзно. – «А может, он тоже спятил, как и девка», – пронеслось у него в голове.
   – А в том, чтобы… чтобы надуть меня и хапнуть весь барыш себе! – с уверенностью в голосе, проговорил Сол, и продолжил развивать свою догадку: – Ну конечно, как же я сразу не догадался: девка стоит точно возле банка, ты, не задумываясь прыгаешь в её тачку как в свою, она, не задавая вопросов, несётся на бешеной скорости, никого при этом не задев, словно тренированный профи, как раз, вот для таких «поездок». А я то, никак не врублюсь, почему ты не хочешь кокнуть фифу, а устраиваешь эту дурацкую канитель – запугиваешь меня какими-то засранцами… вместо того, чтобы просто всадить ей пулю промеж глаз, получить зелёные и мотать ко всем чертям из этой вонючей дыры! А ну, признавайся, ты решил меня кинуть?!
   – Всё сказал? А теперь послушай меня! Кидать тебя никто не собирается. Если тебе так нужны эти деньги – забирай их! Я не обеднею – заработаю в другом месте! Насчёт помады, я сказал правду! У девчонки поехала крыша, от всего этого дерьма, что мы тут заварили с тобой. А убивать её я не собираюсь потому, что я не убийца! Вор – да! Но не убийца! Заруби это себе на носу! А ещё… чёрт возьми… я… я… полюбил её!..
   При этих словах, девушка вскинула голову и резко крутанулась на каблучках, оглушив пространство звонким эхо.
   Два выстрела прогремели одновременно. И оба попали в цель.
   Сол, поражённый пулей друга, отлетел к лестнице, шмякнулся об неё и повалился на холодный мрамор плит, ткнувшись в них лицом.
   Пуля Сола, отбросила Микки к стене; медленно съехав по ней спиной, он так и застыл, согнув колени и опираясь затылком о плиты. На губах застыла полуулыбка… с которых успело сорваться то признание, прервавшее его жизнь.
   Минуту-две, она стояла над остывающими телами, в которых только что теплилась жизнь; телами тех, с кем её свёл случай, по воле которого, она оказалась заложницей. И вот теперь, тот же случай, освободил её. Помада ли тому причиной, жажда наживы Сола, романтизм Микки, или её нервное потрясение от всего пережитого – но теперь, она была свободна.
   Присев на корточки, она подняла тюбик, выпавший из руки Сола в момент падения. Сдув с тюбика пыль, она зажала его в ладони и выпрямилась. Затем, подошла к подпиравшему стену телу Микки; склонилась над ним и вытащила из кармана его рубашки ключ, который он вынул из замка зажигания в её машине; переложив его в левую руку, где находился тюбик губной помады, она медленно, стараясь не смотреть на мёртвые тела, подошла к лестнице, но неожиданно остановилась, обернулась, и прошлась взглядом по заваленному мусором дну бассейна, словно пыталась что-то найти. Когда её затуманенный взгляд встретился с этим предметом, она подошла и подняла его – это был пистолет Микки с длинным стволом. Её движения и действия были машинальными, как у лунатика, «гуляющего» по ночам с вытянутыми вперёд руками.
   Когда она схватилась за поручни лестницы, куртка Микки слетела с её плеч и упала к ногам его приятеля, который познакомился с Микки в тюрьме, когда отбывал срок за кражу «зелёных подружек». Обретя свободу, они три года «работали» вместе; Микки ввёл Сальваторе Рубини – итальянца по происхождению, в мир криминальных дельцов и «обучил профессии». Они имели неплохой заработок, служа той власти, у которой было право на преступления – свой мандат…

   Преодолев холодную лестницу своей темницы, голубоглазая блондинка Рэйчел наконец обрела свободу. Скользя каблучками по плитам, она спрыгнула на землю, одёрнула юбку, смахнула пыль, продолжая сжимать в кулачке левой руки ключ и тюбик губной помады, а в правой – рукоятку пистолета, которая ещё хранила тепло ладони Микки. Теперь это тепло слилось с её – они словно пожали друг другу руки как старые друзья. Нет, она не думала о нём. Она забыла и его, и это признание. Её мозг был отключён от повседневной жизни. Сейчас её внимание было направлено на  т о,  что заставило её сознание потерять контроль над своими мыслями и чувствами.
   Минуя свой красный «Рено», она пересекла грязную площадку и подошла к железной двери «Мраморного Замка». Открыв её, она вошла внутрь.
   Не обращая внимания на запах и грязь под ногами, девушка, всё так же медленно, пересекла холл, ступила на лестничный марш, и преодолев три грязных этажа, вошла в коридор, где в углу с правой стороны находилась нужная ей дверь.
   Постукивая тонкими каблучками, звук которых повторяло тяжёлое эхо, Рэйчел подошла к двери.
   Когда она распахнула её, он по-прежнему сидел в своём кресле, наслаждаясь видом бриллиантового колье, что доставили ему приятели. Он находился словно заложник в плену у этой опасной игрушки, поэтому не слышал ни шагов, ни её саму – вошедшую и вставшую на пороге. До тех пор, пока она не заговорила:
   – Исмаил Бергамо, за все преступления, которые ты совершил, я приговариваю тебя к смертной казни!!!
   Приговор, что вынесла преступнику голубоглазая блондинка, был озвучен двумя выстрелами. Одна пуля, угодила ему в правый глаз, вторая – в шею пробив вену, из которой хлынул поток густой крови, напоившей изумрудного вампира, счастливым обладателем которого он был.
   Вот и всё – безо всяких судов, следствий, корыстных лгунов адвокатов преследующих свою выгоду – один на один – преступник и судья; один на один – злодей и его палач! Белокурая «Немезида» сорвала повязку с глаз! В отличие от каменного изваяния, она ВИДИТ преступление, и  т о г о, кто его совершил! Карающий меч в её руках направлен на ВИНОВНОГО и никто не в состоянии «отмазать» его – ни власть, ни деньги, ни преступный закон, ни лживые и продажные судьи в своих шутовских колпаках и обагренных невинной кровью мантиях…
   Свершив правосудие, девушка, тем же медленным шагом покидала мрачный «Мраморный Замок» – это гнездо смерти, оставленное разжиревшим от неограниченной власти законом.
   На площадке второго этажа она ослабила ладонь, и, находившийся в ней пистолет упал на одну из ступенек, откликнувшись глухим ударом.
   Пройдя лестницу, холл, Рэйчел подошла к двери, толкнула её и вновь оказалась на улице, пропитанной гарью и смрадом, что таило в себе это место.
   Подойдя к машине, она так же машинально, как и всё, что делала, оказавшись в чреве грязного бассейна, захлопнула дверцы – заднюю и переднюю, и, наконец, заняла своё место за рулём. Разжав левую ладонь, она взяла ключ, вставила его в замок зажигания, завела мотор и захлопнула дверцу.
   Выезжая с площадки «Мраморного Замка», девушка, глядя в зеркало заднего вида, подкрасила губки – продолжив то, что было прервано, когда двое головорезов без приглашения ворвались в её жизнь.